- -
- 100%
- +
© Андрей Драгунов, 2016
ISBN 978-5-4483-5995-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Всё то, о чём теперь не вспоминают …»
Всё то, о чём теперь не вспоминают —мужчины, или женщины не помнят —безделица – без точного названья,что прежде называлася – любовью.Действительно пустяк. Так – безделушка.В глазах слеза. Цветочки полевые…Испачканная нежностью подушка…И бесполезное с утра – в итоге – имя,как два билета в сумке, чтоб доехать —куда-нибудь и… больше не встречаться.Так первая кончается потеха…Чужие люди топчутся на станции.октябрь 8. 2016 год«В перечислении – просто – книги, тетрадки, брюки…»
В перечислении – просто – книги, тетрадки, брюки…Всё, что осталось после твоей кончины.Всё, что не сгрызли мыши, не поделили между собой старухи —говорят так положено – раздавать на память вещи мужчины —одиноким женщинам. Странный, смешной обычай —старые вещи на память – чужим соседям…Это, как письма – кому-то – на память – до неприличия,или, как подглядывать через неплотно закрытые двери.Список – не длинный – всё больше бумаги, бумаги, бумаги… опять же письма.Не ко всем сохранились конверты и… разный почерк —настроение… или – так – варианты жизни.Иногда без марки, но с красной пометкой – Срочно! —лично в руки. Исписанные блокноты.Перечёркнутые страницы – видимо был не в духе…или опять, как всегда, потерял кого-то,или снова были «божественные» старухии отвлекали… Осень в цветном развитье —выбрал же время – чтобы ещё до снегаи до какого-нибудь торжественного события,то есть, пока звезда не свалилась с небаи не стала каплей, высушенной в ладонях —сберегаешь её, как обычный кусочек соли,то есть, как слезу, упавшую, вдруг, сегодня —не потому что так надо, а просто – больно…И никакого равенства, мира, братства —в это время года. Мёртвые ждут отправки…Старухи ждут, соответственно, вывоза тела, чтобы убраться,то есть, помыть полы и… получить все справкио выбывании с данных квадратных метров —данного жителя, что и не житель большеи что он отъезжает до сто первого километра —подальше отсюда – поближе к Польше,что ему так нравилась. Краков, Пшемысль, Радом.Города, откуда Европа, как на ладони…и кажется, что ещё чуть-чуть и свобода рядом —может быть завтра… а для него – сегодня,потому что уже не скажешь – Давай созвонимсяи назначим встречу в следующий понедельник…Потому, что вынос тела сейчас состоится.Потому что – тетрадки, книги, брюки, письма… еженедельно!И тоска бессрочна. Убытки за счёт семейства,что тебя забыло – ещё до твоей кончины…Совпадение, может быть, но – если в крови злодейство —то пусть достаются бабкам – вещи умершего мужчины.октябрь 9. 2016 год«Я хотел бы жить на Чёрной речке …»
Я хотел бы жить на Чёрной речке —не на той, где Пушкин с дыркой в пузеотправлялся, как сказали в вечность —на другой, где самосвалы грузятсвежим щебнем. Где вода о каменьточит время – медленно, упрямо…Где костра неугасимый пламеньсогревает путника с вокзала,где теперь восторженные лица —провожающих… и пирожки с картошкойу буфетчицы, что тоже веселится,продавая водку – на дорожку —к пирожкам и к проездным билетам…Не состаришься, покуда не доедешь,став свидетелем движения при этом…и в присутствии болтающих соседей —ни о чём. О пирожках с картошкой —сколько едешь – столько покупаешь,созерцая провода в окошке,станции, которые не знаешь,но любуешься простой кирпичной кладкой —кто строитель?.. – проводник не знает…Водка, пирожки, коньяк украдкой…только покурить не разрешают,чтобы переезд не слишком сладкимбыл, наверное… Но кто об этом знает.Речка. Пушкин. Пирожки с картошкой.Самосвал со щебнем – чтобы былона отсыпку кладбища в Россошках,где войну водою смыло. Смыло.октябрь 9. 2016 годКлассическое
