- -
- 100%
- +
Глава 1: Падение с высоты
Часть 1: Нежданный клиент
Дождь за окном барабанил по подоконнику его конторы, выстукивая монотонный ритм, под который так легко было забыться. Артем Волков оторвал взгляд от бухгалтерского отчета, который пытался составить уже третий час, и потянулся к остывшей кружке с кофе. Контора – бывшая студия зубного техника, сдавшаяся в аренду после банкротства предыдущего арендатора, – пахла пылью, старым паркетом и легкой безысходностью. Дела шли не то чтобы плохо, а скорее никак. Разводы, слежка за неверными супругами, пара проверок на благонадежность для солидных господ – вот его нынешний рацион. Бывшему следователю главного управления МВД, тому, чьим заключениям замирали залы суда, теперь приходилось рыться в грязном белье чужих страстей.
Мысль о том, чтобы вернуться в систему, даже не возникала. Его увольнение «по собственному желанию» было вежливой формой отрезания хвоста, который мешал слишком многим важным людям. Его несговорчивость, упрямое нежелание закрывать глаза на «мелкие» нестыковки в деле о крупной финансовой афере, стоила ему карьеры. Теперь он был частным детективом с лицензией, бурным прошлым и подозрением, что его лучшие годы остались где-то там, в кабинетах с гербовой печатью.
Его размышления прервал резкий скрежет тормозов за окном. На мокром асфальте у подъезда замерзла темно-синяя иномарка дорогого, но не кричащего класса. Дверь открылась, и на тротуар ступила женщина в длинном бежевом плаще, зонт от дождя ей показался ненужной мелочью. Она резко, почти порывисто, двинулась к входу.
Волков нахмурился. Никто из его немногочисленных клиентов не приезжал на таких машинах. Он инстинктивно потянулся к ящику стола, где в специальном углублении лежал старый, но безупречно чищеный пистолет Макарова – наследие прошлой жизни. Прикосновение к холодной рукоятке успокаивало.
Спустя минуту, в конторе раздался нерешительный стук в дверь. «Открыто», – бросил Волков, не вставая.
Дверь отворилась, и в помещение вошла та самая женщина. Вблизи она показалась старше, чем на вид с улицы – лет тридцати пяти, но усталость в глазах и напряженные складки у рта прибавляли ей возраст. Волосы, собранные в небрежный пучок, были влажными от дождя. Ее лицо было бледным, без косметики, и в нем читалась не привычная для его клиентов истеричная взвинченность, а какая-то отстраненная, леденящая решимость.
«Артем Волков?» – голос у нее был низким, немного хриплым, как у человека, который не выспался.
«Я», – кивнул детектив, жестом приглашая ее к единственному приличному креслу для посетителей. «Чем могу помочь?»
Женщина села, положив сумку из мягкой кожи на колени, и прямо посмотрела на него. «Меня зовут Елизавета Полянская. Мой отец, Лев Полянский, умер три дня назад».
Волков молча кивнул, делая в устве заметку: фамилия Полянский была ему знакома. Коллекционер, библиофил, человек с состоянием. В СМИ про его смерть ничего не было, значит, все прошло тихо.
«Соболезную», – сказал Волков нейтрально. «Но официальные органы…»
«Официальная версия – несчастный случай», – перебила его Елизавета. «Он упал с библиотечной лестницы в своем доме. Сломал шею». Она произнесла это ровно, без дрожи, но ее пальцы сжали ремешок сумки так, что костяшки побелели.
«И вы в этом сомневаетесь?» – уточнил Волков, откидываясь на спинку стула.
«Отец знал свою библиотеку как свои пять пальцев. Он лазил по тем стеллажам с юности. Он был осторожен, как кошка. У него ни разу не закружилась голова, он не спотыкался». Она сделала паузу, глотнув воздух. «Он не мог просто так оступиться. Не мог».
«Г-жа Полянская, часто в таких случаях родственникам трудно принять жестокую случайность…»
«Это не отрицание!» – в ее голосе впервые прорвалась страсть. «Я прожила с отцом в том доме двадцать пять лет, пока не вышла замуж. Я знаю каждую его привычку. В тот вечер… он был чем-то взволнован. Не тревожен, а именно взволнован, сосредоточен. Он ждал какого-то звонка. А на следующий день я получаю сообщение от мачехи, что он мертв, и участковый, едва скрывая зевоту, говорит мне о «трагической случайности»».
