Милашка на вираже

Глава тридцать девятая

– В Товарово, – всхлипнула Аэлита.

– Разве там кто-то живет? – удивилась тетка. – Думала, никого уже нет. Я тоже на автобус не попала. Мне в Колыбино, на десять километров дальше, чем тебе. Вон там стоит пара, им в Алякино. Нас уже трое. Если ты согласишься стать четвертой, возьмем такси. Цену на всех раскидаем, учтем километраж. Ну? Согласна?

Аэлита молчала.

– Последний автобус укатил, – уговаривала ее тетка, – не так уж и дорого получится. Или ты тут ночевать собираешься?

– Нет, – прошептала Кробченкина и зарыдала, – денег не дали, зарплату задержали. А шоферы автобуса меня знают, могут за так довезти.

Женщина отошла. Сквозь непрерывные слезы девушка видела, что компания из трех человек поймала такси и стала усаживаться. Аэлита вытерла лицо рукавом. Делать нечего, надо вернуться к подземке, поискать подъезд без домофона и там провести ночь на подоконнике. На улице ноябрь, холодно, ветрено, а на ней куртка на тонком синтепоне, не теплая, уютная шубка, как на обладательнице красивой иномарки. И сапожки не по погоде, тонкие, на скользкой подошве. От слез легче не станет.

Аэлита шмыгнула носом и побрела к метро. Ей пришла в голову идея посидеть там в вестибюле до закрытия.

– Эй, стой! – закричал знакомый голос.

Кробченкина оглянулась и увидела, что такси пока не уехало, дверца открыта, возле нее стоит женщина, которая предлагала ей поехать с компанией, и машет рукой.

– Иди сюда! – позвала она.

Девушка приблизилась к машине.

– Садись, – скомандовала незнакомка, – доедешь до Товарова.

– Денег нет, – прошептала Аэлита.

– Лезь, – пробасил из салона мужской голос.

– У меня денег нет, – опять пролепетала Аэлита.

– Уже слышали, – пробурчал невидимый собеседник, – за так довезем. Уж не сволочи позорные, не кинем девку одну ночью.

Не веря своему счастью, Аэлита села в машину.

Когда шофер притормозил у поворота на Товарово, мужчина предупредил:

– Прямо до дома не доставим, дальше пойдешь пешком.

– Конечно, конечно, – закивала Кробченкина, – всегда тут из автобуса выхожу.

Она вылезла из салона, такси помчалось дальше, Аэлита поспешила домой. Ей так хотелось после всех треволнений как можно быстрее очутиться пусть в убогих, но родных стенах, что она побежала со всей возможной скоростью.

Стоял ноябрь, пятнадцатое число. Вечером сильно подморозило, дорога резко шла под уклон. На ногах у Аэлиты были старые дешевые сапожки на каблуке. Чтобы не поскользнуться, надо было наклеить на подошву профилактику. Но у Аэлиты на сей изыск не нашлось денег. Как правило, она ходила аккуратно, но сегодня был нервный день, поэтому Кробченкина, забыв об осторожности, просто полетела в сторону своей избушки. В какой-то момент ее ноги разъехались. Чтобы не упасть, Аэлита замахала руками, но это ее не спасло. Она упала, ее потащило по льду. Бедняжка ехала, словно на санках, уцепиться за что-либо было невозможно. В конце концов дорога сделала крутой поворот. По инерции Аэлиту выкинуло на противоположную сторону шоссе и сбросило в глубокий кювет. Несчастная больно ударилась обо что-то головой и провалилась в темноту.

Сознание вернулось к Аэлите так же внезапно, как и покинуло ее. Кробченкина услышала голоса.

– Иди на шоссе, – велел мужской голос.

– Ты один не справишься, – возразил женский.

– Хорош спорить, – рассердился бас.

