Первый суд. Безымянный мир

– Ты глянь, как уверенно топает! – вновь раздался голос молодого. – Может, тоже его стреножить? Ну а что? Пусть посмотрит, каким должен быть настоящий мужик.

– А может ему твою очередь отдать, Яро? Ну а что? Пусть хоть раз побудет настоящим мужиком! – голос главы разъезда вновь растекся медом. – Не хочешь уступать? Тебе и кончать дурачка!

Пятерня грубо вцепилась в волосы Комеда и резко вздернула голову вверх. Он не смог бы сопротивляться опытному стражу даже физически, как, собственно и случилось тысячу вдохов назад… Теперь же он сломался морально и почти безучастно смотрел на приближающегося мальчишку. Кучерявый голубоглазый паренек лет четырнадцати, который смотрел на их телегу, въезжающую в ту убогую деревеньку, как на чудо. Его выдавала улыбка дурачка, способного увидеть это самое чудо даже в сгибании указательного пальца. Позже Комед выяснил, что ему только двенадцать весен отмерило, но по росту и не скажешь. Высокий. Обреченный мальчишка в мире, где Свет выжег своим сиянием всю справедливость, а потом отвернулся от содеянного. В мире, где твари в человечьей шкуре могут безнаказанно делать все, что им вздумается.

Они творят все, что хотят и широко улыбаясь, как этот дурачок, вещают о приверженности Свету. Так пусть этот Свет погаснет! Пусть этот Свет превратится в Ничто и все поглотит Тьма! Может, хоть во Тьме найдется крупица справедливости?! Крамольные мысли в ожидании смерти? Да и плевать! На все плевать! Он готов взять все дарованное Светом и отдать это Тьме! Все!!! За СПРАВЕДЛИВОСТЬ! Всю свою жизнь стараться вести себя правильно, праведно и ради чего? Воспоминания прежней жизни уважаемого главы рода в очередной раз захлестнули, подсовывая обманчивые видения благополучия и знамений приближающегося конца.

***

Еще мальчишкой он внимал, казавшемуся таким большим отцу. Самым большим и самым умным в мире!

– … тогда твой дед и получил право создать род. Мне было уже семь и я помню тот праздник. Даже маг был приглашен и творил огненные шары в небе. – отец помолчал, улыбаясь своим воспоминаниям. – Красиво… Твой дед сказал еще: "Еще четыре поколения и мы получим признание!". Он не принял в расчёт тебя, а я принимаю. Ты талантливее и меня и его вместе взятых. Ты получишь признание и поведёшь наш род к благословлению. Я верю в тебя, сын!

***

Волнуясь и дрожа, стоит в Чертогах Пророка и дает свою Клятву о верности Свету. Отец ушел на перерождение и теперь он – Комед Мерех встал во главе рода. Рода, в который помимо внутреннего круга собственной семьи уже вошли восемнадцать вольных работником и одна семья. Уж он приложит усилий, чтобы в ЕГО роду появлялось больше семей. Нужных семей!

– Клятва принята! Свет видит. – размеренно произнес Светлый, сложив руки на внушительном животе. – Свет признает тебя главой рода Мерех.

***

– Слава Свету! Твой сын отмечен и имеет седьмой потенциал. Гордись, отец и славь Свет за милость его.

Легкая насмешка в голосе Светлого немного режет слух, но в целом совершенно не трогает. Эта часть души давно огрубела и ее так просто не пробить.

О том, что перепивший глава благословленного рода Геран попользовал Юли, он узнал от псаря, зашедшего поглумиться. Вшивого безродного даже как следует проучить не успел и хорошо, что не успел – не сдержался бы, а затем и его самого отправили бы к Свету.

По утру следующего дня заявилась и его Юли. Пришла, не поднимая своих чудных карих глаз и несмело замерла на пороге мастерской. Хотелось сказать ей так много, но слова застряли в онемевшем горле. Комед обнял жену и нежно гладил по кудрявым волосам, пока его жилетка напитывалась слезами. Слезами, что жгли кожу подобно брызгам раскаленного металла. Тряпичные жилетки он с тех пор и не носил. Глупо, конечно, такое не забыть и жилетка тут совсем ни при чем.

