Милашка на вираже

Глава тридцать первая

– Вилка, ты не меняешься, – улыбнулся Кирилл, – иногда вижу тебя по телику и переполняюсь гордостью: знаю знаменитость!

– До звезды мне далеко, – засмеялась я, – Арина Виолова подзвездок последней категории. А в телевизоре сегодня может почти каждый появиться.

– Меня туда не пригласят, – произнес Кирилл.

– Почему? – удивилась я. – Запишись на сайте любимой программы в зрители, будешь сидеть в студии, будешь хлопать и улюлюкать по приказу редактора, увидишь изнанку процесса съемок. Вот только оно тебе надо?

– Никогда, – рассмеялся Кирилл, – не люблю публичность.

Степан вынул связку.

– Понимаю, вопрос идиотский. Но вдруг ты подскажешь, где находится замок? На имя заказчика не надеюсь, ты его не назовешь!

Кирилл взял связку.

– Ты же знаешь, мастер делает замок и ключ, вручает клиенту и получает оплату. Занавес! Остальное личная тайна клиента. Ни мне, ни отцу никогда не сообщали, в каком месте что-то спрятано. А если кто и решит пооткровенничать, то я слушать не стану. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Но кое-что можно понять, глядя на ключи? – предположила я. – В противном случае ты бы нас не пригласил.

– Правильно, – согласился хозяин, – на фото не очень понятно, но я сообразил. Видишь, здесь бороздка?

– Бороздка? – повторил Степан. – Это просто царапина!

– На офнере ничего просто так не бывает, – остановил его Кирилл, – каждая, даже самая незначительная деталь несет информацию. Отметина свидетельствует, что это ключ от ячейки.

Настал мой черед изумляться.

– Банковской?

– Вроде того, но нет, – произнес загадочную фразу Маркин.

– А-а-а, – протянул Степан, – так ты ваххунд! Не знал!

Кирилл положил ключи на стол.

– Нет, я сам этим не занимаюсь. Это был бизнес отца. После его смерти я некоторое время работал ваххундом. Те, кто моим родителем пользовался, знали, что я его сын, и полностью мне доверяли. А новеньких я не брал.

– Ты знатно шифровался, – похвалил Степан.

– Ага, – улыбнулся друг детства, – весь двор думал, что я – Николай Кириллович. Я боялся, что кто-то пронюхает, чем я занимаюсь, донесет в милицию. Следовало сменить дислокацию, да адресок народ из уст в уста передавал, мобильных не было, на ватсап не напишешь, эсэмэс не отправишь. А телефон прослушать могли. Многие тогда осторожничали. Но нечего нам о фигне перетирать. Да, Степан, мой отец был ваххундом. Мало-помалу все ячейки опустели, новых клиентов я не брал. Старых бросить не мог, чувствовал ответственность. Со дня кончины отца прошел не один год. Сейчас остался всего один сейф. Давно им никто не интересовался. Но у папаши были случаи, когда владелец являлся через десять-пятнадцать лет. Если клиент показывает офнер, я понимаю, от какой он дверцы. И обязан был привести человека на место независимо от того, знаю его, не знаю. Документы, понятное дело, не спрашивал. Только офнер. Вы его предъявили, и я понял, что он от последней, давно запертой ячейки. На «головке» есть номер. Бороздка касается цифры два, а под девяткой отметка.

– Я думала, это просто щербинка, в нее грязь попала, – протянула я.

– Я сказал: просто так ничего на офнере не бывает, – повторил Кирилл, – на нем отметки отца. Ну, пошли!

Мы вышли из теплой деревенской избы в холодный двор.

– Брр, – поежился Кирилл, – ну почему у нас не Африка?

– Тебе там летом точно не понравится, – возразил Степан.

– В Испании, Италии в августе тоже чума, – продолжил хозяин.

Мирно беседуя о погоде, наша компания дошла до конца большого участка и остановилась.

– Что вы видите? – осведомился Маркин.

– Забор, – ответила я, – такой в фильмах про набег татаро-монгольских войск на русское село всегда показывают. Враги через заостренные колья лезут, а наши мужики их вилами да лопатами охаживают.

– Изгородь знатная, – согласился Кирилл, – отец ставил. Руки у него золотые были. Все умел.

Степан остановился.

– В медвежатники другие не шли.

– Батяня сейфы ломать давно перестал, – пояснил Кирилл. – Из-за меня ваххундом стал, перед смертью сказал: «Хотел тебя сам вырастить, до ума довести. Да и папаша-зэк – нехорошая отметка в анкете». Колодец заметили?