Первым желанием Аэлиты было позвать на помощь, но она замерзла так, что не могла крикнуть. Через несколько секунд пришел страх. Что там на дороге? Почему люди оказались на шоссейке, которая ведет в заброшенное место? Они заблудились? Или задумали плохое? Аэлита попыталась встать и чуть не заорала от боли, у нее адски болела нога. Кое-как она подползла к краю кювета и осторожно высунулась. Перед ее глазами предстала такая картина.

В кювете лежит роскошная иномарка с открытым багажником. Мужчина в черной куртке с капюшоном вытаскивает из отсека для вещей два здоровенных куля защитного цвета.

– Сава, осторожней, – попросила шикарно одетая дама, которая находилась чуть поодаль.

– Все будет хорошо, не переживай, – откликнулся спутник.

Потом он вынул из кармана нож, разрезал один мешок и вытряхнул его содержимое в салон.

– Осторожней, – повторила незнакомка, закрыв лицо руками, – какая гадость.

– Это не гадость, а ампутированные у больных людей части тела, – возразил Сава, – мужские, женские.

Аэлита чуть снова не потеряла сознание. А пара продолжала беседу.

– Боже, где ты взял этот ужас? – простонала женщина. – Зачем этот кошмар?

– Бабахнет знатно, – пообещал бас, – думаю, тщательно изучать, что здесь случилось, не будут. Твой муж не станет платить ментам за особое рвение. Он тебя определенно решил убить. И меня заодно, потому что догадался о наших отношениях. Умный он, хитрый, да и я не дурак.

Аэлита залпом допила компот.

– Много времени прошло, точно весь их разговор не помню. Но смысл никогда не забуду. Представить не могла, что люди на такое способны. Водителя женщина называла Савой, а он ее Настей. Они были любовниками, у дамы муж богатый. Ну не дура ли она – от обеспеченного к нищему водителю уходить? Я бы никогда так не поступила. Супруг просек, что его обманывают, а Сава с Настей решили сбежать, подстроить аварию. Они купили на складе какие-то взрывчатые вещества, приехали на поворот в Товарово, он очень опасный, и там устроили спектакль. Сава купил у санитара…

Аэлиту передернуло.

– Людям иногда удаляют руки-ноги, еще чего-то, типа печени. Фу, брр. Вот эти части приобрел шофер. Высыпал их в салон, велел Анастасии отойти, но на шоссе не соваться.

Глава сороковая

Аэлита снова передернулась.

– Он спутнице объяснил, что бабахнет не по-детски, велел не нервничать, предупредил: по бетонке им примерно километр шагать до места, где он спрятал другой автомобиль. Успокоил даму:

– Сейчас будет взрыв, мы «погибнем». А как «покойникам» потом смыться? На других колесах! Не нервничай. Все будет тип-топ. Антислед не потеряла?

Аэлита пожала плечами.

– Слово странное, вот я и запомнила. Анастасия подняла ногу, я увидела, что на нижнюю часть ее сапога надето что-то вроде мешка, снизу к нему приделан кусок вроде как от сетки-рабицы. Четко рассмотреть не смогла. Стояла ночь, на небе ярко светила луна, у джипа горели фары. Но точно сказать, что у нее такое было, не могу. Мешок с подошвой-сеткой, вот что я разглядела! Мужик поцеловал Анастасию, приказал идти к шоссе, сесть в овраге, принять позу эмбриона. Голова в коленях, руками макушку обхватить. Успокоил, что до нее ничего не долетит, но лучше обезопаситься.

Я, затаив дыхание, слушала Аэлиту, а та продолжала рассказ.

Дама поспешила к бетонке. Сава ушел в сторону Товарова. Вскоре раздался рев мотора, и на дороге показалась битая-перебитая старая машина. Она неожиданно быстро домчалась до места, где в кювете лежала иномарка, и резко затормозила. «Жигули» закрутило, понесло, но они остановились. Сава вылез из-за руля и спустился к дорогому седану. Что он там делал, Аэлита не видела. Дальнейшие события разворачивались с крейсерской скоростью. Мужчина выскочил из кювета, в одной руке он держал номер от машины, второй содрал с ног такие же мешки, как у женщины. Потом он забросил жестянку с цифрами в канаву, где затаилась Аэлита, чуть не попал в нее и бросился бежать по обочине к бетонке, держа странные «ботинки». Кробченкина поняла: сейчас случится нечто ужасное – и, забыв про больную ногу, помчалась по кювету к дому. Когда она вынеслась на дорожку, которая вела к заводу, раздался взрыв!