Не забыл об этом и глава благословленного рода Геран. По истечении года со дня рождения мальчика прибыл глашатай и потребовал проверки ЕГО сына в Чертогах Пророка. Сжав кулаки и до боли стиснув зубы, Комед дал ответ, что обязательно проверит малыша Арэка, как только подойдет положенный срок. Глашатай положил на стол кошель и видит Свет, Комеду с огромным трудом удалось удержаться от того, чтобы не вбить этот кошель в глотку расфуфыренного франта.

Сдержался…

Совет родов славного города Скар не смог ничего сделать против произвола главы еще год назад, а что может один род? Ничего он не может! Главой благословленного рода Геран в ту ночь овладела Тьма, но сам Светлейший изгнал ее, проведя все необходимые ритуалы. Судья установил размер компенсации пострадавшему роду Мерех и все разрешилось ко всеобщему удовольствию в славном городе Скар. Ко всеобщему удовольствию!

Свет потускнел в тот день, когда его Юли была взята по праву силы и вновь потускнел, когда пришло осознание бессилия всех родов перед главой благословленного. Даже признанных родов.

И вот теперь у него сын с потенциалом седьмого уровня. Да уже с пятого можно претендовать на пробуждение Света! Правда и стоить это будет столько, сколько ему, Комеду, не заработать и за жизнь. Никто в его роду не имел уровня выше пятого, кроме деда, который этот самый род и основал. Тут же седьмой и плевать, что к шестнадцати годам можно не достичь потолка своего потенциала – ниже все равно не упадет, а при правильном развитии может и до восьмого вырасти. Болтают такое люди. На восьмом уровне жрецы платы за пробуждение и вовсе не берут. Сумей только испытание пройти, но развить потенциал выше прогноза – такое только благородным по карману. Им все по карману. Болтают такое люди…

***

– … обращусь к совету родов! К Светлым! Такое творить никому не позволено! Я…

– Прекрати, Комми… – тихий и спокойный голос жены приковал его к месту. – Мы знали, что так будет с того самого дня, как был определен потенциал Ари. Никто ничего не сделает. Отец признал сына и он в своем праве.

– Я! ЕГО! ОТЕЦ! – пелена бешенства застлала взор и впервые в жизни появилось желание вколотить немного ума в голову жены.

– Ты. – легко согласилась Юли.

Она тяжело поднялась со скамьи, подошла к перевернутому ларцу и начала аккуратно собирать раскиданные по дощатому полу монеты.

– Ему уже четыре года, Комми. Он всегда будет помнить нас, как и то, что его забрали. Значит, забрали только его – нашу память им не забрать. – Юли ползала по полу на коленях и выискивала монеты, прячущиеся по щелям мастерской. – И от платы за сына не отказывайся. Глава оскорбится и голову с тебя снимет или на шахты сошлет.

***

Его Юли рыдает, обнявшись с Амеле, а Марек, насупившись, сидит за столом и ковыряет ложкой застывшую кашу. Старший сын никогда не любил брата, даже за брата его не считал, но такое…

Глава благословленного рода Геран был коварно отравлен еще зимой, чтоб Тьма пожрала его душу. Много слухов, догадок, обвинений, но никто точно так и не смог назвать имена убийц. Патриарх Геран приехал из столицы со свитой сильных пробужденных и магов прибыло едва ли не меньше, чем Воинов. Досталось всем – начальника стражи показательно высекли на главной площади, а затем высекли и всех обитателей цитадели Геран, но уже не публично, а за закрытыми воротами.

