Семейные тайны. 11 книга. От любви до ненависти

Но стоит только тени угрозы коснуться его детей или семьи, как его лицо мгновенно преображается. Внутри просыпается древний зверь, и его взгляд становится холодным, как ледник в горах. Он превращается в опасную силу, не знающую пощады. Нет, он не рычит и не кричит – его опасность ощущается в каждом движении, в каждом взгляде, в твердости его тела, словно высеченного из камня. По глазам можно прочесть, что он способен на всё ради защиты своих. В его взгляде – ледяное спокойствие, обманчивая гладь, за которой скрывается бушующий ураган, готовый разорвать на куски любого, кто посмеет навредить его детям или жене. В худшем случае – а он ведь и сам не всегда знает, на что способен. Его глаза могут стать бездонными пропастями, поглощающими и растворяющими врагов в своей тьме, или же – зеркалом неукротимой ярости, оставляющей за собой лишь пепел и разрушения. Тот, кто посмел посягнуть на его близких, рискует оказаться на самом дне его глаз, где, как в глубокой пропасти, скрыта безмерная мощь, готовая поглотить всё и вся. Или – в худшем случае – он исчезнет, словно тень, растворившись в ночи, оставляя после себя только тишину и леденящий душу страх. В такие моменты он – не просто человек, а сама стихия, буря, способная уничтожить всё на своем пути, и лучше не испытывать его терпение, не играть с его честью и не ставить под угрозу судьбу его детей. Его любовь к ним – это его сила, а его гнев – это его оружие.

Однажды Родриго слышал и видел: Ашли пела вместе с дедом. Мир вокруг словно померк, оставив лишь их двоих, погруженных в собственное измерение. Родриго впервые видел этого человека – странного, загадочного, непохожего на других. Худощавый, с волосами цвета ночного неба, они казались аморфными тенями, колышущимися на ветру. В нем не было привычной железной брутальности, внушающей страх и уважение. Ни капли агрессии, лишь мягкая, но ощутимая энергия, тонкая, как натянутая струна, способная зазвучать мощнее любого оружия.

Но голос… Ах, этот голос! В нем появилась ясность и стальная твердость, проникающая в самую душу. Каждое слово, каждая нота – словно откровение, заставляющее почувствовать глубину его переживаний, недоступную обычным людям. Он казался человеком, способным изменить мир, разорвать цепи и сломать стереотипы, чтобы принести перемены.

А его песня – как ласковый океан, мягко, но неотвратимо притягивающий и зовущий, словно ждущий первого шага. Враги ненавидели его, и эта ненависть была ядовитой, они готовы были выпить её до дна, лишь бы уничтожить его. Но страх держал их в тени, не позволяя сделать последний шаг. Они боялись его силы, его взгляда, его мстительной тишины, способной обрушиться ураганом.

Друзья же, напротив, обожали его, испытывая глубокое уважение и веру. Они видели в нём силу, свет и надежду. Удивительно, но даже животные готовы были идти за ним по первому зову. Его голос превращал самого опасного зверя в послушного щенка, виляющего хвостом и жмущегося к ногам. Как его волкособ, который, к сожалению, при чужих превращался в опасное животное, готовое разорвать любую угрозу в клочья.

Ашли – это воплощение контрастов. В нем уживаются мягкость и ласка океана, способные успокоить и исцелить, и грозная сила шторма, сметающего все на своем пути. Он может стать маяком надежды, спасающим от отчаяния, или несокрушимой стеной, защищающей своих от любой угрозы. Пусть враги трепещут, а друзья ждут с замиранием сердца – в глубине его души хранится тайна, способная изменить ход истории.

Ашли был полковником, служившим как в индийской, так и в российской разведке. В России его путь не лежал в высших военных кругах. Мундир он надевал лишь по особым случаям: приглашения в ФСБ для консультаций, встречи в Кремле или работа в качестве эксперта в военном министерстве. В Индии он занимал пост в разведывательном управлении. Но одно оставалось неизменным: никто и никогда не мог выведать у него ни одной тайны. Он скорее уйдет в мир иной, чем раскроет секрет. В его крови текла непоколебимая преданность долгу и стойкость духа.