Аэлита пригнулась, закрыла голову руками и полетела к своей хатке. На пороге избы девушка обернулась и увидела, что над узкой дорогой поднимается пламя. Как и обещал Сава, бабахнуло знатно…

Аэлита замолчала.

– Ну и приключение, – выдохнула я, – представляю, как вы перепугались. Наверное, оперативники приехали?

Аэлита пожала плечами.

– Возможно. Я никого не видела.

– Неужели никто из тех, кто прибыл на место происшествия, к вам не зашел? – поразилась я.

Кробченкина взяла с блюда последнее пирожное.

– Я уезжаю рано утром. На следующий день побоялась идти мимо места взрыва. Вдруг там еще чего случится. Пробежала лесом до Фиркина, неближний путь, встала пораньше, чтобы успеть на первый автобус. Когда домой на последней маршрутке вернулась, никаких машин в овраге не было, только грязь повсюду. Я поняла: менты прикатывали. Может, кто и ходил в Товарово, да никого не нашел. Дом мой снаружи нежилым выглядел.

– Выглядел? – повторила я. – Вы же сказали, что живете там!

– Уехала, – пожала плечами Аэлита, – сняла неподалеку отсюда комнатку в коммуналке.

Я вынула кошелек, достала деньги и протянула их собеседнице.

– Наверное, не стоит спрашивать, почему вы не пошли в милицию с рассказом о том, что видели.

– Я что, похожа на дуру? – улыбнулась Аэлита.

– Вовсе нет, – ответила я, – поэтому полагаю, что держали язык за зубами. Но почему сообщили правду Чернову?

Аэлита ответила:

– Он мне большие деньги предложил. Тихий, симпатичный мужчина. А вы приятная женщина и тоже щедро заплатили за беседу. Еще и угостили. Всегда ценю хорошее к себе отношение.

Я улыбнулась в ответ.

– Спасибо, вы нам очень помогли.

К столику подошла официантка с пакетом.

– Ваш заказ, – сказала она и поставила бумажную сумку на свободный стул.

– Решили пирожных взять? – спросила Кробченкина. – Они тут нереально вкусные.

Мне стало до боли жаль девушку, похоже, она никогда не пробовала настоящие десерты. Я вздохнула и сказала:

– Аэлита, когда-то я, как вы, не имела в кошельке лишней копейки, мыла полы в разных местах, в том числе в туалетах одного вокзала. Неприятная работа, но там неплохо платили. Я прекрасно знаю, каково это – бегать зимой по холоду в парусиновых тапках и трястись на морозе в куртке из синтетической собаки. Но жизнь длинная, часто непредсказуемая, никто не знает, что ждет его впереди. Я от всей души желаю, чтобы в вашем завтра все наладилось, чтобы через несколько лет у вас появилась счастливая семья, любящий, заботливый муж, удобная квартира. В этом пакете немного пирожных, они для вас.

Я открыла сумку и достала визитку.

– Если вам станет плохо, не плачьте одна вечером, думая, что никто не поможет. Просто позвоните. Постараюсь выручить вас, если, конечно, это будет в моих силах.

– Мы вообще-то не подруги, – пробормотала Аэлита, взяв карточку.

– Верно, – согласилась я, – но у нас одинаковый жизненный опыт, а это роднит. Если ты никогда не считал копейки, как поймешь того, кому не хватает на батон? Вроде пустяшная трата, но как купить хлеб, когда в кошельке гуляет ветер?

– Как мне вас отблагодарить? – растерялась Аэлита.

