История смерти: Мой сладострастный грех

Он стоял и смотрел за её кратковременным безумием. Каллисто с каждым разом, скрываясь ото всех, вытворяла нечто дикое. Её действия нагоняли панику. Она заставляла с трепетом наблюдать и бояться любого нового всплеска эмоций. Такой она была наедине с собой. Агрессия, внезапная эйфория, истерика. Чувства, как вспышки света в непроглядной тьме. Она могла часами смотреть на себя в зеркало, улыбаться разными оттенками настроения, а в следующую секунду разбить стекло своей ладонью.

Не показывая никому свою неистовую сторону, она ещё больше развращала себя.

– Ω, Θεέ μου, πήγαινέ με στον παράδεισο. Ω, Θεέ μου, δείξε μου όλα τα αστέρια! [5]

«Взывать к богу – высшая форма оскорбления в аду»

Внезапно Каллисто остановилась, но только для того, чтобы стянуть туфли, а после всё-таки встала на перила и начала заново кружиться, шлёпая босыми ступнями по обледенелому мрамору. Её руки блуждали по лицу, размазывая красную помаду с губ, зарывались в копну волос и трепали идеально уложенные локоны. Она портила образ, не переставая смеяться и наслаждаться беснованием.

Сильно сжав зубы, Луан развернулся и хотел уйти, но его окликнули. Язвительный высокомерный голос пчелиным жалом добрался до нежных ушей.

– Ты как крыса. Странно, вроде змеи любят есть крыс. Ты, видимо, примеряешь их шкуру.

Луан не ответил, он просто замер. В таком состоянии она его пугала. А Каллисто с весельем наблюдала за красивой фигурой. Она присела спиной к пропасти, свесив свои ноги, и динамично болтала ими, как маленькая девочка.

– В чём дело? Ты всегда так бесстыдно наблюдаешь за мной. А заговорить боишься? Или язык тебе нужен только для отвратительных вещей?

– Зал полон гостей, твоё поведение неподобающее. Мама разозлится, если увидит.

– Брось. Это же день моего рождения. Самый что ни на есть проклятый и ужасный во всех смыслах день. Старший брат, подойди, – она проигнорировала его слова, наклонила голову вбок и прикусила губу. Беспокойно вздохнув, он развернулся и медленно подошёл.

Когда Луан оказался на расстоянии вытянутой руки, она схватила его за воротник и придвинула к себе. Их лица были в непозволительной близости. Каллисто внимательно разглядывала смазливое личико, а затем, отпустив кусок ткани, больно схватила за светлые волосы. Потянула их и отвернула его голову, губами прошептав прямо в ухо.

– Луан, ты же не тупой. Будешь и дальше портить мне настроение, и я обещаю, жизнь наедине со мной станет твоим личным адом.

Юноша дрогнул от боли, той, что приносили её пальцы. Он с мольбой посмотрел на сестру. Луан не хотел, не желал ненависти. В глубине души всегда жаждал хоть щепотку любви с её стороны, но понимал, что сам обрек себя на вечную неприязнь. Его не пугали угрозы, ему разбивал сердце этот леденящий душу взгляд. Каллисто отшвырнула его и снова закрыла глаза от желания, которое ещё не до конца прошло.

– Ты мучаешься, когда подавляешь её. Я могу, – он показательно расстегнул пару верхних пуговиц. – Она твоя.

– Никогда в жизни не захочу твоей омерзительно вонючей крови. Скройся. Ты невозможно раздражаешь своим существованием. Или хочешь слететь с этого чертового балкона? Превратим этот презрительный день в настоящее торжество, поводом для которого станут твои похороны? Это бы стало прекрасным подарком от тебя, чем то убожество, что ты оставил у двери моей комнаты.

Каллисто спрыгнула, надела туфли и, взмахнув рукой, привела свой внешний вид в первоначальный порядок. Не удостоив брата и взглядом, быстро скрылась за плотными шторками, возвращаясь в суету бала. А юноша облокотился о мрамор, крепко сжимая рубашку в области сердца.

В зале не прекращался весёлый смех. Чаши наполнялись красным ядом из винограда. Молодые отпрыски всё кружили и кружили, наслаждаясь содомским обществом. Их танцы мало походили на культурное мероприятие. Демоны сливались в жарких объятиях, поглощая энергию партнера. Опьяненные, с затуманенным рассудком, они то и дело нарушали личные границы друг друга ещё сильнее, чуть ли не стирая их.

Каллисто с отвращением поглядывала на зрелище с возвышения, на котором стоял ритуальный стол. Она облокотилась спиной и старалась подавить приступ тошноты, запрокинув голову, немного выгибая поясницу. В таком положении она не смогла простоять долго. По спине больно ударила тяжёлая рука, нагроможденная разными видами колец и браслетов. Каллисто выпрямилась и посмотрела на Ламию. Та, хоть и пребывала в отличном настроении, никогда не позволяла дочери расслабиться, заставляя её всегда стоять натянутой струной. Герцогиня укоризненно блеснула глазами и встала рядом, поворачиваясь к гостям лицом.