Вдали от суетного дня,после шести, после заката —нет никого возле меня —ни дочки, ни жены, ни брата,ни, даже, друга, что одинподдерживал в часы печалисреди ахтубинских равнин —не обозначенных в начале —творения – средь прочих дел.Господь не разглядел пейзажа…или не очень-то хотел —зачем ещё одна поклажа —в перемещении туда,откуда – только горсткой пыли,что тоже, впрочем, ерунда,которую потом забыли…Развеяли, как стыд и срам,по улицам и подворотням.По плешинам и головам…Один – навеки – как сегодня.октябрь 9. 2016 годЭтюд
Гюстав Флобер… Тугие паруса…Я список тел прочёл наполовину.Закончить бы уже в мои года,а я всё тискаю, с устатку, середину…и пробую ещё поговорить —немного – о любви, о смысле жизни,о том, что некого и не в чем обвинить…А женщины глупее и капризней,чем, выложивший яйца, утконос,которому всегда не та погода —для выведения своих птенцов… Вопрос —в Австралии какое время годасегодня? Осенью считают поросят…Гюстав Флобер – каких-нибудь пеструшек,что по утрам так сильно голосят,распугивая взбалмошных старушеккудахтаньем. Такие времена…Тугие паруса – за ними ветер —гоняется… Туда-сюда – устал.Никто теперь за это не в ответе.октябрь 9. 2016 год«Во мне осталась только капля счастья …»
Во мне осталась только капля счастья —воспоминание о том, как это было —когда-то, где-то. Медленное – Здра-сьте… —как будто камушки волною смыло. Мило…или мело уже во все пределы —Свеча сгорала на столе… Свеча сгорела…Оставила лишь выгоревший хвостик…и никого, к кому заехать в гости.октябрь 10. 2016 годВ альбом Т. З.
Всё сказано! Всё выпито – прощай!Всего пол жизни – большего не надо!Не открывай мне дверь, не жди на чай!Я там – ты тут… И осень где-то рядом.октябрь 10. 2016 год«…как маятник в часах – Фуко…»
…как маятник в часах – Фуко,покрывшийся немного пылью —гляжу в окно – почти ничто —стул, о котором все забыли —так деревяшка… Так – пустяк!.. —оставленный для украшеньяв пустой квартире. И никакне победить в таком сраженье.Качается… скрипит, скрипит —и стул, и я – в пустой квартире.Луна из-за ветвей глядит,как лампочка в глухом сортире.октябрь 15. 2016 год«…и будут в чужих городах надрываться трамваи…»
…и будут в чужих городах надрываться трамваи.И зеркало будет грешить, напрягая сетчатку —коверкая линии… Где-то с фабричных окраинбудут стучать каблуки, разбивая брусчатку —из недобитого века. Количество линий —соизмеримо с количеством складок на платье…Только хватило бы и каблуков и извилин —не соскользнуть и добраться до тёплой кровати,где непременно дождутся – и папа, и мама…только не тот, кто был первым сегодня, под утро…так как луна – полным светом – в оконную рамусеет всё доброе, вечное – ежеминутно.октябрь 15. 2016 год«В газете – только пара-тройка строчек…»
В газете – только пара-тройка строчеко том как жил состарившийся мальчик…Для украшенья – аленький цветочек —стеклянный – из Венеции, что дальше —теперь уже, чем кладбище от дома,где близкие, друзья… Вон там – священник,что говорил – Он с Господом знакомый!.. —почти, как друг и брат, и… современник —об этом ни пол слова в заголовке —какой-то вымысел, что сдох от перепоя…Уж написали бы, что от «палёной» водкиво время ежедневного застолья —была бы полуправда ежедневья,что кто-то, где-то, снова – в одночасье —без суеты и лишнего волненьяи без Божественного, Мать Его, участья…Без Сына и т. д… Святого Духа.Сгорел, как свечка, будто на работе…А так – всё суета, томленье духа —корреспондент в тревоге и заботео хлебушке… да всё о поцелуе —кто был последним, кто там рядом ляжет?..Кто первым о покойнике забудет?..а кто ни слова правды не расскажет…Мели Емеля – будь с тобой, что будет —на печке мягко место – спать не жёстко?Бумага быстро о тебе забудет —сотлеет самокруткой у подростка.октябрь 15. 2016 год«Кипа. Уши. Нос. Маца…»
Кипа. Уши. Нос. Маца.Слишком строгий взгляд отца —никакого вдохновенья —только чахлое волненье.Я спросил – Который день?.. —он сказал – Иди ты… в пень!.. —я пошёл, а там дрова —на траве и – ни хрена —ни души, то есть, в округе…И ни слова о подруге,что была так хороша!..Кипа, уши, нос, маца…и в ушах слова отца —Помни пень!Там будет день!.. —вот весь сказ для молодца.октябрь 15. 2016 годПереезд
