Лёха Гимнастёркин. Поэма в стихах. Часть первая

Глава первая

Знакомство с главным героем

Здравствуйте, я Лёха, Лёха Гимнастёркин,

Летом я в квартире затевал ремонт.

Я учился плохо – изредка четвёрки,

Столько лет жил в мире, а попал на фронт.

В школе я был трусом, дрался крайне редко,

Зойку¹ до вокзала вёл через кусты.

Пробовал со вкусом целовать соседку

Так она сказала: «Ну и трус же ты»!

А на фронте быстро заработал орден.

Как сказал наш ротный: «Дали «Мужика»²,

Будем бить фашиста, путь ещё не пройден».

И мы с Пашкой³ чисто взяли «языка».

Пленный отзывался нам на имя Кшиштоф

Пан капрал Межляшек (вот же твою мать).

Сам нам и признался, поддержал фашистов,

На сафари ехал – русских погонять.

Время раны вскрыло, больно Украине,

Рвутся вновь снаряды, хутора горят.

Если просят в рыло – по зубам скотине:

Поднимай отряды! Подноси снаряд!

Подожду с ремонтом, есть дела важнее

Змею вырвать жало, должное воздать.

Место встречи с фронтом – Харьков, чуть южнее.

Зойка поддержала, обещала ждать.

Медсестра-дурёха, что сидит в каптёрке,

Всех бойцов, на счастье, крестит, а пока,

С уваженьем – Лёха, Лёха Гимнастёркин

С гордостью носящий орден «Мужика».

Конец первой главы. Продолжение следует.

Глава вторая

Почему Лёха Гимнастёркин поехал на фронт

Я родился под Донецком⁴

В тихом южном городке.

И на утреннике детском

В бывшем садике советском

Первый раз спел о войне.

Пел про то, как дядя в танке

Перепахивал поля;

И летящие болванки

Расщепляли тополя.

А когда про самолёты…

Зал слезу едва сдержал.

Как советские пилоты

Возвращаются с работы,

Про паденья и про взлёты,

И про всё, чего не знал.

Песнь поётся – сердце рвётся,

Заставляет взрослых встать.

Я не думал, что придётся

На себе всё испытать.

Выпускные отгремели

И, я смею доложить

Не прошло и три недели –

Пацаны пошли служить.

Я, конечно, хуже, что ли?

Хоть и трус, и не женат

Подключил всю силу воли,

Вспомнил, клялся в комсомоле,

Трижды плюнув на мозоли

Прибыл я в военкомат.⁵

Вот бы мне служить в Нью-Йорке⁶

Там живёт один мой друг.

Вызывают: «Гимнастёркин?

Северный полярный круг».

Только вышли на задворки

Прапорщик, сдержав смешок:

«Это ты тут Гимнастёркин?»

И суёт мне вещмешок.

«Форма – вот снабдили ей,

Воротник пришьёшь;

Ты с такой фамилией

Здесь не пропадёшь!

Был герой Василий Тёркин,

Есть Шестёркин в НХЛ,

Ну а ты, брат, – Гимнастёркин

Быть героем – твой удел.

Вот поборем пандемию,

Будем земли возвращать.

Выпадет тебе Россию

Вновь от мрази очищать».

Служба пролетела быстро -

Мне не привыкать к труду.

Обучился на радиста.

Только холодно и мглисто

(Просто рай для пессимиста)

Десять месяцев в году.

Но, пока бушует вишня

И подсолнухов стена

Там, на Западе, не слышно

Из болота нечисть вышла,

Разбросала семена.

Кто-то скажет: «Век мне воли…

Мне на нечисть наплевать,

Семена засохнут в поле

Если их не поливать».

Потекли тотчас помои;

Русь облили до пупа:

«Партизаны – марамои,

Никакой не знаем Зои⁷…

Настоящие герои -

Те, кто был в ОУН УПА»⁸.

Всем известно, что славяне

Не умеют воевать.

Им бы только после бани

Развалится на диване

Про героев поля брани

Небылицы сочинять.

Бой под Прохоровкой – мелочь,

Крепость Брестская – враньё;

Что с того, что очумело

Жрало трупы вороньё?

Нет сомненья ни на йоту,

Русские сошли с ума.

Немцы Омск и Томск с налёта

Взяли, если б не зима.

Окружения, планы, стрелки,

Направления атак –

Это Сталина хотелки,

В жизни было всё не так.

Немцев победили Янки!

А случилось всё по пьянке:

С проститутками на танке

Зацепились за мысок.