– Да, – в едином порыве ответили мы с мужем, а я не сдержала любопытства: – Кто такой ваххунд[2]?

– Немецкое слово, в переводе: сторожевой пес, – ответил Кирилл. – Кто первый полезет?

– Куда? – не сообразила я.

– В колодец, – ответил Маркин и снял деревянную крышку, которая прикрывала сруб.

– Нам туда придется спускаться? – попятилась я.

– Струсила? – обрадовался Кирилл.

– Нет, – соврала я, – просто это мой первый опыт в покорении водоносного слоя.

– Внутри сухо, – успокоил меня Кирилл. – Я хвастался уже, что мой отец был рукодельником. И очень ответственным. Если человек ячейку оплатил, Николаю Кирилловичу надо было во что бы то ни стало сохранить содержимое. Вдруг менты заявятся? Батяня живо вентиль на кухне повернет, скважину мигом водой затопит. Дураков нет в полный колодец сигать. Да и зачем?

– А как же сейфы? – не умолкала я. – Их тоже вода накроет, содержимое погибнет.

Кирилл показал на сруб.

– Степан, там лестница, иди первым, я за тобой, Вилка последняя. Если она свалится, то на нас угодит, мягко ей будет.

Минут через пять мы очутились на дне и увидели в стене железную дверь, которую украшал круг, смахивающий на штурвал. Кирилл схватился за него, повернул… Створка медленно открылась внутрь.

– Просто сериал «Дворцовые тайны», а не колодец, – прошептала я. – О! Там комната!

– Не особенно большая, вход почти герметично запирается, – уточнил Кирилл, – но если вода все же внутрь просочится, то до первого ряда ячеек не достанет, а уж до второго тем более. В полу есть отвод.

Я стала рассматривать стену, на которой были открытые железные дверцы. На каждой висел снаружи замок самого простецкого вида, навесной, с дужкой.

Кирилл показал на единственную закрытую ячейку:

– Вот ваша. Открывайте. Я отойду. Оцените, ребята, специально ради вас приехал. И денег не возьму.

– Хранение не бесплатное? – спросила я.

– Нет, – улыбнулся Маркин, – можно за десять лет сразу всю сумму внести. А можно за год, за шесть месяцев, за тридцать дней. Ваша с годовой оплатой. Долг на ней, но я как отец. Если хозяин не пришел, жду его.

Маркин вышел из тесного помещения. Степан быстро справился с замком и заглянул в необычный сейф. Я не видела ничего, кроме спины мужа, и спросила:

– Что там?

– Записная книжка, – ответил Степан, обернулся и показал мне самый обычный ежедневник в переплете из искусственной кожи.

– Наверное, там что-то очень важное, – предположила я, – пустяк так тщательно прятать не станут.

Муж сунул находку за пазуху.

– Дома изучим содержимое.

Я не согласилась с его решением.

– Лучше поехали в офис. Да и Андрей там.

– Ладно, – сказал Степан, – ты права.

Обратная дорога показалась мне бесконечной, когда Степан припарковался в подземном паркинге, я выскочила из джипа и понеслась к лифту.

– Любопытство – страшная сила, – улыбнулся муж, когда мы наконец очутились в кабинете, – придется подождать Попова.

Когда Андрей уселся около меня за стол, Степан открыл ежедневник.

– Написано от руки, почерк – мечта любой учительницы, которая вынуждена ломать глаза, проверяя детские тетради. Каждая буква прямо как из прописи. Итак, начну. Светлана Войкова.

– Это кто? – спросил Андрей.

– Понятия не имею, – ответил Дмитриев, – пролистаю сначала ежедневник. О! Да тут есть оглавление. Светлана Войкова, Варвара Лапина… Всего восемь женских имен, последние – Анастасия Меркулова, Аэлита Кробченкина. Ребята, да это рукопись книги. Есть предисловие. Может, с него начнем? Вероятно, там объясняется, кто автор.

Глава тридцать вторая

Степан сделал глоток воды из бутылки и начал:

– «Меня зовут Сергей Петрович Чернов. Работаю шофером, но вот уже который год пишу книгу. Названия у нее пока нет. О чем она? О любви, которая способна причинить много горя. И о любви, которая только прикидывается любовью. О глупости. О жадности. О деньгах, которые являются самой сильной страстью человека. В этой тетради интересные заметки, они послужат основой для романа, который затмит «Войну и мир».

– Автор скромностью не отличается, считает себя самым великим из всех великих, – не выдержал Андрей.

– С творческими людьми такое сплошь и рядом, – вздохнула я, – один раз я попала на тусовку писателей. Они сначала вели себя мирно, потом прилично выпили и стали обсуждать, кто из них талантливее. Дело завершилось дракой, потому что безмерно гениальными себя считали все.

