Амулет волшебницы. Роман-фэнтези

© Ольга Долбышева, 2021

ISBN 978-5-0050-1631-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Полет жар-птицы

Я – Вионелла, царица Изумрудного царства, коронованная волшебница из знатного рода волшебников Великих царств в 33-ем поколении. Я могу многое, лед и пламя покоряются мне. Я могу силой своего взгляда и с помощью заклинаний согнуть металлический прут, расплавить его и превратить в прекрасную статуэтку. Используя знания и магию, я могу заставить цветок вырасти и распуститься за один день. Я могу гусеницу превратить в бабочку, а змею в птицу. Я могу прекрасной жар-птицей взмыть в небо и засиять разноцветьем своего оперения в ночи. Я могу гальку превратить в драгоценные камни. Я могу камни превратить в хлеб и накормить им сотни моих подданных.

Я могу все – так думала я до того момента, пока не столкнулась с жестокостью и коварством волшебника Эргиля, вторгшегося в мое царство с помощью бронированных машин и огнеметных орудий и беспощадно уничтожившего все живое на моей земле. И, как я ни пыталась уничтожить орудия при помощи своей магии, у меня не получалось сделать это. Магия Эргиля оказалась сильнее моей. Он убил моих подданных, а кого не убил – захватил и увел в плен, в основном женщин и детей. Он разрушил мой великолепный дворец с позолоченной крышей, отделанный драгоценными камнями и белым мрамором. В этом дворце жили мои прапрабабушки и прадедушки. Не одно поколение волшебников из моего рода трудилось над внутренним убранством этого произведения искусства, украшая его стены золотом, рубинами, сапфирами, алмазами и изумрудами. А он уничтожил его в один миг выстрелами из ракетных установок. Эргиль сжег мои сады, высушил фонтаны. Вся земля представляла собой жалкое зрелище. Я с ужасом смотрела на свой мир и удивлялась: как может быть столько жестокости в одном человеке – человеке, имевшем право называться волшебником Великих царств, человеке, которого я полюбила и глубоко теперь раскаялась в этом? Как я могла тогда предполагать, что он так коварно воспользуется этим, воспользуется моей слабостью и беззащитностью перед ним, ведь он знал обо мне практически все, знал секреты моей магии и мое незнание, мое неумение вести войну и сопротивляться агрессии и насилию. Ведь уже 33 сотни лет в этих землях никто не знал, что такое война и убийство.

Мир волшебников существовал в абсолютной гармонии и совершенствовался в своей красоте каждый год. Да, когда-то волшебники воевали и боролись за власть друг с другом. Но после того как они нашли возможность безгранично расширять свои владения и создавать новые царства в других измерениях, вражда прекратилась. Волшебники разных родов подписали договор о вечном мире и согласии. Они создали завет, запрещающий войны и убийства в их землях, который никто не нарушал до сих пор. Но даже тогда, когда волшебники воевали с помощью заклинаний между собой, никто из них не стремился убивать обычных подданных, не владевших магией и оружием.

Эргиль же нарушил все заветы Великих волшебников, посмев ввезти в наш мир эти адские машины, изобретенные ничтожными, увлеченными смертью и разрушением людьми. Я даже не знаю, как он это сделал. Неужели этот вирус смертоносного греха, поразивший все население Земли, проник и в наш мир? Неужели и я в один ужасный момент смогу получать наслаждение не от вида цветения и жизни, а от видений смерти и разрушения? Неужели и я смогу употребить всю силу своего волшебства не во благо, а во зло всех живущих? Неужели и другие волшебники поддадутся этому вирусу, станут лгать, предавать и ненавидеть друг друга, волшебники, прожившие в мире и согласии несколько тысяч лет и творившие только благо для своих подданных? Как можно отнять жизнь у своих подданных, отобранных нами из простых смертных, когда мы сами подарили им вечную жизнь, радость и любовь в прекрасном раю, после того как они достойно прошли и завершили свой земной путь?

Нет! Пока я жива, я сделаю все, чтобы не допустить этого! Я буду бороться со злом и насилием в нашем мире! Но что я могу сделать сейчас? – подумала я со слезами на глазах, я, никогда до этого в своей жизни не знавшая, что такое слезы. – Что я могу сделать сейчас, чтобы возродить мое разрушенное царство и воскресить погибших, ведь я потратила все магические силы в борьбе с Эргилем? Ведь у меня даже не осталось сил, чтобы вернуть ощущение жизни и радости себе самой.