Ну, а Роммель⁹, тот с наскока

Оккупировал Марокко

Засекреченным глубоко

Через дюны и песок

Был решающий бросок.

А на Эльбе была встреча

Победителей и тех,

Кто ничем не обеспечил

Исторический успех.»

Я наелся этим бредом,

Слыша визг и дикий вой.

У меня же дядька с дедом

Все погибли под Москвой.

Были письма дяди Коли,

Он полуторку водил.

А ещё, учили в школе,

Что народ наш победил.

Не дано им знать предмета.

Штатам все «под козырёк».

Под угрозой вновь планета,

Атмосфера перегрета

Потому, что правда эта

Словно кость им поперёк…

Ну и Западу неймётся,

До чего же ведь дошло:

Говорят, что обойдётся,

Если ядерной придётся…

Вот как нынче подаётся.

Да, и это – не смешно.

Издаются фолианты

Чтобы правду извратить:

Мол, мы сами оккупанты

Всех хотим поработить.

И пока на мир вещают

Рупора, сто небылиц.

NATO нагло размещает

Своё войско вдоль границ.

Лёха встал, на кухне тихо,

Чай остыл, сел, закурил;

Чёрт, в мозгах неразбериха,

Не к добру эта шумиха,

Кто же встанет против Лиха

От Балтийска до Курил?

Я насилья не приемлю,

И не надо нас дразнить.

Что ж мы, право, свою землю

Не сумеем защитить?

Били немца, били шведа,

Надо – взяли бы Ла-Манш.

За отцов наших, за дедов

Мы готовы на реванш.

А героям – всем зачтётся,

Надо – будем воевать.

Прав был прапор, вновь придётся

Гимнастёрку надевать!

Конец второй главы. Продолжение следует.

Глава третья

Как Лёха Гимнастёркин проходил боевое слаживание

Я – сложившийся мужчина

И баталий не боюсь.

Если я решенье принял –

От него не отступлюсь.

Победили пандемию.

И сейчас кто кроме нас

Вновь пойдёт спасать Россию?

Кто служил и встал в запас,

Тот, кто выполнит приказ.

На скамье, под тенью сада

Батя папироску мял.

Я ему сказал: «Так надо,

Слышишь, в поле канонада?

Ты пойми, не за наградой…»

Он в ответ меня обнял.

Мама вышла на крылечко,

Птичка села на плетень.

«В храм пойду, поставлю свечку,

На-ко, крестик вот надень.

Дай обнять ещё разочек,

Как бы нам не опоздать.

Мы зимой тебя, сыночек,

Будем с батей в отпуск ждать».

Провожали всем посёлком,

Как всегда, гремел оркестр.

Разобравшись по пятёркам,

Мной пополнили реестр.

Всё, родня простилась с сыном,

В общем, как и в прошлый раз.

«Добровольцы – по машинам!»

И я прыгнул в свой Камаз.

Полигоны, полигоны,

Гарнизоны, танкодромы.

Министерство Обороны

Довело до нас приказ:

«Во взводах, отрядах, ротах

Избегать в бою «двухсотых»,

Для атаки есть пехота.

Вы, радисты – не спецназ».

«Но, зато в жару и холод

Вы должны тянуть свой провод,

Ну, а это, братья, повод

Засветиться в ПНВ¹⁰.

Враг не спит, он атакует,

Ну, а там – кто не рискует…

Вас, конечно подстрахуют» -

Обещал инструктор мне.

«Смелость, слаженность, сноровка –

Вот, что главное в бою.

И, конечно, маскировка

Чтобы жизнь спасти свою».

Кто – то скажет: «Во, загнули!

Прекратите гнать волну.

Провода бойцы тянули

В Позапрошлую войну.

Вон, с Плесецка запустили

Десять спутников. Зачем?»

Что б они не допустили

В телевизоре проблем?

Землю сетью окружили.

Где чужой, и где тут свой?

До чего же мы дожили,

Всюду слежка за тобой.

Спутник видит словно кошка,

Слышит, сволочь, словно зверь.

Заберётся к вам в окошко,

Если вдруг закрыта дверь.

И у каждого под носом

Сверхсекретное найдёт.

Холодильник с пылесосом

В крепкий сон переведёт.

Ну, а если отдыхаешь

В соцсетях на берегу…

То, считай, что поставляешь

Информацию врагу.»

А радист наш кипятится

С позывным простым «Дамбит»:

«Старый способ пригодится,

Если спутник будет сбит.