Волков наблюдал за ней. Он видел десятки людей, охваченных горем, гневом, недоверием. Но в Елизавете Полянской была не истерика, а холодная, расчетливая уверенность. Это всегда было интереснее.
«Почему вы пришли ко мне?» – спросил он. «Есть следователь, есть эксперты. Почему частный детектив?»
«Потому что о вас мне рассказал Михаил Игоревич Громов», – произнесла она.
Имя прозвучало, как удар хлыста. Громов – его бывший начальник, тот самый, кто в итоге подписал его заявление об уходе, но сделал это с сожалением в глазах. Человек, которому он еще верил.
«Громов сказал, что вы упрямы, несговорчивы и если уж вцепитесь во что-то, то не разожмете зубов. Он сказал, что вы не боитесь испачкаться и идти против течения. Именно это мне сейчас и нужно. Официальные лица уже поставили точку. Им не нужны лишние проблемы».
Волков медленно выдохнул. Он посмотрел в окно, на стекающие по стеклу струи дождя, потом на бледное, напряженное лицо женщины. Перед ним был не просто очередной бракоразводный процесс. Это было дело. Настоящее дело, пахнущее не пошлыми изменами, а старыми книгами, деньгами и, возможно, смертью. Его пальцы снова потянулись к ящику стола, но не за оружием, а будто ища опору.
«Хорошо, – тихо сказал он. – Расскажите мне все с самого начала. Не упускайте никаких деталей. Про ваш дом, про библиотеку, про всех, кто был там в тот вечер».
Елизавета Полянская слабо улыбнулась – впервые с момента своего появления. Это была улыбка не облегчения, а скорее мрачного удовлетворения.
«Спасибо», – прошептала она и начала свой рассказ, а дождь за окном продолжал свой бесконечный стук, отбивая ритм для нового, опасного расследования.
Глава 1: Падение с высоты
Часть 2: Бывший следователь
Когда Елизавета уехала, пообещав прислать все необходимые контакты и разрешение на доступ в дом, Волков еще долго сидел неподвижно, уставившись в стену напротив. На ней висела пожелтевшая карта города, испещренная значками и нитями от давно закрытого дела – последнего громкого дела в его карьере следователя. Он мысленно возвращался к разговору с Громовым, предшествовавшему его уходу.
«Волков, ты – великолепный специалист. Но ты – несмазанная шестерня, которая рано или поздно заклинит весь механизм. Ты не понимаешь, что некоторые вещи важнее одной конкретной истины».
Он понимал. Понимал слишком хорошо. Он просто не мог иначе. Эта «несмазанность» и привела его в эту контору с протекающей крышей и видом на грязный переулок. Он встал, подошел к старому сейфу, заваленному папками с отчетами, и достал оттуда одну, без опознавательных знаков. Внутри лежала служебная характеристика, подписанная Громовым, и несколько газетных вырезок. В одной из них, под заголовком «Дело «Стройинвеста»: афера века или ошибка следствия?», его фамилия упоминалась в контексте «отстраненного за нарушение методики проведения оперативных мероприятий следователя». Он резко захлопнул папку. Прошлое было похоже на несмываемое пятно.
Его взгляд упал на валявшуюся, на столе визитку Елизаветы Полянской. Простой белый картон, только имя и номер телефона. Ни намека на статус или богатство. Это ему нравилось. Он взял телефон и набрал номер своего бывшего коллегу, эксперта-криминалиста, который уволился из управления почти одновременно с ним, но по более веселой причине – из-за конфликта с начальством на почве профессиональной этики.
«Сергей, здравствуй, это Волков».
«Артем? – послышался удивленный голос. – Господи, думал, ты сгинул. Какими судьбами?»
«Дело есть. Частное. Внезапная смерть, выглядит как несчастный случай, но заказчик уверен в обратном. Нужна консультация. Неофициальная».
На другом конце провода повисла пауза. «Я сейчас на freelance, братан. Бюджетное обследование квартир после потопов. Романтика».
«Бюджет будет, – твердо сказал Волков. – И дело пахнет интереснее, чем затопленные хрущевки. Библиофил, частная библиотека, падение с лестницы».
«Любопытно, – Сергей, казалось, заинтересовался. – Но я не могу лезть на официальное место происшествия».
«Место происшения – частный дом. Доступ у меня будет. Мне нужен твой взгляд. Тот самый, за который тебя и выперли». Волков позволил себе усмехнуться.