Последние силы, которые я нашла в себе – это превратиться в жар-птицу и улететь, чтобы не быть захваченной в плен вместе с остальными. Мне даже не хочется представлять себе, какие испытания ждали бы меня тогда, ведь поступки Эргиля непредсказуемы. Я укрылась на время у своего брата Авеля, а на следующий день Эргиль вывел свои войска из моего царства. На свой страх и риск мне пришлось вернуться в эти земли, чтобы хоть что-то предпринять до тех пор, пока я не верну себе законную власть и силу. Ведь если я попытаюсь восстановить свое царство сейчас, все может повториться снова, следовательно, мне нужно найти способ усмирить врага, дабы у него не возникло желания вновь напасть на мои земли.

Я смотрела на трупы животных и людей, понимая, что скоро их тела начнут разлагаться и источать запах смерти и разрушения. И, поскольку я не знаю, сколько времени мне понадобится для победы над Эргилем, то единственный выход сохранить все в нетронутом виде и не дать возможности волшебнику окончательно овладеть моим царством – это превратить его в царство вечного льда. А потом я соберу Совет волшебников и попрошу их помочь мне в борьбе с Эргилем. Но сейчас я должна найти в себе новые силы, чтобы сотворить это нелегкое заклинание.

Я встала в центре своего царства и, взмахнув волшебным жезлом, очертила его границы водяным рвом. Закрыв глаза, я полностью сосредоточилась на образах заклинания.

– Я заклинаю ветер! – выкрикнула я. – Могучим быстрым вихрем гони на царство тучи, окутай ими небо и разбуди в нем гром!

Я закружилась на месте, широко раскинув руки в стороны, и все отчетливее представляла, как ветряные вихри нагоняют на царство черные грозовые тучи. Перестав кружиться, я открыла глаза и не увидела прежнего голубого неба над своей головой, лишь мрачные очертания нависших над землей туч.

– Я заклинаю гром! – продолжала я творить заклинание, окружив себя стеклянным куполом. – Раздайся гулким эхом, сверкни разрядом молний, излей на землю воду ты проливным дождем!

Громкие раскаты грома оглушили на время мои уши, молнии ослепляюще сверкали вокруг, и тучи, как если бы одновременно взорвали сотни цистерн воды, стали изливаться на меня и все мое царство проливным дождем, пока не затопили землю. Небо просветлело, и я стала творить свое третье заклинание.

– Я заклинаю холод! Войди циклоном в земли и заморозь всю воду, покрой все вечным льдом!

Вновь поднялся ветер, несущий с собой леденящий тело и душу холод. Постепенно остывая, вода стала превращаться в лед, толстым слоем покрывая всю землю. Стены полуразрушенных домов и дворца тоже оледенели. Лишь небольшой круг земли, находившейся под стеклянным куполом, еще дышал теплом и жизнью. Я решила не замораживать его и, оставив купол, посадила под ним красный тюльпан.

– Пусть хоть что-то напоминает в этом царстве о том, что здесь когда-то была жизнь и цветение, – подумала я. – С этой точки я начну когда-нибудь восстановление мира и гармонии в нем.

Я вышла из купола и окинула своим взглядом бескрайнюю ледяную пустыню, ничего общего не имеющую с тем великолепием и роскошью, которые царили здесь всего лишь два дня тому назад. С чувством боли в сердце и горечи от невосполнимой потери, я прощалась со своим царством, ступая в летних туфлях по твердому зеркальному льду. На мне было лишь длинное зеленое платье из тонкого шелка и крепа, а сверху – красная мантия, украшенная драгоценными камнями. Я продолжала идти и смотреть на ледяные изваяния домов, стуча каблучками по льду, пока окончательно не замерзла и, чтобы не превратиться самой в сосульку, поднялась над землей, превращаясь в привычный для себя образ жар-птицы. Сделав прощальный круг над дворцом, я полетела к своему брату Авелю, ведь нужно было как можно скорее собрать Совет волшебников, пока Эргиль не напал на кого-то еще.