– Нет, нет, – сказала я, – просто отдаю долг. Однажды, очень давно, незнакомая женщина здорово помогла мне: накормила, купила пальто. Когда я спросила: «Как вас благодарить?», она ответила: «Никак. Это круговорот добра в природе. Когда встанешь на ноги, не пройди мимо того, кому будет плохо так, как тебе сейчас, помоги ему чем сможешь. Если все будут так поступать, добра на Земле окажется больше, чем зла». Я передаю вам сейчас слова той незнакомки: «Когда встанешь на ноги, не пройди мимо того, кому плохо так, как тебе сейчас, помоги ему, чем сможешь». Звони, если я буду тебе нужна.

Я встала.

– Стойте, – воскликнула Аэлита, – сядьте. Знаете, почему я на самом деле не пошла в милицию?

Я опустилась на стул.

– Почему?

– Вы так хорошо ко мне отнеслись, – прошептала девушка, – Сергею Петровичу я не всю правду сообщила. А вам сейчас открою.

Глава сорок первая

– Они не погибли, – протянул Степан.

– Да, – согласилась я, – Савелий понял, что Никита не отпустит Анастасию живой. Кто-то настучал мужу про шашни супруги с шофером. Кто? Точного ответа нет. Дворни в доме было много. Сладкая парочка старательно шифровалась, но где-то прокололась. Никита узнал правду. Может, экономка постаралась? Забыла, как ее звали.

Попов кивнул.

– Мы знаем, что Настя накануне аварии уволила всю прислугу. Степан попросил меня найти хоть кого-то из тех людей. Я смог установить лишь имя экономки: Марина Бойко. Она скончалась от инсульта пару лет назад.

– Кто-то мог сообщить хозяину об особых отношениях Насти с шофером, – повторила я, – а тот…

– У любого мужика при известии об измене жены рука тянется к топору, – перебил меня Андрей, – даже тот, кто давно на бабу внимания не обращает, сам налево заруливает, даже он взбесится.

– Нелогичное поведение, – удивилась я.

– В такой ситуации логика не работает, – усмехнулся Степа, – все мужчины собственники. Как мы говорим? Моя машина, мои деньги, моя жена. А тут кто-то покусился на твое, личное! Меркулов точно озверел. Но, зная его характер, думаю, он не сразу кинулся жену бить. Стал разрабатывать план мести. Допускаю, что Никита ранее предлагал Насте честную игру, он и правда хотел ее отпустить. Почему? Вспомним пост в инстаграме его теперешней супруги, фото календаря с датой – пятнадцатое ноября без года, возможно, отношения второй жены с Меркуловым завязались еще во время его брака с Анастасией.

– Интересно, почему она выложила снимок спустя столько лет после аварии? – удивилась я.

Попов хмыкнул.

– Вилка, Надежда завела инстаграм в декабре прошлого года. Пятнадцатое ноября за время ведения аккаунта было пока один раз.

– Действительно, – смутилась я.

– Возможно, Меркулов сначала не собирался обманывать Настю, решил в очередной раз поиграть в загадки, а потом дать развод той, которая не смогла родить ему ребенка. Но известие об измене разозлило Никиту. Только ему надо было улетать в командировку, а бизнесмен, похоже, не из тех, кто действует опрометчиво, считает, что месть – это блюдо, которое подают холодным, с улыбкой на лице. Меркулов спокойно отправился по делам, вида Насте не подал, что ему известно о ее романе с шофером. Но небось он обдумывал план действий. А Савелий, который уже успел все организовать для «аварии» и только выжидал, когда хозяин в очередной раз улетит куда-нибудь на несколько дней, устроил ДТП. Есть у меня и предположение, откуда у водителя взялся чемодан с валютой. Настя получила от законного супруга огромную сумму за мужество, проявленное во время последнего «путешествия» по канализации. Салон ей вообще не нужен, она вложилась в него, чтобы обеспечить Раису, сестру Савы. Оформлено все на двоих было на всякий случай. Вдруг налоговая заинтересуется, откуда у Раисы Переверзевой деньги на парикмахерскую? Есть ответ: она вложилась в нее в паре с женой богатого человека. Кредит оформлен на Раю, а деньги ей дает Настя. Валюту брат оставил сестре, зная, что скоро «умрет». План Савелий разработал с фантазией. Предполагаю, что Анастасия рассказала ему про непутевого Василия, брата Ирины. Может, пожаловалась, что ей приходится просить у Никиты денег на лечение наркомана.