Сразу после этого начались вопросы, обыски, допросы, казни. Патриарх наводил порядок жестоко и быстро. Вороватые стражи лишались пальцев и глаз, судья Рольс лишился кожи. Много чего было сделано в короткие сроки и все это лишь отчасти имело отношение к убийству главы. Светлые улыбались и успокаивали горожан. Все в порядке, все нормально. Патриарх воздает взяточникам и ворам, пригревшимся на его земле. Стоит ли переживать праведному люду? Не стоит. Нужно радоваться и возносить хвалу Свету за то, что разогнал сумрак над их славным городом. Сам Светлейший прогуливался с патриархом бок о бок и доброжелательно кивал при оглашении очередного приговора.

Радоваться? Можно и порадоваться тому, как лихо патриарх раздал всем по заслугам, посадил во главе рода сильного молодого мага, а затем отбыл обратно в столицу. Меньше двух десятков дней на все, а еще через три десятка род Мерех узнал о том, как новый глава поступил с Арэком. Сегодня, они узнали сегодня.

Глава Дэдис, приказал бросить Арэка псам. Нет, не убивать, а именно бросить десятилетнего мальчишку в клетку в псарне. За что?! Дэдис – его родной брат! Он глава рода и должен радоваться родовичу с высоким потенциалом. Почему?!

Ответа не было, а вот женских слез хватало с избытком. Старший решил проучить младшего за неведомые грехи, а Светлейший не шевельнул и пальцем, чтобы это остановить. Дела рода – это дела рода, а уж если род благословлен… Комед понимал это, хоть и не был готов принять. Он видел СВОЕГО сына лишь дважды за эти годы, да и то урывками, а вот поговорить с ним разрешили только Юли. Один раз!

***

– Что ты творишь, глава Дэдис? Что ты… – обитый металлом носок сапога разбил губы в мясо и расколол зубы.

– Молчи, дерьма кусок! Молчи и наслаждайся видом. – злой голос прошипел в ухо, а затем впившаяся в волосы рука повернула голову в нужное направление. – Он все видит, Господин.

– Эти трое тоже смотрят и ждут продолжения, Господин. – с хохотком подключился к веселью глава стражи славного города Скар.

Высокий, светловолосый маг Огня в просторной, расшитой золотом желтой мантии встал с принесенного стула и оглядел внутреннее убранство дома с презрительной ухмылкой.

– Наверное, всё-таки получше чем псарня. Бывал там пару раз, чтобы песика одного покормить, а тут хотя бы пахнет приятно – деревом… – он говорил уверенным голосом человека, привыкшего повелевать. – Возвращаю вашему роду сына!

Дэдис покосился на съежившегося в углу "некто". Босой, грязный, вонючий, со слипшимися в один большой колтун волосами "некто" тихо постанывал, не отрывая от главы Дэдиса взгляда голубых испуганных глаз. Глаза, только они чисты на лице комка зловонной грязи в лохмотьях. Комке, неожиданно оказавшимся его, Комеда, сыном. Арэк… Четыре года, проведенные в клетке в псарне, сделали из него скулящего пса.

– Раз я отдаю, то и взамен планирую кое-что получить. – утонченные черты лица главы благословленного рода исказила гадкая усмешка. – Пожалуй, я возьму сына за сына. Раз твоя жена сумела родить перспективного ублюдка один раз, то вдруг получится и во второй? Или лучше попробовать с девчонкой помоложе? Хороша! Даже странно, что простушка способна выдавливать из себя такие экземпляры. Ну же, глава рода Мерех, с кем из них? Прими уж решение!

– Господин! – голос нового главы стражи города был преисполнен подобострастия. – Может, не стоит рисковать в столь важном деле? Вы можете возразить, что слишком много чести столь слабому роду, но лучше попробовать с обеими, чтобы повысить шансы.

– Хм-м. – Дэдис деланно задумался. – Что же, мой друг, это весьма интересная мысль. Да будет так, а глава славного рода Мерех пусть внимательно следит. Не будет следить, вскройте глотки его щенкам!

Комед поверить не мог, что это происходит и происходит именно с ним. Опустошение и неверие не мешали здравомыслию и он следил, он очень внимательно следил за всем, что происходило. Не отрывал взгляда, пока все не было кончено. Все то время, пока благородные хозяйничали в его доме, пили вино, шутили и веселились, он не отрывал взгляда от главы рода Геран.