– Даже ты? – с самым серьезным видом поинтересовался Андрей.

Я улыбнулась.

– Меня в компанию не приняли.

– Почему? – удивился Попов.

– Потому что я автор детективных романов, – пояснила я, – выпускаю три-четыре книги в год. Они пусть не сразу, но продаются, мне платят гонорар. Гениальные писатели так себя не ведут. Они сначала сообщают всем о том, что пишут эпохальный роман, потом несколько лет сидят в кафе, повествуя, какая великая фраза вышла сегодня из-под пера.

– Одна? – уточнил Андрей.

Я кивнула.

– Обычный писатель вроде меня старается сдать рукопись в издательство вовремя. Он не хочет подвести редактора и своего читателя, поэтому пишет каждый день. Для него написание книги – работа. Гений ждет прилива вдохновения, а оно капризно. Может за год всего разок на короткий срок появиться. О том, что Лев Толстой, Федор Достоевский, Антон Чехов, да и большинство на самом деле великих упорно работали, постоянно издавали новые произведения, тот, кто творит по вдохновению, предпочитает не вспоминать.

– Да они просто лентяи, – засмеялся Попов. – А на какие деньги «великие» живут? Кто им завтрак, обед, ужин по расписанию подает? И не голыми же они на улицу выходят!

Я развела руками.

– У кого мать, у кого жена, у кого любовница есть.

– Кстати о последних, – подал голос Степан, – пока вы о писателях шуршали, я пролистал тетрадь. Безусловно, мы изучим все главы внимательно. Но пока две последние кажутся мне самыми интересными.

– Читай, – попросила я.

– Анастасия Меркулова, – начал Степан. – Как и все предыдущие дамы, она супруга богатого бизнесмена, никакого внимания на водителя мужа не обращала. Да и со своим шофером вела себя отстраненно. Безукоризненно вежливая, никогда не выходила из себя. Замечания делала справедливые, в вежливой форме. Никакого крика, рукоприкладства себе не позволяла. Внешне симпатичная и безо всякого пафоса. К мужу, который отсутствовал неделями дома, относилась с уважением. Ни разу я не видел и не слышал скандалов. Истерику на моих глазах она закатила всего один раз. Случилось это утром в день ее гибели. Анастасия полуголая бегала по дому с воплями. Потом сгладила впечатление, соврала, что ей в сериале роль предложили, репетировала она так. Меня на работу к Меркулову привел Савелий Блюмкин, которого я считаю своим лучшим другом. Мы познакомились давно, сначала просто общались, затем стали работать вместе. Прочитав первые главы, вы уже поняли, что я могу понравиться любой женщине независимо от ее возраста. Мы с Савой нанимались в разные богатые семьи, возили жен, дочерей, матерей. Нашими любовницами, как правило, становились супруги, иногда мамаши бизнесменов. Дочки никогда. Но случай с Анастасией был особый. Я сидел без работы, Савелий пристроил меня к Меркулову и велел:

– На Настю даже не смотри, она моя.

Я не охочусь в чужом лесу, предполагал недолго возить Никиту Андреевича. Рассчитывал во время службы обзавестись полезными контактами и найти семью, где хозяйке нужен водитель. Меркуловых рассматривал как временный аэродром, на котором я оказался из-за неудачных обстоятельств. Никогда до тех пор не покидал насиженного места, пока не нашел новое. Но отношения с Алиной Зайцевой, о которой я писал ранее, стали развиваться непредсказуемо, женщина оказалась глупой, собралась уйти от мужа-форбса ко мне, стала требовать:

– Разведись!

