Парень из нашего города

Федор ходил из стороны в сторону, находясь в своей комнате с облупившимися обоями и мебелью, потерявшей давно первоначальный цвет. На подоконнике стоял пожелтевший цветок в горшке, который он забывал поливать. Половицы скрипели под ногами, напоминав о том, как долго Федор ходил здесь без дела. В углу комнаты валялась стопка старых журналов и книг, которые он начал читать, но так и не закончил.

Федор остановился, посмотрел в старое потрескавшееся зеркало и увидел собственное отражение ― худой парень лет двадцати двух, коротко стриженные темные волосы торчали во все стороны, словно он только проснулся. Серые глаза смотрели устало и грустно, будто знали какую-то тайну, которую никто не хотел слышать. Лицо было покрыто легким загаром от редких прогулок, но по-прежнему оставалось бледным из-за постоянного пребывания дома. Одет он был в старые потертые джинсы, растянутую футболку с непонятной надписью и разношенные кроссовки.

Федор подошел к окну и прислонился лбом к стеклу. За окном тоже картина невеселая: пыльные деревья, покосившиеся заборы, разбитый асфальт, дождь моросил мелкий, серый, как мысли Федора. Двор пустой, дети куда-то разбежались, наверное, ищут приключений подальше отсюда. Вдалеке были слышны гудки машин и редкие голоса прохожих. Жизнь шла мимо, а Федор стоял тут, глядя в никуда. Все плохо кончится, чувствовал он это кожей…

Выйдя из комнаты в коридор, Федор взял старую авоську, положил туда пару яблок и пачку чая «со слоном», затем положил в карманы своих джинсов немного денег, коробок спичек и папиросы. Федор, убедившись, что ничего не забыл, открыл входную дверь, вышел в подъезд и закрыл ее маленьким ключиком.

Лифт был давно сломан, изрисован и помечен здешними хулиганами и наркоманами, так что Федору пришлось в очередной раз спускаться по лестнице, морщась от запаха сырости и плесени. Стены подъезда были покрыты пятнами сырости и размытыми граффити, на полу из потрескавшейся плитки уютно располагались мелкие осколки стекла, бутылки, окурки, шприцы и клочки газет, а окна в мутных разводах со скрипящими деревянными рамами лишь создавали еще больше мрачности. Лестница скрипела под ногами Федора, ступени изношены и местами выщерблены. Поручень шатался, краска на нем облезла, остались лишь следы от пальцев предыдущих жильцов. Федор напряг зрение, чтобы разглядеть путь вниз. Слышались звуки шагов соседей сверху, кто-то кашлял, у кого-то рок орал во всю ивановскую, кто-то ругался пьяным матом, атмосфера была давящая, чувствовалась тяжесть прожитых лет этого здания. Федор спускался медленно, вспоминая те годы, когда он бегал здесь легко и свободно, но теперь каждое движение отдавалось болью в спине и ногах.

Задумавшись, Федор споткнулся, полетел вниз и упал спиной на пол. Ему захотелось спрятаться обратно в квартиру и забыть обо всем, но нужно было двигаться дальше, он собрался с силами, оперся на стену, начал медленно вставать, пытаясь удержать равновесие. Повезло же Федору, отделался лишь болью в суставах. Когда Федор поднялся едва, он тихо охнул от увиденного перед собой: яблоки раскатились по полу, чай рассыпался во все стороны, смешавшись с окурками и шприцами, а авоська повисла на краю приоткрытой дверцы этажного щита. Федор быстро подобрал одно яблоко, протер его краем футболки, затем взял второе и увидел, что в это яблоко вонзился шприц, после чего Федор нервозно перекинул его на лестницу ниже, затем снял с дверцы авоську, положил туда яблоко и спустился к выходу.

Отворив дверь, Федора встретили витавшие в воздухе пыль и запах бензина, серое небо, мелкий дождь, лужи, ржавеющие гордости советского автопрома, разбитые качели и ржавые турники детской площадки и треснувший асфальт. Федор, тяжко вздохнув, направился усталой походкой. На привычной тропе к Федору подошел молодой человек в спортивном костюме с предложением:

– Эй! Ищешь работу? Есть хорошее предложение!

Да у него на лице написано: «Я сидел за грабеж и разбой»! Вежливо отказав незваному гостю, Федор услышал в свой адрес матерное наставление, после чего незнакомец удалился в неизвестном направлении. Надеялся Федор, он больше его не встретит, но подумал, не он ― так другой. Таких вот «работодателей» по городу уже тысячи, но у милиции нет сил и желания с ними бороться, а общество уже к ним привыкло и стало считать их деятельность нормой, мол, бомжей, алкоголиков и неудачников на улицах меньше, дышится легче. Если я пропаду, продолжал думать Федор, никто не обратит на это внимание… ни милиция, ни общество, ни пресс-службы, ни волонтеры… всем на него плевать. Он никто. Безработное чмо. Практически бомж. Без каких-либо связей с внешним миром. Близких нет, друзей нет. Сдохнет ― похоронят как неопознанного.

После раздумий о тщетности бытия Федор дошел до остановки, старой и облезлой конструкции, стены которой исписаны граффити и обклеены объявлениями о продаже чего угодно, лавочка деревянная, рассохшаяся, краска давно слезла, наверху табличка с единственным маршрутом А-7. Напротив остановки располагалось отделение милиции, за ним виднелся небольшой сквер, заросший травой и кустами сирени. Рядом с остановкой стояли двое в спортивных костюмах, один крупный, другой слегка небритый, и обсуждали что-то спорное, третий, высокий и худой, сидел на корточках, втягивая в себя банку «Жигулевского». Время тянулось медленно, несмотря на мелкий дождь, жара одолевала Федора, сейчас бы водички холодненькой, думал он… эти трое подошли к нему, первым обратился со злобной ухмылкой высокий, расплющив в кулаке банку и бросив ее на асфальт:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.