Я приземлилась у прекрасного дворца моего брата и душа моя, познавшая боль и горечь потери, ожила при виде всего этого великолепия. Я никогда не думала о том, что буду когда-нибудь столь по-детски радоваться каждой травинке, каждому деревцу, столь восторженно слушать пение птиц и ласково трепать за уши обычную дворняжку, пробегающую мимо меня. Но сейчас я испытывала возвышенные и нежные чувства при виде любого проявления света и жизни, как если бы я видела все это в последний раз. Я жадно вдыхала свежий воздух, наполненный благоухающими ароматами цветов, как если бы каждый мой последующий вдох мог стать последним в этом мире. Познав смерть, я стала еще больше ценить жизнь. Мне стала дорога жизнь каждого существа и человека Великих царств, созданных по образу и подобию райского Эдема, где никто ни в чем не нуждался. Здесь жизнь текла спокойно и размеренно. Здесь все подданные имели свой дом и сад, обеспечивающий их всем необходимым.

Мой брат вышел мне навстречу из дворца, одетый в шелковый костюм цвета морской волны. Его глаза светились радостью, но выражение лица было тревожным.

– Ну, как? – спросил он меня нетерпеливо. – Ты была в своем царстве?

– Да, Авель, – мой голос задрожал от волнения, а на глаза наворачивались слезы, но я сдержала себя и не позволила эмоциям вырваться наружу. – Моя земля представляет печальное зрелище, никаких признаков жизни не осталось в ней, повсюду лишь вид смерти и разрушения.

– Неужели ее нельзя восстановить? – сочувственно произнес брат. – Если хочешь, я сам помогу тебе в этом.

В душе я знала, что всегда могу надеяться на моего брата – достойного сына своих родителей. И поскольку в наших жилах течет одна кровь, то для него оказать помощь и защитить меня от врага – дело чести, но мне не хотелось подвергать Авеля опасности.

– Спасибо, брат, – с благодарностью сказала я. – Но мне пришлось заморозить свое царство, и пока Эргиль не наказан, я не вижу смысла восстанавливать его. Будет лучше, если ты поможешь мне собрать Совет.

Авель посмотрел на меня наивно-добрым и в то же время понимающе-мудрым взглядом изумрудных глаз, таких же, как и у меня. Когда я смотрела в его глаза, мне казалось, что я видела в них отражение своей души.

– Конечно, я помогу тебе собрать Совет, – уверенно проговорил он и продолжил с восхищением: – Я удивляюсь твоей стойкости, Вионелла. Как после столь напряженной борьбы ты еще нашла в себе силы сотворить это древнее заклинание?

– Любовь к моему царству и его подданным вдохнула в меня новые силы. Мне остается только надеяться, что еще не все потеряно.

– Вовсе нет! – воскликнул Авель. – Я уверен, что Совет поддержит тебя и справедливо накажет Эргиля, изгнав его из нашего мира, ведь теперь он представляет угрозу не только для тебя, но и всех наших царств.

– Что ж, будем верить в лучший исход событий, – засомневалась я. – Если ты не против, я хотела бы немного отдохнуть и принять цветочную ванну.

– Действительно, я и не подумал об этом, – спохватился он. – Я скажу Хранителям дворца, чтобы они наполнили ванну и высыпали в нее лепестки лучших цветов моего сада, а сам займусь написанием писем членам Совета волшебников.

– Ты как всегда очень внимателен ко мне, – устало улыбнулась я. – Позови меня, когда будешь отправлять письма.

– Обязательно, – улыбнулся брат в ответ. – А пока отдыхай и восстанавливай свои силы. – Я скажу еще, чтоб тебе принесли твоего любимого апельсинового сока.

Через некоторое время я уже расслабленно лежала в теплой воде, вдыхая цветочный аромат. Лепестки белого, розового и красного цвета окружали меня со всех сторон. Справа, на невысоком столике, стоял хрустальный кувшин с оранжевым напитком. Стены ванной были отделаны плиткой с сочетанием бежевого, голубого и изумрудного цвета. Через большое окно комната наполнялась мягким солнечным светом, а за окном виднелись кроны ветвистых деревьев.