Вот простой двужильный провод,

Медь залужена с концов,

Это связь и это – повод

Вспомнить подвиги бойцов.

Мой инструктор крайне жёсткий.

Он ломает пальцем доски.

Крикнул: «Выплюнуть всем соски»,

Сигарету раздавя.

«Город вновь штурмуют мрази».

Ну, и я в противогазе

Снова ползаю по грязи,

Маскируясь под червя.

Пробежать, гранату кинуть,

Упреждение дать стрелкам,

Чтобы слаженность достигнуть,

Я сложился пополам.

Я на срочной за два года

Помню, столько не стрелял.

Хорошо ещё погода,

Да и нюх не потерял.

А инструктор «кости гложет»,

Уши вянут от сирен.

«Это Вам в бою поможет

Выжить и не сдаться в

Да, ученье было жёстким.

Даже по ночам кричал.

Не ломал, конечно, доски,

Но мышцу я подкачал.

Мы приехали с гражданки,

Где костры от шашлыков.

Кто с заводов, кто с нефтянки,

Даже менеджеры в банке

Накатавшись в волю в танке

Превратились в мужиков.

Для того, что б дети в шортах

С папой, с мамой наравне

Отдыхали на курортах

И не знали о войне.

Чтобы жизнь текла в столицах,

И встречали Новый Год.

Чтобы улыбались лица

Нам придётся потрудится,

Огрызнуться, навалиться

И отбить наш Химзавод.

Артиллерия разбудит

Превратив опорник в Ад.

Будет штурм и «Вагнер» будет,

Будет Сила и Ахмат.

А пока на полигоне

Воцарилась суета:

Краба¹¹ взяли в «серой зоне»¹²,

Разобрали до болта.

Вдруг команда: беспилотник!

Тренируйся, не ленись.

«…Кондор, Кондор, я – Охотник,

К вам две «птички»¹³ прорвались.

Дрон стрекочет, как кузнечик.

Старожилы говорят:

«Первый – сто пудов разведчик,

А второй несёт заряд».

Нет ключей – возьмём отмычку:

«Ах, вы сучье вороньё!»

Есть у нас на эту птичку

Очень хитрое ружьё.

Взял, навёл, нажал на кнопку,

Выбрав радиоканал.

Дрон уткнулся, будто в сопку,

Покачнулся и упал.

В тот же день приказ по части:

Со взрывчаткой – мне в зачёт.

Будет расчленён на части

Злой, коварный Angry Bird.

Пролетели дни, недели,

Сам себя я превзошёл.

Призывался – то в апреле,

А как будто год прошёл.

К сентябрю сплотили роту,

От былого – след простыл.

И в ближайшую субботу

План таков: покинуть тыл.

Всё, конец эксперименту.

Тут инструктор даже встал:

«Послезавтра все «за ленту»¹⁴

Вот и наш черёд настал.

Всех обнял, пожал нам руки.

«Вам там будет не до скуки.

Помните про наши трюки,

Ну, а ты, брат Алексей,

Постарайся не согнуться

И живым домой вернуться,

А фашистам отольются

Слёзы тысяч матерей».

Конец третьей главы. Продолжение следует.

Глава четвёртая

Как Лёха Гимнастёркин лопатой сбил дрон

Выезжали поздно ночью.

В двух колоннах сто машин.

Кроме нас в них, между прочим,

Продовольствие, бензин.

Грузят в ЗИЛ медикаменты,

В этой порох, в той – конвой,

Кой какие инструменты.

Жить – то на передовой.

Вот отдельно цинки с лентой,

Письма – целый килограмм.

Карты, книги, документы

И заветные сто грамм.

Печки, если вдруг морозы

Жизнь в землянке усложнят.

И, конечно, бензовозы

Танки тоже пить хотят.

Генератор, бензопилы

Лампы, свечки, даже газ.

Загрузились мы не хило,

В общем, всё было у нас.

Можно ехать город строить,

Мирным воздухом дышать,

Целины кусок освоить,

Строить, а не разрушать.

Где – то Шилка¹⁵ застучала

И накрыла цель огнём.

Мы отстроим, но сначала

В пух и прах всё разнесём.

Так под утро думал Лёха,

Кузов жалобно скрипел.

Жив и сыт, в кармане трёха¹⁶.

Потихоньку суматоха

Улеглась – уже не плохо,

Сзади кто – то тихо пел.

Сам – то Лёха не сошёлся

С Музой на крылечке.

По ушам медведь прошёлся

По дороге к речке.

«Так и не сумел постичь я,

Как рождается триоль¹⁷.

