- -
- 100%
- +
– Ну так что?
Не понятно, что там надумал мужик, пока я занимался самокопанием, но вид у него был несколько растерянный. Хотя почему "мужик"? Отец! Еще у меня теперь есть мать. Голоса, жесты, привычки и даже лица родных из прошлой жизни почти стерлись из памяти. Этим воспоминаниям просто не нашлось места в новом сознании. Зато песенки…
Нет, я не чувствую за собой вины. Разум находился в серьезном раздрае после слияния и не нашлось места для огромнейшего массива информации. Однако столь личное… Кажется, что оно всегда останется с тобой, но вот бывает и так. В памяти "меня" из этого мира тоже не нашлось воспоминаний о близких и теперь грудь наполнялась теплотой. Так просто… Позаботились, назвались семьей и готовы накормить. Умом понимаю, насколько это глупо, но поделать ничего не могу, да и не особо хочу. Новая жизнь, новый мир, новая семья. Поглядим, поглядим.
– Ну, ты зови, если надумаешь. Мы от сердца…
Похоже, я слишком надолго ухожу в себя с этими раздумьями, а коммуникацию нужно налаживать. Даже не представляю, что у моей новой семьи в головах творится, раз решили приютить монстра, укакошившего пятерых бойцов за неполные пять минут, но еще сильнее пугать их ни к чему.
– О-оттец хорошо, ма-ать хорошо, ро-од хорошо, у-ужи-ин вы-ыннести-и.
Уже отвернувшийся му… "отец" дернулся и медленно обернулся, блеснув улыбкой с двумя отсутствующими передними зубами.
– Конечно, сын, конечно. Не пойму, что с тобой, но за два дня ты почти высох весь. – он полностью забрался в повозку и аккуратно подсунул под меня руки. – Ну да ничего. Мы тебя подкормим как следует и будешь снова ветер палкой гонять…
Он еще что-то говорил, а я изо всех сил старался не издать стона. Если раньше казалось, что болит все, то теперь стало понятно, насколько сильно можно ошибаться. Я чувствовал себя высохшим деревом, которое трещит под пятидесятитонным прессом. Удержаться в сознании удалось с большим трудом и только благодаря тому, что усиленно переваривал новую информацию, загрузив мозги. И нет, вовсе не тем, что валялся полутрупом пару суток, а этим: "ветер палкой гонять". Очень похоже на поговорку, но применима ли она ко всем или только к детям? По духу подходит к бесшабашному детству, но теперь уже и не важно. Теперь есть на что, а вернее, на кого переключить внимание.
– Смотри, Арэк. Смотри и вспоминай. Это твоя мать Юли. Твоя сестра Амеле и твой старший брат Марек. – он бережно усадил меня на траву, прислонив спиной к большому ящику. – Ты пока еще слишком слаб, а потому больше кушай и больше слушай. Слушай и вспоминай. Не спрашивай. Все время слушай и все время вспоминай.
Моя новая "мать" подошла и опустившись на колени, начала кормить какой-то нереально вкусной похлебкой под монотонный бубнеж "отца" про истоки рода Мерех. Амброзия! Я игнорировал все кроме ложки, опускающейся в тарелку и возвращающейся к губам. Мир сузился до этого чуда движения. Исчезли все звуки, кроме звука, издаваемого ложкой при зачерпывании очередной порции похлебки. Исчезли запахи леса – их вытеснил аромат удивительной пищи. Исчезло осязание, лишь губы чувствовали и дрожали в ожидании прикосновения теплого блаженства.
Клянусь! До желудка не добиралось ни капли – все впитывалось в язык и всасывалось пищеводом! Впервые в жизни удалось испытать пищевой экстаз, превзошедший даже ту тушенку, съеденную в походе на горные озера с друзьями и любимой. Надо же, что вспомнилось. Событие, не лица…
На третьей тарелке к горлу подступила тошнота и я впервые услышал голос своей "матери", прекратившей монотонные, почти ритуальные движения.
– Потерпи немного, сынок, скоро совсем стемнеет и перед сном поешь еще.
Красивый голос. Высокий, но не визгливый и очень, очень мягкий. Как любимое одеяло, в которое хочется укутаться в дождливую погоду и уснуть. Только это одеяло способно и сможет защитить от всего. От холода, боли, тоски, реальности…
***
–… тогда Пророк, пожертвовал своей жизнью и создал небесную радугу, состоящую из всех ипостасей Света. Этой радугой он оградил праведников от сил Тьмы и Хаоса, но Свет, приняв жертву своего сына, не забрал его к себе и не отправил на перерождение. Пророк и сейчас присматривает за всеми нами. Он может говорить с избранными в своих Чертогах или в Храмах. Может направлять паладинов Света на бой с Тьмой и Хаосом. Может благословлять праведные рода и проклинать предавших.