Я налила в хрустальный бокал прохладный апельсиновый сок и с наслаждением стала пить его мелкими глотками, чувствуя, как бодрость и силы возвращаются в мое тело. В такие моменты жизнь казалась мне по-особенному прекрасной, и я поняла, что нужно уметь наслаждаться каждым мгновением своей жизни и доставлять себе маленькие радости. Вдоволь накупавшись, я как будто бы заново возродилась, и во мне проснулся вкус к жизни.

– Все не так уж плохо, – сказала я вслух, накидывая длинный махровый халат. Моя кожа благоухала ароматами садовых цветов. – В этой жизни еще есть, чему радоваться. По крайней мере, я не одна, и мой брат всегда готов поддержать меня.

Я дала указание двум прекрасным Хранительницам дворца привести в порядок мою одежду. Эти бесплотные с виду создания подобно облакам с человеческими очертаниями беспрекословно выполняли все указания волшебников, причем делали это с энтузиазмом, как если бы служение другим доставляло им удовольствие.

Все волшебники знали, как создать Хранителей из ветра и света с помощью заклинаний. Хранители и Хранительницы следили за чистотой и порядком во дворце, предупреждая их хозяев о непрошеных гостях. В общении же они напоминали роботов с заданной программой и ограниченным набором слов: всегда дружелюбные, всегда улыбающиеся и в то же время грозные и неустрашимые в борьбе с врагами. И хоть их чувства мало выражены, в них были зачатки разума, способного понимать и реагировать не только на слова, но и на эмоции окружающих.

Мои Хранители погибли, яростно защищая меня и дворец от разрушения. Несмотря на свою кажущуюся бесплотность, они вздрагивали и кричали от боли, когда сквозь них пролетали смертоносные пули, и рассеивались в пространстве подобно эфиру от дуновения ветерка. Но когда я замораживала свое царство, мне казалось, что мои Хранители живы, что я чувствую их присутствие в воздухе, как если бы они на время стали невидимыми и потеряли способность говорить. И стоит только вернуть им прежний облик, как Хранители снова порадуют меня своим присутствием, ведь для меня они не были бездушными роботами с заданной программой. Я всегда относилась к ним на равных, как и ко всем своим подданным.

– Всему свое время, – решила я. – Тот день, когда мое царство вновь озарится жизнью и засияет радужными красками, обязательно настанет.

Не дождавшись приглашения, я проследовала в кабинет брата. Он сидел за дубовым письменным столом и сосредоточенно писал пером на небольшом белом листе. Стопка таких же листов лежала около него.

– Ты почти вовремя, – сказал Авель, заметив меня. – Я уже дописываю последнее письмо, а после займусь их отправлением.

Отправление писем всегда доставляло мне большое удовольствие, поэтому, когда брат поставил последнюю точку черными чернилами, я проследовала за ним на просторный балкон, выход на который находился прямо в кабинете. Я подошла к краю балкона и окинула взглядом земли около двухэтажного дворца. На меня подул легкий ветерок, раздувая и высушивая мои волосы орехового цвета. Авель в это время посвистывал, подзывая к себе белых голубей. Слетаясь со всех сторон, они садились на перила и принимались дружно ворковать.

Когда брат созвал нужное количество голубей, мы стали скручивать письма в свитки и привязывать к их ногам розовыми лентами. Авель не стал использовать ленты своего цвета, чтобы не привлекать к ним внимание Эргиля. Затем мы стали брать голубей в руки и, нашептывая им имена волшебников, выпускать вверх. Птицы разлетались в разные стороны, стремительно исчезая из виду. В такие моменты я всегда чувствовала себя маленькой девочкой, запускающей воздушного змия и смотрящей на его полет, как на величайшее чудо в мире. Было время, когда каждое изученное заклинание вызывало во мне бурю восторга и радости. «Смотрите! Смотрите! У меня получилось!» – кричала я своим родителям, подпрыгивая и хлопая в ладоши. Они же умиленно смотрели на меня и улыбались, радуясь вместе со мной.

Эти дни детства уже никогда не вернуть, но когда я вспоминаю о них, в моей душе становится теплее. Я не видела своих родителей уже три года. Таков обычай: когда все дети волшебников достигали совершеннолетия и проходили обряд Посвящения, волшебники уходили в другие миры для создания новых царств. Никто из детей не мог узнать о новом месте нахождения своих родителей. В один ответственный момент и мне пришлось бы сделать то же самое – уйти в неизведанные миры для создания своего собственного царства. А поскольку волшебники бессмертны, то этот процесс может длиться вечно, но именно благодаря этому Вселенная расширяется и наполняется жизнью. Однако пока я не восстановлю царство, переданное мне по наследству, и не воспитаю своих детей, этот путь будет закрыт для меня.