1Густой водой наполнила мне чашку —уже под утро – чтобы уходил…«Теперь всё, что моё – уже не наше!..» —сказала, будто кто-то отрубил…и дверь закрыла, не сказав – До завтра —теперь другое времяисчисленье…как будто кто-то выстрелил внезапно,предотвратив тем-самым преступленье…Война закончилась!.. – кто победил не знаю.Ни раненных, ни боевых трофеев…Лишь над дорогой выцветшее знамянапоминает о конце недели.октябрь 20. 2016 год2Всё возвращается домой —почти на круги бытия…Мой стол с дырявой головой…Там – где-то – ты, здесь где-то – я…и жизнь уже не повернуть —в другую сторону – назад —единожды проложен путь —сквозь ветер, дождь и старый сад,что снова под моим окном.Аптека, провода, фонарь —не Блоковский – я о другом…Аптека, площадь, сны, букварь —уже зачитанный до дыр…Какая-то неразбериха —кто моет раму?.. кто ест сыр?..Подруга? Мама? Повориха?.. —с лицом, как этот самый сыр,но старше, судя по морщинам —плюс через лоб сплошной пунктир,доставшийся ей от мужчины,что был не дружен с головойи сгинул где-то под Полтавой —все возвращаются домой —не все с почётом или славой.октябрь 21. 2016 год
3Смотрю теперь на вражеское небо —с той стороны, откуда не дозваться,не дозвониться… Свет из самолёта,как будто говорит – пора расстаться —не называя мне ориентира,то есть – в какую сторону лететь.Смотритель маяка маячит глазом,но неопределённо – слишком низко,как будто говорит – Постой, постой…и предлагает вместо неба – море,но с той же глубиной. Смотрю вокруг —фонарь скользит по самой, самой кромке,как будто бы – и он мне говорит,что дальше делать – список не велик,на самом деле. Всё, как в старой сказке!.. —идёшь направо… или в преисподнюю —в одном исподнем – никаких поблажек.Управишься с делами – будь свободен —на все четыре. Гул от самолётараскраивает пасмурное небо.Фонарь напротив, будто ждёт кого-то —застыл на месте, освещая камни.октябрь 21. 2016 год4Ты уже не сравниваешь новый вид за окном с тем, что видел —просто вглядываешься в жёлто-сине-зелёную раму неба,в пустое блёклое облако, сложенное в виде крыльев,что распадается, едва появившись – ещё до обеда.Грибники целый день бесполезно ищут свою добычу —в это время осени плодовит лишь – отстрел пернатых,что вполне естественно, как не сказать – привычно,чтоб не искать потом – ни правых, ни виноватых…И куда ни глянь – повсюду сплошная осеньв подтёках ржавчины – всё из того же – жёлто-сине-зелёного неба…и собачий лай – безо всякого эха разносится —даже не лай, а какая-то новая форма бреда —о грядущих буднях и тяжёлой собачьей доле,но никто не хочет вслушиваться в чьей-то брехливый ропот —лучше в песок, как страус или, как партизан – в подполье —всё равно всё кончается всеобщим пожизненным сроком.октябрь 21. 2016 год
5Остаёшься один на один с подушкой —разрываешься надвое между стеной и стуломв изголовье – с водой и таблетками от удушья —ещё не с ядом, чтоб навсегда уснула —и боль, и память… Каждую ночь – сначала!Пробуешь выспаться, а в результате – утро,что бьётся в стену, как лодка в ступень причала —толи в истерике, толи, уже, как будто —в смертной агонии. Вокруг непривычный северс бесконечно-свинцовым, вечно-свинцовым небом.Там же, в небе, режет ухо бесконечным нытьём пропеллер —в погоне за счастьем – от завтрака и до обеда…В это время – обычно Ангелы с крыш слетают —продлевают пространство рядом с той самой крышей —до невозможного, до времени затихания,когда только стон полуночный можно слышатьи… ни звука более, когда торжество прогресса —лишний повод не ездить друг к другу в гости…Подушка смята – ей больше не интересноот чего ты трясёшься… От боли? Тоски? От злости?..октябрь 22. 2016 год
«Рождество – прибежище мандаринов и слёз!..»
