Закулисье погибшей актрисы

– Пожалуй, можно, – в своей краткой манере ответил Фикс.

Они медленным шагом в полном молчании повернули за угол и вошли в небольшое помещение, заставленное стеллажами с книгами и небольшими столиками, над каждым из которых висела лампа. Удобство мягких стульев Ада оценила сразу, а ее измученная после отсидки за мусорными баками спина с благодарностью распрямилась.

Всю дорогу Аделина сдерживала себя, чтобы не сказать лишнего, и теперь, находясь в безопасности и комфорте, остановиться уже не могла.

– Как здесь уютно и тепло! О, вот и «Преступление и наказание». Как раз сейчас читаю. Мне так нравится. Федору Михайловичу удалось провести настоящее исследование человеческой души.

К ним подошла молоденькая официантка, готовая принять заказ.

– Мне, пожалуйста, вот этот вот медовик и большую кружку капучино с корицей, – Аделина улыбалась во весь рот, а ее глаза сверкали счастливым блеском. Недолго… пока не встретились с острым взглядом Фикса.

– Эспрессо, пожалуйста, – сделал он свой выбор, даже не глядя в меню.

– И мне только эспрессо, пожалуйста, – приветливо улыбнулся официантке Горецкий.

Девушка сделала запись в блокноте и быстрой походкой удалилась. Правда, вскорости вернулась с большим подносом в руках.

Аделина посмотрела на двух угрюмых мужчин, сидящих молча, и поняла, что ей требуется замолчать. Она разделила на две половины принесенный ей кусок торта и засунула в рот сразу один из получившихся кусков, чуть не подавившись при этом. Зато теперь она точно не сможет ничего сказать!

– Итак, о чем вы хотели со мной так настойчиво поговорить? – спросил Фикс.

– Феликс Аркадьевич, я прошу понять меня правильно. Таис занимала особое место в моей жизни. Она была единственной женщиной, которую я любил, которую принимал со всеми ее недостатками.

Ада поперхнулась, услышав слово «недостатки» рядом с именем Таис Крестовской.

– Ее трагическая гибель оставила в моей душе огромную рану, поверьте мне, – продолжил Дмитрий. – Но я не простой человек. У меня много обязательств перед другими людьми. Как вы знаете, моя кандидатура выдвинута на пост губернатора. Это большая ответственность для меня, и прежде всего – перед теми, кто в меня верит, перед моими избирателями. Я не могу их подвести. Если интерпретировать смерть моей жены как самоубийство или же рассматривать с уголовной точки зрения, то ваше расследование может нанести существенный урон моей репутации. И конкуренты обязательно используют интерес следствия ко мне против всей моей команды. Я знаю, что вы не верите в версию о несчастном случае – но уверяю вас, что, скорее всего, все произошло именно по неосторожности самой Таис.

– А если вашу жену убили? Вы не хотите наказать тех, кто это сделал? – голос Феликса сквозил холодом, как ветра Петербурга.

– Что это изменит? Вернет ли ваше расследование Таис? Уменьшит ли мою боль от потери?

Феликс вспомнил, с какой настойчивостью дядя Боря искал мерзавцев, изнасиловавших Софу. И он их нашел. Фикс присутствовал на судебном разбирательстве, видел их затравленные лица, когда выносили приговор… Стало ли ему легче? Нет!

– Я уверен, Дмитрий Константинович, что ваша жена не сама бросилась вниз, и не по воле несчастного случая.

Дмитрий сжал губы и развел в стороны руки.

– Я знаю, насколько вы упертый человек, Феликс Аркадьевич. Навел справки. И боюсь, что мне вас не переубедить. В таком случае, я обращаюсь к вам с просьбой. Проводите свое расследование максимально деликатно. Вы знаете, я человек состоятельный и влиятельный, а это дает мне некоторое преимущество.

– Вы мне угрожаете? – Фикс задал свой вопрос без эмоций, спокойно делая глоток черного крепкого кофе.

– Что вы? Как вы могли подумать! Вовсе нет! Я говорю о том, что буду перед вами в неоплаченном долгу, если вы выполните мою просьбу и не создадите мне проблем. А моя помощь может быть для вас полезной.

– Давайте откровенно, – старший следователь элегантно поставил чашку с бодрящим напитком на блюдце. – Вам есть, что скрывать? Вы чего-то боитесь?

Горецкий улыбнулся своей обаятельной улыбкой и смущенно опустил глаза.

– В нашем браке все было непросто. Когда мы с Таис познакомились, я был очарован с первой минуты. Влюбился как мальчишка, совсем потерял голову. Она казалась неземной и недоступной. Ее согласие стать моей женой сделало меня самым счастливым человеком на свете, но и после свадьбы она оставалась для меня неприступной крепостью. Всегда замкнутая, погруженная в свои мысли. Она настояла, чтобы мы спали в разных комнатах. Я сгорал от страсти рядом с ней, но она оставалась холодной, как лед. Мы жили под одной крышей, но по сути оставались чужими друг другу людьми. Я подозревал, что у нее кто-то есть. Что она мне изменяет.

Дмитрий замолчал. Произнесенные им вслух слова ранили его самого. Фикс тоже молчал, давая возможность собеседнику передохнуть и продолжить.

– Я даже опустился до того, что обыскал ее комнату, но не нашел ни одного доказательства своего предположения. Но и это еще не все. Я обратился к частному детективу, просил за ней проследить. Если у Таис и был другой мужчина, то они были очень осторожны. Тогда я стал себя убеждать, что все причуды моей жены – не более, чем сложности в характере творческого человека. И, все же, я и сейчас допускаю неверность своей супруги. Если вы вдруг выясните факт ее измены, то эта информация пойдет на руку моим конкурентам. Мне бы не хотелось прослыть рогоносцем, я очень дорожу своей репутацией.