– Что я говорила про осанку?

– На меня никто не смотрит.

– На тебя всегда смотрят.

– Боюсь, они заняты. Не понимаю смысла всех этих баллов. Каждый раз одна и та же вакханалия.

Ламия улыбнулась и заботливо убрала несколько прядей, выпавших из причёски дочери.

– Блэк всегда отличались от остальных демонов. Мы считаем такое поведение грязью. Для нас важнее кровь. А поглощение крови – особый ритуал, слишком интимный. Только твоя бабушка могла позволить себе такую пошлость, как испитие крови на публике. Интересно, что двигало ею в такой момент?

– Тебе не интересно.

– Ну, это и не важно. Так, к слову, припомнилось. Лучше скажи, как клыки? Не беспокоят?

– Они… Дают о себе знать.

– Осталось недолго. Я, правда, разочарована, что так поздно, но это лучше, чем никогда. Намного печальнее, будь твоей сущностью – природа отца. Конечно, она в некоторых делах приятна, но в остальном абсолютно бесполезна. И кроме высокого титула, вся его жизнь – лишь жалкое праздное существование. Я удивлена, что его здесь нет. Как твой родитель, он мог почтить нас своим визитом. Всё-таки его чадо достигло совершеннолетия. Есть чему гордиться.

– Он не пришёл по моему желанию. Я просила его не появляться.

– Как же? Ты его так любила, с самого рождения и до его изгнания. Папина доченька выросла?

– Что вы, матушка. Я только ваша. Будь иначе, отца бы не изгнали.

– Разумеется. Оказывать на тебя плохое влияние я не позволю никому. Посмотри, какими глазами он тебя наградил! Это вздор – наследнице нашего рода иметь зелёные глаза с поганым кошачьим зрачком!

– Попрошу с должным уважением молвить о ребёнке Герцога Лагния. Он всё-таки сын его светлости Асмодея.

Гликерия подобно бабочке вспорхнула по лестнице и встала напротив Герцогини, а та, не скрывая своего высокомерия, поклонилась.

– Ваше высочество, прошу меня простить.

– Асмодей крайне недоволен тем, что его сын за пределами родового замка Блэк. Насколько я осведомлена, он больше не наложник, а Герцог. К тому же его дочь скоро станет следующей Герцогиней.

– Тем не менее, пока я глава рода, в моей власти определять, где и кому жить. Это дело только моей семьи.

– Ну, тогда ждите с нетерпением официального обращения от его светлости.

– Непременно.

Принцесса Гликерия гордо и уверенно смотрела в глаза Герцогине. Её подбородок высокомерно был задран, и улыбка всем видом показывала Ламии, что она не должна забывать своего места, так же как и того, кто перед ней стоит. Несмотря на разницу в возрасте, титул Принцессы всё же был выше. Каллисто не вмешивалась, она с опаской поглядывала то на подругу, то на мать.

– Празднество подходит к концу. Возможно Ваше величество устало и желает отправиться отдыхать домой?

– Обязательно. Вот только я ещё не отдала свой подарок моей дорогой подруге.

– Разве не атам был вашим подарком?

– Это был дар от отца, но его нужно на ком-то использовать? Верно, Каллисто Блэк?

Голос Принцессы разразился в зале громким звонким приказным тоном, выбив всех из гармонии. Гости перестали упиваться друг другом и повернулись в сторону ритуального стола, внимательно наблюдая. Принцесса развернулась и обнажила свои чёрные крылья, выпустив наружу ауру, заставляя сердца трепетать, бояться сделать лишний вдох. Каллисто вышла вперёд и встала перед Принцессой. В глазах Гликерии были решимость и опьяняющее чувство власти. Каллисто приклонила голову.

– От имени любимой, подлинной Принцессы, дочери самого могущественного демона и правителя ада Люцифера, я Гликерия Денница, дарую будущей Герцогине изгнанного с небес – ангела с оторванными крыльями.

В зале повисла звенящая тишина, которую затем сменили ошеломленные вздохи и перешептывания. Каллисто подняла голову и с недоумением посмотрела в глаза Гликерии. Герцогиня нахмурилась и с яростью в голосе обратилась к Принцессе.

– Ваше высочество, что вы только что сказали?!

Но ей не ответили. Резкий и сильный звон бьющихся стёкол заставил всех в страхе замолчать. Сильный ветер ворвался, выбив окна. Снежные хлопья закружили над потолком, а со стороны балкона внутрь влетели дьявольские кони с повозкой, на которой, закрытая плотной тканью, стояла клетка. С лошади спрыгнул рыцарь в массивных чёрных доспехах. Он подошёл к Принцессе и, преклонив колено, поцеловал тыльную сторону ее ладони, а затем, сопровождая, подвёл к клетке.

