Буря в стакане беды

Глава двадцать девятая

– Дорогая, – тихо произнесла Элла, – если что не по вкусу, сразу говори. Про дверь уже усекла. Все исправим. Очень хотели тебе угодить! Но у людей вкусы разные! Ванна – наш подарок тебе, потому что мы любим тебя.

– Любим, – эхом повторили Алексей, Катя и Нина.

– С меня оборудование и концепт дизайна, – пела соловьем Фабер, – рабочие воплотили мои планы в жизнь! И такое решение понравилось мне! Жду твой вердикт. Если не подходит, переделаем.

– Эх, – вздохнула Нина, – все ногти обломала, пока швы затирала, хотела сделать их невидимыми.

– А я плиточки выкладывала прямо по миллиметрам! – добавила Катя.

– Краны выбирал долго, – высказался Леша, – и все рынки обошел три раза, пока коврик искал, говорил, что есть женщина, ума у нее, как у столетней, образование, словно она ну… этот… забыл… ему еще нос где-то сломали…

– Ломоносов? – предположила Элла.

– Вот! Точно! – пришел в восторг Алексей. – Прямо три ведра мозгов у женщины! Книги не только читает, но и сама пишет! Помогите для нее найти в ванную подстилку на пол! Без дурацких надписей типа «не ложиться сюда спать». От такого юморка только идиоты смеются. Нужна вещь с хорошим вкусом, интеллигентная, типа такой, которую бабушке можно с чистой совестью подарить. И мне одна хозяйка Снегурочку с зайцами выдала.

– Белоснежку с гномами, – не пойми зачем поправила я.

– Один фиг, – отмахнулся прораб. – Весело выглядит, потому что все в одной ванне. Интеллигентно смотрится, так как над водой только головы и шеи. Жаль, если вам такое не подходит. Да и денег хороших стоило, не взял хрень китайскую! Знаете, кто коврик сварганил? О, позырьте!

Прораб наклонился и отвернул угол коврика. Я увидела этикетку «Шонел Гучча Иван Борота». Кто такой Иван Борота, я понятия не имею, и, возможно, фамилия дизайнера этого великого коврика не Борота, а Борода. Но вполне вероятно, что я ошибаюсь. А вот изделия модных домов «Шанель» и «Гуччи» я хорошо знаю. Готова поклясться, дизайнеры этих брендов понятия не имеют, что создавали в творческом дуэте коврик для моей ванной.

Из груди вырвался тихий стон. Элла и вся остальная команда молча посмотрели на меня. У кого из вас хватит мужества сказать людям, которые решили обрадовать вас, чистую правду: «Жуть жуткую вы сотворили»?

Я улыбнулась.

– Коврик чудесный, лебеди хороши невероятно, ванна прямо как у королевы. Спасибо, спасибо, спасибо.

Элла вмиг повеселела и громко произнесла:

– Мы твою спальню еще лучше оформим!

Я испугалась, но мужественно продолжила улыбаться.

Спас меня телефонный звонок. На экране определился номер Ромайло.

– Вы уже легли спать? – поинтересовалась она.

– Нет, – ответила я, – а вы до сих пор работаете?

– Задержалась немного, – быстро-быстро заговорила Саша. – Телефон зазвонил. Женский голос, немолодой, попросил вас. Я спросила: «По какому вопросу вам нужна госпожа Тараканова?» Незнакомка сказала: «Я теща Матвея Семеновича. Он к вам приходил». Вот захотелось спросить, которого из двух Матвеев Семеновичей она теща, но, конечно, так поступать не стала. А женщина продолжила: «Нам с Зиночкой, женой Моти, необходимо срочно встретиться с Виолой».

– Странно, – заметила я, – бизнесмен уверял, что ни его супруга, ни кто-либо еще понятия не имеет о его обращении в агентство Дмитриева.

– Дальше больше, – продолжила Саша. – Теща заявила: «Попросите Виолу вернуться в офис, нам очень-очень-очень нужно – нет, необходимо – ваше содействие». Я ей объяснила: «Госпожа Тараканова дома, завтра приедет на работу». Мою собеседницу это не обрадовало: «Нет, нет! Матвей уехал на день в другой город, на бизнес-встречу. Вернется завтра рано утром. Нам очень-очень-очень надо с Виолой сегодня поговорить!»