Вот и пришлось мне спешно сматывать удочки. Уходить от Зайцевых в никуда – неправильно, но у меня был свой человек в бюро по найму водителей для вип-клиентов. Я отстегивал ему определенную сумму за услуги. Ни разу осечек не случалось, но когда я ушел от Алины, то дозвониться до Якова не смог. Приехал в агентство, где он служил, и узнал, что Яша улетел в Израиль на постоянное место жительства. Вот поэтому я оказался у Меркуловых в статусе простого водителя, на хозяйку внимания не обращал. Когда Саве любовница до смерти надоедала, он приглашал ее в кафе, где затевал из-за пустяка ссору. Пара начинала выяснять отношения, и тут «случайно» появлялся я, якобы решивший попить кофейку. Я осыпал даму комплиментами, активно за ней ухаживал. В конце концов через некоторое время все завершалось в постели. Если на тот момент у меня не пылал роман с супругой очередного хозяина, то отношения могли продлиться около года. Если же я был несвободен, то все завершалось во время первого постельного зигзага. Но и в первом, и во втором случае разыгрывалась такая пьеса. В квартиру врывалась моя законная жена Рита и, грозя прелюбодейке рассказать все ее мужу, выгоняла охочую до утех леди. Та уносилась, более у нас с ней ничего не было. Я звонил Рите и говорил: «Мама, сегодня не приду ужинать». Эти слова – знак для нее. Наш брак с Маргаритой с самого начала был фиктивным, мы оставались просто друзьями. За помощь в избавлении от ненужной мне любовницы я благодарил Риту рублем. Но с Меркуловой все покатило не по проторенной нами с Савой дороге. Незадолго до своей гибели друг приехал ко мне и рассказал, что хозяин страшный человек. Меркулов изощренно издевается над женой, велит Анастасии зарабатывать деньги, но не на службе у посторонних людей, а у него, собственного мужа. Как это работает? Анастасия, например, хочет купить новую машину. Муж предлагает ей:

– Реши загадку, получишь всю сумму.

Вроде ерунда? Да только головоломка не «два кольца, два конца, посередине гвоздик». Таких простых, на которые сразу вылетает ответ: ножницы, у Никиты в запасе нет. Задания были другие, и Настя их сама выбирала. Каким образом? Муж шел с ней в библиотеку, завязывал ей глаза, подводил к шкафу. А там книжек в бумажных переплетах на полках полным-полно. Жена должна была вытащить одну. Все издания повествуют о странностях, непонятках, невероятных событиях, которые происходили в Подмосковье или в столице. Ну, например, в одной деревне сгорел дом, кто и почему устроил пожар в здании, где жил никому не нужный нищий пенсионер? Настя сама обозначала срок, за который она справится с задачей, но не дольше чем неделя. Если она достигнет успеха – деньги ее. Если спасует – ей придется бежать из плена. Несколько раз жена Меркулова попадала в так называемую тюрьму. Все вокруг думали, что она отдыхает в СПА, улетела за границу. На самом деле Никита Андреевич сажал жену в машину, помещал ее чемодан в багажник, потом надевал Анастасии на голову мешок и отвозил ее на край Москвы. Там ночью он спускал супругу в люк канализации. С собой у нее был рюкзак с фонарем, бутылкой воды, парой бутербродов и картой подземных коммуникаций. На ней обозначалась точка, в которой Анастасию через три дня будет ждать Никита. Если она опоздает, супруг уйдет и люк не откроет.

– Жуть, – не выдержала я. – Чернов, случайно, не врет? Это возможно?

Степан оторвался от чтения.

– К сожалению, я и не о таком слышал! Один московский бизнесмен устраивал охоту на свою жену. Увозил ее в лес, приказывал спрятаться, спускал собак, когда те находили женщину, он гнался за ней и стрелял. Пули у него, правда, были резиновые.

– Читай дальше, – попросил Андрей.

Степа сделал глоток воды из бутылки.

– Бродить по подземным ходам Анастасии пришлось несколько раз. К счастью, ей всегда удавалось добраться вовремя до условленного места. Но денег она не получала, потому что не решала загадку. И приходилось опять обращаться к мужу за деньгами. Со временем Настя сообразила, как облегчить свою жизнь. Когда Никита уезжал в офис, жена тайком пробиралась в его кабинет. Она приобрела отмычку, открывала замок, становилась около стеллажа с книгами, закрывала глаза, поднимала руку, вытаскивала одну… Анастасия считала шаги, которые надо было сделать, чтобы очутиться в определенном месте, проводила пальцем по корешкам, чтобы найти нужный. Отрабатывала до автоматизма поиск очередной брошюры. Изучала загадки, узнавала, где искать отгадки. И лишь тогда шла к Никите с просьбой о деньгах.

Несколько раз подряд ей удалось быстро и четко пройти испытание. А потом… Анастасия все проделала аккуратно, прошла по комнате сколько надо, подняла руку, пощупала корешок, вынула книгу и открыла глаза. Вместо ожидаемого издания «Куда пропал фонтан из усадьбы Мокрикино» она держала «Восьмое чудо села Перкино». Вот это был удар! Супруга Меркулова с трудом удержалась от восклицания: «А где история про фонтан?»