– Все верно, Марек, все верно. – "мама" ласково потрепала моего старшего брата по голове.
Марек, как всегда, насупился и отстранился. Он уже взрослый для таких нежностей и не любит вторжения в свое личное пространство. Типичное поведение шестнадцатилетнего парня и оно настолько знакомо, что вызывает улыбку.
– Арэк, ты расскажешь нам, что случилось дальше? – Юли ободряюще улыбнулась и протянула новую тарелку каши.
Еда, кажется, я никогда не наемся настолько, чтобы почувствовать себя достаточно сытым. Вроде и желудок наполняется, да так, что уже не лезет, а мне все равно мало. Последствия трудного детства или последствия жесткого боя с последующим истощением? До сих пор с содроганием вспоминаю ту нереально насыщенную на движения пятиминутку. В одиночку против пятерых бойцов, заточенных на сражения с людьми. Что там за компот в башке был, раз я так легко и без раздумий кинулся в рубку?
– Арэк?
– А? Да! Благодарные праведники возвели тысячи Чертогов Пророка и Пророк посетил каждый из них, воззвав к своим последователям. – почти не жуя, проглотил очередную порцию и продолжил. – Он выбрал самых достойных из своих последователей для несения службы Свету и праведники нарекли их Светлыми. Ибо не было в них Тьмы и не коснулся их Хаос, но не было и нет среди них первого. Ибо все Светлые равны. Потом из самых достойных Светлых были избраны Светлейшие, возложившие на себя груз ответственности за всех детей Света, не деля тех на более или менее просветленных. Их обителями стали Храмы Света, где внимание Пророка к тем, за кого он принес жертву, особенно велико.Каждый Храм одинаково дорог Пророку и нет первого среди Светлейших.
Выдал и вернулся к еде, черпая ложкой и запихивая в себя кашу, пока она не остыла.
– Амеле, расскажи нам о правилах поведения со Светлыми и Светлейшими, а еще чем Храмы отличаются от Чертогов.
"Сестренка" выключила "коровий транс" и прекратив расчёсывать волосы, отложила гребень. Затем наморщила лобик и начала выдавать информацию, жутко запинаясь и перепрыгивая с темы на тему.
Ну вот зачем это? Уже на второй день путешествия стало понятно, что моя старшая семнадцатилетняя "сестра" абсолютно и непроходимо тупа. По местным меркам она просто нереально красива – высокая, длинноногая, с небольшой грудью, узкими бедрами, мелкими чертами лица, карими глазами и платиновыми волосами. По некой издевке природы при этом она не просто глупа, а являлась той самой пародийной блондинкой из шаблонов прошлого мира.
Казалось, ее вообще не волнует ничего, кроме самой себя и особенно это касалось волос. В каждую свободную минуту она брала в руки гребень и приступала к расчесыванию своего достояния. В момент касания гребнем этого сокровища и без того скудное сознание "сестренки" отключалось, из глаз уходила последняя толика осмысленности и ее сменял "белый шум". Подобное выражение я когда-то наблюдал в глазах коров на выпасе, а потому и окрестил его "коровий транс". Вроде вышло остроумно. Единственное, что не идеально по любым меркам – это уродливый шрам от сильнейшего ожога почти по всей площади правой щеки и немного задевающий висок.
У Юли аналогичный отпечаток на лице, но при этом вместо виска зацепивший глаз. Намного более серьезная потеря, чем просто красота и Комед уже успел поведать эту историю. Он вообще ничего от меня не скрывал, но такое… Юли… Мама… Глава благословленного рода Дэдис…
Умом-то я понимал, что биологический возраст стремительно выравнивает восприятие, не считаясь ни с каким опытом прожитых жизней, но поделать с этим не мог ничего. Детский конформизм во всей его красе и великолепии. Выброшенный из телеги ребенок быстро принял сарай как новый дом, а я также быстро принимаю свою новую семью как… Как семью! Мне говорят, что мы семья. Со мной ведут себя как с родным и я принимаю это как должное, стараясь отвечать взаимностью. Да кому я вру?! Никаких стараний и прикладывать не приходится! Все само собой как-то. Ну, может, кроме как с Мареком.