– Знаете, Господа, я тут подумал и решил, что, пожалуй, не стоит никому более заглядываться на этих женщин. Понесут, так понесут, а чтобы никто не позарился… – Дэдис выдернул головешку из камина и пьяной походкой направился к его жене. – Люблю огонь…

***

Через пять дней стало ясно, что жизни им новый глава не даст. Это стало ясно уже тогда, когда совет родов отказался принимать его жалобу, потому что Светлейший уже изгнал Тьму из Дэдиса Геран и судья определит размер компенсации без всяких жалоб. Это стало ясно, когда все заказы на его телеги были отменены, а род начали покидать родовичи, не входившие во внутренний круг. За три дня род покинули все и впервые за многие годы в мастерских стояла тишина. Ни перестука деревянных молотков, ни шелеста стружки, отлетающей от рубанка, ни скрипа кожаных ремней. Ряды незаконченных телег, которым уже не суждено месить грязь дорог. Не суждено, потому что род Мерех покидает этот город. Бежит из места, над которым соткалась их личная Тьма.

Обоснованно опасаясь погони, Комед нанял пятерых человек из своих бывших родовичей, загрузив четыре телеги нажитого добра. Вся их работа состояла в том, чтобы доставить груз в город Рокос на побережье. Туда, где род Мерех начнет новую жизнь и новую борьбу за свое место под солнцем. Они умеют делать лучшие телеги на всех окрестных землях и обязательно вернут себе положение в новом месте. Так было сказано тем, кто уводил караван на восток к побережью. Украдут! Эти – ныне безродные, а теперь еще и безработные предатели обязательно захотят присвоить все себе, но на том и строился нехитрый расчет.

Пусть крадут, пусть запутывают следы, пусть разделяются, а его семья тем временем удаляется на одной неприметной телеге с самым ценным в сторону столицы, но не по основному тракту, а в обход Белой горы. Рискованно? Зато убережет от погони. Жизнь важнее – им рано к Свету!

***

Прошло два десятка дней, как он схоронил Арэка на обочине дороги. Женщины уже не плакали – все слезы пролились много раньше и на похороны их не хватило. По людски бы костер сложить надобно было, но не в их положении выдавать свой путь дымом. Четыре года не жизни, а существования в клетке среди псов. Постоянные побои и голод – от человека там осталось мало. Скулящее от каждого неосторожного движения существо с переломанными ребрами. Глава благословленного рода Геран не оставил ему ни единого шанса вырасти и возвыситься. Целитель или долгий домашний уход смогли бы спасти тело, но как вернуть разум в это тело? Как вернуть Арэка? Да и нельзя было нигде задерживаться надолго, а чем дальше дорога уводила телегу от земель Геран, тем меньше Света сияло в том, что осталось от некогда живого и весёлого малыша, а затем он угас навсегда.

Тем сильнее взгляд Комеда кольнуло видение голубоглазого кучерявого черноволосого дурачка в той деревеньке. И вот сейчас этот мальчишка, все с такой же счастливой улыбкой, широко шагал навстречу своей смерти. Вид парня был страшен. Босые ноги, черные от въевшейся грязи и руки ненамного превосходящие их в чистоте. Ветхая серая рубаха с чужого плеча порвана в нескольких местах, такие же серые штаны оборваны до колен. Одеждой-то назвать сложно эту мешковину, да и та перемазана зеленым и бурым. Физиономия ущербного вся в запекшейся крови, а спутанные волосы застыли нелепым колтуном.

