- -
- 100%
- +
«Вы вошли внутрь?»
«Нет! Я испугалась еще больше и отпрянула. Госпожа Алина подошла, открыла дверь полностью, вошла… и потом сказала мне звонить в скорую».
«Мария, – Волков наклонился немного вперед. – Когда вы стояли в дверях, вы мельком увидели саму библиотеку. Заметили ли вы что-нибудь необычное? Может, книга лежала на полу, стул перевернут? Что-нибудь».
Горничная зажмурилась, стараясь сосредоточиться. «Нет… все было на своих местах. Как всегда. Только… только мне показалось, что наверху, на галерее, мелькнула тень. Словно кто-то отошел вглубь, в темноту между стеллажами».
Волков замер. Это было совершенно новое обстоятельство. «Тень? Вы уверены?»
«Не… не совсем. Может, мне померещилось. Я была так напугана… Но мне показалось, что там кто-то есть».
«Вы сказали об этом полиции?»
Мария испуганно посмотрела на него. «Нет! Кто ж меня станет слушать? Да и что я могу сказать? Померещилось – и все. Участковый бы меня высмеял».
«А госпоже Алине вы говорили?»
«Нет. Она и так была в таком состоянии… Я промолчала».
Волков понимал, что это «померещилось» могло быть ключом. Если на галерее действительно был кто-то, кроме Полянского, значит, его смерть не была несчастным случаем. И этот кто-то мог уйти через галерею, если там был другой выход.
«Мария, есть ли другой выход из библиотеки? С галереи?»
«Нет… только через эту дверь. Но на галерее есть служебная лестница, она ведет на третий этаж, в жилые комнаты. Но она всегда заперта, ключ был только у Льва Львовича».
Волков мысленно отметил это. Запертая дверь не была непреодолимым препятствием, особенно для того, кто хорошо знал дом.
«Спасибо вам, Мария, – искренне поблагодарил он ее. – Вы мне очень помогли».
Он вышел из ее комнатки с новым, тревожным чувством. Показания горничной разрушали стройную картину несчастного случая. Приоткрытая дверь, возможная тень на галерее… Все это указывало на то, что в библиотеке в момент падения Полянского был кто-то еще. И этот кто-то мог быть убийцей.
Теперь ему нужно было проверить два момента: действительно ли дверь на служебной лестнице была заперта, и попытаться выяснить, кому могла принадлежать та самая «тень». Его следующие шаги были очевидны – тщательный осмотр галереи и повторный, более жесткий разговор с Аркадием Сомовым, чье алиби теперь висело на волоске.
Глава 1: Падение с высоты
Часть 11: Нестыковки
Вернувшись в библиотеку, Волков застал Сергея, который, судя по всему, уже завершил свою часть работы. Бывший криминалист сидел на одном из читальных столов, просматривая фотографии на своем планшете.
«Ну что, набеседовался со всеми обитателями сего склепа?» – спросил он, не отрывая взгляда от экрана.
«Хватит, чтобы понять, что официальная версия держится на соплях и птичьем молоке, – отозвался Волков, поднимаясь по винтовой лестнице на галерею. – Горничная утверждает, что дверь в библиотеку была приоткрыта. Алина Полянская – что закрыта. Кто-то из них лжет. И еще она упомянула о тени на галерее сразу после падения».
Сергей свистнул. «Тень? Вот это поворот. Значит, наш предполагаемый убийца не сбежал через основную дверь, а остался наверху, пока Мария и вдова обнаруживали тело».
«Именно. – Волков подошел к дальнему концу галереи, где, согласно описанию горничной, должна была находиться служебная дверь. Она была неприметной, встроенной в стену между стеллажами и обшитой тем же дубом, что и полки. Ручка была старомодной, литой. Он нажал на нее – дверь не поддалась. Заперта. – Проверь, нет ли вокруг следов взлома, отмычек, чего-нибудь».
Сергей поднялся наверх и, достав из кармана увеличительное стекло, принялся изучать замок и притолоку. «Ничего. Чисто. Если кто-то и пользовался этой дверью, то у него был ключ. Или он ее аккуратно закрыл изнутри после себя».
«Ключ, по словам Марии, был только у хозяина, – пробормотал Волков. – Но это легко проверить». Он достал телефон и написал Елизавете сообщение с просьбой проверить, был ли ключ от служебной лестницы среди личных вещей отца.