Рождество – прибежище мандаринов и слёз!За иголку потянешь – сошьётся платье —праздничное с блёстками из искусственных звёзд.Плюс – селёдка под шубой и радостные объятьяпосле первой выпитой, то есть, когда звезда —где-то на треть – из облака или тучи —уже замаячила, но не сказала – куда,чтобы не портить праздник – на всякий случай —дальним походом. Выглянула и молчит…лишь волхвы распознают – куда – и запомнят место…и кому-то достанется радости – быть в ночи —и Отцом, и Сыном, и Духом Святым – повсеместно.октябрь 22. 2016 год«Мёртвые рыбы сушатся на ветру …»
Мёртвые рыбы сушатся на ветру —давно не встречал печальней – уже – пейзажа.Вниз головой, как будто в одну дыру —в рыбью вечность, где обнаружат пропажу —слишком поздно – и то, если повезёт —никто не пишет истории мёртвой рыбы,а она не скажет – точно – куда плывёт,даже, если могла бы – рыбы, увы, молчаливы…и у них не спросишь – откуда? В какую даль?..Человек болтлив перед смертью – и то не скажет —где со временем заканчивается печаль…Остаётся мёртвая рыба в живом пейзаже.октябрь 22. 2016 год«Однажды ночью, выходя из дома…»
Однажды ночью, выходя из дома,на посторонний звук не отвлекайся —иди к своей определённой цели.Не прикасайся к людям незнакомым,к собакам тоже ты не прикасайся —они не добрые к тебе – на самом деле.Не трогай самой разнесчастной кошки —твоя забота ей, как рыбе зонтик —она не для того здесь греет лапы,чтобы любой, идущий по дорожке,нашедший цель себе на горизонте,мог запросто, вот так – её облапать.Потрогай лучше дом на повороте —он помнит как тебя перевозили —уже давно… когда все были живы —ещё – не в датах, что на обороте,за кованной оградой, что закрыли…Проход – по праздникам – на радость старожилам.Попробуй, выходя – стать пейзажем,каким-нибудь случайным украшеньемвсего того, что ночью – не заметно,где фонари – лишь так – для антуражагде, даже, тень застыла без движенья,решив не суетиться до рассвета,когда росой вспотеют утром травыи петухи обрадуются трижды…Ты будешь далеко уже от дома —в той части света, где не надо славы,а всё вокруг – мгновения той жизни,что долго так была тебе знакома.октябрь 23. 2016 год«Боже, Боженька!..»