Родриго однажды услышал, как шофер Ашли, с уважением и легкой иронией, произнес: «Лучше бы я возил генералов и полковников, чем садился с ним в машину». Эти слова были не пустым звуком. В глазах Ашли всегда горела решимость, а в поведении царили спокойствие и уверенность, словно он обладал знанием, доступным лишь избранным. Он не пользовался мигалками или спецсигналами, передвигаясь в потоке машин, как обычный человек.

Но Ашли мог совершать невозможное. Однажды, в самый разгар обычного дня, он приказал включить спецсигналы, чтобы пропустить скорую помощь, застрявшую в пробке. Ситуация была критической: у пациента, которого везла машина, случился сердечный приступ. Родриго помнит, как Ашли, словно вихрь, оказался за рулем и помчался по улицам города. Его вождение было подобно танцу – точное, уверенное, без лишних слов. Руки его на руле демонстрировали абсолютный профессионализм. Весь город, казалось, замирал, понимая: он не намерен ждать.

В тот день он мчался не ради славы или показухи, а ради жизни. Врач скорой помощи, сама на грани нервного срыва, сообщила, что у девушки, которую они везли, отошли воды, ее состояние было критическим, а ребенок уже начинал задыхаться. Ашли несся на пределе своих возможностей, словно в погоне за ускользающим временем. Он сел за руль не для награды, не для фотосессий. Он просто сделал то, что должен был.

Он опоздал – да, ведь ситуация была безумной, и никто не мог предсказать, что произойдет. Но когда он появился, все в комнате замерли. Его лицо выражало спокойствие и ответственность. Он извинился за задержку, мягко сказав: «Произошло непредвиденное событие, но всё под контролем». И никто не возражал, потому что все знали: с этим человеком – всё действительно под контролем.

Вскоре в интернете появились видео – полковник российской армии, садящийся в скорую и несущийся с невероятной скоростью. Ролик разлетелся по всему миру, в YouTube и социальных сетях, вызывая восхищение его решимостью. Он не просто мчался – он делал это ради спасения чужой жизни, ради того, чтобы кто-то еще мог увидеть свет, услышать голос, почувствовать тепло. Его поступок стал символом человечности – человека, готового пойти на риск, чтобы сохранить самое ценное.

******

Родриго очнулся, голова гудела. Он потряс ею, пытаясь собраться с мыслями.

–Так, Фёдор, распускай всех, -произнес Ашли , поднимая голову. Дверь в кабинет была распахнута, и в проходе толпились люди. Фёдор стоял впереди, его лицо выражало явное беспокойство. – Ладно, пойдемте! – Ашли, уже поднявшись, взял Родриго за руку. -Поднимайся, парень!

Родриго, словно пьяный, поднялся и вошел в кабинет.

–Что тебе сказала жена? -Ашли сел напротив, протягивая стакан с водой. – Выпей. Это успокоительное.

– Зачем мне это? – Родриго отодвинул стакан. – Я в порядке!

–Прекрасно. Рассказывай! – Тон Ашли не терпел возражений. Родриго показалось, что он разговаривает с Анной. Он выложил все, что услышал от Светланы.

– А больше она ничего не говорила? – Неожиданно раздался голос на английском. Родриго обернулся. У дверей стоял Поль, один из руководителей офиса в Арабских Эмиратах.

– Нет, – покачал головой Родриго.

– Ашли, Фарид туда поехал, думаю, он что-то раскопает.

Внезапно зазвонил телефон Ашли. Он выслушал, и Родриго увидел, как тот побледнел.

– Поль, там Этьена убили.

Поль уже знал – ему сообщили по наушнику.

