Гимер

Глава 1

Виктор проснулся от звука будильника – мелодии, которую когда-то выбрал за её безликую приятность. Она напоминала фоновую музыку из рекламы банковских услуг, ту самую, что льётся в бесконечных очередях, где время превращается в тягучую, сладковатую патоку, застывающую в лёгких. Этот звук был лишён какой бы то ни было индивидуальности, это был отполированный до зеркального блеска камень над безымянной могилой, и в этой стерильной нейтральности заключался его главный ужас. Он просачивался не в уши, а прямо в сознание. Газ, не имеющий ни запаха, ни цвета, но отравляющий всё вокруг.

Виктор сел на кровати, пытаясь ухватить обрывки сна, но они ускользали. Так ускользают цифры на экране трейдера в момент обвала котировок, оставляя после себя странное, щемящее чувство утраты чего-то важного, чего-то, что, быть может, и не существовало вовсе. В голове осталось лишь ощущение падения, бесконечного и беззвучного. Во сне он проваливался сквозь этажи небоскрёба, но так и не достиг дна, застряв в некоем липком промежуточном состоянии, вроде мухи в янтаре, застывшей навеки в момент, предшествующий гибели.

Комната была погружена в предрассветный полумрак, который скорее был отсутствием света, нежели его разновидностью. Тени лежали на мебели тяжёлыми, бесформенными пятнами, и ему на мгновение показалось, что это не тени, а некие сущности, ожидающие своего часа. Он провёл ладонью по лицу, пытаясь стереть с него налёт ночного небытия. Воздух в спальне был спёртым и густым, им было трудно дышать, будто лёгкие были наполнены не кислородом, какой-то инертной субстанцией, словно кто-то за ночь выкачал из комнаты всю жизнь и заменил её на жидкость для бальзамирования.

В туалете он уселся на унитаз, и его кишечник выдавил из себя плотный, обжигающий комок – последний аргумент в споре с собственным телом, финальный, полный горечи аккорд в симфонии ночного пищеварения. Процесс был болезненным, мучительным и в то же время катарсическим, напоминая извержение маленького, личного вулкана, копившего свою магму из ежедневного стресса, вредной еды и безотчётного страха.

Пока он сидел, склонившись над телефоном, экран выдавал ему тревожные заголовки: «Отток инвестиций», «Кризис ликвидности», «Глобальная рецессия неизбежна». Буквы плясали перед глазами, складываясь в откровение современного Апокалипсиса, где вместо всадников скакали биржевые индексы, а вместо трубы архангела звучал оглушительный гул обваливающихся рынков. Между новостями всплывала реклама: «Геморрой? Не терпите боль!». Виктор машинально закрыл её, но через секунду получил уведомление от банка – «Напоминание: ипотечный платёж завтра». Это сообщение являлось куда более насущным и злободневным, чем любые абстрактные кризисы. Оно стало тихим, но настойчивым стуком в дверь, за которой стоял некто очень терпеливый и абсолютно неумолимый.

Когда он вытерся, туалетная бумага осталась испещрённой алыми прожилками. Он замер, разглядывая их, похожий на археолога, обнаружившего на древнем черепке следы давно забытой катастрофы. Кровь. Небольшая, но реальная. Ошибка в годовом отчёте, которую уже нельзя исправить, маленькая трещина в фундаменте здания, сулящая неминуемое обрушение. Эти алые узоры на белоснежной бумаге были куда красноречивее любых медицинских диагнозов. Они были посланием из самых тёмных глубин его организма, написанным на языке, который он инстинктивно понимал, но боялся перевести. Он скомкал бумагу, швырнул в унитаз и нажал на смыв. Вода закружилась, унося с собой доказательство его уязвимости. Этот водоворот был порталом в параллельную вселенную, куда навсегда исчезали все мелкие и большие страхи, чтобы где-то там, в подземных канализационных мирах, продолжить своё призрачное существование.