Боже, Боженька!Расскажи мне сказкупро белого бычкаи про вечное лето,чтобы я уснул,как положено пасынку —без отца и матери,хотя есть она где-то…За горами и долами,за рекой татарскою,где меня не запомнили…Расскажи, пожалуйста.октябрь 23. 2016 год«Настрой зрачок…»
Настрой зрачокна вид вокруг,о, дурачок,мальчишка, друг.О, тихий отголосок дня,услышь меня!Ещё не стон.Уже не крик…Пустой вагон —седой старик.О, бесконечный шорох дня,услышь меня!Подай мне знак —где ты, где я —совсем пустякк исходу дня.О, шум октябрьского дня,услышь меня!Купи билетв один конец —на склоне лет —дурак! Беглец!О, смолкшее биенье дня,услышь меня!октябрь 23. 2016 годВозвращение
Соседи разделили со мной хлеби жареную рыбу разделили.Вина налили – тоже – на обед —не как чужие – до краёв налилии… завели печальный разговоро том, что жизнь прожив за половину —у них бандиты отобрали двор,чтоб ставить свою чёрную машинуи жарить мясо – прямо во дворе…– Как в этой, тьфу, американской фильме!..Дымится чай на кухонном столе,баранки в вазочке, как в детстве мы любили.Увы, теперь другие времена…Соседи – как-то быстро постарели.Иных уж нет… А посланные «на»вернутся, говорят, в конце недели,отбыв свой срок. Гляжу с той стороны,откуда взгляд раскраивает стену —на сношенные некогда штаныи на грядущую погоды перемену…На выцветший рисунок на стене —обои клеил кто-то из соседей —уже давно, тогда ещё – при мне…Теперь уже совсем не те соседи.Давид уехал, Марка больше нет…Сижу, как у разбитого корыта,гляжу на эту трещину в стене —за ней вся жизнь, как будто, на открытке.октябрь 23. 2016 год«Длиннее ночи биография души…»
Длиннее ночи биография души,когда не спишь и думаешь о смерти —о том её фрагменте, что спешитвсех обогнать – хотя бы на рассвете,не дожидаясь времени уже —какой-то его малой части – даже,не думая о бьющейся душе,заботясь только о её пропаже,то есть – о выгоде. Во внеурочный час,когда и петухи не донимают —она твоих не открывает глаз —уже – а лишь сильнее зажимаети морщит лоб, и затыкает роткакой-то тряпкой, чтобы ни пол звука,ни вздоха, даже… лишь холодный пот,как кровь течёт на выпавшую рукуиз-под подушки, из-за головы,когда уже не пробуешь проснуться,чтобы последний раз сказать – Увы…или попробовать ещё раз улыбнуться.октябрь 23. 2016 год«Грызу сухарики, подаренные мне…»
Грызу сухарики, подаренные мнесоседкой Шурой.Листаю Фасмера в осенней тишинеи пью микстуру.Сухарики из Пензы привезласоседка Шура —там младшая сестра её жилапила микстуры.А в сентябре – недавно – умерла.Соседка Шураеё похоронила, как моглаи пьёт микстуры.Грызу сухарики сижусоседки Шурыи вспоминаю всех, кто жили… пил микстуры.октябрь 24. 2016 годДиагноз
Крепкий утренний кофе и первая сигарета —ежедневное самоубийство!Запах ночного лекарства при этом —продолжает клубитьсягде-то рядом. В воздухе пахнет сыростью и любовью.В партитуре знак бекара смешивается с бемолью.С морковью, кровью, томатным соком и водкой —жизнь постепенно двигается к завершенью.Утренняя процедура, как та любовная лодка —необходимость не требующая разрешенья,так как – без неё никуда,ибо – вокруг вода…Липкий воздух от крепкого кофе и дыма.Продолжительность действия – не вызывает жалость,поскольку – печаль в финале – не истребима. Не восполнима…и вопрос соседей – а сколько ему осталось?.. —только лишний повод поговорить о своём здоровье —никто и не думал кидаться к тебе с любовьюили с чем-то ещё – похожим на хлебный мякиш —голод не тётка – сами мы тут голодаем,впрочем, так было и в прошлом, и в настоящем,а что там, в будущем – сами того не знаем…Знали бы прикуп – жили бы, точно – в Сочи,но никто не сведущ, чтобы о том пророчить.Ведь кукушка – тоже – правду не накукует —точно соврёт, чтобы другим не поваднобыло спрашивать… А какую-нибудь другую —скажет доктор, ну, как её – правду —и сразу понятно в какой ты теперь пустыне…Сигарета выгорела… Утренний кофе стынет.октябрь 24. 2016 год«Слова, как будто – не из словаря…»