Марек. Почти мужчина по местным меркам. Шестнадцать лет, а в восемнадцать уже принято обзаводиться женой и начинать безудержно заниматься производством потомства. Для обычных семей принято, а родовитым можно и подождать, выбирая подходящую партию. Никто и слова дурного не скажет, а скорее с одобрением посмотрят на того, кто смог позволить себе оплатить Светлым их труд по подбору невест. Таких невест, от которых больше шансов получить потомство с высоким потенциалом. Невеста тоже не безгласная рабыня и тоже вносила плату, а значит, за ней род или "хорошая" семья. Такая тоже не пойдет к алтарю только из-за потенциала. Вот и крутится лотерейный барабан, перебирая варианты, но с таким парнем почему бы и не создать прочный союз?
Ростом, Марек, уже отца догнал и перенял от него густой черный волос, бархатный баритон и карие глаза от матери. Черты лица немного портил крупный отцовский нос, но это, пожалуй и все. Перспективный родовитый жених. Был. Теперь в бегах и он все еще пытается понять, что сделал не так. За что заслужил такое? Мир все еще крутится вокруг него, а пубертатный период выбивает землю из-под ног неожиданными гормональными выбросами. С чего бы у него так сразу проявилась любовь к нежданному члену семьи, особенно в сложившейся ситуации? Был наследником, а стал обузой с искалеченными руками. Зато все семейство носится с посланником Хаоса как с самым любимым и долгожданным сыном.
О-о-о. Я прекрасно понимаю, кем они все меня считают. Не спроста Юли и Комед ведут эти бесконечные беседы, а на каждой стоянке устраивают опросы. Ну, может, Амеле и не поняла ничего, так как не видела моего кровавого бенефиса, будучи укутанной головой в мешок. Хотя-я, возможно, она не поняла бы даже, увидев все это дважды. Зато остальные все поняли и "взрослые" сумели до меня донести – вслух нельзя произносить ничего, что противоречило бы версии моего родства с этим семейством. Я даже прекрасно понимаю почему. Рассказы о Светлых, Светлейших и их возможностях весьма и весьма познавательны, а чтобы я все понял правильно рассказы повторялись минимум дважды.
Сферы истины… Некий аналог детектора лжи, но куда более точный. Никаких вариантов солгать и точка! Причем сам он лишь меняет цвет с белого на черный, но вот "умные" вопросы Светлых могут вывести на Свет любую Тьму, а уж Хаос в Чертогах Пророка и вовсе не останется незамеченным. Про Храмы вообще лучше не упоминать и никогда в них не входить. Остается теперь понять – зачем они вообще помогают такому монстру как я и почему не прикончили ради награды?
Много новой информации о мире я почерпнул в ходе этой недельной поездки и словарный запас также ускоренно пополнялся. Дело вовсе не в повреждённом мозге, а в том, что "Я" из этого мира был весьма недалек и очень мало разговаривал, а в разговорах использовал короткие, рубленные фразы. Поэтому для того, чтобы слово прочно вошло в личный разговорный словарь, его нужно было услышать и повторить, а уже затем уверенно использовать в диалоге. Полушепотом проговаривая про себя все новые слова, осваивать язык получалось очень и очень быстро.
Пока телега крутила свои колеса, я слушал и повторял, замолкая и притворяясь больным, лишь при заезде в деревни, но едва высокие частоколы скрывались из вида, снова наступала пора уроков и познавательных историй. В самих деревнях Чертогов Пророка не было, либо они пустовали без своего Светлого, но выходить наружу нельзя. Нужно было отыгрывать роль больного Арэка Мерех и не высовывать носа из-под кожаного тента телеги. Кроме того, существовали еще две причины, по которым прогуливаться по деревням было ни к чему. Во-первых, меня могли опознать как дурачка Рого из Соломенных холмов, а второй причиной являлся цвет моих глаз.
Голубой – такой цвет встречается либо у благородных, которым плевать на подобные детали, либо у безродных и реже у семейных. Карие и черные глаза являлись чем-то вроде визитной карточки родовитых – одна из составляющих их статуса. Будь род Мерех в своем родном городе, то на такое и внимание никто бы не обратил, а вот род изгоев на чужой земле не так весом. Вдруг кто посмеяться решит, а за оскорбление глава рода будет обязан наказать обидчика, но как тут наказывать-то? Считай, в одиночку против всей деревни, ведь остальная семья далеко не бойцы. Марек без посторонней помощи даже одеться не может! Да и деревень тех всего пару проехали. Чем ближе Белая гора, тем более дикие места вокруг, тем чаще приходится делать крюки вдоль леса, а то и вовсе возвращаться назад в поисках верного пути.