Я посмотрела на часы.

– Хорошо! Сейчас приеду.

Есть люди, которым боги дорог старательно помогают. Я не принадлежу к этим избранным. Со мной наоборот. Если куда-то тороплюсь, то непременно попаду в пробку. Да не в простую, а в такую, которая за час ни на миллиметр не сдвинется. Но сегодня все сложилось иначе. При виде моей машины красный глаз светофора немедленно становился зеленым.

Я быстро домчалась до офиса, но теща и жена Матвея, похоже, имеют в спине реактивные двигатели. Когда я вошла в переговорную, там уже сидели две незнакомые женщины, обе черноволосые с карими глазами. Они выглядели намного моложе своего возраста. При виде меня обе посетительницы вскочили и заговорили разом:

– Простите, не дали вам отдохнуть!

– Извините, мы попали в сложную ситуацию.

– Непростые случаи – наша работа! – радостно воскликнула я. – Что случилось?

– Сразу и не объяснить, – смутилась Зинаида, – долгий рассказ.

Я повернулась к Саше:

– Вы куда-нибудь торопитесь?

– Не-а, – по-детски ответила Ромайло.

– Речь пойдет о поступке, который нас не красит, – предупредила Зинаида. – Сразу говорю, идея лично моя. Мамочка к ней отношения не имеет.

– Насчет задумки не спорю, – кивнула мать, – но Зинуля сказать-то сказала, а дальше слов дело не пошло. Я же ее идею в жизнь претворила. Понимаете?

– Нет, – одновременно отозвались мы с Ромайло.

Шурочка посмотрела на Зину, та тихо продолжила:

– Не всякая жена способна похвастаться, что муж ее в детстве в коляске возил. Но у нас именно так получилось. Мамуля брала меня на работу, ставила коляску со мной за будку, где орудовала щетками. А Мотя… ну…

Зина замолчала.

– О мертвых плохо не говорят, – подхватила нить разговора Александра, – да хорошее о Клавдии сказать трудно. Если вести речь о работе, то она была прямо каток, который свежий асфальт разглаживает. Ухитрилась из простой сотрудницы до директора хлебозавода дорасти. Не каждой это удастся. И в личной жизни Клава была эгоисткой, шагала по жизни со знаменем «что хочу, то и творю». Зачем она замуж вышла? Семен супругу не волновал никак. Мужчина быстро понял, что ему с женой не справиться. Уж простите за тему, которую сейчас затрону, но без этого разговора не поймете, о чем речь.

– Мама деликатная, – перебила женщину Зина. – А я могу высказаться прямо и даже грубо: моя свекровь любила мужчин. С одним человеком всю жизнь провести – точно не для нее. Свекор живо понял, кого в загс отвел, но разводиться не стал. Почему? Клавдия активная, дом у них богатый, имелся весь набор счастья советского человека: машина, квартира многокомнатная, дача, да не на шести сотках – большой участок. Сам дом каменный, с туалетом и душем. Любой дефицит Клава легко доставала. Семен был тихим, молчаливым, постоянно по командировкам мотался. Четыре-пять месяцев где-то в другом городе поработает, потом неделю дома. Один раз вернулся, а Клавдия беременна. И что мужу делать? Уходить? Или имущество делить? Он не захотел. Мужику было все равно, с кем баба спит, ему было важно, что она семье хорошую жизнь обеспечивает. Матвей внешне удался в деда и бабушку – ну прямо цыган.

Шурочка засмеялась.

– Наша кровь сильная. Немного времени прошло после того, как Мотя на свет явился, и присылает Николай мне телеграмму.

Саша приоткрыла рот.

– Телеграмму? Такая белая бумага, на которой буквы напечатаны?