Пока они ждали ответа, Волков спустился вниз и снова подошел к месту падения. Он окинул взглядом пространство от лестницы до входа. «Сергей, смоделируй ситуацию. Полянский стоит наверху, на галерее. Кто-то подходит к нему сзади или сбоку. Происходит столкновение, он падает. Убийца, испугавшись шума, отступает вглубь галереи, к служебной двери. Мария, услышав звук, подбегает к двери, заглядывает внутрь, видит тело и в панике отскакивает. В этот момент Алина спускается с верхнего этажа по главной лестнице и видит Марию у двери. Она входит в библиотеку первой. Вопрос: где в это время был убийца?»
«Если дверь заперта, то он все еще на галерее, – заключил Сергей. – Прижался к стеллажам и ждал, пока они уйдут вызывать помощь и поднимать панику. Потом, в суматохе, мог спуститься и смешаться с остальными».
«Или, – добавил Волков, – у него все-таки был ключ, и он тихо ушел на третий этаж, пока все были заняты внизу».
На телефон пришло сообщение от Елизаветы: «Ключа от служебной лестницы ни в карманах отца, ни в его спальне не нашли. Он всегда носил его с собой».
Волков показал сообщение Сергею. «Значит, ключ пропал. Либо его забрал убийца, либо он выпал во время борьбы и его кто-то подобрал».
«Или его вообще не было в карманах Полянского в тот вечер, – возразил Сергей. – Мог оставить в кабинете».
Новая нестыковка. Пропавший ключ. Волков снова поднялся на галерею и медленно прошелся вдоль стеллажей, вглядываясь в полумрак между корешками книг. Его взгляд упал на полку с русской классикой XIX века, ту самую, с которой, по словам Сомова, Полянский хотел взять «Онегина». Книги стояли ровно, но его опытный глаз заметил нечто. На пыльной поверхности одной из полок, рядом с роскошным кожаным корешком, предположительно тем самым первым изданием Пушкина, лежал едва заметный блестящий след. Крошечное, не больше булавочной головки, пятнышко, словно от капли застывшего лака.
Он не тронул его, а лишь подозвал Сергея. «Смотри. Что это?»
Сергей приблизился со своим оборудованием. Он сделал несколько макроснимков, а затем аккуратно, с помощью пинцета и специальной пленки, взял образец. «Похоже на лак для ногтей, – заключил он, рассматривая образец в лупу. – Дорогой, стойкий. И явно не отсюда. Пыль вокруг нарушена, значит, его оставили недавно».
Волков почувствовал, как учащается пульс. Это была первая вещественная улика, не вписывающаяся в картину несчастного случая. Лак для ногтей на пыльной полке в библиотеке, где из женщин бывала только горничная, да и то редко, поскольку уборкой здесь занимался в основном сам Полянский.
«Ни Алина, ни Елизавета, ни Мария не стали бы лазить по стеллажам, – тихо проговорил Волков. – Значит, это кто-то другой. Кто-то, кто был здесь в тот вечер и искал что-то наверху».
«Или пытался спрятаться, прижавшись к полкам, – добавил Сергей. – И зацепился рукой».
Пятно лака и пропавший ключ. Две маленькие детали, которые рушили версию Дорофеева в пух и прах. Теперь у Волкова было не только чутье, но и материальные доказательства того, что в библиотеке в роковой вечер присутствовал посторонний. Оставалось выяснить, кому принадлежал этот лак, и найти пропавший ключ. И то, и другое, как он подозревал, вело к одному и тому же человеку.
Глава 1: Падение с высоты
Часть 12: Лестница смерти
Сергей упаковал образец лака в специальный герметичный контейнер с присущей ему криминалистической аккуратностью, хотя его лицо выражало скептицизм.
«Микроскопическое пятно, Артем, – произнес он, застегивая сумку с оборудованием. – Судья даже смеяться не станет, просто вышвырнет это из зала. Нам нужны более веские доказательства. Отпечатки, свидетели, явные следы борьбы».
«Это не для суда, пока, – возразил Волков, не отрывая взгляда от металлических ступеней. – Это для нас. Подтверждение, что мы на правильном пути. А теперь давай разберемся с этой лестницей».