С каждым шагом Гликерии сердце Каллисто отбивало тревогой. Она с опаской поглядывала на повозку, пока не почувствовала легкий запах крови, такой необычной, непохожей на демоническую. Она ощутила сей аромат впервые, его ноты были настолько прозрачными, нейтральными и без примеси. Любая кровь обладала собственным ароматом, в зависимости от возраста, пола, сущности демона, а эта была пустой.

Дёсны неприятно заныли, во рту большим потоком стала скапливаться слюна, тело пробило мелкой дрожью. Каллисто сделала шаг назад, не желая приближаться к тому, что было заперто. Принцесса же выжидающе наблюдала за подругой.

– Каллисто Блэк, чего же ждешь? Подойди.

– Ваше высочество, не думаю, что…

– Подойди!

Каллисто обернулась на мать. Герцогиня прожигала Принцессу красными, как огонь, глазами. Словно ещё немного, и Ламия сорвется с места, чтобы вцепиться когтями в горло девушки и разодрать прямо сейчас, на глазах у всех. Каллисто сильно сжала руку и твердым, тяжелым шагом медленно подошла к повозке, останавливаясь рядом с Гликерией. Принцесса довольно улыбнулась и подошла, прижимаясь грудью к спине подруги. Убирая пряди черных волос за ухо, нежно прошептала, щекоча тёплым дыханием:

– Твой подарок ждёт тебя. Открой его, не заставляй ждать ни меня, ни зверька.

Рука траслась, но взяв себя под контроль, Каллисто стянула ткань. Зелёные глаза не могли поверить в увиденное, уши заложил звук собственного сердцебиения. Вокруг образовалась пустота. Ничто не существовало кроме неё и существа в клетке, который, закованный цепями, дергался, тщетно пытаясь их разорвать. Он замер и посмотрел на неё, а Каллисто увидела миндальные тёплые глаза, которые сейчас с ненавистью смотрели на всё, включая именинницу. Секунда, и существо дернулось в её сторону, плотно всем телом припав к железным прутьям клетки.

Ангел. Весь в синяках, открытых ранах. Вместо белоснежных крыльев – обрубки, испачканные кровью. Рот был перевязан плотным черным канатом, он впивался в кожу губ и щёк, натирая до крови и выставляя напоказ белые ровные зубы. Из одежды только разодранные штаны, ткань которых прилипла к повредленной коже, видны были и следы нагноения. На теле не было живого места, но ангел всё равно сопротивлялся железному хвату, делая себе лишь хуже.

– Ой, кажется, он не очень рад видеть нового хозяина. Я думала, что его хорошенько выдрессировали, но с непокорными намного веселее! Наша талантливая наследница рода Блэк точно сможет обуздать невинное порождение небес.

Задорный голос Принцессы заставил Каллисто вернутся в реальность. Она не поддерживала настроя подруги и совершенно не обрадовалась «подарку», лишь шёпотом сердито выплюнула:

– Ваше высочество… Гликерия! Как это понимать? Ты что устроила? Похитить ангела – это…

– Похитить? Видишь его крылья? Моего участия в этом нет. Когда ангела изгоняют, его лишают крыльев и святой силы.

– И на кой чёрт ты притащила его мне? Я слыла когда-то надзирателем и палачом для пленных? Я хоть раз давала повода думать, что это мне нравится?

– Тебе нужна его кровь. Ты же доверяешь мне?

– С какой стати его кровь мне нужна?

– Для нашего будущего нужна.

– Моя мать…

– Не посмеет ничего сделать. От подарка её высочества, как бы ни хотела, она избавиться не сможет. Я слышала, тебя хотят отправить в замок «Вечного Молчания»?

– Такого решения ещё не приняли.

– Герцогиня точно захочет после сегодняшнего представления скрыть от меня подальше. Это к лучшему. Возьми игрушку с собой.

– Ты не сможешь проникнуть на территорию полностью в подчинении Ламии.

– Кто сказал, что мы встретимся там? Нам пора действовать. Эти старики слишком долго просидели на своих местах. Твоя мать должна отдать тебе титул либо добровольно, либо ты его заберешь силой, но ты его заберешь. А мой подарочек нужен для нашей цели.

Скептически, но Каллисто пришлось согласится. Она обратилась к Принцессе громче, чтобы слышали все присутствующие.

– Благодарю, Ваше Высочество, я с удовольствием принимаю ваш подарок. Буду беречь!

– Поступай, как сама считаешь нужным. Думаю, на этом я откланяюсь. Как и заметила Герцогиня, уже поздно, и я устала.

Девушки поклонились друг другу, и Принцесса, посаженная на дьявольского коня своим рыцарем, взмыла вверх, испарясь с территории герцогства. Как только она исчезла, комнату вновь заполнили голоса. Дворяне не могли смириться с тем, что увидели. Каллисто же на секунду снова обернулась к Ламии, а затем прикоснулась к клетке и вместе с ней растворилась в воздухе, оставляя гостей, разъяренную мать и брата, который крепко сжимал зубы и с ненавистью прожигал место, где секунду назад находилось такое отвратное всем демонам существо. Бывший житель небес, ангел с отрубленными крыльями теперь собственность демона крови.