Слова, как будто – не из словаря.Из воздуха… Как с дерева листочки,что медленно, к исходу октября,в холодных лужах расставляют точки.Рисуют не знакомый мне портрет,по крайней мере – я его не видел.Похож на деда, но, увы, не дед —его не перепутаешь с другими.…и подписи, чтоб не обозначатьтекущий день – его конкретной датой —вот человек, вот полка, вот кровать,вот шарф, что человек носил когда-то…и длинные слова, что говорилозначенный портрет – узнать бы имя —ведь было же оно, когда он были… не могло быть занято другими,по крайней мере, думаю, что так.Казалось бы пустяк – всего лишь имя,но на воде не выведешь никак —листва молчит. Словарь грешит с другими.октябрь 24. 2016 год«Остановка троллейбуса на площади перед вокзалом…»
Остановка троллейбуса на площади перед вокзалом.Август месяц, а ливень, как будто осень…и длинные тени снуют, точно в тех подвалах,откуда потом вперед ногами выносят…Жду приятеля. Сжимаю в кармане сотню —всё, что осталось после недолгих странствий,но нужно ехать дальше ещё, в Капотню —там у приятеля женщина, как оказалосьи какое-то время можно постоловаться…Но приятель не едет, а дождь подливает маслов затухающий пламень, а паровоз на станциисообщает, что времени очень малодо отправления… Сжимаю в кармане сотню —сейчас бы выпить, но это последний стольник…Приезжает приятель. Поезд везёт в Капотню.Засыпаю, уткнувшись в стекло, как раньше бы в столик.октябрь 24. 2016 год«У облака нет имени, увы!..»
У облака нет имени, увы!О, облако, над старой русской речкой,где волны, из-за всякой ерунды,беснуются, совсем, как человечкив своём дворе, в песочнице, когдаих загоняют бабушки к обеду,что, в сущности, всё та же ерунда…Не то что – облако – плыви себе по небу,не чувствуя преграды на пути.Плыви себе, плыви – без раздраженья —куда тебе положено – плыви,определяя только направленьедвижения. Брось невод свой, рыбак —поймаешь облако – на счастие, как рыбку.И, если будешь в жизни не дурак,то, даже, бабка не сотрёт с лица улыбку…О, облако! Как часто ты менясвоим присутствием спасало от потери,от вымысла не радостного дня,когда я часто повторял – не верю!.. —но выживал. И встречи ждал с тобой,даже, когда ты странствовало долгои только неба свод над головой —ни облачка – и только речка Волганапоминала часто о тебе —барашками – бесформенными с виду,что медленно на тающей волнеждут нового прилива и… отлива.И снова ты, когда уже не ждёшь,как камушек в огромном чистом поле,когда другого рядом не найдёшь —и надо ли?.. Век не видать мне воли!О, облако, в каких теперь краях?Где путешествуешь? Кому теперь смеёшься?Я жду тебя на этих берегах —шар обогнув, я знаю, ты вернёшься.октябрь 25. 2016 год«Кораблик прибыл точно в срок…»
Кораблик прибыл точно в срок,в назначенное место. Прибыли, к берегу приткнув свой бок,стал набираться новой силы,чтобы куда-нибудь отплыть,куда-нибудь, чтоб не у кромки —где только – Быть или не быть…звучит из радио колонки.октябрь 25. 2016 годПроисходящее