Он медленно поднялся по винтовой конструкции, стараясь ступать точно так, как, по его предположению, это делал Полянский. Ступени были прочными, рифлеными, не скользкими. Перила – удобными для захвата.
«Если он просто оступился, – рассуждал вслух Волков, – инстинкт заставил бы его ухватиться за перила. Остались бы следы – содранная кожа, отпечатки пальцев с напряженным рисунком».
Сергей, следуя за ним, направил мощный фонарь на перила. «Ничего похожего. Полиция, конечно, снимала отпечатки, но я готов поклясться, они искали следы посторонних, а не самого хозяина. Здесь все слишком… чисто».
Волков достиг площадки галереи и повернулся к тому месту, откуда, судя по положению тела внизу, упал Полянский. Это был участок перед стеллажом с русской классикой.
«Он стоял здесь, спиной к пролету, – мысленно реконструировал Волков. – Лицом к книгам. Значит, угроза пришла сзади».
Он очертил взглядом пространство. Сзади – проход вдоль балюстрады галереи. Справа – торец стеллажа, слева – продолжение полок. Убийца мог подойти с любой стороны, оставаясь незамеченным.
«Допустим, кто-то тихо подкрался и толкнул его, – сказал Сергей, присоединившись к нему. – Один резкий удар в спину – и человек теряет равновесие. Падение с такой высоты на твердый паркет… да, смерть почти мгновенная».
«Но тогда должен был быть звук – не только падения, но и предсмертный крик, стон, что-то, – возразил Волков. – Алина и Мария утверждают, что слышали только удар».
«Значит, его оглушили или он не успел издать звук, – предположил Сергей. – Или… его толкнули так неожиданно и сильно, что воздух вышибло из легких, и он просто полетел вниз молча».
Волков присел на корточки, осматривая пол у балюстрады. Паркет здесь был таким же безупречным, как и везде. Ни царапин от каблуков, ни следов борьбы.
«Идеальное преступление, – проворчал Сергей. – Ни следов, ни свидетелей. Только тень, которую, возможно, привиделось напуганной женщине».
«Не идеальное, – поправил его Волков. – Осталось пятно лака. И пропал ключ. Убийца был здесь, наверху, и он что-то искал или что-то прятал. После того как толкнул Полянского».
Он встал и прошелся вдоль стеллажа, остановившись у того самого пушкинского тома. Книга выглядела безупречно. Он осторожно, в перчатках, потянул ее с полки. Том был тяжелым, в кожаном переплете с блинтовым тиснением. Он открыл его. Страницы были пожелтевшими, но в отличном состоянии. Никаких записок, вложений, ничего постороннего.
«Что он искал? – размышлял Волков вслух, возвращая книгу на место. – Или что прятал?»
«Может, это не связано с убийством? – осторожно предложил Сергей. – Может, Полянский сам уронил что-то, пока искал книгу, полез за этим и упал?»
«Тогда откуда лак? Нет, Сергей. Здесь был кто-то еще. И этот кто-то оставил свой след».
Волков подошел к краю галереи и снова посмотрел вниз, на меловой контур. Высота была действительно смертельной. Но для убийцы этого было мало. Нужна была уверенность. Значит, он либо видел результат, либо подошел и проверил пульс, либо… ему было все равно. Холодный, расчетливый умысел.
«Пойдем, – сказал Волков, спускаясь вниз. – Нам нужно проверить алиби всех еще раз. Особенно Сомова. И выяснить, у кого из женщин в этом доме или в окружении его обитателей мог быть такой лак для ногтей».
Они вышли из библиотеки, оставив за собой молчаливые стеллажи-свидетели. Лестница, бывшая когда-то просто функциональным предметом, теперь стала орудием убийства. И Волков был уверен, что она хранит еще какие-то секреты. Может, не на своих ступенях, а в тишине, которая воцарилась после падения. Тишине, в которой убийца сделал свой следующий шаг – к служебной двери, унося с собой ключ и тайну того, что же на самом деле произошло наверху.
Глава 1: Падение с высоты
Часть 13: Теория несчастного случая
Вернувшись в свою контору, Волков отправил Сергея с образцом лака к знакомому эксперту-химику для срочного, хоть и неофициального, анализа. Оставшись один, он подошел к старой маркерной доске, висевшей на стене, и начал методично выписывать факты, укладывающиеся в версию участкового Дорофеева.