Мне так только лучше: чем больше времени проведу в спокойной обстановке, тем быстрее наберу соответствующую возрасту форму. Помимо обильного питания я вовсю тренировался с собственным весом, выполняя простейшие гимнастические комплексы и легкие силовые подходы. Ловил на себе заинтересованные взгляды, но просил не прекращать рассказы и весьма успешно совмещал полезное с полезным. Еще бы Марек не сверлил меня своим тяжелым взглядом и все было бы просто чудесно. На ненавязчивые вопросы "отца" о возможности повторения того, что я продемонстрировал неделю назад, отвечал покачиванием головы. Тут даже не в том дело, что у меня нет подходящей терминологии, а в том, что такие темы явно под запретом и запретил их сам Комед. Видя его огорченное лицо, тут же заверил, что еще пара-тройка дней и сможем вместе проверить мои боевые навыки. Связки и сухожилия восстанавливают гибкость и я почти уверен, что они куда как более пригодны к резким движениям, чем у самого Комеда. Вот только вес… С этим уж точно ничего не поделать.
С каждым днем тело болело все меньше, а уверенность движений возрастала. Еще мне постоянно хотелось бегать. Просто бегать и все! Ну, может, еще задорно орать при этом и стегать ветер палкой.
Детство входило в свои права и требовало выплескивать энергию в мир, но с этим возникали некоторые проблемы. Останавливались мы, только когда уже начинало смеркаться и от костра отходить строго запрещалось. Хищники иногда подавали голоса, но к огню не сувались. В общем-то, разок услышав завывание стаи неких нодов, я решил, что от костра точно уходить не стоит, а побегать еще успеется. Пусть колеса пожирают расстояние столько, сколько потребуется – мне просто нужно немного времени.
Последнее место на пути к Белой горе больше напоминало крепость, оседлавшую не слишком высокий перевал. Тот же частокол, но выполненный куда как более основательно. С башенками, бойницами и неким подобием рва без воды, но с откидным мостом, к которому вели ржавые цепи. Очень хотелось посмотреть на эту крепость изнутри, но соображения Комеда я принимал и разделял. Если есть возможность не светиться, то лучше пока не светиться. Однако планам сбыться было не суждено из-за желаний того, кто обладает в этих землях реальной властью.
–… еще раз вякнешь и я велю тебя высечь! Вываливай все к осмотру!
Полог тента откинулся, заставив сощурить веки.
– Арэк, сын, выходи, только осторожно…
– Живее, парень! – вклинился командный ор. – Снаружи отлежишься, тут и воздух почище будет.
Я не отыгрывал роли калеки – ни к чему. Напротив, одежда Марека висела на мне мешком, подчеркивая худобу. Вылез, сгорбился и уставился на громогласного мужика исподлобья. Не то чтобы он мне не нравился или больше в этой крепости нечего было рассматривать. Было, но конкретно этот представитель местной власти вызывал особый интерес. Огромный интерес!
Позади головы громогласного представителя аристократии цвел и переливался красным некий нимб. Рассказов о магах и воинах я наслушался достаточно, но если первых считал больше мистификаторами, пугающими дикарей порохом, то по вторым не было особого мнения. Тут же вот оно как повернулось… Нимб! Еще и непонятные светящиеся образования на груди и обеих, но скрыты одеждой и не разобрать что это конкретно такое. Вроде светящихся разными цветами сфер размерами с шарики для настольного тенниса. Почему в рассказах ни разу не мелькнуло такой детали?! Они, что, не видят его что ли? Зато теперь понятно, почему всех обычных воинов именуют стражами, а в "слово" Воин, значит, вложен особый смысл.
– Наглый… – протянул Воин с усмешкой и перевел взгляд на Комеда. – А ты говорил, что на ногах еле держится. Корми сына как следует и нечего будет придумывать сказки.
– Так я же…
– Груз из телеги на плац! – рявкнул здоровяк в уже знакомой мне коричневой броне. – Ящики открыть, мешки развязать. Живо!
Пока мы с Мареком "прохлаждались" на солнцепеке посреди крепости, остальные члены рода споро разгружали телегу и предъявляли груз к осмотру паре стражей. Эти были одеты попроще задирающего нос здоровяка, но оглядывали все весьма профессионально, а затем появился ОН и работа по разгрузке остановилась.