На кухне он разбил два яйца на раскалённую сковороду. Желтки лопнули сразу, как пузыри на перегретом фондовом рынке, их солнечная, некогда полная жизни субстанция мгновенно побелела и загустела, превратившись в нечто бледное и безликое. Бекон шипел, выделяя жир, который тут же впитывался в яичную массу. Кофемашина булькала, выдавая чёрную жидкость с горьким ароматом сожжённых нервов и несбывшихся надеждам. Разогретый в микроволновке круассан с заварным кремом был сладким до приторности – компенсация за всё, что он не решался себе позволить, дешёвый суррогат счастья, который на минуту заглушал внутреннюю пустоту, чтобы потом сделать её ещё более глубокой. Он ел, стоя у окна, глядя на серый фасад дома напротив, и каждый кусок казался ему безвкусным, так он пережёвывал собственные сомнения.

За ноутбуком он обнаружил долгожданное письмо: «Уважаемый Виктор, ваше резюме рассмотрено. Вы готовы к собеседованию?». Сердце ёкнуло, подобно курсу акций после хороших новостей, совершив резкий, болезненный скачок где-то в глубине грудной клетки. Он ответил мгновенно, пальцы сами запорхали по клавиатуре, давно отрепетировав этот танец: «Да, в любое удобное для Корпорации время». Ответ пришёл через пару секунд, будто его ждали по ту сторону экрана, наблюдая за ним через веб-камеру: «Сегодня, через час. Головной офис». Эти слова чернели на ослепляющем белым светом экране, они были одновременно и приговором, и пропуском в новую жизнь, и он не мог отвести от них глаз, чувствуя, что по спине бегут мурашки – предвестники грядущих перемен.

Он рванул в коридор, натягивая заранее подготовленный костюм – тёмно-синий, цвета неба ночного мегаполиса перед важным днём. Идеально выглаженный костюм, висевший в шкафу, походил на саван для его прежней, несостоявшейся жизни. Ткань была прохладной и скользкой, как кожа какого-то земноводного существа. Галстук сдавил горло, но он не ослабил узел, воспринимая это лёгкое удушье в качестве необходимого атрибута, символа добровольно принятых на себя ограничений. Живот бурчал, анус пощипывало – внутри него сидел крошечный демон, скребущийся когтями, маленький, но очень настойчивый пассажир, напоминающий о себе в самые неподходящие моменты.

Лифт в подъезде был пуст, зеркальный и холодный. Его внутренность напоминала капсулу для путешествия во времени или, что было более вероятно, для отправки в иное измерение. Собственное отражение в стенах множилось до бесконечности, создавая легион клонов в тёмно-синих костюмах, запертых по ту сторону стекла. Виктор вошёл, нажал кнопку первого этажа, и кабина плавно поплыла вниз, издавая тихий, почти неслышный гул. Это движение вниз было сродни погружению в пучину, и он невольно подумал, что так, наверное, чувствует себя батискаф, опускающийся на дно Марианской впадины, в полную тьму и безмолвие.

На втором этаже двери открылись с тихим шипением, и перед ним возникла соседка – та самая, на которую он иногда смотрел с улицы через полуприкрытые жалюзи её квартиры, создавая в воображении целые романы о её жизни, которые так и оставались ненаписанными. Она улыбнулась ему, но эта улыбка была странной, отстранённой, словно она видела не его, а его призрак, уже покинувший этот мир. Он лишь пробормотал что-то невнятное и выскочил в холл, не обернувшись, чувствуя её пронзительный взгляд у себя за спиной.

Только когда стеклянные двери подъезда захлопнулись за его спиной, он осознал: она смотрела на него так, будто знала, что они уже никогда не увидятся. Это было не просто предположение, а некое глубинное, интуитивное знание, которое упало в него, подобно камню в колодец, и теперь лежало на дне его сознания, тяжёлое и неоспоримое.

Воздух на улице был свеж и прозрачен. Виктор сделал шаг вперёд навстречу новому дню, но ощущение было похоже на шаг с обрыва в бездну, и падение только начиналось.

Глава 2

Небоскрёб Корпорации вонзался в небо гигантским шприцем, вытягивающим из неба последние капли солнечного света. Его стеклянные и стальные грани были отполированы до такого блеска, что казались неестественными, это было не здание, а кристалл, выросший на теле города вопреки всем законам природы. Его верхние этажи тонули в тумане, может, их и не существовало вовсе, может, они уже растворились в чём-то более важном, недоступном для глаз внизу, в другом мире, где обитали высшие менеджеры, давно утратившие человеческий облик и превратившиеся в чистые математические функции, в алгоритмы принятия эффективных решений.