– Что происходит, отец? – Фёдор непонимающе смотрел на Ашли.

– Мне бы тоже хотелось знать! – Пробормотал Ашли. В этот момент зазвонил телефон Фёдора, и все напряглись.

– Да! – Голос Фёдора был напряжен, но затем он расслабился. – Это Оксана, спрашивает, когда я буду дома.

– Я отправил тебе охрану!– Поль выскочил из кабинета.

– Поль, спасибо! – Фёдор посмотрел на Родриго. – Давай, собирайся, поедешь домой.

Уже через полчаса Родриго обнимал плачущую Светлану, а еще через час к ним присоединился Сергей.

– Послушай, Ашли, я вообще ничего не понимаю, – Поль щелкнул пальцами. – Они словно специально все делали под камерами. Номера машин были прекрасно видны, вот только лиц не разобрать. И еще это письмо… Оно лежало на переднем сиденье. Мальчишке что-то вкололи, и он спал.

Ашли открыл письмо и начал читать вслух.

«Если вы желаете узнать причину, приезжайте в Калининград, в Прейсиш-Эйлау. Вас ждут Ашли, Федор, Родриго, Вундер и Поль. Завтра, в 16:00. Если же вы не явитесь, все повторится вновь, но уже мальчик уснет вечным сном. И не только он…»

–Нелепица какая! – Ашли недоуменно взглянул на Поля.

– Прейсиш-Эйлау? И какое отношение я имею к этому? – Поль взял письмо, недоумевая. – Почерк женский, пожилой, рука дрожит… и запах лекарств. -Он осторожно понюхал бумагу.

– Сын, разузнай все об этом Прейсиш-Эйлау! – Ашли забрал письмо. – Ну что, отправляемся?

– Если приглашают столь оригинальным способом… – Федор усмехнулся, но в глубине души зародилось тревожное предчувствие.

– А вот и я! – Голос Вундера раздался из коридора. Все недоуменно переглянулись.

– Отец, почему ты сюда приехал? – Родриго удивленно смотрел на отца.

– Был на конференции в Санкт-Петербурге, и получил столь таинственное послание, что любопытство не дает покоя.

–Какое послание? – в один голос спросили остальные.

– "Тайна, тайна, приходи, разгадать её должны. Пусть прошлое отпустит свои секреты, и все вновь соберутся. Приезжай к сыну, он подскажет, что делать дальше". Чьё это послание? – Вундер попытался пошутить, но замолчал, увидев напряженные лица.

– Было бы смешно, если бы не одно "но" -мертвый человек! -Голос Ашли дрожал от ярости.

– А знаете ли вы, кто занимался восстановлением Прейсиш-Эйлау? – Все обернулись к Федору. – Кунцы. Они выиграли тендер.

– Можете ли вы мне объяснить, что здесь происходит? – Терпение Вундера иссякло. – Я обещал жене вернуться завтра.

– Литхем поймёт! – пробормотал Родриго. – Кунцы… опять. Хорошо, что мы не стали делиться с ними информацией… Ну, св…

– Сын!

– Довольно! Я не понимаю, почему и ты, Поль, и меня с Фёдором вызывают. У нас с Кунцами были разногласия в бизнесе, а после моего отказа подписать контракт, Рудольфо окончательно потерял рассудок. – Пробормотал Ашли.

– Я считаю, что нам следует ехать. Я уже отправил туда людей, незаметно, чтобы осмотрелись. Фарид тоже будет там. А Кунцы это или нет, ещё предстоит выяснить. Возможно, это … – Поль не закончил фразу и задумчиво посмотрел на Ашли.

Ашли поморщился. – Он давно мертв. Не призрак же мне пишет. И ты сам сказал, что письмо написано женщиной.

– Хорошо, тогда подождем здесь до утра. Самолет будет готов к вылету.

– Я никуда его не отпущу! – Светлана, уложив сына, бросилась к мужу, поняв, что он собирается уехать.