Ты где-то там на берегу —уже другой реки – не этой,где я теперь в свою дудукромсаю серые рассветыи порчу внешнюю среду.Стучусь, как рыба об косяк,когда кончается терпенье,когда какой-нибудь дуракнарушит мирное теченьепроисходящего. Вот так!Живу, как баловень судьбы —один – на вольном поселенье —хочу – туды, хочу – сюды…и никакого сожаленья,что не видны мои следы.Кромсаю чёрным белый лист,то есть, пишу в своей тетрадке —почти, как старый фаталист —не длинно и не слишком кратко.Герой трагедии… Артист.Читаю по ночам словарьвеликого живого Даля,как первоклассник свой букварь,плюс – справочник микстур Видаля,чтобы продлить свой календарь.Живу, как будто бы всегдатак жил – не замечая скверны,но то, что горе – не беда —не выучу уже, наверно,поскольку – слёзы – не вода.Пишу в тетрадь стихи, стихи,как заповедь и, как молитву —отчитываюсь за грехи,в заборе отомкнув калитку,чтобы вошли все, кто могли.Сплю, вжавшись в деревянный пол —в отсутствии, увы, кровати,пью крепкий кофе перед сном,чтобы не страшно было спать мне,уткнувшись в деревянный пол.Курю, обрывками газетзакрученные, сигареты,поскольку – денег вовсе нет,но нужен никотин при этом,чтоб не сойти совсем на «нет».Смотрю в огромное окнона домики из прошлой жизни —лет сто уже идёт кино,а то и больше. Только мыслиоб этом – дольше всё равно.Прислушиваюсь к тишине —она вокруг, она повсюду,как дерево в моём окне —сухое, старое, как чудо —оно – всегда, оно – везде.Разглядываю облака,что медленно, но мимо, мимо,как будто тихая река —лениво, как бы… и пугливо,оглядывая берега.Считаю птиц на проводах —не воробьи и не синицы —не те, что прячутся в кустах,но ночью – точно – будут сниться,поскольку тоже в небесах —не где-нибудь, а на земле —поближе к дому и знакомым,к кормушке ближе и к воде,к, оставшимся в ней, насекомым,как никогда, или – нигде.Сосед бормочет ерундупо поводу – а не пойти бы…А я в ответ – ду-ду, ду-ду…Рассветы серы и игривыс происходящим. Жду беду.…и кажется – от фонаря —спасает форточка и штора,иль буква – та – из словаря,не справившись – уже – с которой,терзаешь утром звонаря —за неумеренность и прыть,что, кажется, была не кстати…но чтобы что-то изменитьопять не достаёт кровати,чтобы уснуть, заспать, забыть…Проснуться, вспомнить что вчераещё страдал недосыпаньем —по поводу любви – играс последующим вычитаньем —сегодня, завтра – во вчера.Смотрю, как в извиненьях ночьготова с фонарём расстаться —в пять тридцать… Чья-то плачет дочь…В пять сорок пять иду на станцию,чтоб выпить первый жгучий Scotch.октябрь 25—26. 2016«Не спешна муть расправленной воды …»
Не спешна муть расправленной воды —перед зимой. Не вскрикнет зимородокот вдохновения над заводью, увы.Лишь дворник рад количеству находок —от отдыхающих, которые всегдауверены, что с ними не случится —наткнуться на орудие труда —какого-нибудь очевидца —из прошлого… И ветер меж ветвейбезумно рад безлиственным деревья,где можно гнать теперь – скорей, скорейостатки осени. Вода – до посиненья —ждёт льда. Холодный, колкий, ломкий лёд —надежда спрятаться за чешуёй погоды —с возможностью, что-нибудь найдёт —когда-нибудь – в другое время года.октябрь 26. 2016 год«Ни Марии, ни Иосифа…»
Ни Марии, ни Иосифа,ни ребёночка в яслях…Дело было как-то осеньюи… совсем в других краях.Ангел, будто бы, помешанный —вместе с облаком – к земле —кинулся и… канул в вечности…облако лишь на водезадержалось отражением…и теперь глядит, глядит —теребит воображение —будто что-то говорит…Облако, пушок воздушный,где твой Ангел, где крыло?Но исчезло простодушно…ветром, ветром унесло.октябрь 26. 2016 год