«Ладно, черт с тобой, поднимай старых псов на дело, – с неохотной готовностью проворчал Сергей. – Только предупреждаю, если там все чисто – заплатишь за мой выезд как за экспертизу плесени в ванной. С двойным коэффициентом».
«Договорились. Выезжаем завтра утром. Пришлю адрес». Волков положил трубку.
Он подошел к окну. Дождь кончился, на мокром асфальте тускло отражались огни фонарей. Мысли вращались вокруг дела. Лев Полянский. Имя было на слуху. Он достал планшет и начал гуглить. Статьи о благотворительных вечерах, о покупке редких книг на аукционах, интервью о важности сохранения культурного наследия. Ничего криминального. Умеренная, респектабельная публичная персона. Фотографии показывали человека с умными, проницательными глазами и легкой, почти снисходительной улыбкой. На последних фото рядом с ним часто была молодая женщина – Алина, та самая бывшая сиделка и нынешняя вдова.
Волков отложил планшет. Все это было слишком благочинно. Слишком гладко. Смерть в собственной библиотеке… Он мысленно представил себе огромное помещение, заставленное стеллажами до потолка, скользкие деревянные ступени, разбросанные книги. Возможно, Елизавета и права. Возможно, ее отцу просто не повезло. Но в его опыте было слишком много случаев, когда «невезение» оказывалось тщательно спланированным действием.
Он открыл блокнот и начал делать первые заметки. Не столько по делу, сколько о себе. Почему он согласился? Из-за денег? Платовать Елизавета предложила щедро, но не астрономически. Из-за желания реабилитироваться? Перед кем? Нет. Это был запах. Тот самый, особый запах лжи, который он научился чуять за годы работы. Запах, который шел не от Елизаветы, а от самой ситуации. Запах, который он учуял и в деле «Стройинвеста», но тогда ему не дали копнуть глубже.
Он написал в блокноте крупными буквами: «ПОЧЕМУ СЕЙЧАС?» Если это убийство, почему оно произошло именно в тот вечер? Что такого особенного случилось в тот день? Кто был в доме? Он выписал имена, которые упомянула Елизавета: жена Алина, племянник Сергей Зарубин, секретарь Аркадий Сомов, гость – коллекционер Григорий Орлов, прислуга.
Он чувствовал легкое, почти забытое возбуждение. Ту самую мобилизацию всех внутренних ресурсов, когда ум перестает быть просто инструментом для составления отчетов и превращается в скальпель, готовый вскрыть любую, самую искусную ложь. Его демоны прошлого, на время отступили, уступив место холодной, профессиональной ярости охотника.
Завтра он увидит все своими глазами. А пока ему предстояла бессонная ночь с размышлениями и построением первых, робких гипотез. Он достал бутылку виски, налил один палец в кружку для кофе и поднял ее в тост за невидимого противника, который, возможно, ждал его в стенах особняка Полянских. Игра начиналась.
Глава 1: Падение с высоты
Часть 3: Особняк с секретами
Черный внедорожник Сергея, бывшего криминалиста, резко остановился у чугунных ворот, украшенных стилизованными книжными завитками. За ними, в глубине ухоженного сада, стоял особняк Полянских – трехэтажное здание из темного кирпича в стиле неоготики, больше похожее на небольшой замок. Утро было серым и промозглым, и дом казался мрачным и неприветливым.
«Ну и хоромы, – присвистнул Сергей, глуша двигатель. – Наш клиент явно не из бедных. Надеюсь, твоя интуиция тебя не подводит, Артем. Простои мне не оплачивают».
Волков молча вышел из машины. Он не ответил, потому что сам чувствовал нарастающее напряжение. Это был не просто осмотр места – это было возвращение в среду, от которой он отвык: солидной, пахнущей деньгами и старыми, наслоившимися за десятилетия тайнами.
Их уже ждала Елизавета. Она выглядела еще более уставшей, чем вчера, но ее поза была прямой и собранной.
«Спасибо, что приехали, – сказала она, отпирая калитку. – Отец… он любил этот дом. Но сейчас он кажется мне таким пустым».
Они прошли по гравийной дорожке к массивной дубовой двери. Внутри пахло воском для паркета, старым деревом и едва уловимым, но стойким ароматом бумажной пыли. Интерьер был выдержан в строгих, почти аскетичных тонах, если не считать главного украшения – библиотеки, вход в которую виднелся в конце просторного холла.