Сильно ему досталось и сейчас все будет кончено навсегда. Отмучился бедняга, а ведь мог и пожить еще немного. Мог бы, если бы Комед не правил телегу через его деревню. Еще одна смерть…

Что он сделал не так? Почему жесткая рука опять держит его за волосы, заставляя смотреть на то, что причиняет большую боль, чем укол клинком? Мастер в шестом поколении! Праведник, чтящий заветы предков и не пропускающий проповедей Светлых. Почему Свет меркнет на его пути, а Тьма собирает свой урожай? Остался ли для него хоть один лучик Света в этом мире? А если лживого Света и вовсе нет, то он готов отдать свою душу Тьме или даже Хаосу. Хаосу! Тому, кто смотрит с неба тысячами тысяч глаз из безграничной Тьмы в проклятые ночи, когда угасает небесная радуга. Как случилось сегодня.

Все напрасно. Комед безучастно смотрел, как дурачок наконец вышел с обочины на дорогу. Смотрел, как страж с ленцой обнажил клинок. Смотрел, как клинок устремился парню в горло, чтобы рассечь плоть и раздробить шейные позвонки. Устремился, но не нашел цели…

Неуловимым движением мальчишка словно перетек вперед и влево, молниеносно выхватил кинжал из ножен стража и резанул по горлу уже его самого. Затем в два коротких резких шажка оказался у него за спиной и всадив кинжал в затылок, выхватил меч из ослабевшей руки. Все произошло настолько стремительно, что оцепенел не только Комед, но и все бывалые воины из пятерки разъезда.

Промедление стоило жизни тому стражу, что вязал Юли. Парень извернулся всем корпусом и резкий свист рассекаемого воздуха завершился противным чавкающим звуком. Миг и тело мрази оседает с кинжалом в глазнице, а жесткая пятерня наконец отпустила волосы главы рода Мерех.

– Чамек! Держи его под болты!

Комед перевернулся набок и подтянув под себя колени, с усилием приподнялся, чтобы не пропустить ничего. Разбитые губы изогнулись в усмешке. Надо же, стоило пожелать и Хаос протянул руку помощи. Что мешало так поступить этому клятому Свету?! Он смотрел в удаляющуюся спину главы разъезда и изо всех сил желал ему сдохнуть от своего же меча.

Битва тем временем набирала обороты. Комед пропустил момент, когда щуплый страж выпустил первый болт, но прекрасно рассмотрел, как тот трясущимися руками пытался спешно взвести арбалет, а пацан странным прерывистым полубегом огибал пытающегося достать его копейщика.

Стражи идиотами может и были, но тоже мгновенно сообразили, кто перед ними. После такой-то ночи? Не мальчик, нет! К месту расправы над родом Мерех явился посланник Хаоса! Один из тех, кто уничтожает миры. Один из тех, кто лживыми речами стравливает между собой семьи, рода, империи. Один из тех, о ком без устали твердят Светлые в своих проповедях. Один из тех, о награде за головы которых мечтает каждый. Да только что ему – Комеду, та награда? Опять получить и еще больше потерять по прихоти благородных?! Нет! Явление этого парня и есть его награда!

Глава рода Мерех хрипло рассмеялся, глядя, как голубоглазый в очередном немыслимом движении добрался до арбалетчика и пробил мечом под подбородок. Да так, что острие клинка пробило череп изнутри и казалось стальным гребнем на вихрастой голове. Выпустив меч и продолжая движение, пацан вложил болт в направляющий паз взведённого арбалета и без выцеливания пробил лоб копейщику. Тот опоздал всего на пару ударов сердца и вместо того, чтобы насадить пацана на копье, упал к его ногам, вложив оружие в руки своего убийцы. Меньше пятидесяти ударов сердца, а от боевой пятерки стражей дорог остался только их командир.

Не обращая внимания на замершего в семи шагах мечника, парень придирчиво изучал новое оружие. Взвешивал его, перекидывая из руки в руку, а затем вновь расцвел улыбкой и в стелящемся рывке ринулся в бой. Уколы, броски, ложные выпады из немыслимых положений. Мальчишка делал все, чтобы не дать более тяжелому противнику сблизиться с собой на удобную дистанцию боя.