С силой вбивая каблуки сапог в брусчатку плаца, к нам приближался паладин. Чертов паладин! Встречи с этими ребятами я опасался, хотя и понимал, что она неизбежна. Ну а перепутать паладина с кем-либо еще попросту невозможно. Стальной панцирь кирасы, латная юбка из стальных пластин, стальные наплечники, глухой стальной шлем с узкой прорезью, колени и локти также защищены металлом, а все кожаные элементы столь часто утыканы металлическими клепками, что воспринимаются как кожаное дополнение к стали, но никак не наоборот. Рисунок солнца с семью лучами выбит на кирасе. Рост под два метра, за плечами нечто напоминающее небольшой стальной чемоданчик и при этом не видно никакого оружия. Да и зачем оно ему? Стальные пластинчатые перчатки шипованы явно не для украшения, но и они навряд ли ему нужны.
Паладин блистал нимбом насыщенного белого цвета и теперь я знаю, как распознавать телекинетиков. Еще из рассказов понял про особенности и специфику местного духовенства. Для чего меч тому, кто может располовинить врага силой мысли? Или метнуть в него камушек размером с телегу силой мысли, или тупо сжать голову в орешек шагов с десяти. На самом деле скорее нужен, чем нет, ведь тот канал вел меня именно к телу мертвого паладина и получается, что кто-то его все-таки прикончил. Теперь-то я это понимаю.
Ходячий танк мазнул по нам взглядом и протопал дальше, а вот от благородного оцепенение рода Мерех и выдохи явного облегчения не укрылись.
– Со Светлыми, что-то не поделили? – с усмешкой бросил он вздрогнувшему Комеду. – Или со своим Светлейшим в ценах на телеги не сошлись?
– Я… – отец стрелял глазами по сторонам, стараясь придумать оправдание своему поведению и это была его главная ошибка.
Никакой "легенды" у нас не было. Род Мерех бежал, потеряв все и решил подзаработать охотой на ценное зверье и сбором ценных растений. Потому и полное игнорирование посланника Хаоса со стороны того, кто за этими посланниками и должен охотиться, явилось почти шокирующей неожиданностью. Вообще-то этот товарищ должен был засечь меня на расстоянии видимости и предпринять все усилия для отделения головы от тела. Тут же он прошел шагах в пяти и носом не повел, что в корне противоречило всем легендам и рассказам очевидцев. А чем он, кстати, голову должен был отделить? Оторвать? Ну-у-у, в принципе, этот смог бы.
– Что "Я"? Не можешь новую сказку быстро придумать, Комед Мерех? – здоровяк рассмеялся и даже снял шлем с развевающейся красной лентой. – Да мне плевать, кому ты там на ногу наступил в этом вашем Скаре. Сидите в своем болоте и дальше собственного носа не видите. Да тут таких родов за год по пять штук проходит. Бывает и с пробужденными. Знаешь, сколько возвращается? Вот и я не знаю – шесть крепостей вокруг Горы и может через них уходят. Да не стой ты столбом! Помогай своим женщинам, уважаемый глава Комед. И поживее!
Что-то было не так. Намек на то, что выжить в тех местах, куда мы идем, шансов немного – это я понял, но причем тут паладины? В раздумьях шарил взглядом по внутреннему убранству крепости и наткнулся взглядом на еще одного персонажа с нимбом, но уже оранжевым, хотя мантию он носил коричневую. Маг Камня! В этом вопросе я разобрался и с пристрастием. Настоящая всамделешная магия стоила того, чтобы переключить рассказы с историй о свершениях благословенных родов на узкие темы о тех, кто именно эти самые свершения свершал.
В противовес ану Ропесу, который в данный момент хмуро оглядывал наши припасы, этот экземпляр благородства был полноват и явно спесив. Стражи глубоко склоняли перед ним голову, когда тот проходил мимо, но, к сожалению, в нашу сторону он не направился. Даже показательно игнорировал место досмотра, а ан Ропес, в свою очередь, не мог не заметить толстяка, но также не повернул в его сторону головы. Жаль… Хотелось бы рассмотреть мага поближе.
– Это все, ан…
– Котл, кратко! – перебил Комеда глава крепости.
– Неплохо подготовились, глава. – страж лет так пятидесяти оторвался от осмотра и четко рапортовал главе крепости. – Собирались явно не для торговли, а только для себя запасались. Маловато круп и мясо зачем-то с собой тащат. Одежку теплую взяли, но обувь не по нашим местам подобрали. Пара копий добрых и три кинжала.