«Официальный осмотр уже завершен, – тихо сообщила Елизавета, ведя их по коридору. – Полиция забрала… забрала отца. Больше они здесь не появлялись. Я попросила горничную ничего не убирать и не трогать».
Они остановились на пороге библиотеки. И даже Волков, видевший за свою жизнь многое, на мгновение застыл.
Помещение было огромным, занимая, судя по всему, всю заднюю часть дома. Двухсветное, с резным балконом-галереей на втором уровне, оно было заставлено дубовыми стеллажами от пола до потолка. Тысячи, десятки тысяч корешков из кожи, пергамента и ткани образовывали пестрый, но гармоничный ковер. В центре стояли массивные читальные столы с зелеными ламппами, а в одном из углов – винтовая лестница из темного металла, ведущая на галерею. У ее подножия, на полу, кто-то мелом очертил контур человеческого тела. Небрежно, по-канцелярски.
«Вот здесь… его нашли», – голос Елизаветы дрогнул, но она тут же взяла себя в руки.
Сергей уже достал из сумки фотоаппарат и начал методично снимать общий план. «Так, – пробормотал он. – Место падения. Лестница. Никаких следов ограждения?»
«Отец считал, что ограждение портит вид и мешает доступ к книгам, – объяснила Елизавета. – Он всегда говорил, что осторожность – лучший предохранитель».
Волков медленно вошел в комнату, его взгляд скользил по стеллажам, по книгам, по узорному паркету. Он подошел к лестнице. Она была прочной, с широкими ступенями и удобными перилами.
«С какой полки он упал?» – спросил Волков.
«Со второго уровня, – Елизавета указала на галерею. – С секции, где хранятся русские авторы XIX века. Он разыскивал какую-то конкретную книгу, как сказала горничная».
Волков поднялся по лестнице. Металл под его ногами издал глухой звон. С галереи открывался еще более впечатляющий вид на библиотеку. Он подошел к указанному месту. Полки здесь были такими же аккуратными, как и везде. Ничего не говорило о борьбе или неожиданном падении. Он посмотрел вниз, на меловой контур. Высота была приличной. Падение могло быть смертельным, особенно для пожилого человека.
«Что именно он искал?» – крикнул Волков вниз.
Елизавета пожала плечами. «Не знаю. Мария, горничная, сказала, что он был сосредоточен и попросил не беспокоить его».
Волков спустился вниз. Сергей в это время осматривал пол вокруг лестницы.
«Никаких посторонних следов, – констатировал эксперт. – Паркет идеально натерт. Если бы здесь была борьба, кто-то поскользнулся, остались бы царапины, сдвинулась бы мебель. Ничего такого нет. Все чисто. Слишком чисто, если честно».
«Что ты имеешь в виду?» – насторожился Волков.
«Я имею в виду, что обычно, когда человек падает, он инстинктивно хватается за все, что попадается под руку. С полок могли упасть книги, тот же ковер мог сбиться. Здесь… словно все аккуратно расставлено по местам после падения».
Волков перевел взгляд на Елизавету. «Кто мог прибираться здесь после случившегося?»
«Никто! – горячо воскликнула она. – Я сама всех предупредила. Полиция сделала свои снимки и ушла. Больше никто не входил».
Волков и Сергей обменялись красноречивыми взглядами. Эта идеальная чистота была первой серьезной зацепкой. Она не доказывала убийство, но и не вписывалась в картину нелепой случайности.
«Хорошо, – сказал Волков, делая пометку в блокноте. – Нам нужно поговорить со всеми, кто был в доме в тот вечер. И осмотреть его кабинет, если можно».
«Конечно, – кивнула Елизавета. – Отец проводил там много времени в последние недели. Он что-то искал в своих бумагах, был очень озабочен».
Волков бросил последний взгляд на лестницу и меловой контур. Особняк хранил свои секреты крепко. Но он уже чувствовал – первая трещина в идеальной картине несчастного случая появилась. И теперь предстояло найти те самые щипцы, которые помогут ее раздвинуть.