ТЕОРИЯ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ
Он написал заголовок и подчеркнул его.
Возраст и здоровье. Лев Полянский, 72 года. Не молод. Возможны возрастные проблемы с координацией, внезапные головокружения, скачки давления. Никто, кроме самого Полянского, не мог знать о его плохом самочувствии в тот момент.
Опасное место. Библиотечная лестница. Высота, отсутствие ограждения на верхнем ярусе. Постоянный фактор риска, с которым хозяин, возможно, стал обращаться со временем менее осторожно.
Отсутствие мотива. Никто из находившихся в доме не имел очевидного, сиюминутного мотива для убийства. Конфликты из-за наследства или продажи коллекции – вещи давние, не требовавшие немедленного решения.
Отсутствие следов борьбы. Ни на теле, ни на месте происшествия. Никаких признаков постороннего вмешательства. Версия падения объясняла это идеально: один неверный шаг – и все.
Свидетельские показания. Никто не видел посторонних в библиотеке и рядом с ней. Звук был один – удар падающего тела.
Удобство. Версия проста, логична и не требует сложных разбирательств. Она устраивала официальные органы и, возможно, некоторых родственников, желавших поскорее похоронить покойного и заняться наследством.
Волков отступил на шаг и рассматривал написанное. Картина получалась цельной и, что самое главное, разумной. Именно так думал бы следователь, заваленный делами и не желавший ворошить прошлое уважаемого человека, чья смерть и так выглядела трагическим стечением обстоятельств.
Он сел за стол, налил себе холодного кофе из турки и потягивал его, мысленно примеряя на себя роль Дорофеева. Уставший, циничный служака, видевший за свою карьеру десятки настоящих преступлений. Приезжает в богатый дом, видит тело старика у лестницы, слышит от домочадцев, что он лазил по стеллажам. Что он должен думать? Заказное убийство? Заговор? Или банальная, горькая случайность, от которой не застрахован никто?
«Они всегда ищут сложности, там, где все лежит на поверхности», – вероятно, думал Дорофеев.
И он был по-своему прав. Версия несчастного случая была элегантна в своей простоте. Она не требовала поиска неуловимого убийцы, который не оставил ни единой зацепки. Она не требовала ворошить грязное белье семьи, выяснять, кто кому должен и кто кого ненавидел. Она позволяла всем быстрее перевернуть страницу.
Волков взял блокнот и начал записывать контраргументы, но уже не на доску, а для себя.
Порядок в библиотеке. Слишком идеальный. Сергей прав – при падении человек инстинктивно хватается за все.
Приоткрытая дверь. Мария настаивает на этом. Алина – нет. Кто-то лжет, и обычно лжет тот, кому это выгодно.
Тень на галерее. Возможно, игра света, испуг. А возможно – нет.
Пятно лака. Необъяснимо с точки зрения случайного падения.
Пропавший ключ. Еще одна деталь, не вписывающаяся в аккуратную картину.
Аудит и «Где оригиналы?» Слишком большое совпадение, что человек, начавший подозревать неладное в своем ближайшем окружении, внезапно погибает от «несчастного случая».
Но все это были мелочи. Нарытые за день подозрения, а не доказательства. Судья, как и говорил Сергей, даже слушать не станет.
Волков откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он должен был признать: если бы он был на месте Дорофеева, не зная о подозрениях Полянского, не найдя пятна лака, он, вероятно, тоже склонился бы к версии несчастного случая. В этом была своя, горькая правда.
Но он был не на месте Дорофеева. Он был на месте Артема Волкова, частного детектива, нанятого дочерью, которая не верила в случайность. И он видел эти мелкие, почти невидимые трещины на гладком фасаде официальной версии.
Он подошел к доске и провел жирную линию через заголовок «ТЕОРИЯ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ».
Пока это была лишь вера. Вера в то, что за видимой простотой скрывается чей-то расчетливый умысел. Теперь предстояло самую сложную часть работы – превратить эту веру в неопровержимые факты. И начинать следовало с самого слабого звена – с Аркадия Сомова, чья ложь об аудите была уже доказана записями в блокноте.
Глава 1: Падение с высоты
Часть 14: Теория убийства
Следующим маркером Волков вывел на доске заголовок: ТЕОРИЯ УБИЙСТВА. Под ним он начал выстраивать не разрозненные подозрения, а стройную, пусть и пока гипотетическую, цепь событий.