– Пьесу водитель и впрямь вдохновенно состряпал, – согласился Попов, – устроил взрыв седана, куда положил ампутированные у больных части. Он и Анастасия надели на обувь приспособления, которые помешали эксперту точно определить следы. Теперь понятно, зачем на складе они взяли глицерин и марганцовку, да еще объяснили кладовщице, что везут их в салон.

– Глицерин может использовать косметолог, – сказала я, – перманганат калия тоже пригодится, кристаллы разводят водой и… Может, в растворе расчески ополаскивают. Сейчас это средство в аптеках не найдешь, а в год «смерти» любовников марганцовку использовали повсюду. И что? Да не было преступления на опасном повороте в Товарово. Саву не слепила фарами машина Василия, Блюмкин сам все устроил, глицерин смешал с марганцовкой. Ба-бах! И все. Всю ночь, а потом и часть дня место аварии засыпал снег, потом он превратился в дождь. Эксперту осталось только в затылке чесать. Но была оплошность. Чудом остаются в сохранности несколько следов от обуви Савы, ему пришлось снять с ботинок защиту, в ней быстро не побегаешь. Но пронесло. Никто не удосужился проверить размер обуви Василия.

– А зачем? – пожал плечами Степан. – Наркоман, единственный подозреваемый, умер. Дело прекращено в связи со смертью Василия. Но остались вопросы у нас. И…

В дверь кабинета постучали.

– Вот и гость прикатил, – обрадовался Степан, – входите.

В кабинете появился Эдуард.

– Что-то случилось? – с порога осведомился он. – Вы просили меня срочно прибыть.

– Проходите, садитесь. К нам поступила новая информация, – произнес Степан, – она в корне меняет всю картину.

– Какую? – удивился бывший следователь.

– Гибели Савелия и Анастасии, – уточнил Попов и стал рассказывать все, что нам сообщила Кробченкина.

Эдуард сидел с изумленным лицом.

– Ну и ну, – пробормотал он, когда Андрей замолчал, – облажался я по полной программе. Значит, они живы?

Я включилась в разговор.

– Твоя жена не сошла с ума, она узнала Настю по руке. А та с одного взгляда поняла, кто такая Ирина Рябова, директор благотворительного фонда, и отказалась от сотрудничества.

– Невероятно, – выдохнул Эдуард.

– У нас есть предположение, что Савелий нынче носит имя Иосиф Петрович, – продолжила я. – Сава и Настя живут в Европе, а бизнес ведут в России. Занимаются разными делами, не работают вместе. Каковы их личные отношения? Понятия не имею. Скорей всего, они сделали пластические операции, но кое-что изменить нельзя. След от травмы на руке Анастасии. Необычный прищур глаз Савелия и его любовь к круассанам из крохотной столичной кондитерской.

– В шпионы их бы не взяли, – хмыкнул Попов, – но для обычной жизни все о’кей. Все у них нормально шло, пока судьба не столкнула Ирину с Ольгой Сергеевной Николаевой.

Я подхватила нить разговора.

– Цепь неприятностей, которая случилась с твоей женой после того свидания с Ольгой, посылка с петардой, проколотые колеса, случай в метро… Бандероль мог отправить тот, кто не получил денег от фонда, на платформе в метро народ безумствует, Иру просто толкнули… Ну, и кое-кто чужие машины портит. Все это, вероятно, не имеет отношения к давней истории с «гибелью» Анастасии и Савелия. Но, может, Ольга и Иосиф решили убрать Ирину! У нас нет точного ответа. И мы его никогда не найдем. Но совершенно точно установлено врачами, что смерть Антонины Колывановой произошла из-за тромбофлебита, который она не лечила.