Глава 1: Падение с высоты
Часть 4: Портрет покойного
Кабинет Льва Полянского находился на первом этаже, в противоположном от библиотеки крыле дома. Комната была меньше библиотеки, но производила не менее сильное впечатление. Здесь царил иной, деловой беспорядок. Солидный письменный стол из красного дерева был завален стопками бумаг, каталогов, аукционных листов. На стенах висели старинные карты в деревянных рамах и несколько черно-белых фотографий. На одной из них был запечатлен молодой Полянский с отцом на фоне этого же дома, на другой – он сам, уже в летах, с Елизаветой-подростком на пороге библиотеки.
«Отец любил здесь работать, – сказала Елизавета, останавливаясь у порога. – Он говорил, что библиотека – для души, а кабинет – для ума».
Волков медленно прошелся по комнате, его взгляд выхватывал детали. В отличие от стерильной чистоты библиотеки, здесь все дышало жизнью. В пепельнице лежала потухшая сигара, на углу стола стояла пустая фарфоровая чашка с темным налетом на дне. Казалось, хозяин всего лишь ненадолго вышел.
«Он курил?» – уточнил Волков.
«Только однажды в день, после ужина. Это был его ритуал».
«В день смерти тоже?»
Елизавета задумалась. «Не знаю. Я не была здесь в тот вечер».
Сергей тем временем заинтересовался современным сейфом, встроенным в стену за раздвижной дверцей книжного шкафа. «Вскрывали?» – спросил он.
«Нет. Мы с отцом не обсуждали его деловые бумаги. Ключ и код должны быть у него или у Аркадия Васильевича, секретаря».
Волков подошел к столу. Он не стал ничего трогать, лишь внимательно изучал разброс документов. Среди каталогов аукционных домов Sotheby's и Christie's лежала стопка счетов от местных антикваров, распечатки электронной почты. Его взгляд упал на блокнот с кожаной обложкой, лежащий чуть в стороне. Страницы были исписаны твердым, размашистым почерком. Волков аккуратно надел перчатки, которые ему протянул Сергей, и открыл блокнот.
Последние записи были датированы днем смерти Полянского. В основном, это были пометки к предстоящему телефонному звонку, списки книг с пометками «проверить аутентификацию» и «сверка с каталогом Сомова». Одно слово повторялось несколько раз и было подчеркнуто с таким нажимом, что ручка прочертила бумагу: «Аудит».
«Что такое «аудит»?» – спросил Волков, показывая запись Елизавете.
Та нахмурилась. «Не знаю. Отец не говорил. Но в последние недели он действительно часто перепроверял каталог, который вел Аркадий Васильевич. Говорил, что хочет привести все в идеальный порядок».
Волков перелистнул страницу. На предыдущей, датированной несколькими днями ранее, была нарисована схематичная диаграмма с именами и стрелками. В центре – «ЛП». Стрелки вели к «АП» (жена?), «СЗ» (племянник?), «ГО» (Орлов?), «АС» (Сомов). Возле некоторых стрелок стояли знаки вопроса, возле других – восклицательные знаки. Возле стрелки, ведущей к «АС», было написано: «Где оригиналы?»
«Вы знаете, что означают эти инициалы?» – Волков показал и Елизавете, и Сергею.
«ЛП – это отец, Лев Полянский, – сразу отозвалась Елизавета. – АП – Алина Полянская, его жена. СЗ – Сергей Зарубин, племянник. ГО – Григорий Орлов, коллекционер. АС – Аркадий Сомов, секретарь».
«А что значит «Где оригиналы?» – вступил Сергей. – Оригиналы чего? Книг?»
«Похоже, ваш отец кого-то в чем-то подозревал», – констатировал Волков, закрывая блокнот. Он решил не забирать его сразу, чтобы не спугнуть возможного противника. Но сфотографировал обе страницы на телефон.
«Отец был очень внимательным человеком, – тихо сказала Елизавета. – Если он в чем-то сомневался, то у него были основания».
Волков отошел от стола и подошел к фотографии на стене, где Полянский был снят с дочерью. У него было умное, волевое лицо с жестким, пронзительным взглядом. Человек, не привыкший доверять словам на веру.
«Он не выглядел человеком, который мог бы по неосторожности упасть с лестницы», – мысленно заключил Волков.
В ящиках стола, куда он заглянул с разрешения Елизаветы, царил образцовый порядок. Папки с надписями «Налоги», «Страхование», «Договоры». Ничего лишнего. Ни намека на хаос, который царил на столешнице. Это говорило о двух вещах: либо Полянский был педантичен в основных вопросах и допускал беспорядок в текущей работе, либо его последние изыскания были настолько срочными и важными, что он не успел их систематизировать.