Феликс приподнял левую бровь и сделал глоток кофе.

– Таис бывала в Англии? – прозвучавший вопрос резко сменил тему и заметно смутил Горецкого.

Аде хотелось сейчас треснуть Феликса по лбу блюдцем. Ей казалось, что холодность и бездушие старшего следователя задевают чувства претендента на кресло губернатора, а Дмитрий ей был симпатичен как человек. Лично она прониклась к его просьбе и по-человечески сочувствовала.

– Да, она уезжала больше чем на месяц в Лондон на съемки рекламы. Как раз в день своей гибели вернулась. Это было неожиданно. Мне она сказала, что вернется только через три дня. Я был в Сочи, занимался делами своего отеля и неожиданно узнал о том, что она уже прилетела. Сразу все бросил и помчался в Петербург на своем частном самолете. Хотел поскорее ее увидеть, соскучился.

На последних словах голос Горецкого дрогнул. Было заметно, что он испытывает муку, вспоминая гибель жены. Феликс задумался, между его бровей пролегла складка.

– Реклама чего? – спросил он, не выходя из своих раздумий.

– Каких-то духов местного английского бренда. Вроде как «Мэделин Рид». Она не сильно распространялась. А я привык не задавать лишних вопросов, ей это не нравилось, – спокойно ответил Горецкий, но в его взгляде улавливалась тревога. Разговор потек совсем по другому руслу, не так, как он планировал.

– Откуда вы узнали о внезапном приезде жены? – продолжил допрос Фикс.

– Мне сообщила домработница. Я просил ее звонить мне незамедлительно, если случается что-то, о чем я не знаю.

– Вы просили ее следить за женой. – Это был не вопрос, а, скорее, сделанный вывод, и Дмитрий напрягся.

– Не то, чтобы следить… – Феликс не дослушал оправдательную реплику и задал новый вопрос:

– Домработница проживает с вами?

– Нет, у нее нормированный рабочий день. Ровно в шесть вечера она уходит домой и приходит к девяти часам утра. Но в тот день она немного задержалась, поэтому столкнулась с Таис и позвонила мне.

– Во сколько прибыл самолет из Лондона?

– Насколько мне известно, примерно около половины пятого вечера.

– Значит, Таис из аэропорта едет сразу домой и неожиданно для себя застает в квартире домработницу, которой следовало уже уйти?

– Получается, так. – Горецкий развел руки в стороны, не понимая, к чему ведут все эти вопросы.

Аделина тоже не понимала, как ни старалась. Она смотрела то на растерянное и смущенное лицо Дмитрия, то на озабоченного и задумчивого Феликса. Одного ей было искренне жаль, второй бесил своей бесчувственностью и нетактичностью. К ним подошла официантка и спросила, не хотят ли они заказать что-то еще.

– Нет, спасибо, – вынырнул из забытья Фикс. – Принесите, пожалуйста, счет за заказ девушки и мой кофе отдельно.

– Ну, зачем же вы так, – обиженно, но с теплой улыбкой произнес Горецкий. – Я вас угощаю.

– Благодарю, не привык быть должным. По поводу вашей просьбы, Дмитрий Константинович, я даю вам слово, что от меня никто не услышит ничего, что может опорочить вашу репутацию. Я в этом не заинтересован, и это никак не поможет моему делу. Можете быть уверены. Но я не могу отвечать за эту юную леди, которая работает журналисткой.

Ада вытаращила глаза, словно ее только что оскорбили, и сразу же затараторила:

– Дмитрий Константинович, я отношусь к вам с большим уважением. Между прочим, на выборах я буду голосовать именно за вас. Я вам клянусь, что ничего плохого о вас не напишу и никому не расскажу. Но, раз уж мы здесь собрались, то, может быть, вы ответите на несколько моих вопросов для статьи? Я вас представлю читателям в лучшем виде, даже не сомневайтесь.

Горецкий помрачнел, но, видя доброжелательный взгляд Аделины, ее искренность и открытость, улыбнулся.

– Хорошо. Я вам поверю и обязательно прочитаю статью. В каком издательстве вы работаете?

– «Кулисы». Отлично, спасибо вам огромное! Тогда, если вы не против, я включу диктофон. Скажите несколько слов о своей супруге…

Феликс уже не слышал, о чем говорят Дмитрий и Ада, он погрузился глубоко в себя…

«Итак, Таис улетает в Лондон на съемки рекламы и проводит там больше месяца. Кто такая Мэделин Рид и существует ли она вообще? Надо проверить. В Англии она каким-то образом получает некую флэшку и привозит ее в Россию. Случайно? По чьему-то заказу? Надо выяснить, что на флэшке. Домой она возвращается раньше той даты, которую сказала мужу. Специально или так сложились обстоятельства? Неожиданно она застает в пентхаусе домработницу. Чем стала для нее эта неожиданность? В ту же ночь она назначает встречу, чтобы передать привезенную флэшку. Назначает кому и каким способом? Но вместо человека, которого она ожидала, пришел кто-то другой. Это уже точно. Иначе флэшку она бы отдала или ее бы просто отняли. Информация настолько ценная, что в погоню за актрисой сразу устремились некие граждане Соединенного Королевства. Был ли у Таис любовник? Даже если и был – причастен ли он к ее смерти? А еще этот дневник… Что в нем написано и кому он принадлежит? Нельзя упускать, что в следственном комитете, возможно, завелась «крыса». Интересная головоломка получается!»