Эдик прижал руки к груди.

– От всего сердца спасибо, что сообщили правду о том, что парочка любовников жива. Надо подумать, может, нам с женой надо куда-то уехать из Москвы? Эти люди на все способны! Настя использовала в своих целях брата Иры. Неужели она не понимала, что ничем хорошим для Глазова эта история не закончится?

– Не Анастасия придумала использовать «Жигули» наркомана, – перебил Рябова Степан.

– А кто? – изумился Эдуард.

– Тут есть ответ, – кивнул мой муж, – но у нас остались вопросы без объяснения. Как вы догадались, что Меркулова и Блюмкин заезжали на склад в Зайкино?

– Уже не помню, – протянул Эдик, – кто-то сказал. Может, экономка? Управляющий?

– Покупатели активно болтали с тетушкой, которая выдала им глицерин и перманганат калия, – заметила я, – они ей сказали, что едут в Колюево.

– Ну да, в салон, – кивнул Эдуард, – а сами рванули в Товарово.

– Зачем им туда? – задал свой вопрос Андрей. – Вас не удивил маршрут?

– Ответа получить не удалось, – отрезал Рябов, – все погибли. Но после вашей беседы с Аэлитой мне стало ясно: пара специально ехала к месту взрыва.

– Странно, что вы тогда не сообразили: иномарка ехала не в Колюево, а в обратную сторону, – не умолкал Попов, – на схеме хорошо видно направление движения.

– Ступил, – поморщился Эдик, – с каждым случиться может.

– Есть еще вопросы, – вздохнул Степан, – но задавать их не стоит, потому что ответ есть в конце беседы Виолы с Аэлитой.

– Вы мне не весь разговор послушать дали? – напрягся Рябов.

– Да, – кивнул Степан и нажал на кнопку моего диктофона. Зазвучал голос Кробченкиной:

– Почему я не пошла в милицию? Отчего не рассказала, что видела? Ну, я вам не все сообщила, и Чернову тоже. Перед тем как спуститься в овраг, мужчина, который устроил взрыв, кому-то позвонил и сказал:

– Эдик! Это я сейчас… Эй! Вы кто? Почему подходите к телефону Рябова? Где он сам? Фу! Ну ты меня и напугал! Решил, что кто-то твою личную, не служебную мобилу схапал. Че с голосом? А не пей холодненькое осенью, вообще не узнать тебя. Короче. Все готово. Завтра с утра жди. Кто-нибудь сообщит. Если до полудня будет тихо, сам садись в тачку, типа куда-то порулил и увидел место ДТП. Не подведи нас.

Аэлита замолчала, на смену ей заговорила я:

– У вас отличная память!

– Первый и последний раз попала в такую переделку, – продолжала Кробченкина, – сильное впечатление осталось. Утром я решила пойти в милицию. Отделение располагалось в Мирсове, от моего дома пешком минут десять. И я поперлась туда, блин, честная гражданка. Пришла, а у дежурного какие-то люди стоят, скандалят. Я жду, от скуки начала разглядывать на стене стенд «Лучшие сотрудники месяца». Там два фото. На одном тетка, на другом мужик. И подписи под снимками, яркие, красным фломастером сделаны. Читаю: «Эдуард Рябов, следователь»… Меня словно по затылку ведром огрели. Стою, молчу. И тут выходит в коридор тот самый мужик, чье фото висит на доске, хрипит, понятно, что простыл, спрашивает у дежурного: не звонил ли ему кто? Меня заколотило, а скандалисты, как назло, ушли. Дежурный меня спрашивает:

– Девушка, вы кого ищете?

А этот Эдуард не уходит, уставился на меня, прохрипел:

– Что-то случилось? Не бойтесь, рассказывайте.

