Царь Иоанн Васильевич Грозный… Нижегородский гражданин Косьма Минин, или Освобождение Москвы в 1612 году

Вот этот сочинитель (ибо к чему лукавить? – А. С.[1] и А. Сухов – один и тот же сочинитель; это сейчас по слогу видно) – этот сочинитель, говорим мы, достиг уже того, на что князь Кугушев[2] еще только подает надежды. Сочинения г. А. Сухова печатаются уже так серо и безграмотно, что ничего более в этом отношении и желать нельзя. Говорить о них не стоило бы; но мы именно хотим указать сочинителям, подобным князю Кугушеву, на идеал, к которому должны они стремиться, если хотят быть популярными. Творения г. Сухова, без всякого сомнения, скоро будут продаваться вместе с «Бесом в полуштофе», «Фомушкою в Питере», «Впечатлениями Украины» и другими сочинениями гг. Татаринова, Муравьева и Нестерова.[3] А между тем г. Сухов слогом и смыслом немного разве превосходит автора «Впечатлений Украины», а с князем Кугушевым может разве только что поравняться. Например, вот содержание «исторического драматизированного рассказа» об Иоанне Грозном. Малюта Скуратов влюблен в Елену, дочь Вельского; но она влюблена в князя Воротынского и выходит за него замуж. Малюта клянется мстить за это и наговаривает Грозному на бояр; в это самое время умирает Анастасия, и Грозный причитает над ее гробом и наконец падает в обморок. Конец.

Содержание небогатое, но слог очень хорош. Самое начало уже говорит в пользу пера г. Сухова. Начинается тем, что Елена смотрит из окна в сад и говорит:

Елена, по нашему мнению, изяществом стиля не уступает Вере князя Кугушева. Да еще примите в соображение, что она говорит стихами: это будет потруднее, чем прозой-то описывать свои чувства!..

Нянюшка Елены и какой-то Размысл устроивают свидание Елены с Воротынским ночью в саду. Потолковавши друг с другом очень страстно, они начинают прощаться, и Воротынский, как сказано у г. Сухова, бросается к Елене. Что у них затем происходит, неизвестно; но Размысл, стоя за кустом и смотря на них, говорит вот какие стихи:

Затем он уводит Воротынского, а в сад входит Вельский и начинает сокрушаться о том, что дочь его опозорена. Глядя на Елену, лежащую без чувств, он восклицает:

Мы не совсем поняли, что именно делал Воротынский с Еленой, потому что не знаем значения слова слюзить[4] употребленного Размыслом в самом интересном месте. Но, судя по словам Вельского, нужно полагать, что слюзить значит обольщать девушку…

Но лучшие места пьесы относятся, разумеется, к характеристике главного лица – Иоанна. Так, например, личность Грозного и весь тогдашний быт восстают пред нами в пирушке, заданной Иоанном по возвращении из казанского похода. Иоанн говорит здесь крылатые речи, а хор их подхватывает и продолжает. Например:

Но всего лучше рисуется личность Грозного в плаче, который, по мнению г. Сухова, должен он произносить пред гробом Анастасии:

Известные стихи Пушкина:

взяты, должно быть, из начала этого плача.

«Историческое повествование» о Минине тоже очень любопытно. Рассказывать его содержания мы не станем, но приведем последнюю картину, соединяющую грандиозное с чувствительным.

Русское войско, при звуке труб, вступает на Красную площадь. Впереди нижегородского ополчения на белом коне с золотой булавой в руке князь Дмитрий Михайлович Пожарский; около него нижегородский гражданин Косьма Минин Сухорукий и князь Черкасский, далее брат князя Пожарского, Дмитрий Петрович Лопата, боярин Образцов, Мансуров и другие воеводы. Впереди войска казацкого верховный воевода, князь Трубецкой, атаманы и урядники казацкие. Победители торжественным маршем приближаются к Фроловским воротам, из которых выходят пленные бояре русские и народ, бледные, исхудалые, оборванные, истомленные голодом. С радостными криками и слезами умиления пленные падают перед победителями на колена и, простирая к небесам руки, славят долготерпение и милость божию.

У Фроловских ворот встречают победителей Авраамий Палицын, троицкий архимандрит Дионисий и духовенство с иконою Владимирской божией матери, с крестами и хоругвями

При вступлении победителей в Кремль раздается колокольный звон и духовенство собором поет: «Тебе бога хвалим, тебе небесного исповедуем!»

Колокольный звон сливается с радостными криками народа. Победители идут в Успенский собор.

По высоте и трогательности своей эта картина стоит сцены на кладбище и даже тех возвышенных рассуждений, какие по поводу ее выразил князь Г. В. Кугушев в романе «Постороннее влияние».[6]

1

А. С. – псевдоним незначительного драматурга и беллетриста А. П. Сухова (1839–1876).

2

О Кугушеве см. предыдущую рецензию.

3

Перечисляются ремесленные и официозно-клерикальные литературные произведения и их авторы. О «Впечатлениях Украины и Севастополя» А. Н. Муравьева см. рецензию Добролюбова в т. 4 наст. изд., заканчивающуюся прямым сопоставлением религиозных писаний с «серо-бумажной или лубочной литературою».

4

Слюзить (областное слово) – плакаться.

5

Цитата из стихотворения Пушкина «Ночной зефир…» (1824).

6

Об этой «сцене на кладбище» Добролюбов упоминает в конце рецензии на «Постороннее влияние» Кугушева, иронически характеризуя религиозные чувствования автора.