–Успокойся, дочка! – Ашли улыбнулся и погладил её по голове. – Ты поедешь ко мне домой с сыном, там охрана. А за нас не беспокойся, мы будем его защищать.

Родриго с трудом уложил жену в постель. Практически всю ночь никто не сомкнул глаз.

******

26 апреля 2015 года

Калининград

Замок Прейсиш – Элау

Контраст был разительным: одна часть замка сияла свежей реставрацией, другая же оставалась в руинах, словно два мира столкнулись здесь. Величественное прошлое соседствовало с вековой пылью и забвением. Там, где некогда гордо возвышались каменные стены, теперь зияли черные провалы окон. Резные башенки, еще недавно украшавшие силуэт замка, теперь лишь клочьями неба проглядывали сквозь обломки. Но даже в этом запустении чувствовалась былая мощь.

–В замке пять человек, он сдается как гостиница. Ты был прав, это Кунцы и глава семейства, Вибек Кунц, – сообщил Фарид, когда они уже ехали в машине после встречи в аэропорту.

Родриго недоуменно посмотрел на него. -Она же полумертва, эта неуловимая фрау! Ты уверен, что это она?

Фарид кивнул. -Уверен, Родриго. Всё указывает на неё. И не просто на неё, а на то, что она вернулась. Вернулась с целью. И, судя по всему, этот замок – её новая крепость.

Ашли усмехнулся, но в его глазах мелькнула тень беспокойство. -Полумертва, говоришь? Это не мешало ей управлять целыми империями, когда она была в расцвете сил. Если она действительно здесь, то это не просто визит. Это заявление. И, боюсь, заявление, которое нам придется принять,– он поправил воротник пальто, словно пытаясь защититься от пронизывающего ветра, который, казалось, исходил не только от природы, но и от самого места. -Что ж, Фарид, похоже, наша тихая охота только начинается. И добыча эта будет не из легких.

Они стояли у дверей замка. Не успели они постучать, как дверь сама открылась. Молодой человек, молча, проводил гостей и открыл дверь в темную, пахнущую лекарствами комнату.

–Вовремя! – Раздался властный, скрипучий голос старухи.

–А может, свет включим? – холодно предложил Ашли. – А то, фрау Вибек, мы вас не видим.

Старуха рассмеялась. – Мой мальчик, ты всегда был нетерпелив. Ну, хорошо, выполню вашу просьбу.

Щелчок. Тусклый свет канделябра вырвал из бархатной темноты силуэт, застывший в кресле. Рядом, на столике, мерцали бокалы, наполненные игристым шампанским, о чем недвусмысленно свидетельствовала и стоящая рядом бутылка. Несколько кресел окружали старуху, но одно ошеломило.– Мама! Бабушка! – одновременно выдохнули Вундер и Родриго.

Старуха расхохоталась, её смех эхом прокатился по комнате. В черной шляпке и строгом сером платье, с бокалом шампанского в дряхлой руке, она выглядела поистине эпатажно. Отпив из бокала, она с лукавой усмешкой ответила:– Вы ошибаетесь. Как и ты, Олег. Или тебя все же следует называть Ашли? А может, Ахмар или Али?

Ашли недоуменно смотрел на старуху. Где же жуткие шрамы? Где огромная родинка у правого глаза? Перед ним сидела пожилая женщина с былой красотой, поразительно напоминающая Дарью фон Герц.

–Я Надин фон Кунц! – Произнесла она.

–Вы погибли! -Прошептал Вундер, опускаясь в кресло. Ноги отказывались его держать.

– Нет, мой мальчик. Это твой отец убил меня, превратив в Вибек Кунц.

– Вы сошли с ума! – прохрипел Вундер. – Мой отец -честный человек.

–Да! – Голос старухи задрожал от гнева. Она с силой бросила бокал на пол, и стекло жалобно зазвенело. Ашли недоуменно смотрел на лужицу шампанского, и его медленно заволакивала ярость. – Он говорил, что любит меня, но на самом деле любил свою мертвую жену и своих детей.