– По проволоке дама идет, как телеграмма, – засмеялась Александра. – Мобильных тогда еще не придумали. В моем жилье стационарного аппарата не было. Николай из айсоров, он меня всегда поддерживал. Отец его у чистильщиков главным был, а когда к Господу отошел, сын его место занял. Если Коле что было надо, он на почту шел, посылал мне: «Приезжай». И я к нему ездила. В тот раз тоже помчалась. Ух, давно все это было, почти полвека прошло! У меня еще Зины не было, Матвею – несколько месяцев. Увидела я Николашу. Тот долгих предисловий не затевал – никогда не любил пустые разговоры, – сразу быка за рога схватил: «Клавдия опять беременна». Я чуть мимо стула не села: «Которая с хлебозавода?» – «Она, – кивнул Коля. – И снова срок пропустила для аборта. Придется ей рожать».

Зинаида схватила маму за руку и обратилась ко мне:

– Поймите, Клава была неординарным человеком. У меня по отношению к ней нет никаких обид! Наоборот! Я свекрови очень благодарна. Как послушаешь других женщин, волосы дыбом! Мать мужа во все дела его семьи нос сует, вечно замечаниями сыпет, невестку ненавидит. А я Клавдию видела один раз, мельком, случайно. Никаких от нее проблем не было. Матвей мне сразу сказал: «Отец умер, матери я вообще не нужен. Тебе свекровь ничего – ни плохого, ни хорошего – не сделает».

Александра погладила дочь по плечу.

– Удивительным Клава была человеком. Когда она Матвея родила, я думала, что она его сразу няньке сдаст. Ан нет! Она некоторое время прямо заботушкой была. Сама младенца кормила, занималась с мальчиком. А потом раз – как отрезало! В декрете она долго сидела, но это потому, что живо во второй раз забеременела. Вот как только поняла, что опять ей рожать, сразу Матвейку в круглосуточные ясли сдала. С понедельника он там, а мамаша на даче живет. В СССР тогда уже ввели пятидневную рабочую неделю. Вечером в пятницу младенца привозил на фазенду таксист, он же в понедельник утром его назад в детское учреждение доставлял. Клаву никто не видел, удалось ей ото всех вторую беременность спрятать. Потом баба на работу вышла, Матвейка в яслях жил, затем в садике круглосуточном. Потом он в школу отправился. Ох, бедолажечка! Сижу я в своей будке у метро, гляжу – Мотя из гимназии бредет. Семь лет ему, время – семь вечера. Помашу ему рукой, он подойдет: «Здрасте, тетя Шура». А я уж знаю, какой вопрос задать: «Кушать хочешь?» Первоклашка кивает. Я будку закрою, пойдем мы с ним ко мне домой. Что на ужин? Гречка с жареным луком, чай с постным печеньем. Кефир, одно яйцо, соли чуток, сахарного песочку две столовые ложки, маслица растительного столько же, муки. Тесто замесили, колбаской слепили, ножом нарезали на шайбочки и в духовку сунули. Если есть корица, сверху посыпали – тогда вообще праздник. Дешевая еда у меня была. А у Клавы и сыр, и колбаса, и сосиски, икра даже бывала. Только дома матери не было и отец вечно в командировках. Мальчик в семь лет сам себе был хозяином. У меня Моте намного больше нравилось, чем в пустой квартире. Мы с ним по вечерам вместе песни пели, в карты играли, в дурака. Кот у меня жил, Василий Александрович, собака Маркизетта с тем же отчеством. Матвейка частенько у меня спать оставался, Клава его не искала. Придет домой за полночь, к ребенку не зайдет. Если поймет, что нет его дома, не станет волноваться – знает, что ее сын у меня… Я в будке ботинки чищу, а Клава трудится на хлебозаводе. Седьмого ноября, восьмого марта, девятого мая она всегда на торжественных заседаниях в президиуме сидела. У каждой из нас своя дорога. Но кое-кому вообще детей не надо на свет производить.

Александра покачала головой.

– Николай постоянно разные вопросы разруливал. Ничего про его дела не знала. Но если что Коля просил, всегда старалась выполнять. Помню, как он мне помогал просто так, без оплаты. Пожалел меня, когда из табора ни за что вытурили. Разные просьбы от Николая исходили, я о них после выполнения сразу забывала. А эту навсегда запомнила.

