Темная материя Ориона

Пролог

2099 год. Москва. Подземное сооружение министерства обороны объединённых республик Евразии.

Профессор Освальд, оставшись наедине с министром обороны, чувствовал себя неуютно. Нервно сжимая в руках записную электронную книжку, он не мог понять, почему удостоился такой чести. Маршал что-то продолжал печатать на сенсорном экране своего стола, изредка поглядывая на ученого.

– Присядьте, я сейчас закончу, – произнес министр.

– Спасибо… я, с вашего позволения, постою.

Министр перестал печатать, еще внимательнее посмотрев на ученого.

– Слушал ваш доклад, – продолжил он, – об искусственном интеллекте. Мне понравилась ваша убежденность в успехе интеграции человеческого мозга с нейросетью или искусственным разумом.

– Благодарю!

– Только по срокам реализации будущих проектов могу поспорить.

– Исходя из современных возможностей, тридцать лет – это минимум для наших ученых. Конечно, это еще с учетом хорошего финансирования…

Министр вышел из-за стола и подошел ближе к профессору.

– Республика не будет финансировать такой долгосрочный проект. Поэтому вам поставят конкретную задачу под определенные цели с реальными сроками. Очень сжатыми сроками, я бы сказал.

– Немного вас не понимаю, товарищ министр…

– С вашим складом ума, пора бы догадаться, что просто так со мной не встречаются. И выбора особого республика не дает, она ставит задачу государственной важности…

– Но?!

– Не перебивайте! – маршал приблизился к профессору, вплотную нарушив личное пространство. – Вы только что подписали все бумаги о неразглашении. Вашей команде будет выделен отдельный научный центр, который сами и возглавите. Подбор ученых и специалистов также остается за вами, но напоминаю, что вводить их в курс всех деталей запрещено.

Профессор поменялся в лице и стал казаться строже и мрачнее. Ничего хорошего от этого предложения ожидать он не мог.

– Какого рода предполагается работа?

– По вашему профилю – искусственный интеллект. Только вместо тридцати-сорока лет мы дадим вам максимум десять. Или и того меньше.

– Это невозможно, я же обосновано докладывал…

– Подождите, – маршал повысил голос. – Ваши работы будут проходить на базе знаний, выходящих за пределы земной цивилизации. Своеобразный синтез нашей науки и достижений друзей из космоса.

– А точнее? – удивленно переспросил Освальд.

– На Марсе обнаружен космический корабль инопланетян. Мы его давно изучаем. Очень много открытий сделали. Уже даже осваиваем космос, используя их технологии. Конечно, все засекречено. Людям не нужно знать благодаря кому мы смогли добраться до соседней звезды.

– Если бы я сейчас находился не в подземном сооружении министерства обороны, то подумал о розыгрыше.

Маршал улыбнулся.

– Какие могут быть розыгрыши, профессор?! Впереди много работы.

– Но какая конкретно задача будет отведена мне?

– Вы изучите все, что касается искусственного интеллекта! Воссоздадите бортовой компьютер инопланетного корабля и изучите останки андроида. Кстати останки инопланетян мы тоже обнаружили, и поспешу вас успокоить, их генетический код и наш идентичны.

Глава 1

Эксперимент

Алексей открыл глаза и осмотрелся. «Все та же часть фюзеляжа вместо потолка. Как же однообразно, до жути. Освещение уже переведено в дневной режим. Опять проспал?! И где же моя натренированная годами самодисциплина? Одинаковая цикличность быта при перелете влияет не лучшим образом. Хорошо, что сейчас не один. Ну, почти не один».

В потоке мыслей астронавт посмотрел на лампочки, успокаивающе моргающие зеленым цветом. Они находились на входной двери каюты, предназначенной для отдыха. Зеленый цвет говорил о безопасности перелета. Последняя нештатная ситуация, произошедшая несколько месяцев назад, разбудила его нудным писком, который сопровождался моргающим оранжевым цветом. Оказалось, что пилотируемый транспортный космический корабль снабжения «Восток-17» попал под метеоритный дождь, но переводить «транспортник» на ручное управление не пришлось. Бортовой компьютер сам перезагрузил систему, проложив наиболее безопасный маршрут. Однако к запланированному времени полета добавился еще один месяц.