Мотив. Лев Полянский начал подозревать неладное в управлении своей коллекцией. Он затеял аудит, задавал вопросы о местонахождении оригиналов некоторых книг. Прямым бенефициаром любой махинации был его секретарь, Аркадий Сомов, обладавший полным доступом и знаниями. Убийство было превентивной мерой, чтобы скрыть воровство и не допустить разоблачения.
Возможность. Сомов знал дом, и распорядок дня Полянского лучше кого бы то ни было. Он мог незаметно подняться в библиотеку, возможно, через служебную дверь, если у него был дубликат ключа. Он знал, что Полянский будет искать книгу для Орлова, и мог поджидать его на галерее.
Метод. Простой и эффективный. Толчок в спину, когда жертва стоит спиной к пролету. Минимальный контакт, отсутствие следов борьбы, мгновенный результат. Убийца не стал использовать оружие, которое могло бы быть обнаружено, он превратил окружающую среду в орудие преступления.
Следы. После толчка убийца, услышав шаги или голоса внизу, отступил вглубь галереи. Возможно, он искал что-то в панике – тот самый ключ от ячейки, который, как он мог подумать, был у Полянского с собой. В этот момент он и оставил пятно лака, задев полку. Затем, воспользовавшись суматохой, он либо незаметно спустился и смешался с другими, либо ушел через служебную дверь, если она была не заперта, и позже подбросил ключ, чтобы создать видимость мотива у других наследников.
Алиби. Сомов утверждал, что был в своей комнате. Это самое слабое алиби – его никто не видел и не слышал в этот момент. Он мог спокойно выйти, совершить убийство и вернуться.
Психологический портрет. Педантичный, скрытный, считающий себя умнее других. Уверенный, что его схему с подменой книг невозможно раскрыть. Убийство для такого человека – не акт страсти, а логичное устранение угрозы его благополучию.
Волков отступил и сверил две колонки. Теория убийства была сложнее. Она требовала допущений, построения цепочки умозаключений. Но она объясняла те мелкие аномалии, которые версия несчастного случая просто игнорировала.
Он взял маркер другого цвета и начал ставить вопросы рядом с пунктами теории убийства.
Доказательства махинаций? Пока только записи в блокноте и слова Орлова. Нужно найти пропавшие оригиналы или доказательства подлога.
Ключ от служебной двери? Был ли он у Сомова? Если да, то где он сейчас?
Пятно лака. Как связать его именно с Сомовым? Он мужчина.
Отсутствие свидетелей. Никто не видел Сомова в библиотеке или на лестнице. Как доказать его присутствие?
Последний вопрос был ключевым. Они упирались в ту же проблему, что и Дорофеев – отсутствие прямых улик. Но была и разница. Дорофеев не искал их. Волков – искал.
Он снова сел за стол, на этот раз достал папку с распечатанными фотографиями, которые сделал Сергей. Снимки кабинета, блокнота, лестницы, полки с пятном… Он вглядывался в них, пытаясь найти то, что ускользнуло от них при осмотре.
Его взгляд задержался на фотографии стола Полянского. Среди бумаг он заметил край какого-то счета, частично прикрытого другими документами. Он увеличил изображение. Это был счет от частного реставратора. Крайне дорогой счет за работу, которая, судя по краткому описанию, была выполнена несколько месяцев назад. Реставрация переплета того самого первого издания «Евгения Онегина».
Зачем реставрировать книгу, которая, по словам Сомова, была в идеальном состоянии и которую Полянский собирался показывать Орлову? Или… реставрация была нужна, чтобы скрыть следы вскрытия? Чтобы аккуратно вшить в переплет тот самый потаенный кармашек для ключа?
Теория убийства обрастала новыми деталями. Она становилась тяжелее, сложнее, но и прочнее. Она уже не была зыбкой гипотезой. Она превращалась в рабочую версию, которую можно и нужно проверять.
Волков отложил фотографию. Завтра ему предстояло начать эту проверку. Найти реставратора, поговорить с ним. Найти связь между Сомовым и пятном лака. И, наконец, провести повторный допрос секретаря, но на этот раз не как вежливый расспрос, а как настоящую операцию по выявлению лжи.
Он стер с доски обе колонки. Теперь ему не нужны были теории. Ему нужен был план действий.