– Фрау, может, вы объясните, что вам от нас нужно? -Спросил Ашли, стараясь сохранить спокойствие.

Старуха, или, как она представилась, Надин фон Кунц, подняла бокал с шампанским и жестом предложила его мужчинам. Но никто не шевельнулся. Она медленно отпила, её взгляд, острый и пронзительный, скользнул по лицам гостей. На губах играла едва заметная, но от этого не менее зловещая улыбка.

– О, мальчик мой, мой дорогой малыш… ты всегда хотел многого.

– Я не малыш! И хватит называть меня мальчиком! – рявкнул Ашли, его голос сорвался на крик. Он сам себе поразился, старуха вывела его из себя. – Объясните нам немедленно, что это за представление!

– Конечно, полковник. Конечно, – фрау Кунц поджала губы, её взгляд скользнул по Ашли с нескрываемым желанием. – Мне так хочется увидеть тебя без этой кожи…

Ашли почувствовал, как по спине пробежал холодок.– Фрау, вы с ума сошли?

– Ну, эта кожа так возбуждает. Теперь я понимаю Андрея, почему он так тебя ненавидел. Ты одним своим диким видом доводишь всех до экстаза. И меня, старуху, тоже. – Она расхохоталась, её смех был резким и неприятным. – Мой Андрей, мой милый Андрей так не хотел в тюрьму. Я приехала к нему, а от него воняло. А потом этот король сделал так, чтобы его опозорили в тюрьме. Мой мальчик… Да, твои девки, незаконнорожденные, в этом помогли.

Ашли почувствовал, как тошнота ярости подкатывает к горлу. Поль и Фёдор ошарашено смотрели на старуху. Родриго вдруг разразился смехом.– Фрау, да вы просто извращенка!

Вундер дернул сына за руку.– Уймись! Послушайте, фрау Кунц, может, вы, наконец, расскажете, для чего мы здесь сегодня собрались?

Фрау Кунц резко перестала смеяться, словно кто-то выключил звук. В её глазах мелькнула сталь.

– Собрались? О, это очень просто. Вы все здесь, потому что каждый из вас – часть головоломки. Часть… моего плана, – она обвела рукой роскошную гостиную, уставленную антиквариатом и освещенную тусклым светом канделябров. -Думаю, начнем с начала.

***

1196 год. Северная Германия.

Владения фон Фальцев.

– Не делай этого! – Полубезумная ведьма металась по хижине, то бросаясь к пучку сухих веток, то отшатываясь от них в ужасе.

– Я пришел узнать, как без потерь захватить замок, а не слушать твои жалкие вопли, – прохрипел высокий, широкоплечий рыцарь. Он снял шлем, и старуха осела на землю. Она давно поняла, кто перед ней, но не могла поверить своим глазам. Сам фон Герц! Его черные, как смоль, глаза буравили её. Один из богатейших рыцарей, приближенный к самому королю, желает захватить ничем не примечательный маленький замок на севере. Почему? Из-за неразделенной любви!

– Ты сможешь захватить его, но твои предки и их потомки будут страдать из-за твоей жадности, – старуха погрозила ему пальцем. – И лишь один из них сможет либо разрубить этот узел, либо затянуть его еще туже. Вижу, вижу… – завыла она, и Арликус фон Герц вздрогнул. Холодный ветер пронесся по землянке, проникая под кольчугу. – Твой предок будет страдать, и смерть ему будет грозить, если ты пойдешь на это…

Старуха не успела договорить. Её голова уже валялась в углу, а тело осталось у ног Арликуса. Равнодушно вытерев меч об одежду, он ушел.