Шурочка взяла Зину за руку.

– Была у него клиентка, очень хорошая женщина. Добрая, порядочная, замужняя. Да не давал Господь этой семье детей. Они хотели взять младенца на воспитание, а страшно. Вдруг доведут малыша до ума, душу в него вложат, полюбят всем сердцем, а когда ребенку лет десять исполнится, появится кровная мать, расскажет школьнику правду. Да, по закону она никто тому, от кого отказалась. Но это по закону. А как ребенку объяснить, каким образом сообщить, что те, кого он родителями считал, в реальности чужие? Травма на всю жизнь! Чтобы ее не случилось, придется бабе платить за молчание. Но одним разом-то не ограничится. Постоянно деньги тянуть станет.

Александра сложила руки на груди.

– Вернусь в день, когда мне Коля телеграммку прислал. Поспешила к нему, узнала, что Клава опять беременна. Матвею несколько месяцев всего, а мать с кем-то повеселиться решила. И – опля! Готово! Ей кто-то в уши насвистел, что если ребенка кормишь сама, то можно не предохраняться. И аборт делать было поздно. Коля попросил: «Может, есть желающие забрать младенца? Никаких проблем с оформлением. Выдадут справку из роддома, якобы приемная мать сама родила».

Шурочка улыбнулась.

– Я поняла – вот она, удача для моей знакомой! И все прошло гладко. Женщина с мужем получили сына, она ко мне ходить потом перестала. Не звонила, пропала. Я один раз ей набрала, услышала: «Ой, сейчас так занята, перезвоню». И все! Вот так. И долгое время я не вспоминала ту клиентку. Один раз подумала, может, она на меня обиделась? Так не за что. Денег с нее не брала, помогла по-дружески. Значит, она просто не желает общаться со мной. Понятное поведение. Я ей – напоминание о том, как у нее сын появился. А спустя годы уже в моей семье проблема появилась. Зинуля, расскажи.

Дочь вздернула подбородок.

– У нас с мужем все было отлично, а дети не получались. Я прошла обследование, выяснила, что полностью здорова. Матвей сдал анализы. Спасибо маме! Она мне велела доктора попросить: «Если у мужа вдруг что не так, не говорите ему, сначала мне сообщите!» И узнала, что у Моти никогда не будет детей.

Зинаида положила ногу на ногу.

– Вот как сообщить такую новость мужчине? Они же все очень нервно относятся к любым разговорам об их потенции. Бесполезно объяснять, что неспособность иметь дитя никак не влияет на сексуальную жизнь. У меня была подруга Татьяна с той же проблемой – в браке все хорошо, а родителями не стать по причине бесплодия мужа. Татьяна сказала супругу правду. Что началось!

Зина закрыла глаза рукой.

– Сначала Павел испугался, решил, что у него рак.

– Почему? – удивилась я.

– А спросите у него, – пожала плечами дочь Шурочки. – Обежал всех врачей. Убедился, что здоров. И на жену наехал, дескать, у него полный порядок, нет болезни, следовательно, из-за здоровья супруги младенец не получается.

Зинаида всплеснула руками.

– Ему уж и врач, и даже мама родная объяснили, что он стерилен. Нет! Не верит. С моей подругой вмиг развелся, сейчас то ли шестую, то ли седьмую бабу меняет, говорит: «Женюсь, если родишь». Да все ему «больные» тетки попадаются. Никак никто сына не подарит!

Зинаида повернулась к Александре, та продолжила:

– Решили мы Матвею не наносить моральный удар. Зинуле в клинике сказали: «Можно сделать донорское ЭКО. У нас хороший выбор, здоровые молодые мужчины».

Зина усмехнулась.