Да и в нотах нет различья –

Мне, что Си, что Си бемоль.

К Музам с детства отвращение

У меня сидит внутри.

Потому и сочиненья

Я всегда писал на три.

Ты поёшь? Ну, что ж, чудесно!

Для меня же просто жуть.

Вот морзянка – это песня

Для того, кто жмёт на ключ.»

Вспомни детский сад, ведь ты же

Пеньем всех до слёз довёл.

Ну, а тех, кто были ближе

Доктор под руки увёл.

«Слёзы те были от смеха,

Я был мал, прошу простить.

А за ленточку приехал,

Чтоб помочь достичь успеха,

За погибшего морпеха

И за друга отомстить.

Мы на месте – Разгружаться!

Далее пойдём пешком.

Группами не собираться

Край тропы отбит флажком.

Командир, покрытый пылью

Только что с передовой:

«Кто «Охотник»? Ты – фамилия

Гимнастёркин!

Боже ж мой!

Ротный даже улыбнулся,

Пот рукой смахнул с лица:

«Словно Тёркин к нам вернулся,

Помнишь Васю – храбреца?

Я – комроты, рад знакомству

Позывной простой – «Байкал».

К жизни новой без удобства

(Унитаз в окопе – жлобство)

Так решило руководство,

Я недолго привыкал.

В остальном наш быт налажен

Кухня, баня даже есть.»

Ничего, ведь я же слажен

Да и возраст двадцать шесть.

«Даже стереосистема,

Две колонки на гвозде

Есть у нас, но вот проблема –

Выход в поле по нужде.

Боязливость с непривычки,

Может вас застать врасплох.

Сел под куст и тут же птичка,

В животе – переполох.

Дрон то ладно, хуже если

ДРГ¹⁸ до нас дойдут.

Сядешь, словно дома в кресле,

Без штанов и уведут.»

Ротный Лёху утешает:

«Будет с кем всё обсудить.

Это нам не помешает

Наступать и победить.

Вот два ящика тушёнки,

Триста метров и привал.

Правильно, держись зелёнки,

Сразу видно – воевал.

Кто ты в прошлом – безразлично,

Это надо понимать.

Ты – «Охотник»¹⁹, значит дичью

Можешь всех укропов звать».

Пробираемся кустами,

Впереди идёт «Байкал».

Вдруг у нас над головами

Вражий дрон застрекотал.

Опустился ниже веток,

Будто хочет, сука, сесть.

«Да ведь ты, паршивец, этак

Нас заложишь всех, как есть.

Ах ты, сволочь, гад пернатый,

Думаешь – десептикон?²⁰»

Алексей в него лопатой,

А затем – в сплошной бекон.

Дрон подёргался сначала,

Пожужжал, затем заглох.

Ну, а камера писала,

Как смеялась и плясала

Группа ротного «Байкала».

Получил дрон по сусалам,

Пискнул жалобно и сдох!

Что засёк нас – это скверно.

Как был сбит – мне не забыть.

Думал падая, наверно,

Этого не может быть.

А за лентой оператор

Глядя в тёмный монитор:

«Это надо же, лопатой,

Oh, my Got, какой позор»!

Нам осталось двести с гаком

Вон, уж видно блиндажи.

Если не пойдём в атаку

До зимы в них будем жить.

Но, надеемся, озвучит

Наш Верховный свой приказ.

Фронт, как тесто в печке, вспучит

И поднимется Донбасс.

Из зелёнки выбираюсь,

Ноги ватные гудят.

Нам навстречу, улыбаясь,

Поднимается отряд.

«Проходи, всем хватит места,

Вот, попейте свежий квас,

Ну, спасибо, наконец – то

Две недели ждали вас.»

По взводам распределили.

За знакомство, под дождём

В блиндаже кваску попили.

За победу – подождём.

Все ребята из запаса:

Есть калмык, и есть грузин.

Вот защитники Донбасса –

И герои, как один!

Но скромны, не многословны

В каждом виден позитив.

И я чувствую, что словно

Дверь открылась в коллектив.

Разомлев от кружки кваса,

Окунулся в полусон.

Не прошло и получаса

Взвод узнал про сбитый дрон.

Построение было даже,

А потом пошёл галдёж:

«Что ж ты, Лёха, не расскажешь?

Ну ты, Лёха, и даёшь»!

Позже, на штабной планёрке

Даже выступил комбат:

«Поздравляю, Гимнастёркин,

И с почином тебя, брат».

Конец четвёртой главы. Продолжение следует.