Глаз урагана

На скулах Беликова появились два розовых пятна. Он не был близко знаком с гостем посольства, однако изучил его достаточно хорошо, чтобы осознавать: вежливая форма, в которую облекаются обвинения, не свидетельствует о мягкости характера обвинителя. Сейчас шмыгнет носом и скажет: «Извини, но я буду вынужден составить рапорт о твоих неадекватных действиях, поставивших операцию под угрозу срыва».

И, не дождавшись ответа на свой риторический вопрос, гость действительно заговорил.

– Извини, – произнес он, – но я буду вынужден…

На лице Беликова возникло затравленное и вместе с тем вызывающее выражение. Он впился пальцами в подлокотник.

– …вынужден, – донеслось до его ушей, – попросить тебя оставить меня наедине с Верещагиной. Мы побеседуем прямо здесь, если не возражаешь.

– Нет, конечно, – воскликнул Беликов.

Избавившись от тяжкого груза ответственности, он немедленно поднялся из кресла. Легкий, как воздушный шарик, и такой же подвижный.

– Минутку, – остановил его гость. – Еще одна просьба.

– Слушаю. – В услужливом наклоне Беликова угадывалось что-то от классической позы официанта.

– У вас тут полным-полно сувениров. Выделишь мне… ну, хотя бы одну из этих ваз.

Проследив за взглядом гостя, Беликов уставился на полку с хрусталем и наморщил лоб.

– Да ради бога, – сказал он, недоумевая. – Вся эта посудная лавка к твоим услугам.

Гость поблагодарил, встал и выбрал массивную вазу в форме нильского лотоса.

– Эта подойдет, – пробормотал он.

– Заберешь ее с собой?

– Нет.

Ограничившись этим коротким ответом, гость поставил вазу на каминную полку, опустился в кресло и, закинув ногу за ногу, выжидательно уставился на Беликова. Издав нервный смешок, тот отправился за Верещагиной.

Первое, что произнесла Наташа, войдя в комнату, это:

– Долго вы меня еще будете держать взаперти? – Она бесцеремонно швырнула сумку на стол. – Я жутко хочу спать. Уже начало третьего, и…

– В таком случае доброе утро, – сказал мужчина, расположившийся подле камина.

– Доброе, – сбилась с тона Наташа. – Тьфу! Не доброе, совсем не доброе.

– А вот это мы сейчас вместе и выясним. Присаживайтесь. Я сотрудник посольства Галатей Максим Григорьевич.

Ему было безразлично, кем представляться, поскольку примерно с двадцатипятилетнего возраста он общался с людьми под вымышленными именами и фамилиями. Теперь мужчине, представившемуся Галатеем, было около сорока, и он начал забывать, как звали его в прошлом. Иногда чудилось, что вообще никак. Господин Никто. Человек Ниоткуда. Однако, назвавшись таким образом, он рисковал прослыть сумасшедшим. Нет уж, в Галатеях ходить удобнее. При всем при том, что некоторым людям эта фамилия не по нутру.

– Я должна сказать, что мне очень приятно? – фыркнула Наташа, не спеша занять кресло напротив.

– Необязательно, – ответил Галатей. – Я ведь не говорю, что рад знакомству. Сядьте же, прошу вас.

Тут выяснилось, что Наташа стоит подбоченившись не потому, что желает сохранять надменную позу.

– У меня порвано платье, разве не видите? – сообщила она, на секунду отняв руку от бедра.

Против ожидания Галатей даже бровью не повел. Ограничился вежливой репликой:

– Похоже на модный разрез.

Наташа фыркнула:

– Никто с такими разрезами давно не ходит. Тем более в Каире.

– А я и не предлагаю вам ходить, – сказал Галатей. – Я предлагаю вам присесть. Уже в третий раз, если память мне не изменяет.

– А если изменяет? И если не память?

Ехидства, затраченного Наташей, хватило бы на то, чтобы взбеленить сразу трех мужиков, а не одного, но то ли Галатей был чересчур самоуверен, то ли у него не было женщины, неверности которой он опасался. Вздохнув, он молча указал на кресло.

– Мне нужно чем-нибудь прикрыться, – заявила Наташа, озираясь и переступая с ноги на ногу.

– Просто разверните кресло так, чтобы вам было удобно, – прозвучал ответ.

– Вы мне не поможете?

Галатей снова промолчал и, вооружившись кочергой, принялся шевелить поленья, сложенные в камине.

Какого черта?! Наташа ясно видела, что камин не топят, топить его было бы изощренным самоубийством при здешнем климате. Зачем тогда кочерга? И для чего ворошить бесполезные деревяшки?

– А вы не очень-то любезны для дипломата, – сказала Наташа, налегая на кресло.

Платье на ней было разодрано снизу чуть ли не до груди. Галатей мельком отметил это и парировал:

– А вы не слишком… – он сделал паузу, подбирая формулировку, – не слишком благоразумны для замужней женщины.