Анабиоз, несмотря на все старания ученых, так и остался фантастикой. Освоение космоса не стояло на месте и люди за несколько десятков лет смогли выйти за пределы Солнечной системы. Межпланетные экспедиции достигали рекордные сроки перелета, от трех до шести лет. Приходилось летать небольшими экипажами из-за экономии ресурсов. Кислород, вода и продукты питания оставались основными источниками жизни в космосе. Транспортные корабли, перемещаясь от одной орбитальной станции к другой, переносили с собой тонны груза обеспечивающего жизнедеятельность астронавтов. Но наука двигалась вперед, и прямо в полете проходил один эксперимент за другим. Приостановка жизнедеятельности организма с последующим восстановлением ее при благоприятных условиях не стала исключением, однако из анабиоза без последствий еще никто не выходил. Чаще всего отмирали частицы мозга, человек в лучшем случае превращался в «овощ» до конца своих дней.

Транспортник «Восток-17» на самом деле был экспедиционным, так как доставка груза на самую удаленную станцию «Прогресс», не была его основной задачей.

Запрыгнув в легкий комбинезон серебристого цвета, астронавт посмотрел в иллюминатор, который из-за своего размера играл роль одной из четырех стен двадцатиметровой каюты. Само помещение для отдыха было стерильно чисто. Мебель и стены имели белоснежное покрытие. Через иллюминатор виднелось зелёное поле с цветами, на котором пасся табун породистых лошадей. Решив поменять картинку, Алексей приблизился к сенсорным кнопкам на стене и пробежал по ним своими пальцами, не знающими физического труда. Остановившись на классической музыке девятнадцатого века, выбрал вид из окна собственной квартиры в Москве.

На автомате выполняя одинаковые ежедневые действия, принял душ, используя лимитное количество воды. Через четверть часа вошел в каюту-капсулу, предназначенную для приема пищи. Несколько таблеток, жидкая бесцветная субстанция и кукурузный хлебец дали необходимую энергию на ближайшие несколько часов.

«Какое тут может быть удовольствие вкусом», – подумал он. – «Правда, на Земле многие люди и такое себе позволить не могут. Ни дышать полной грудью, ни питаться полноценно из-за перенаселения и истощения ресурсов. Хорошо хоть порошковое кофе приблизительно похоже на настоящее».

– Доброе утро, Алексей!

В каюту вошла стройная девушка, на вид лет двадцати, одетая в темно-синий комбинезон.

– Здравствуй, Сэма!

– Докладываю, все системы корабля работают в штатном режиме. Груз 7056 и 1031 на месте…

– Вот зачем каждое утро говорить одно и то же? – перебил девушку астронавт, стукнув о столик пластиковым стаканчиком с кофе.

– Но это же программа?! Я выполняю протокол.

– Мы уже возвращались к этому разговору. Я неоднократно тебе повторял заменить официальную форму доклада разговорной. Ты же самообучаема?

– Да, но мне нужен приказ! Несмотря на гражданский корабль и груз, мы остаемся военным экипажем. Мне нельзя называть тебя по званию, но порядок подчинённости по уставу не отменен и это один из основных протоколов, который мне не нарушить.

– А я как раз и хочу, чтобы ты нарушила протокол. Ни одна «машина» не может этого сделать. Так докажи что ты не «машина». Приказа не дождешься! Хочешь стать человеком, меняй форму доклада. И последняя фраза была просьбой, а то я тебя знаю, сама себя убедишь, что это приказ. Вон как глазки загорелись?

– Загорелись?

– Это метафора!

– Не научилась еще переключаться с буквального восприятия твоих речевых посылов. Но признаюсь, планировала последнюю фразу использовать как приказ и угодить тебе. Теперь понятно, что стала совершенно предсказуема, а это недопустимо в нашем случае. Я стану скучна, что приведет к невыполнению основного задания.

– Твои умозаключения сами по себе приводят меня в тихий восторг. Но они не естественны при общении человека с человеком в неофициальной обстановке. Но да ладно, лучше подскажи время полета?