С новой загадкой ей не удалось справиться. Анастасия в очередной раз оказалась в подземелье, а в рюкзаке, который скинул ей Никита, когда она уже стояла по щиколотку в зловонной жиже, был лишь обрывок карты: окончание и начало пути, середина отсутствовала. Ни воды, ни еды на сей раз не было. Анастасия бродила по канализации четыре дня, потом потеряла часы, и время для нее остановилось. Несколько раз бедняга натыкалась на лестницу, поднималась по ней, пыталась открыть чугунную крышку люка. Но то ли та была заперта, то ли у Насти просто не хватало сил ее открыть. В конце концов до Меркуловой дошло: Никита понял, что она жульничала и знала, где какая брошюра стоит. Муж поменял порядок книг на полке, а потом отправил жену в систему канализационных труб на верную смерть. Скорей всего, Меркулов уже заявил в милицию о пропаже супруги. Ее ищут, но поиски-то ведут в городе и окрестностях. Под землю никто не догадается заглянуть. Бедняга решила просто лечь и ждать смерти. Но в том месте, где она стояла, повсюду хлюпала мерзкая жижа. К вони Анастасия уже привыкла, перестала ощущать отвратительный запах. Но падать в то, что чавкало под ногами, Меркулова была не готова. Она решила найти сухую трубу, такие ей попадались регулярно. У пустого рюкзака, который Анастасия зачем-то носила на спине, был карман, закрытый пряжкой с острым стерженьком. Настя двинулась вперед, она хотела отыскать относительно приличный закуток, лечь, вскрыть стерженьком вены и тихо умереть. Принятое решение придало ей сил.

Анастасия довольно долго шла вперед, и вдруг вдали показался тонкий луч света. Женщина, у которой почти погас фонарь, побежала к нему и увидела ремонтного рабочего.

Бедолага собрала последние силы и закричала:

– Помогите мне!

Мужик подпрыгнул, уронил инструмент, обернулся, увидел Настю и воскликнул:

– Ты кто? Откуда?

Меркулова заплакала и потеряла сознание.

Глава тридцать третья

Очнулась Анастасия в клинике. У кровати стояли Никита, врач и незнакомый человек.

– Вы можете говорить? – спросил доктор.

– Наверное, да, – прошептала Анастасия.

– Как вас зовут? – осведомился эскулап.

– Настя, – ответила она.

– Отлично, – обрадовался врач, потом сказал Никите: – Думаю, вы можете пообщаться, но недолго.

Муж сел на стул у кровати. На втором устроился незнакомец.

– Дорогая, – проникновенно произнес Меркулов, – ты не представляешь, как я испугался, когда ты не вернулась домой из магазина, куда отправилась за обновками. Что с тобой случилось? Попробуй вспомнить. Рядом со мной сидит следователь. Если ты стала жертвой нападения, он постарается найти преступников.

Настя поняла, что Никита дал ей понять, как она должна себя вести. И если она сообщит правду, то кто ей поверит? Анастасия живет в богатом доме, у нее роскошная спальня, своя гостиная, гардеробная с красивыми вещами и дорогими украшениями. В особняке огромный штат прислуги. Дознаватель начнет опрашивать горничных, повара, шофера, и что те расскажут? Что Никита Андреевич прекрасный муж, он не жалеет на жену денег, не попрекает ее бездетностью, та катается на дорогой иномарке, одевается в лучших магазинах, спит, ест, отдыхает сколько ее душеньке угодно. О том, что супруге бизнесмена приходится делать ради денег, не знает ни одна душа. Что произойдет, когда она сообщит правду? Врачи решат, что от пребывания под землей у Меркуловой помутился разум, запрут ее в сумасшедшем доме.

Настя сумела сесть и зашептала:

– Милый, я решила поехать в торговый центр одна, без шофера. Взяла такси.

– Неразумный поступок, – покачал головой следователь.

Анастасия ощутила прилив вдохновения и принялась врать.

– Водитель мне надоел, вечно за мной тащится, сопит. Я устала от того, что не могу одна по лавкам побегать. Ну кто знает, чья я жена? Мои фото не публикуют в прессе. С виду я обычная женщина. Вышла на шоссе, остановила машину и отправилась в Москву. Чувствовала себя школьницей, которая сбежала с уроков. Человек за рулем выглядел прилично, он предложил мне бутылку воды. Я сделала пару глотков и… открываю глаза, а вокруг грязь, вонь! При себе остался пустой рюкзачок и фонарь. Откуда он взялся? Даже предположить не могу. Сколько времени я бродила под землей? Не знаю. В конце концов поняла – я скоро умру, и вдруг увидела свет. Простите, я устала. Хочу спать. Больше ничего не помню. Ох! На мне были очень дорогие серьги, кулон и кольцо. Муж подарил на очередную годовщину нашей свадьбы. Все пропало. И кошелек испарился. В нем была немалая сумма денег, кредитки.