Никто из детей волшебников еще не решался покинуть свое царство раньше назначенного срока, не потому, что для них невозможно было проникнуть в другие миры, а потому, что без необходимых знаний для дальнейшего развития и совершенствования мира, этот шаг был бы бессмысленным для них и мог бы привести к гибели. Я помню, как, передавая слова тайного заклинания перехода, моя мама предупреждала меня: «Помни, дочь моя, это заклинание ты можешь применить только раз в жизни, потому что, прочтя его, ты уже не сможешь вернуться назад. Путь в другие миры еще не изведан, а сила многих волшебников ограничена, действуя только в наших царствах. Только ощутив зачатие и рождение новой жизни, ты сможешь осознать принцип действия всех заклинаний и проникнуть в суть Творения, что позволит тебе создавать новые заклинания, более приемлемые для окружающего пространства, а этому еще никто из волшебников не смог научить своих детей. И только женщине дано великое право познать это через рождение ребенка и поделиться полученным знанием со своим возлюбленным – отцом ее детей».

Я всегда с нежностью вспоминаю своих родителей, ведь они подарили мне столько любви и ласки, окружили вниманием и заботой, что все мое детство было радостным и светлым. У моей мамы были небесно-голубые глаза и пшенично-белые волосы до плеч. Она любила одеваться в голубые и розовые цвета. Отец же – полная противоположность: глаза – изумрудного цвета, а волосы – каштановые и волнистые. В нас с братом больше переиграла кровь отца, одарив нас сиянием изумрудных глаз, вот только волосы у меня немного светлее, чем у брата, с золотисто-ореховым оттенком.

Когда мы с братом отправили все письма, я вспомнила одну нелепую историю наших первых с ним попыток самостоятельного волшебства.

– Помнишь, Авель, как мы с тобой чуть не загубили всех рыбок в пруду у фонтана, превратив воду в сладко-клюквенный морс?

– Да, помню, – с улыбкой ответил брат. – Когда мы беззаветно играли целыми днями на солнечной поляне, нам часто хотелось пить, и мы набирали ладошками воду у фонтана в виде золотой рыбки. Но однажды нам захотелось, чтобы вода была не пресной, а кисло-сладкой. Если бы Хранители тогда не заметили вовремя наше баловство и не сообщили бы об этом родителям, то рыбки в такой воде долго бы не прожили.

– Да, – весело рассмеялась я. – Мы с тобой в свое время делали много глупостей по незнанию. Один раз превратили облака в воздушную вату. Нам так с тобой хотелось прокатиться на мягких и белых облаках, а они вместо того, чтобы плыть дальше, начали плавно падать вниз от тяжести.

– Зато приземление было мягким, – столь же весело рассмеялся Авель.

– А еще мы подшутили над мамой в день рождения – сделали из градинок жемчужины и нанизали их на нитку.

– Да, да, а когда мама надела бусы на шею, мы снова превратили жемчужины в льдинки, – вспомнил он. – Бусы тогда растаяли прямо на маме, а осталась одна нитка.

– И в наказание она заставила нас поливать клумбы около дворца, – продолжила я и, задумавшись на мгновение, огорченно вздохнула. – Время детства было таким веселым и беззаботным, мир казался полным радости и любви. Казалось, что это ощущение будет длиться вечно, но мир как будто бы перевернулся вверх тормашками с недавних пор. Кто бы мог подумать, что такое вообще могло произойти?

Авель попытался утешить меня:

– Не печалься, сестренка, мы не только восстановим твое царство, но и сделаем его в два раза прекраснее.

– А иначе и быть не может, – решительно сказала я. – Справедливость рано или поздно восторжествует.

В этот момент в моей душе проснулась яростная злость и непреклонное желание бороться за свою победу. «Посмотрим, что скажет Совет, – подумала я. – А потом я решу, как действовать дальше».

– Мне нужно показать тебе кое-что, – заинтриговал меня Авель.

