- -
- 100%
- +
Нескончаемая усталость
Так и тянет на мягкое дно.
Я не знаю, как долго осталось
Мне терпеть здесь всё это, но
Я опять не теряю надежды
И упрямо и смело иду,
Чтоб когда-то проснуться, как прежде,
В непохожем на этот аду.
Радость
Московский автобус несётся, и из окна
Я вижу, как проплывают цветные тени;
Так странно и радостно в новое время верить,
Как будто я в новой какой-то жизни уже рождена.
Варшавка гудит, и стремительный рой легковушек
Мешает автобусу прямо и чётко гнать.
Я живу здесь. Я влюбилась по самые уши:
Сказка со мной, как в той жизни, где мне было пять…
И дело не только в мечте, которой пора сбываться,
Не только в проблемах, которые вдруг – легки.
Здесь улицы дышат, и я могу лишь любоваться
И верить и ждать, что когда-то коснётся руки
Рукой своей сильной, – смелый и благородный,
Как сказочный Грей, только кто-то чуть больше земной.
И я, как Ассоль, поплыву с ним куда угодно…
О, только бы он в самом деле пришёл за мной!
Проплывает автобус, и сказка уже вдали,
И легко мне мечтать о моей великой любви
На улице Грина – где школа и детский сад
И смотрят с фасада алые паруса.
Пробуждение
Так хочется петь о том, как чудесен мир,
Как зелень и свет проникают сквозь тень и мрак,
Как снова со мной, зацелованные до дыр,
Древнейшие истины тянут к земле рюкзак:
В рюкзаке моём – тьма и свет и добро и зло,
Тишина всех планет и шумный морской прибой,
Я считаю, что мне несказанно, нешуточно повезло,
Потому что рюкзак – это праздник, который всегда со мной.
В нём есть всё: все вопросы, ответы, мечты и сны,
И при этом ничто мне одной не принадлежит.
Я иду, слыша шёпот листвы и приход весны,
Я иду, отгоняя дурманящие миражи,
Я иду с рюкзаком, моим спутником и врагом,
Его лёгкость невыносима, как бытие…
Я пройду эти сотни путей, сотни тысяч лье,
Унося с собой память о ценном и дорогом:
Потому что лишь память – сильнее всего и всех.
Это всё, что я с полным правом зову своим.
И тогда к концу жизни, познав и печаль и смех,
Я сниму свой рюкзак, что потрёпан уже и ветх…
Я хочу, чтобы он стал памятью всем другим.
Эйфория
От зари до зари огнём гори,
Согревай, не сжигай, – бери!
Если выбор – живи или умри–
Выбирай, конечно, живи!
И пусть сердце стучит в пустой ночи,
И вены кровь горячит,
Ярким пламенем вспыхнет фитиль свечи,
Когда душа замолчит,
И весна распахнет чувств водоворот,
Растревожит, одушевит,
Не успеешь её отогнать от ворот –
Открывай сердце новой любви!
Сомнение
Как высказать детям простые истины,
Когда ты сама в них не видишь смысла,
Когда твоя жизнь для тебя же – мистика?..
И путь твой, как раньше, такой же тернистый.
Как им доказать, что добро бессмертно,
Что каждый может себе быть верным,
Когда ты сама так пассивно-инертна
И редко с кем можешь быть откровенной?
Любовь
Я коснусь тебя грубой своей рукой,
Не сумев ни поверить, ни принять.
Если б был предназначен путь иной,
Я с тобой бы прошла его весь опять.
Ты – особенный, непостижимый свет.
Как так вышло? – не верится до сих пор,
Но пока тебя со мной в мире нет,
Моя жизнь – бессмысленный приговор.
И хотя не заменишь мне мир вокруг,
Если ты уйдешь, он потускнеет вдруг.
Великодушие
Брызги звезд на чёрном ночном ковре
Говорят со мной, предлагают мне
Стать одной из них. Я пошла бы к ним,
Но тебя не примут они…
Этот выбор мучителен и не нов,
Променять тебя – и на блеск миров,
Где нет места знакомому ничему…
«Я твой выбор любой приму».
Боль
Я разбит. Я потерян.
Чертовски устал.
Мне бы выпить с тобой – но ты так далеко,
Моя сладкая боль, ведьма северных скал.
Кто придумал тебя такой?
Это пламя волос, этот огненный взгляд,
Ты сама – как бушующий пёстрый костёр.
Я б остался с тобой – навсегда, навсегда! –
Я бы руки к тебе простёр;
Мне бы нежно сорвать поцелуй с твоих губ,
Если ты не захочешь связаться со мной.
Только я для тебя неотёсан и груб
И не знаю, где ждёт покой.
Я разбит и потерян, и мне нужна ты,
Я готов тебя ждать до скончанья веков,
Мой мерцающий свет из густой темноты –
Ты – прочнейшая из оков.
Я тебя бы оставила, плюнув на всё и вся,
Я сказала бы: «Знаешь, теперь мы просто друзья»…
Я придумала много другого бы, если б не
Эти руки и взгляд. И я снова покорена.
Каждый нерв – до предела натянутая струна,
И отчаянно сил не хватает любить сильней.
Я не знаю других, кто бы был на тебя похож,
В чьих глазах та же синь, в чьих руках вдруг бросает в дрожь,
Кто настолько красив, – разве что Аполлон;
Я тебя бы оставила, если бы вдруг смогла,
Я б ужалила словом – яростная пчела…
Но…
Ты так терпелив и зачем-то в меня влюблён.