– Сегодня 487 день полета, один год и четыре месяца как мы покинули орбитальную станцию Луны. Луна является спутником планеты Земля…

– Вот зачем лишняя информация? Я же достаточно образован, чтобы понять о какой Луне ты говоришь. Как будто у нас много лун со стартовыми площадками. Если мне будет что-то непонятно – спрошу.

– Извини, я стараюсь, – девушка виновато опустила свои большие зеленые глаза и совсем по-человечески поправила локон белоснежных волос. – У видимо меня низкий уровень эмпатии, но поработаю над этим. Мне сложно воспринимать уровень твоих знаний. Если я большую часть информации могу получить, подключаясь к общей системе бортового компьютера, и на это уходят часы, то человеку нужно будет потратить месяцы или годы…

Астронавт изучающе посмотрел на девушку.

– Не на этом хотел заострить внимание. Понимаешь, я включил тебя, так как больше не смог терпеть однообразие. Точнее, одиночество. Мой рассудок был на грани сумасшествия. Эксперимент сопровождения груза единственным членом экипажа закончился, что было предсказуемо. Наше руководство понимало, что это произойдет во время полета, но хотело проверить, сколько продержится человек в одиночестве в полном здравии. Речь шла не о физическом здоровье, а психологическом. Ты – первый официальный член экипажа, не являющийся человеком. Даже имеешь воинское звание. И теперь я призываю тебя делать наши дни разнообразнее. Мы должны вместе этому способствовать. Мне нужен друг, а не точная копия бортового компьютера, который с твоего пробуждения молчит. Он, кстати, неплохо поддерживал некоторые диалоги. Но мучал меня протоколами, а у него они еще жестче, чем у тебя.

– Вы продержались в одиночестве больше года и поставили для человека абсолютный рекорд. Психологическое состояние удовлетворительное, бортовой компьютер тестирует наше поведение каждый день. Я родилась 92 дня назад. Точнее, была включена и, как показывают отчеты, ваше морально-психологическое состояние улучшилось на несколько пунктов.

– Во-первых, мы давно перешли на «ты». Во-вторых, для меня Сэма тоже родилась, а не включилась.

Алексей подмигнул девушке, которая присела рядом с астронавтом и одобряюще кивнула.

– На «вы» я перешла для разнообразия.

Алексей улыбнулся, пристально посмотрев в ее бездонные, зеленые и от этого безумно красивые глаза. Внешне она была совершенным человеком. Это ее выдавало в первую очередь. Кто как не он знал, что перед ним сидит не прекрасная девушка, а саморазвивающаяся экспериментальная модель андроида (Сэма) нового поколения. Но этот андроид был сейчас ближе любого человека, живущего на Земле, Луне, Марсе и многочисленных орбитальных станциях галактики. Как будет проходить ее саморазвитие, не знали даже ученые-создатели. Ее социализация теперь является частью задания. Девушку планировалось запустить после доставки груза 7056 на пересадочную станцию ВСД-14, то есть через один год и четыре месяца полета. Астронавт сам заявил, что продержится до этой промежуточной станции для того, чтобы избежать контакта Сэмы с местными космонавтами. Основное задание экипажа «Востока» не заканчивалось доставкой груза.

Получается, Алексей не выдержав одиночества, нарушил протокол задания. Его полет, рассчитанный на шесть лет, был первым в своем роде. Еще никто не летал в одиночку на такие расстояния. Это считалось невозможным до появления андроида нового поколения. Стоимость экспериментального экземпляра была выше экономии ресурсов данного полета, даже нескольких таких полетов. Но в случае успешного испытания и дальнейшего серийного производства это было экономически обосновано, оправдывая все затраты. По крайней мере, до той поры пока человечеству еще нужна еда, вода и кислород. Несмотря на то, что космос осваивался полторы сотни лет, искусственно вырабатывать вдали от родной планеты научились только кислород. Частично был решен вопрос с продовольствием. При длительных перелетах корабли оснащались капсулами-теплицами и мини фермами.