Глава 1: Падение с высоты
Часть 15: Мелкая деталь
Волков не стал дожидаться утра. Позвонив Елизавете и получив подтверждение, что счет от реставрационной мастерской «Вернисаж» был оплачен из личных средств Полянского, он отправился по указанному адресу. Мастерская располагалась в старом районе, в полуподвальном помещении, пахнущем кожей, клеем и стариной.
Мастер, сухопарый мужчина лет шестидесяти по имени Виктор Семенович, оказался человеком немногословным, но преданным своему делу. Узнав, что вопросы касаются покойного Полянского, которого он уважал как тонкого ценителя, он стал несколько откровеннее.
«Лев Львович? Да, он был моим клиентом. Привозил том Пушкина. Уникальное издание».
«Что именно нужно было сделать с книгой?» – спросил Волков, осматривая верстак, заваленный инструментами и кусочками кожи.
«Задача была нестандартная, – мастер провел рукой по идеально ровному краю резака. – Не просто подклеить корешок или почистить переплет. Нужно было изготовить потайной кармашек на форзаце. Очень аккуратно, чтобы визуально ничего не бросалось в глаза, но чтобы в него можно было что-то вложить».
Волков почувствовал, как у него защемило под ложечкой. Это было прямым подтверждением его догадки.
«И вы сделали это?»
«Сделал. Работа ювелирная. Лев Львович был очень доволен. Сказал, что хочет хранить в книге нечто очень личное и ценное. Что-то вроде сейфа, который всегда под рукой».
«Когда вы отдали книгу обратно?»
Виктор Семенович заглянул в толстый журнал учета. «Месяц назад. Забрал его лично секретарь, Сомов, кажется. Лев Львович предупредил меня заранее по телефону, что пришлет его».
Волков поблагодарил мастера и вышел на улицу, его ум лихорадочно работал. Итак, потайной кармашек существовал. Полянский спрятал в книге что-то важное – скорее всего, ключ от банковской ячейки с новым завещанием. Сомов знал о кармашке, так как забирал книгу из реставрации. И теперь, после убийства, он искал этот ключ на галерее, опасаясь, что Полянский мог носить его с собой или перепрятать. В спешке он оставил улику – пятно лака.
Но откуда лак? Сомов – мужчина. Волков остановился, закуривая сигарету. Холодный вечерний воздух прочищал голову. Ответ был очевиден: у Сомова была сообщница. Женщина, которая либо помогала ему в махинациях с книгами, либо, как минимум, была с ним в близких отношениях. Та самая женщина, чей лак для ногтей и остался на полке.
Вернувшись в контору, он застал там Сергея. Тот сидел за компьютером, на столе перед ним лежал распечатанный отчет.
«От химика пришел ответ, – Сергей протянул листок Волкову. – Состав лака довольно редкий. Дорогой европейский бренд, который у нас официально не поставляется. Оттенок называется «Бордовый бархат». Его можно заказать через специализированные онлайн-бутики или привезти из-за границы».
«Сужаем круг, – пробормотал Волков. – Ни Алина, ни Елизавета, ни простая горничная Мария вряд ли пользуются таким эксклюзивом. Нужно искать женщину в окружении Сомова».
«И как ты предлагаешь это сделать? Спросить у него: «Извините, а ваша подруга, не пользуется ли случайно редким бордовым лаком?»
«Примерно так, – усмехнулся Волков, – но не в лоб». Он сел за компьютер и начал пробивать Аркадия Сомова через свои старые, неофициальные базы данных. Уголовных дел на него не было, но промелькнула одна интересная деталь в старой налоговой декларации, которую Волков нашел благодаря своим связям. Пять лет назад Сомов фигурировал как соучредитель небольшого ООО «Арт-Консалтинг» вместе с некой Ольгой Рязановой. Фирма просуществовала меньше года и была благополучно закрыта.
Ольга Рязанова. Волков быстро нашел ее профиль в социальных сетях. Женщина лет сорока, стильно одетая, с ухоженными руками. На нескольких фотографиях она была снята в дорогих салонах красоты, а на одном из снимков, сделанном, судя по всему, в домашней обстановке, на столике рядом с ней стояла та самая бутылочка лака дорогой марки. Оттенок был трудноразличим, но цветовая гамма совпадала.