Я догадалась соврать:

– Простите, мне в туалет надо.

Эдуард разозлился:

– Тут не общественная уборная!

И ушел.

Дежурный мне улыбнулся.

– Иди по коридору. У следователя с утра настроение плохое, злой очень.

Я в сортир сбегала, на улицу вынеслась, тороплюсь на маршрутку, думаю: Эдуарду Рябову тот мужик звонил, говорил: не пей холодненькое. А тут следователь Эдуард Рябов охрип совсем. Вот же повезло, что до меня скандалисты пришли, а то бы рассказала этому следователю, как в овраге сидела. Он бы меня убил!

Голос Кробченкиной стих.

– Вы помогали Савелию и Анастасии, – подвел итог Андрей. – Я порылся кое в каких документах, нашел связь между вами. До четырнадцати лет Эдуард Рябов был прописан в том же доме, что и Блюмкин. Савелий в двенадцатой квартире, вы в тринадцатой. Потом семья Рябовых перебралась в другой дом, но недалеко уехали, на соседнюю улицу. Вы работали в ГАИ, вскоре после аварии на повороте перешли на службу в охрану банка, а когда тот лопнул, устроились в торговый центр, затем снова в банк «Фирт». Это туда и звонила Раиса после того, как ушла Виола, сказала: «О, хорошо, что ты сам подошел. Чего? Думала, тебе набираю, не туда пальцем ткнула!»

Попов покачал головой.

– Вы сказали Виоле, что работаете в магазине. Слукавили. На самом деле вы перешли в «Фирт», вас туда взяли на испытательный срок, оформили по договору, не сделали пока постоянным сотрудником. Работа у вас, что в торговом центре, что в банке, сменная, два дня через два. Вы трудолюбивый человек и не были уверены, что точно окажетесь в штате «Фирта», поэтому пошли на небольшой обман. Из магазина не уволились, служили и в нем, и в банке. Как вам удалось договориться с финучреждением, не знаю. Но у вас там в кабинете номер внутреннего телефона – шесть, девять, девять. Раиса же набрала последним – ноль. Не туда пальцем попала. А это номер для рецепшен на первом этаже. И надо же! Вы проходили мимо, взяли трубку. Конечно, удивились, услышав голос сестры Блюмкина. Рая в курсе всей аферы. У них с братом были очень близкие отношения.

– У вас все получилось, – вздохнула я. – Те, кто проверял благотворительный фонд, не сообщили Ольге Сергеевне все данные директора, предупредили только, что ее зовут Ирина Алексеевна.

Случайная встреча взбудоражила Иру, она примчалась ко мне. А потом уж прибежал ты и стал просить, чтобы я объяснила твоей жене, что Настя давно умерла. Когда мы учились в школе, ты считал меня полной дурой, которая получает пятерки исключительно из-за того, что тупо зубрит все предметы. И до сих пор думаешь, что я идиотка. Ладно, пусть это так. Но у меня есть умный муж и сообразительный друг Андрей.

Эдик криво усмехнулся.

– Отличный сюжет для твоего очередного романа, Вилка. Все бездоказательно. Все со словами «наверное», «предположительно». Свидетельница Кробченкина? Кто ей поверит? Напридумывали вы чудес. Да, мы жили с Савой одно время рядом, и что? А ничего! Уйма лет прошла. Никому эта история не интересна. И где в ней преступление, а? Никита жив, счастлив с новой бабой. Предположим, вы правы. ДТП – красивый спектакль. Но тогда и жертв нет! Савелий и Настя сбежали. Человеческие останки, которые мы нашли, санитар из морга продал. Найдите этого парня, привлеките за торговлю ампутированными частями тела! Где убийца? Нет его. Где мертвецы? Нет их. Кому вся эта история нужна? Никому. Ох, прости, Виола, тебе она необходима, новый роман нашкрябаешь. Пошел я, ребята, некогда мне.