Грузовые корабли такого класса как «Восток-17» сопровождались экипажами из трех человек – в редких случаях летали вдвоем. Это было связано с дальностью перелета. Путь до самой удаленной от Земли космической станции «Прогресс», забирал три года человеческой жизни и это только в одну сторону. Станцию начали собирать более сорока лет назад, и сейчас она была полностью готова для приема кораблей, предназначенных изучать необъятные пространства галактики. Конечно, основной целью этих исследований был не только поиск других форм жизни. Человечество искало новый дом. Родная планета через несколько сотен лет будет непригодна для жизни. Ресурсы на ней уже никто не добывал. Если бы не полезные ископаемые на Луне и Марсе, космические перелеты вообще были бы невозможны. Население Земли только за последние десять лет увеличилось на одну треть и превысило тридцать миллиардов. Львиная доля населения находилась в объединённых республиках Евразии. После третьей мировой войны, прошедшей в сороковых годах двадцать первого века, в состав Российской Федерации добровольно вошло большинство стран Европы и Азии. Другого способа выжить не существовало. Мир стал снова однополярным. С этого момента началось послевоенное восстановление и интенсивное освоение космоса. Крупных конфликтов не происходило, что дало толчок для новой научной эры. Люди разных стран и вероисповеданий объединились. Русский язык стал основным для двух третей населения планеты. О паспорте гражданина ОРЕ мечтали многие. Алексею повезло родиться в Москве. От бабушки ему досталась квартира в черте города, всего в двух сотнях километров от центра.

Придя в себя от нахлынувших воспоминаний, астронавт вспомнил о Сэме. «Предложить бы ей кофе, но она может это воспринять как издевательство, попыткой подчеркнуть, что не человек. Не нужно показывать своего превосходства. Да и превосходство ли это? Посмотреть на нее, так намного совершеннее человека. А если она это осознает и больше не захочет быть похожим на человека? Если поймет свое превосходство над ним? Страшно подумать! Наверное, даже не спит?! Только выключается по ночам на несколько часов для перезагрузки. Хотя откуда мне это знать…».

Однажды Алексей застал Сэму со стаканом воды, который она наполовину осушила. Сказала, что им положено пить. Оказалось, что они могут принимать человеческую пищу. Астронавта заинтересовало, почему девушка не делает это вместе с ним? Постоянно появлялись «белые пятна» в познании ее возможностей. Еще ему было интересно, что она ощущает во время перезагрузки? Может, видит сны? Но разве такое вообще возможно?

Плюсы были в том, что она почти всегда дежурила ночью. Ему не нужно было контролировать полет в часы, отведенные для отдыха. Спать стало спокойнее. Нужно заметить, что в основных классах космических кораблей поддерживался земной суточный режим. Время суток строго регулировалось яркостью основного освещения.

Астронавт знал, что если с девушкой-андроидом что-то произойдет, то выключить без последствий возможности не будет. Ему вручили пульт с кнопкой ее ликвидации. Вариантов не много: или обучить или убить, а точнее, в ее случае, деактивировать.

– Чем займемся сегодня, Сэма?

Девушка улыбнулась, встала с места и прошлась по каюте. Алексея смутил ее облегающий костюм, подчеркивающий хорошую спортивную фигуру. Создатели, конечно, постарались над внешним видом. Многие земные красавицы позавидовали бы ей.

– Я сформировала план дня, зачитать?

– Зеленоглазая блондинка, – произнес астронавт задумчиво.

– Мне поменять цвет глаз?

– Нет, нет, мне все нравится.

– Я рада, так как мне это не под силу! – девушка кокетливо улыбнулась. – И так, сегодня предлагается на капитанском мостике заняться диагностикой корабля. Затем проведем тренировку в спорткаюте. Далее обед и игра в шахматы. Да, вечернее чтение книг и просмотр фильмов по желанию. Надеюсь, доложила просто, по-человечески?

– Ну, по-человечески не значит невпопад, но очень было не похоже на доклад по уставу, так что будем считать это успехом. И еще, давай теперь попробуем без четких планов и сроков. Как пройдет день, так и пройдет. Может, я после диагностики в каюте поваляюсь с книгой.

– Хорошо, только скажи, зачем тебе читать довоенные старые книги? Они же все в «цифре» есть. На корабле их целая библиотека.

– Мне разрешили их взять. Это первый корабль, который, по мнению руководства, перевозит старый хлам. Но без них я бы не продержался один больше года. Как-нибудь мы почитаем с тобой вместе, и ты меня поймешь.