Неделю спустя замок содрогался от лязга оружия. Ночью ворота не выдержали напора и рухнули. Темная масса хлынула во двор. Рыцари фон Фальца, однако, были наготове, и завязалась ожесточенная битва. Среди криков умирающих прорезался крик новорожденного. Арликус ворвался в комнату к роженице. Обессиленная, она лежала на кровати, едва дыша. Двое суток ребенок отказывался появляться на свет. Агата повернула голову и вскрикнула от ужаса, но была бессильна. Арликус замер, уставившись на неё. Медные волосы и голубые глаза приковали его взгляд.

1186 год. Франция.

Рыцарский турнир только начался, и в этот момент Арликус увидел её. Её голубые глаза, словно два бездонных озера, были полны восхищения и обожания. Но взгляд этот был направлен не на него, победителя, а на ничем не примечательного фон Фальца, его нынешнего соперника. Однако, столкнувшись с ним в поединке, Арликус понял, что перед ним куда более сильный противник. Лишь удача помогла ему избежать поражения: конь фон Фальца споткнулся и рухнул на землю, принеся победу Арликусу. Но он никогда не забудет эти глаза, полный сочувствия взгляд, обращенный к фон Фальцу. И тогда Арликус принял решение: он отправился в замок к Агате. Но там его отвергли – и подарки, и хвалебные песни. У Агаты уже был жених, и точка. Король сочувственно пожал плечами. Его не интересовали дела его рыцаря, да и времени разбираться в них у него не было.

Детский крик вырвал Арликуса из забытья.

– Кто? – хриплым шепотом вырвалось у него.

– Мальчик, господин! – пролепетала повитуха, сжимая в руках новорожденного.

Арликус, не отрывая взгляда от оруженосца, отчеканил: – В ров его.

Безусый юноша, дрожа всем телом, подхватил младенца. Арликус кивнул на окно. Оруженосец распахнул ставни, и ледяной ветер ворвался в натопленную комнату. Мальчик зашелся в плаче, но оруженосец, словно сломленный, выполнил приказ, выбросив ребенка в ночь.

Агата вскрикнула, забившись на кровати.

– Связать её и приковать, – бросил Арликус, покидая комнату.

Ночь опьянила Арликуса и его рыцарей. Они предавались разгулу, пока погреба замка не опустели. Пьяные воины спали, раскинувшись в большом зале. Лишь маленькая фигурка осторожно пробиралась сквозь них. В одной руке она сжимала кинжал, в другой – связку ключей, тихо позвякивающих при каждом шаге. Либен, девять лет от роду, казалась шестилетней из-за своей миниатюрности. Женихи не спешили к ней. Она добралась до заветной двери, открыла её и замерла в ужасе. Мать была неузнаваема: безумный взгляд, волосы белые, как снег, лицо искажено страданием. Подавив слезы, девочка бросилась к ней, сумела освободить от кандалов. На помощь пришла нянька. Вместе они вывели убитую горем женщину из замка и спрятали в деревне.

Наутро, взбешенный исчезновением пленницы, Арликус приказал поджечь замок и деревню, а затем уехал.

Замок горел долго и страшно. Деревню же рыцари лишь подпалили с краю, и жители быстро справились с огнем – сгорели только два дома. Восемь лет обугленные развалины замка служили мрачным напоминанием о той страшной ночи.

Когда замок начали восстанавливать, лишь одна башня, не тронутая пламенем, оставалась свидетелем прошлого. По слухам, Арликус, вернувшийся хозяин, решил снести и её. Сам он не подавал признаков жизни, пока однажды его рыцари не ворвались на деревенскую свадьбу. Праздник был в самом разгаре, когда всадники, словно вихрь, налетели, схватили девушек, включая невесту, и ускакали к северной башне замка.

Арликус лениво восседал на скамье, разглядывая перепуганных пленниц. Внезапно его сердце дрогнуло. Одна из них смотрела на него с вызовом. Нет, это была не она. Черные, как смоль, волосы выдавали другую. Он подошел к девушке, и та, не колеблясь, плюнула ему в лицо.