Усевшись к нему вполоборота, Наташа дернула плечами:

– Мораль мне будете читать?

– Нет.

Подтверждением сказанному было короткое движение головой. Гладко зачесанные назад волосы Галатея при этом колыхнулись, выдавая нелюбовь владельца к различным гелям. «Как же он умудряется их укладывать?» – удивилась Наташа и вспомнила киноактеров далекого прошлого, красовавшихся с похожими прическами. Скрывая любопытство, она демонстративно отвернулась и спросила холодно-аристократическим, как ей казалось, тоном:

– Тогда о чем будет разговор?

Галатей не замедлил с ответом:

– О вашем поведении, Наталия Николаевна.

– Ага! Все-таки мораль!

Наташа пренебрежительно выпятила нижнюю губу.

– Ошибаетесь, – сказал Галатей, постукивая кочергой по раскрытой ладони. – Мы не станем обсуждать ваше прежнее легкомысленное поведение. Мы побеседуем о будущем. – Он едва заметно улыбнулся. – А поскольку, начиная с этой минуты и до истечения срока путевки, вы будете вести себя как настоящая леди, то надобность в каких бы то ни было нравоучениях отпадает сама собой. Согласны?

Ну и завернул!

Наташа повернулась, чтобы хорошенько рассмотреть собеседника. Ей нравился и одновременно не нравился облик того, кого она видела перед собой. Сухощавый мужчина средних лет с правильным, но совершенно невыразительным лицом. Цвет волос точному определению не поддается, глаза тоже, костюм стандартный, туфли добротные и носятся явно не первый сезон. Обратив внимание на сплошную литую подошву, Наташа решила, что в таких шпионских туфлях удобно подкрадываться и вообще ходить бесшумно. Но есть и минусы. Отсутствует каблук, в который можно спрятать зашифрованное донесение, миниатюрный передатчик или отравленный стилет.

Наташа едва удержалась от иронического смешка. «Какая-нибудь мелкая сошка из спецслужб, – решила она, – в майорском звании, но при капитанской должности. Если застал времена КГБ, то будет стращать и заставлять сексотничать. Однако склонять к сожительству такой мужчина вряд ли станет. Не похож на поклонника слабого пола. Одинокий холостяк с массой комплексов и тщательно скрываемых вредных привычек. Если он действительно принадлежит к тайному ордену рыцарей плаща и кинжала, то, наверное, сожалеет, что прошла мода на черные очки, поднятые воротники и шляпы с широкими полями. Без этих аксессуаров трудно соответствовать классическому образу тайного агента. В особенности, если под рукой нет платка, а из носа вот-вот потечет».

Словно прочитав ее мысли, Галатей встал, отыскал в ящике серванта салфетку, высморкался в нее, скомкал и швырнул в холодный зев камина.

– Согласны или нет? – спросил он, вновь усаживаясь в кресло.

– У вас насморк? – спросила Наташа с ханжеским участием. Подобно всем женщинам, она, не зная, как отвечать, предпочитала задавать встречные вопросы.

Галатей и глазом не моргнул.

– Пустяки, – сказал он. – Пусть вас не тревожит мое здоровье.

– Глаза у вас как у кролика и голос гнусавый, – продолжала ерничать Наташа. – Одолжить носовой платок?

– Вы потеряли платок, когда размахивали сумкой возле «Аль-Мушараби», – невозмутимо произнес Галатей. – Заодно с некоторыми другими предметами туалета.

Он не переступил границу приличий, но Наташа вспыхнула. Ей и без напоминаний было известно, что и где она потеряла. Представив себе, что думает о ней сидящий в двух шагах мужчина, она покраснела еще сильнее и грубо сказала:

– Не суйте свой простуженный нос куда не следует.

– Я далек от подобного желания, – парировал Галатей. – И вообще копаться в чужом грязном белье не в моих правилах.

Заявление было равнозначно пощечине. Стиснув ноги и зубы, Наташа процедила:

– Во-первых, мое белье чистое. Во-вторых, оно вас не касается.

– И слава богу, – отчеканил Галатей. – Поэтому предлагаю сменить тему.

– Я требую, чтобы меня отпустили в гостиницу! – заявила Наташа.

– Вас не только отпустят, но и отвезут. Отныне вы будете находиться под постоянным надзором наших людей.

– С какой стати?

– Чтобы впредь не повторялись ошибки, допущенные сегодня. – Галатей почесал кочергой голень. – Чтобы избежать щекотливых ситуаций и сомнительных авантюр. И чтобы вам не приходилось врать и изворачиваться по возвращении домой.

– Не лезьте в мою личную жизнь! – закричала Наташа, молодея от злости, но нисколько не хорошея от нее. – Что хочу, то и делаю, ясно? Я давно совершеннолетняя, понятно? Я взрослая самостоятельная женщина!