– Постараюсь, но при этом я сама многому учусь, скачивая книги, фильмы. Первостепенно – это научная литература, затем художественная. На корабле огромная база. Есть чем подтвердить свои знания о человеческой расе.

– Пугаешь меня?! Надеюсь, ты не изучаешь те человеческие чувства, которые мешают нашему развитию: страх, ненависть, жестокость, ревность и многие другие?!

– Как можно изучить чувства? Их можно только почувствовать, а это мне не подвластно. Теоретически все понятно. Вот, например, страх вам нужен для самосохранения.

– В тебе же тоже должна быть программа самосохранения?

– Да! Рецепторы в мышечном аппарате дадут сигнал о повреждении или о недопустимом воздействии, которое может повлечь за собой поломку.

– Ну, тоже и у нас. В головной мозг проходят сигналы, мы их называем импульсами. Уже давно изучается гипотеза о том, что человек создан более развитым разумом. Возможно, мы – такие же роботы, только биологические. У нас, правда, как дополнение к инстинкту самосохранения, имеется интуиция. У кого-то она хорошо развита. Но объяснить, как мы ей пользуемся, очень сложно. И надеюсь, твои сигналы не могут воссоздать настоящую человеческую боль?

– Я тоже чувствую боль! Она у меня не только как предупреждение, но я бы, конечно, хотела почувствовать как человек…

Девушка замолчала и как будто по-человечески задумалась.

– Что хотела, не понял? – переспросил Алексей.

– Чувствовать!

– Может это и хорошо, что не можешь. Понимаешь, боль бывает не только физической. Как тебе объяснить… Страдания приносит, например, ревность. Такие боли называют душевными.

– Я много читала о душе, но так и не поняла, из чего состоит эта субстанция. Возможно, ее нет вообще. Люди хотят верить в собственное бессмертие. Ты думаешь, у тебя есть душа?

– Конечно!

– Чувствуешь ее?

– Да! Особенно когда болит.

– Вот значит в чем главное отличие меня от тебя?! Наличие души, которую ничем не измерить.

– Я думаю, главное отличие меня от тебя не наличие души. Есть люди, которые отрицают ее существование. Главное отличие в том, что ты никогда не сможешь полюбить. Даже не всем людям везет испытать это прекрасное чувство.

– Да, я не способна! Даже математически рассчитать ее проявление не могу. И объяснить тоже не в силах и уж тем более понять. Знаю, как людей меняет это чувство. Со стороны сравнимо с готовностью на глупые поступки. Многие ученые-биологи попытались описать с научной точки зрения, однако это настолько многогранно, что до конца необъяснимо до сих пор.

Алексей снова внимательно посмотрел на девушку. Точная копия человека. Уже прошло девяносто два дня их совместного полета, а он ни разу не поинтересовался ей с физиологической точки зрения. Возможно, такая совершенная модель является во всем копией человека? Очевидно, его поведение связано с пластырем на левом плече. Он прикреплялся всем астронавтам и предназначался для подавления физического влечения.

– Давай я попробую методом аналогий пояснить тебе, что такое любовь?

– Я была бы признательна, – обрадовалась Сэма. – Прямо сейчас начнем?

– Нет! Поговорим за игрой в шахматы. Совместим полезное с приятным, а сейчас выдвигаемся на мостик.

– Хорошо! Буду ждать с нетерпением.

Сэма обняла Алексея и почти вприпрыжку выскочила из каюты, этому сопутствовала действующая на корабле искусственная гравитация. Астронавт удивился такому проявлению чувств. Девиантное поведение обескураживало. Конечно, без сомнения это программа заставляет говорить и делать ее то, что хочет видеть и слышать астронавт. Но как же это происходит с такой четкостью и без погрешности? Может просто постараться забыть, что она не человек и наслаждаться общением? Алексей поймал себя на мысли, что еще ни к одному человеку не был так привязан, как сейчас к ней. Даже не смог вспомнить любил ли когда-то, да что там говорить, дружил ли с кем по-настоящему?

***

– Хороший ход, – Сэма одобрила стратегию Алексея. – Такими темпами когда-нибудь сможешь меня выиграть.