– И это ты считаешь неплохо? Две девки без сноровки и полтора бойца на весь отряд. М-м-да… – он потер подбородок. – Выкупи у них лишнее за бесценок и сам реши чем их экипировать. Ты, уважаемый, не жмись и покупай все, что Котл советует. Так может и переживете зиму, а если переживете, то все добытое мне вези. У меня честно. Все! Да прибудет с вами Свет, охотники.
– Да будет светел твой путь, ан Ропес! – уже в спину шагающему Воину ответил Комед.
– Пойдем, уважаемый и монеты с собой захвати. Подберем вам что надо и от лишнего избавим. Ты бочонок со свининой бери, ну а молодой вона тот мешок с вяленым мясом пускай тащит. Там немного, управится. – он перевел взгляд на своего напарника помоложе и уже совсем другим голосом скомандовал. – Возвращайся на ворота.
– А ты кто сам-то будешь, уважаемый? – прищурившись, спросил Комед.
– Тебя ведь не звание мое интересует, уважаемый? Что? Не достойно приказы от безродных получать? Сам-то только из болота вылез, а все туда же… – страж огладил тронутые сединой волосы. – Я Котл из признанного рода Ольдех. Так что хватай бочонок и топай за мной, уважаемый, а старший твой за женщинами пока присмотрит. Тут не тронет никто, но так и тебе поспокойнее будет, глава Мерех.
Спорить не стал никто, даже Марек, хотя его глаза и блеснули недовольством на мгновение. Еще бы, ему опять не дали "мужской" работы и самолюбие парня с покалеченными руками уже грозило начать трещать по швам, выплескивая гной недовольства. С этим нужно что-то делать и как можно быстрее. Такие проблемы сами собой не рассасываются.
– Командир – мужик правильный, а потому и сидит тут. Такие всем как кость в горле, но наши парни за ним хоть против самого Хаоса встанут! Цени, уважаемый. Ты думаешь, он тебе действительно досмотр устроил? Что тут досматривать, если ты со стороны Империи прибыл? Нет! Он удостовериться хотел, что ты не сгинешь вместе со всем своим родом, едва за ворота сунешься. Охотничек с болота… – Котл начал свою речь без всякого перехода, как только был сделан первый шаг.
– Что ты заладил про это "болото"? Мой род три поколения делал лучшие телеги в славном городе Скаре и окрестных землях! Ты бы наши сады видел и парки. А фрукты сладкие с деревьев давно едал?
– Сады! – тут же передразнил его страж. – Сады-то может и увидел бы, да вот стену городскую искал бы долго да не нашел. А все почему? Земли рода Геран бедные, но спокойные, что то болото. Что на них есть? Сады да поля? А города предтеч, а Гора? Одна граница, да и та в море упирается!
– И что? А ты видал тех тварей, что в море водятся?! Там страх таков, что рыбачий люд как на войну провожают! Да от этого моря род Геран едва ли не половину дохода имеет. Шахты и близко столько не дают, сколько море!
– Да? Часто ты на промысел морской ходил, охотничек? – усмехнулся страж и тут же резко остановился. – Мой род под Ромиган уже четыре поколения! И самая тяжкая служба не на границе, а именно тут. На Горе! А ты сюда с кем прибыл? Ребенок, калека и пара баб?! Забудь о своих телегах и расти зубы с когтями, да шкуру покрепче, а иначе тебе там не выжить. Там зверье именно такое, которым детей пугают! Это до вас они не добираются, а ты хоть одну деревню без частокола на землях Ромиган видел?
– Ты не пугай, давай. Пуганные мы и обратно не отвернем!
Комед поставил бочонок на брусчатку, упер руки в бока и с вызовом уставился в глаза стражу.
– Отвернуть? Отговаривать и не думал даже. Зачем отговаривать тех, кто может принести прибыль роду Ромиган? – вновь усмехнулся Котл и подмигнул. – Предостеречь хочу! Даже странно, что вы до крепости добрались без стычек с лихим людом. Знаешь, сколько таких к Горе прет? Сотнями в сезон! И не ясно еще от кого вам беды больше будет – от них или от зверья. Так что расскажу вам, как до пары проверенных деревень добраться, да арбалеты продадим. Что глаза такие сделал? И этого не знал? В границах Горы запретов нет! А вот вынести не получится. На оружии клеймо Ромиган ставится и при выходе обратно на монеты меняешь с легкостью, но если через крепость другого рода двинешь, то о монетах забудь. Никто за чужое оружие платить не будет – таков порядок.