Виктор стоял у подножия, чувствуя, что его затягивает в поток клерков – безликих цифр в таблице, текущих сквозь вращающиеся двери, которые не останавливались ни на секунду. Этот поток был похож на муравейник, но муравьи здесь двигались с механической, лишённой всякой суеты точностью, их лица были масками, на которых отпечатывались только морщины и различные степени хронической усталости.

Двери остались позади, в фойе щёлкали турникеты, пропуская сотрудников с магнитными карточками. Этот короткий, сухой, безэмоциональный щелчок был главным звуком этого места, его сердцебиением. Он отмерял время, которое здесь текло иначе, нежели снаружи, то быстрее, то мучительно медленнее, как в кошмарном сне. Каждый щелчок означал, что ещё одна единица человеческого капитала успешно прошла аутентификацию и допущена к выполнению своих функций.

На ресепшене сидела стареющая женщина. Её лицо напоминало смятый договор, который уже никто не станет переписывать или оспаривать, документ, где все пункты давно утратили свой первоначальный смысл, но по-прежнему имели юридическую силу. В её глазах стояла пустота, настолько полная, что в неё, казалось, можно было провалиться. Бейджика у неё не было, будто её здесь и не должно было быть, будто она была не сотрудником, а частью мебели, ожившим элементом интерьера, вроде тех каменных горгулий, что взирают на город с крыш готических соборов, видя всё, но не выражая ничего.

– У меня собеседование, – сказал Виктор, и его голос прозвучал неестественно громко в этом приглушённом пространстве около ресепшена, где даже шаги становились бесшумными, поглощаемыми толстым ковром цвета запёкшейся крови.

Она даже не подняла глаз. Её взгляд был прикован к монитору, на котором мерцали строки какого-то бесконечного текста, не имевшего к реальности никакого отношения.

– Вас нет в списках, – её голос был резким и грубым, лишённым какой бы то ни было эмпатии.

– Но мне прислали приглашение час назад! – воскликнул Виктор, и его собственная паника прозвучала для него неуместно и пошло, подобно крику на похоронах.

– Так не бывает. Всё согласовывается за день, – в её интонации не было ни злорадства, ни сочувствия. Так говорит автоответчик, который ты слышишь, прождав полчаса на линии, перед разрывом соединения.

Виктор попросил связаться с кадрами. Он пытался поймать её взгляд, но тот упорно скользил где-то за его спиной, она смотрела на нечто, происходящее в параллельной реальности, наложенной на эту.

– У меня обед, – в итоге бросила она и исчезла за дверью подсобки, щёлкнув замком. Этот щелчок прозвучал громче, чем щелчки турникетов, звук последнего гвоздя в крышку гроба. Дверь была неприметной, серой, и, когда она закрылась, он не мог с уверенностью сказать, была ли она там вообще.

Виктор остался один. Турникеты продолжали работать, клерки проходили, не глядя, уткнувшись в смартфоны. Они текли водой мимо камня, не замечая его, не выражая ни малейшего удивления. Он был невидимкой, человеком, которого здесь официально не существовало. Его анус ныл, зуд разгорался, но почесаться здесь было равносильно признанию поражения, публичному заявлению о своей биологической ущербности, о том, что твоё тело ещё живо и напоминает о себе такими низменными, постыдными способами. Пот проступал на спине, холодный и липкий, несмотря на кондиционированный воздух, пахнущий стерильной чистотой.

И тут – шанс. Один из клерков приложил карту, турникет открылся с тем же безжизненным щелчком, но его окликнул кто-то из толпы. Он замер, обернулся, и проход остался свободным на долю секунды, зияя входом в пещеру, полную неизвестности. Виктор рванул вперёд, проскользнул, растворился в толпе. Его сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь глухим стуком в висках. Он сделал это. Он нарушил протокол. Теперь он был внутри системы, нелегальным мигрантом в корпоративном царстве.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.