– Внешность у меня не европейская, у мамы тоже. А Матвей очень на нас похож. Может ли в таком случае появиться на свет беленький младенец с голубыми глазами? Все со стороны Клавы и Семена тоже темные. Следовательно, нам нужен такой же донор. А в картотеке на тот момент были только мужчины славянской внешности. В анкетах, которые давали посмотреть, не было фото, адресов и паспортных данных. Указаны рост, вес, цвет глаз, образование, год рождения, место работы без уточнения. И у одной половины доноров рабочая специальность, другая половина – студенты. И все русые, с глазами голубыми. Доктор объяснил: «Вашей масти никого нет, но, вероятно, появится». «Вероятно»! И сколько нам нужно человека ждать? Кроме того, хотелось кого-то из нашего круга. Спросила: «Нет ли кого с высшим образованием?» Врач давай объяснять: «Донором может стать мужчина не младше восемнадцати и не старше тридцати пяти лет. Ростом от ста семидесяти сантиметров. Здоровый, без соматических, психических, генетических патологий, согласный пройти полное детальное медицинское обследование. Без вредных привычек, не курящий даже электронные сигареты. Специальность указывается, чтобы пара или женщина могли подобрать кого-то с такими же талантами, как у членов семьи. Информация о цвете волос, кожи и глаз тоже необходима. А вот высшее образование не обязательно!»

Зина нахмурилась.

– А я-то знаю, среднее образование – это и ум средний.

Я хотела сказать, что многие балетные и цирковые артисты не оканчивают институт. Великие стилисты и модельеры тоже вышли из училищ. Но промолчала.

А Зина продолжала:

– Вот рожу блондина глупого, а он одиннадцатилетку в школе осилить не сможет, с первого класса будет двоечником. Что муж подумает, а? Матвей целиком и полностью мне доверяет. Но червячок сомнения – это страшный червь, вдруг подумает, что я ему изменила? Поехали мы домой, грустные. Говорю маме: «Сейчас таких клиник пруд пруди. В этой нужного донора нет – обратимся в другую». А она мне в ответ: «Сейчас кое-что расскажу, только поклянись, что никто от тебя ничего не узнает».

Глава тридцатая

Александра чуть сгорбилась.

– Сказала дочке правду, что у Матвея есть брат. Он наполовину родной, по матери. Кто отец? Еж его знает! Надо мужчину найти, посмотреть на него издали. Если он на Матвея похож, то лучше донора нам не найти. Как мы его искали! Отдельный рассказ! Я же знала, кто младенца забрал, нашла ту женщину, встретилась с ней. Она мне много чего о сыне наговорила, сказала: «Не общаюсь с Борисом». Имя я узнала, с отчеством и фамилией проблем не оказалось. Год рождения известен.

Шурочка покачала головой.

– Обратились к частному детективу. Он без агентства, сам по себе работает, старенький уже. Но нам его очень хорошо рекомендовали. Дедушка не подвел, нашел мужчину, мы его у дома в машине подкараулили. Ну прямо шок!

– Да, – кивнула Зина. – Меня пот прошиб. Матвей выходит из дома! Один в один мой муж, только одежда другая!

– Оба сына Клавы, хоть они и от разных мужчин, на нее чрезвычайно похожи, – согласилась Александра. – Клиентка моя, которая брата Матвея забрала, понятия не имела, кто мальчика родил. Она мне шептала: «Приехали с мужем в Московскую область, нам велели припарковаться на станции, где электрички тормозят. Почти всю ночь просидели в машине. В четыре утра мужчина привез младенца вместе со справкой о том, что я родила ребенка. И мы укатили прочь. Никогда не видели ни биологическую мать, ни отца».

Александра замолчала. Зина сидела, опустив глаза. Некоторое время в комнате стояла тишина. Потом я ее нарушила:

– Непростая история. Но зачем вам наше агентство?

Зинаида поежилась.

– Девочкам сейчас по пять лет. Они темненькие, внешне прямо как мы с Матвеем. Характеры только разные. Но у мужа никогда не возникало сомнений насчет своего отцовства. И он знает, что я не залезу в кровать к чужому мужчине.

– Личная жизнь у Моти счастливая, спокойная, – подключилась к разговору Александра. – Бизнес только нервное занятие, но зятю нравится.

– Мы очень хорошо живем, – понизила голос Зинаида, – у нас в доме ни скандалов, ни споров, ни хамства. Но через четыре года после появления на свет Верочки и Натуси мне на телефон вдруг прилетело СМС: «Знаю, кто родной отец твоих детей. Это не Матвей».