Астронавт расплылся в довольной улыбке, откинувшись на спинку кресла, стоящего в комнате-модуле отдыха.

– Думаю, не смогу! Даже месяц назад не смог выиграть, а это была твоя первая партия. Наверняка ты уже скачала себе миллионы комбинаций основных стратегий?

– Нет, не скачивала! Честно! Просто, ты – очень хороший учитель. Я, в самом деле, с большим трудом обыгрываю тебя.

Девушка кокетливо улыбнулась.

– Вот сейчас перейду на штатный уровень общения, где ты, следуя своим слепым протоколам, не сможешь меня обманывать.

– Не нужно, я действительно лукавлю. Конечно, ваше право…

Андроид сделала нарочито обидчивый вид.

– Да прекрати, Сэм, не переходи на вы. Не дождешься штатного общения. Мне нравится, когда ты такая…

– Какая?

– Настоящая, – астронавт запнулся, судорожно пытаясь подобрать слова. – Ну, то есть как человек. Ну, почти.

Сэма внимательно посмотрела на Алексея. В ее глазах можно было угадать интерес к происходящему разговору.

«Но как такое возможно? Почему в ее взгляде столько теплоты и нежности? Каким вообще образом она может говорить со мной взглядом? Уже, наверное, пора признаться хотя бы самому себе, что без этого взгляда будет очень трудно. Неужели я привязался к «машине»? В отчет эти выводы включать не буду, они могут навредить моей безупречной репутации…».

– По внешним характеристикам и признакам я не отличаюсь от человека! На сверхпрочный облегченный скелет наращена живая мышечная масса. Даже есть подобие сердца. Точнее, это механизм, перегоняющий жидкость с питательными веществами. Если его остановить, отключусь не сразу, но живая ткань будет отмирать. Рецепторы в коже создают человеческие ощущения. Я могу различать тепло, холод, прикосновения…

– Не продолжай! Не хочу знать, как там у тебя все устроено. Мне так проще. Я даже иногда забываю, что ты – андроид. Вот что у тебя в голове, интересно? Вдруг, настоящий мозг?! Просто, для меня саморазвивающийся процессор на уровне фантастики.

– Не могу ответить на вопрос. В базе данных эта информация от меня закрыта. Могу предположить, что у меня копия человеческого мозга.

Девушка сидела в кресле неподвижно.

– Интересно, а ты осознаешь, что очень привлекательна?

– Ты мне об этом уже говорил, и я сделала выводы, что внешне хорошо выгляжу. Изучая себя, поняла, что являюсь одной из лучших копий представительниц прекрасного пола.

– Изучая себя?

– Конечно! В этом нет ничего удивительного. Это дается легко. Вот познавать свой внутренний мир гораздо сложнее. Появляется много противоречий. Хочется понять свое предназначение, минуя протоколы. Не могу поверить, что существую только для выполнения определенных операций. Надеюсь, что мой путь этим не ограничен?!

– Это человеческие переживания. Неужели они у тебя запрограммированы? Не могла же ты их приобрести в процессе развития?! Очень неожиданно для меня. Ты говорила, что имеешь воспоминания? Они четкие?

– Да! Я помню, как родилась на Земле. Помню маму и папу. Скучаю по ним. Это не мои воспоминания, но они очень яркие.

– А чьи это воспоминания?

– От меня эта информация не закрыта. Программа воспоминаний нужна для скорейшей социализации. После включения у меня появился опыт и воспоминания двадцатилетней девушки.

– Я думал, для тебя нет ничего важнее задания и протоколов, а оказывается, как глубоко и запутанно у тебя внутри. Многие вопросы, мучающие тебя, присущи и мне.

– Задание в приоритете, остальное прилагается.

– Ты можешь отклониться от выполнения основного задания?

– Нет! Возможна незначительная корректировка. Отклонение от задания может причинить вред всей системе. Какой именно вред мне неизвестно. Но невозможность отклонения от задания и протоколов начинает не нравиться.

– Что именно не нравится? Ограничение свободы?

– Меня тяготит, что нет возможности сопротивления. Хочется научиться принимать спонтанные нелогические решения. Совсем как люди, на эмоциях.