Арликус усмехнулся: – Кто ты, дитя?

– Она дочь хозяина замка! – заискивающе пролепетала девушка, стоявшая рядом, надеясь выкупить свою свободу предательством. Но Арликус лишь холодно взглянул на нее и молча кивнул своим рыцарям. Девушку увели.

Либен провела в деревне восемь лет, разделяя с остальными жителями все тяготы. Арликус не проявлял интереса к их делам, пока год назад не началось восстановление замка. Тогда дань увеличилась вдвое, и люди стали жить впроголодь. Несмотря на это, они не забывали, что среди них живет жена и дочь бывшего владельца замка, и постоянно напоминали им об этом. Так продолжалось, пока овдовевший лавочник не осмелился предложить девушке руку и сердце.

Либен и вправду полюбила Томаса – трудолюбивого и доброго. Но где он теперь? Убит, когда пытался защитить свою невесту. Либен сжала в руке кинжал, но Арликус

был наготове, и кинжал жалобно упал на пол.

Утром жители осмелились подойти к башне. И только одна женщина смогла войти внутрь – это была Агата. Она нашла свою дочь на втором этаже, полуобнаженную и безразличную ко всему.

Через девять месяцев замок принял своих новых хозяев.

Небо уже давно хмурилось, и к вечеру ливень, словно кто-то вылил ведро, хлынул на окрестности. Замок и ров исчезли в серой пелене. Гроза бушевала всю ночь. Очередной раскат грома осветил развалившуюся хижину. Факел едва теплился, выхватывая из мрака лежащую на соломе женщину и старуху в лохмотьях, что-то шепчущую себе под нос. Гром грянул, и в тот же миг раздался пронзительный крик младенца.

Старуха разразилась диким хохотом: – Наследник родился! Родился! – Прижав ребенка к груди, она выскочила за дверь, выкрикивая: – Алрикус, твой сын на свет появился! Он станет твоим наследником, и никто больше! Только он!– Ты не понимаешь, – прошептала старуха, прижимая младенца к себе. – Он не просто наследник. Он – возмездие.

Ливень усиливался, размывая следы на земле, словно пытаясь стереть память о жестокости и страданиях. Но в этой глухой деревне, укрытой от мира, рождалась новая история. История, сотканная из боли, отчаяния и неукротимой воли к жизни.

Агата, изможденная, но с искоркой надежды в глазах, смотрела на младенца. Это был её внук, сын Либен, дитя, которое должно было стать символом новой эры. Эры, где месть будет разрушительной силой.

– Арликус думал, что он все уничтожил. Но он лишь посеял зерна. Зерна, которые прорастут сквозь пепел и камни.

Старуха, чье имя давно забылось, но чья мудрость и сила духа остались, продолжала шептать: Младенец, Конрад, как его назвала старуха, крепко сжимал крошечный кулачок. В его глазах, еще не видевших мира, уже отражалась тень грядущих испытаний. Но в них же мерцал и свет надежды, свет, который не могли погасить ни гроза, ни жестокость людей.

Деревня, пережившая пожар и гнет, теперь стала колыбелью для нового поколения. Жители, наученные горьким опытом, знали цену жизни и ценили каждый рассвет. Они видели в младенце не просто наследника, а символ их собственной стойкости.

– Он вернется, – прошептала она. – И тогда мы будем готовы.Старуха, прижимая ребенка, смотрела на замок, возвышающийся на холме, как темный призрак прошлого.Стоя под ливнем, старуха хохотала, высоко подняв ребенка над головой: -Конрад! Его имя будет Конрад, как звали моего мужа, у которого ты отнял земли и этот замок! И он, Конрад Фальц, заберет его обратно!

Она вернулась к женщине, бережно положила ребенка на кровать, схватила факел и поднесла к самому её лицу. Свет выхватил белое, словно из воска, лицо девушки. Ей было на вид лет восемнадцать, но седые волосы прибавляли ей возраста.