– У дочки чуть инфаркт не случился, – тихо сказала Александра. – Она ко мне примчалась, руки трясутся. Я незнакомцу ответила: «Делать тебе нечего? Сейчас заблокирую». И тут же пришло другое сообщение: «Пожалуйста. Но тогда начну писать Матвею. Думал, без развала твоей семьи обойдемся. Плати деньги, и муж ничего не узнает». И сумма указана! Немаленькая! Квартиру можно купить!

Зинаида побледнела.

– Меня затрясло, как под током, а мама продолжила переписку. Договорилась с ним так: завтра он приходит в почтовое отделение, а там, в ячейке, будут его деньги. Я вообще соображать перестала! А мамочка, наоборот, сконцентрировалась. Пока я пила успокаивающий чай, мама куда-то умчалась. А когда вернулась, сказала: «Сумма в шкафчике. Узнаем, кто ее возьмет». Я давай плакать, а мама пояснила: «Договорилась с девушкой, которая в зале дежурит, она того мужика сфотографирует». У меня от страха желудок заболел, спросила: «А вдруг не сам придет, а кого-то пришлет?» – «Проблемы надо решать по мере их возникновения, а не скопом. И не надо придумывать сложности, которых пока нет».

– На следующий день я получила снимок, – перебила Зинаиду Александра, – показала его дочери. Мужик тот на первый взгляд копия Матвея, но если внимательно рассматривать, не он.

Зина вынула из сумки носовой платок.

– Я спросила, где мама деньги взяла, она ответила: «У меня была хорошая сумма. До сих пор работаю, а ни копейки не трачу, потому что у вас живу. Накопила столько, что хватит на однушку. Пусть возьмет и исчезнет из нашей жизни».

Обе женщины разом замолчали.

– И вы так поступили? – удивилась я. – Не подумали, что от шантажиста таким образом не избавиться?

Александра тихо пробормотала:

– Ну… надеялись на его порядочность! Но он оказался непорядочным.

– У некоторых людей порядочности нет или она находится в зачаточном состоянии, – не выдержала Саша. – И когда этот господин начал опять к вам с требованиями обращаться?

– Пару месяцев назад, – пролепетала Зина. – Теперь он захотел машину! Но… но… но…

– Те деньги, которые мы ему отдали, были мною лично собраны, – повторила Шурочка. – Матвей о них понятия не имел. Вообще никто не знал о запасе.

– Мама волшебно готовит, – пояснила Зинаида, – она всегда, еще в прежние годы, на заказ пекла. А когда интернет появился, там клиентов находить стала.

Шурочка улыбнулась.

– Закажут торт, пирожное, кулебяку или целиком стол на праздник накрыть – всегда говорю: «Продукты сами не приобретайте, возьму у своих поставщиков, дешевле и лучше выйдет. Деньги за покупки и за мою работу только наличкой – не хочу процент за свой труд банку отдавать».

– Мама живет с нами, – чуть слышно пояснила Зинаида, – а свою квартиру она превратила в кухню, готовит там.

– Тайком от зятя, – хихикнула Александра. – Мотя рассердится, если узнает про мою кулинарную деятельность.

– Муж маме сказал: «Вот тебе кредитка, трать сколько хочешь. Ходи в театр, на концерты, в рестораны. Радуй себя покупками. Ни в чем себе не отказывай!» – улыбнулась Зина.

– Эх, мне б кто так сказал, – вздохнула Саша.

– Но я не способна сидеть сложа руки, – сказала Шурочка, – всю жизнь работаю, остановиться не могу. Тратить чужие деньги не приучена. Мотя меня кормит, поит, одевает, машина с водителем всегда тут. Не много ли для тещи?

Зина махнула рукой.

– Маму не переделать. Но ее личные деньги очень помогли. Мы их отдали вымогателю, выдохнули, но где-то пару месяцев назад…

Зинаида замолчала, Александра тоже не произносила ни звука. Когда молчание затянулось, я прервала его: