Буря в стакане беды

– И мы не способны ее рассмотреть, – дополнил Гоша, – не наш профиль, решаем другие задачи.

Маргарита Ильинична окинула взглядом удивленного мужа и парней, потом ушла.

И тут раздался звонок в дверь квартиры этажом ниже. Я поняла, что кто-то хочет войти к нам, живо сбежала по лестнице и увидела… Сашу. Сказать, что я удивилась, – это ничего не сказать, но тут же меня охватила тревога.

– Что случилось?

– Можно найти тихий уголок, чтобы вы прослушали аудиозапись? – очень тихо осведомилась Ромайло.

Я кивнула и открыла дверь.

– Заходите, снимайте куртку.

Минут через пять мы вошли в нашу со Степаном спальню. Я показала на два кресла, которые стояли около столика.

– Выбирайте любое.

Саша села и положила на столик телефон.

– Холодно на улице, кофе захотелось, капучино. Неподалеку от места, где живут Гришины, обнаружилась кафешка. Накинула на голову капюшон, вошла. Помещение крохотное, пять столиков, три заняты, два свободны. Я обрадовалась, села, заказала капучино. Куртку не сняла – никак согреться не могла. У меня от нервяка начинается колотун, а история, которую мы расследовали, ну очень неприятная. Сижу, трясусь лицом к стене, спиной к залу. Дверь хлопнула, послышались знакомые голоса, сразу их узнала!

Саша нажала на экран телефона, и я услышала разговор.

– Мама, вон там свободно.

– Отлично. Здесь можно спокойно поговорить.

– Зинаида и Александра, – прошептала я.

Саша кивнула.

– Я сразу решила прикинуться спящей.

Диалог продолжался.

– Здесь никто не помешает! Одна баба только неподалеку, но у нее капюшон на башке, – отметила Зина.

– Да и она посторонняя, – засмеялась Шура. – Никто нас не узнает… Слушай, глянь аккуратно, похоже, тетка спит.

Послышался звук, который издает стул, когда его двигают по полу.

– Точно! Глаза закрыты! Мам, как ты догадалась?

– Смешной вопрос. Она руки на стол поместила, голову на них положила! Садись!

– Что нам теперь делать?

– Жить счастливо. Все проблемы решены, Мотя девочек и тебя любит. Правду о том, что ты не ЭКО сделала, а с Борисом в съемной квартире встретилась, никто не узнает.

– А вдруг Матвей поедет в клинику?

– Зачем?

– Ну… не знаю! Правду выяснить?

– Он ее уже знает: имело место донорское ЭКО.

– Борис, мерзавец, отказался биоматериал сдавать! Сволочь! Гаденыш! Сказал: «Хочешь ребенка именно от меня? Ложись в койку». Хорошо хоть, со второго раза получилось!.. Неспокойно мне!

– Все хорошо!

– Ага! Мы так думали, когда все организовали! И что? Мотя узнал!

– Солнышко, Матюша выяснил, что было донорское ЭКО! Про квартиру ему никогда не узнать. Ее снимала Татьяна Петровна. Заплатила сполна. Никаких проблем. Случилось все это не вчера! Доктору в клинике чемодан денег отнесли, он вписал тебя на ЭКО, взял за непроведенную операцию как за сделанную. Мотя определенно все уже раскопал, увидел, что ты воспользовалась материалом донора. О том, что тебе пришлось с паразитом в кровать лечь, знаем лишь ты, я и подонок. Доктор, слава богу, улетел из России, живет где-то в Азии. Мерзкой сволочи уже нет! Бояться некого!

– Вдруг кто-то узнает, что ты ему в кофе подсыпала отраву? – тихо осведомилась Зина.

– Невозможно! Как все разворачивалось? Сукин сын в очередной раз потребовал денег. Я предложила встречу в «Цыпленке-куренке». Сидели тихо. Отдала ему пакет, сказала: «Пересчитай в туалете. Но там точно». Он убежал, я ему в кофеек подлила капельки. Хорошее лекарство для сердечников, ни запаха, ни вкуса. Но если целый флакон, да еще в сочетании с алкоголем, то живо человек на тот свет уедет! На минуты счет пойдет!

– Мама, откуда ты это знаешь?

– Забыла, что я в таборе воспитывалась? Там бабы все могли. Препарат еще советский, сейчас давно непопулярный и забытый врачами. Доктора средних лет и совсем молодые о нем и не слышали. Но лекарство продается до сих пор… Гаденыш ушел в сортир, я заказала ему коньяк и кофе. Он вернулся, сказал: «Тридцати тысяч не хватает!» – и по пиджаку, там, где нагрудный карман находится, ладонью похлопал. Потом ухмыльнулся: «В рублях много кажется, а в евро-то не особо толсто выглядит. Завтра прибавь к тридцатке еще и евриков!»

– Вот мерзавец!

– Ну, ничего нового про него не узнали! Пообещала на следующий день все отдать на этом же месте. Мужик и кофе, и спиртное выпил. Я покинула ресторан, зашла в супермаркет. Решила посмотреть, когда он выйдет и появится ли вообще на улице. Минут через десять Борис показался, прошел немного, упал. А я уже сообразила, что основная толпа набегает, когда маршрутка приезжает. Нет автобуса – нет и пешеходов. Из магазина вышла, когда городского транспорта не было, подошла к мужику – мертвый. Рядом никого. Залезла ему под куртку, в нагрудный карман пиджака, взяла деньги и ушла. Сумма к нам вернулась.

– Мама! Ты гений! Ты герой! Я бы растерялась! Побоялась бы труп трогать!

– Живые не хуже мертвых.

– Все! Конец!

– Да! Конец! Прямо не верится! Забыли! Мы ничего не делали.

Саша нажала на экран.

– Больше они о Борисе не говорили. Я дождалась, когда пара уйдет, потом пошла к своей машине. У меня там в багажнике на всякий случай лежит другая куртка, шапка, брюки, обувь. Мало ли, вдруг понадобятся. Переоделась, подождала полчаса. Приехала к Гришиным совсем в другом виде, отдала шаль. Платок забирала Шура. Она во мне соседку по кафе не узнала.

Саша замолчала.

– ЭКО не было, – тихо подвела я итог. – Борис выдвинул свое условие: донором никогда не станет, в медцентр не пойдет, но ребенка готов сделать обычным путем. Зина и Шура подобрали идеального внешне мужика, он наполовину брат Матвея, похож на него. Вот только о душевных качествах не подумали. Александра потом спохватилась, начала девочкам говорить, что воровать и врать нельзя. И вот почему Зина так боялась, что до мужа дойдет правда про ЭКО. Хоть мать и успокаивала, что все оформлено как донорская процедура, дочь боялась. Скорее всего, она так и продолжит жить в страхе, вдруг муж узнает, что жена легла в постель с другим, вдруг дети унаследовали дурные наклонности биологического отца. Похоже, он собирался шантажировать Зинаиду всю жизнь, сделать ее источником постоянного дохода!

Примечания