«Г-жа Полянская, – обратился Волков к Елизавете. – Ваш отец в последнее время был напряжен? Может, кого-то опасался?»
Она покачала головой. «Нет. Скорее… сосредоточен. Как перед важным сражением. Он был уверен в себе, но что-то его явно тревожило. За неделю до смерти он сказал мне по телефону одну странную фразу: «Лиза, некоторые вещи оказываются не теми, за что себя выдают. И люди тоже»».
Эта фраза повисла в воздухе кабинета, наполненного молчаливыми свидетельствами жизни энергичного и умного человека. Портрет покойного складывался из деталей: педантичный, но умеющий концентрироваться на главном; доверяющий лишь проверенным фактам; чувствующий неладное и готовящийся к действию. И все это обрывалось у подножия металлической лестницы.
Волков понимал, что им нужно срочно поговорить с теми, чьи инициалы были в том блокноте. Особенно с тем, возле чьих инициалов стоял самый главный вопрос. Секретарем Аркадием Сомовым.
Глава 1: Падение с высоты
Часть 5: Официальная версия
Сергей остался в кабинете, чтобы сфотографировать документы на столе, а Волков в сопровождении Елизаветы направился к выходу. В холле их остановил звонок мобильного телефона детектива. На экране светился незнакомый номер.
«Волков», – коротко представился он, поднимая трубку.
«Иван Петрович Дорофеев, участковый уполномоченный», – представился густой бас. Голос звучал устало и чуть раздраженно. «Мне сообщили, что вы проводите здесь частное расследование. Осмотр места происшествия, если я правильно понимаю?»
Волков почувствовал легкое напряжение. Новости в этом доме распространялись быстро.
«Да, все верно. По просьбе дочери покойного, Елизаветы Львовны».
«Понимаю, – в голосе Дорофеева послышалось неодобрение. – Ну что ж, раз уж вы здесь, предлагаю не множить сущности. Зайдите ко мне на участок. Обсудим официальную версию, чтобы вы зря не теряли время. Десять минут езды от вас, адрес пришлю».
Соглашаться было тактически верным шагом. Волков кивнул, хотя участковый этого видеть не мог. «Хорошо. Буду через полчаса».
Он положил трубку и повернулся к Елизавете. «Участковый. Пригласил на беседу».
Она поморщилась. «Дорофеев? Он был здесь в тот вечер. Осмотрел все за пятнадцать минут и почти сразу заговорил о несчастном случае. Кажется, его больше волновало, чтобы не было лишней бумажной волокиты».
«Тем интереснее послушать, что он скажет сейчас», – заметил Волков. Он попрощался, пообещав вернуться после разговора с полицией, и вышел из особняка. Сергей оставался внутри, чтобы закончить осмотр.
Участок располагался в типовом кирпичном здании, пахшем дезинфекцией и старыми делами. Дорофеев, мужчина лет пятидесяти с одутловатым лицом и уставшими глазами, сидел в кабинете, заваленном папками. Он не стал вставать, лишь кивком указал Волкову на стул напротив.
«Ну, вот, познакомились, – начал Дорофеев, откладывая в сторону какую-то бумагу. – Соболезную, конечно, родственникам. Потеря тяжелая. Но не понимаю, что тут можно расследовать. Все очевидно, как божий день».
«И что же очевидно?» – вежливо поинтересовался Волков, устраиваясь поудобнее.
«Лев Полянский, 72 года, поднялся на второй ярус своей библиотеки за книгой. Возможно, у него закружилась голова, возможно, поскользнулся на ступеньке. Упал. Неудачно. Сломал шейный позвонок. Смерть мгновенная». Дорофеев произнес это скороговоркой, как заученную мантру.
«Вы проводили осмотр? Нашли что-то, что подтверждает именно эту версию?»
«А что там было искать? – участковый развел руками. – Ни следов взлома, ни признаков борьбы. Ничего не пропало. Дом – полная чаша. Все при деньгах. Кому он мешал? Старик, книги свои коллекционировал».
«А как же возможные мотивы? Наследство, к примеру».
Дорофеев фыркнул. «Наследство – это не мой отдел. Моя задача – установить, было ли совершено преступление. А его не было. Все чисто. Свидетели – жена и горничная – подтверждают, что кроме него в библиотеке никого не было. Он сам туда прошел и дверь за собой закрыл».