Комед владел копьем. Не на уровне стража, но против разбойника выстоять смог бы, а потому оценил движения хаосита. Полная чушь! Никто так не двигается и не сражается – это больше походило на игру ребенка с новой игрушкой. Вроде и использует оружие по назначению, но делает это так… Да ведь он же просто играет! От осознания подобной дикости Комеда прошиб холодный пот. Посланник Хаоса играет с тем, кто втрое тяжелее его, на две головы выше и защищен кожаной броней с металлическими вставками и все это с довольной улыбкой на окровавленном лице.

Словно подтверждая его мысли, мальчик выполнил непонятный кульбит назад, замер над телом павшего арбалетчика и распрямил спину, уже сжимая меч. Рывок вперед и вновь послышался звон стали о сталь. Никаких блоков и разменов ударами. В невообразимых движениях, почти стелясь у земли, а затем резко распрямляясь, улыбающийся пацан танцевал вокруг спящего ругательствами ублюдка. Вот страж резко подался вперед, поймав парня на ошибке и через два удара сердца все уже кончено. Глыба командира сторожевого разъезда еще только начала заваливаться, а парень, не оборачиваясь, идет прямо на Комеда, ни на мгновение не переставая улыбаться. Страшно до спазмов в животе.

Мальчишка остановился в шаге напротив, посмотрел ему в глаза, приветливо кивнул, а затем резко сместился за спину и разрезал стянувшую руки веревку. Развернулся, быстрым шагом добрался до телеги, рубанул веревку, стягивающую руку Юли, вложил в освобожденную руку меч, перемахнул через борт и затих.

Комед с десяток ударов сердца растирал сведенные судорогой запястья, окончательно принимая случившееся. Поднялся и быстро зашагал к сыну, чтобы избавить его наконец от стали, которой тот приколочен к борту телеги.

– Он ослаб, отец…

– Это твой брат! Твой брат! – громко перебил Марека и жестко продолжил. – Запомни и никогда не говори иначе. Не думай иначе!

Марек широко распахнул глаза, но спорить не стал. Напротив, он нахмурился и со стальной твердостью в голосе заявил:

– Да! Это он!

Глава рода Мерех повторил эту фразу еще дважды, пока срезал путы с жены и дочери. Повторил яростно и столь убежденно, что никаких вопросов не последовало. Семья понимала и принимала его решение – это радовало сердце, но теперь предстоит действовать совсем иначе и кардинально менять планы. Ехать теперь придется совсем не туда, куда было задумано при бегстве из родного города.

– Марек, в телегу! Амеле, перевяжи его, а потом помоги матери снять доспехи с этих ублюдков.

Конед глянул на привязанных к дереву лошадей и покачал головой. Жалко, но жеребцы выращивались под своих хозяев и за чужаком так сразу не пойдут, а отпускать их чревато. Погоня неизбежна, однако, чем больше времени пройдет, тем лучше. Может так их оставить? Если деревенские найдут, то могут решить и не поднимать шума… Нет! Поднимут обязательно – побоятся оставить себе жеребцов. После такого начальник стражи рода Ромиган с них заживо шкуру спустит. Были бы обычные лошадки, а тут… Сами дорогу к казармам найдут и быстро! Он тяжело вздохнул, а затем тряхнул головой и перехватил копье поудобней.

Управились скоренько и сделали все молча. Тела сволоты из стражей дорог скидали в одну кучу, рядом с трупами жеребцов. Позже он утопит их оружие и доспехи в реке, а пока пусть все выглядит как стычка с разбойниками, не чуравшихся любой добычи.

– К Горе? – полуутвердительно спросила Юли, легонько дотронувшись до его плеча.

– Да… К Белой горе. – он приобнял жену и внимательно заглянул в глаза каждому, задержав взгляд на спящем посланнике Хаоса. – Теперь только туда.

Комед повернулся и вгляделся в даль, силясь увидеть исполина с заснеженными склонами. Три дня пути и увидит – не дольше. Очень не хотелось ехать по этой дороге, но иначе быстро с земель Ромиган не убраться.