– И что же?

Брат достал из кармана треугольный серебряный амулет с цепочкой. В центре амулета красовался круглый алмаз, а от него в стороны углов отходило три углубления в виде лепестков, как будто бы в них должны были находиться другие камни.

Я взяла его в руку.

– Странно, – задумчиво проговорила я. – Где ты его нашел?

– В маминой шкатулке. Но я не помню, чтобы мама его носила. Возможно, что этот амулет принадлежал нашей бабушке или даже прабабушке.

– Кажется, я припоминаю, как мама говорила про силу трех камней… Да. Она говорила, что если собрать три волшебных камня из трех разных миров, то можно обрести силу творить миры.

– Но в этом амулете нет камней. Только углубления под них.

– В том-то и дело, что нужно побывать в трех разных мирах, чтобы придать ему силу! – воскликнула я. – Спасибо, брат, за находку. Надеюсь, он когда-нибудь мне пригодится.

Я надела амулет на шею, скрыв его под платьем.

И тут я услышала, как из зальной комнаты донеслись умиротворенные звуки рояля. Я прислушалась к чьей-то мелодичной игре.

– Похоже на «Лунную сонату», – произнесла я вслух. – Но кто это играет?

– Дочь садовника Мишеля, – гордо ответил Авель. – У нее потрясающий талант к музыке. Я попросил ее приходить ближе к вечеру и играть что-нибудь из великих произведений земных классиков. Их музыка просто божественна. Насколько ты знаешь, мы, волшебники, совершенны в искусстве магии, но только смертные люди способны так чувствовать и выражать свою душу через музыку.

– И как же зовут девушку, способную столь чудесно играть божественные произведения?

– София.

– Пойдем. Я хочу послушать, как она поет, – нетерпеливо заявила я.

Мы прошлись по коридору, освещенному светильниками в виде подсвечников с коваными черными ножками, и вышли в зал. Солнце уже клонилось к горизонту, и отблески зари озаряли мягким светом юное, миловидное лицо нежного и хрупкого с виду создания. Одетая в длинное бежевое платье с белым кружевным воротничком и манжетами, зауженное на талии и расклешенное книзу, девушка была похожа на ангела, спустившегося с небес из другого мира. У нее были утонченные черты лица, белоснежная кожа, белокурые вьющиеся волосы, забранные на затылке в хвостик, широко распахнутые голубые глаза и длинные, пушистые ресницы. София многим отличалась от обычных жительниц царств. Ее можно было принять за дочь волшебников.

– Добрый вечер, – приветливо сказала София, вежливо встав и присев в реверансе. – Я вам, наверное, помешала своей игрой?

– Что ты, – добродушно ответила я, – напротив, мне захотелось тебя послушать. Ты можешь что-нибудь спеть?

– Да, конечно, – обрадовалась девушка, – все, что вы захотите.

– А свои песни у тебя есть? – я села в кресло напротив рояля, приготовившись слушать.

– Есть немного, – София чувствовала себя смущенно, как будто бы ее заставили сдать экзамен без предварительной подготовки. – Но я боюсь, что они вам не понравятся.

– Тебе нечего бояться, – заговорил Авель. – В любом случае нам будет интересно послушать тебя.

– Ну, хорошо, – согласилась девушка. – Я спою вам песню о мечте.

Она снова заиграла на рояле и запела красивым высоким голосом песню собственного сочинения:

Вот и вечер пришел. Засыпает земля.

Засыпают луга и дубравы.

Закрывают бутоны цветы и дома

Погружаются в сумрак услады.

Тихо ветер поет, шелестит средь дерев.

С ним сверчки и цикады запели.

Уж лениво зевнул нагулявшийся лев,

Засыпает малыш в колыбели.

Лишь девица не спит и сидит у окна.

К ней придет на свиданье любимый.

Они будут гулять средь садов до утра

Под луной и напев соловьиный.

Они будут мечтать о прекрасной судьбе,

О пришествии вечного рая

На печальной, израненной болью земле,

Свою песню о счастье слагая.

Вновь в мерцании звезд они будут искать

Ту звезду, что исполнит желанья.

И волшебник, сумевший их просьбу понять,

Сотворит для мечты заклинанье.

Когда солнце взойдет, озарится земля