- -
- 100%
- +
Ренфрю мгновенно вскочил на ноги.
– Нужно приготовиться к сражению. Что вы намерены с ней делать?
– Она самая надежная наша защита, неужели ты этого не понимаешь, глупец? – взорвался Ренфрю.
Поднявшись на холм, Уорик скомандовал лучникам сделать залп по противнику.
Среди людей Ульрика и Ренфрю послышались вопли и крики. Но затем до Уорика долетел насмешливый голос Ренфрю:
– Предупреждаю, Уорик! Твои стрелы могут пронзить насквозь то, за чем ты сюда приехал!
То, что после этих слов увидел Уорик, способно было привести в смятение кого угодно.
Ренфрю блестяще использовал его жену. Она была привязана к вкопанному в землю шесту, который находился на вершине холма. Во время первого залпа люди Ренфрю закрыли ее щитом. В случае новой атаки лучников в нее может попасть не одна стрела.
– Назад! – скомандовал Уорик.
И лучники, подняв вверх свои щиты, отошли назад.
Хотя солнце стояло высоко, ветер был довольно холодный. Поднятые над головой руки затекли и ныли. Ногами она едва касалась земли. Ей не давали ни воды, ни пищи. Время шло, и у нее появилось желание, чтобы ее убила какая-нибудь случайная стрела, ибо боль становилась все невыносимее.
Но Ренфрю предупредил, что она находится здесь, и шотландцы вынуждены были отступить.
Ренфрю и Ульрик выжидали...
Однако шотландцы не возвращались.
В войске Ренфрю росло беспокойство. Ренфрю объезжал лагерь и кричал, чтобы все готовились к бою. Но воины созданы для того, чтобы драться, а не сидеть и выжидать. Время шло, бдительность их мало-помалу слабела. Меллиора слышала, что они затевали игры, пили, голоса их звучали все громче.
Спустились сумерки.
Меллиора постепенно стала терять веру в свое спасение. Она посмотрела вдаль и поначалу подумала, что ей все это только кажется. По полю двигались какие-то тени, направляясь в сторону лагеря викингов. Они приближались. Их было много.
Меллиора вначале решила, что викинги этого не видят. Однако через некоторое время Ульрик, сидевший неподалеку от шатра, пробормотал:
– Что за чертовщина... Лучники, сюда! Последовал залп лучников. В ответ раздалось жалобное блеяние раненых и перепуганных овец.
Подскочил Ренфрю.
– Прекратите! Мы стреляем в овец, – пренебрежительно сказал он. – Ничего, кроме овец.
– Овцы! – чертыхнулся Ульрик. – И сколько их! Должно быть, сотни.
И в самом деле. Напуганные, обезумевшие от страха, они двигались вперед, бежали, прыгали и отчаянно блеяли. Воины ругались, смеялись и, бросив оружие, отгоняли овец. То и дело раздавались язвительные шутки по адресу шотландских пастухов, которые не могут управиться даже с овцами. Они гонялись за ошалевшими животными, пытаясь поймать их, и были довольны тем, что можно на минуту сбросить напряжение и отвлечься.
И вдруг среди этого хаоса появились всадники.
Меллиора услышала хриплый боевой клич и радостно вскинула голову.
Уорик.
Он несся на Меркурии впереди, и казалось, что конь у него крылатый. Следом за ним скакали Ангус, Даро и другие всадники. Они явно застали противника врасплох.
Ренфрю выругался, с ненавистью и гневом посмотрел в глаза Меллиоре и бросился к одному из костров, горевших неподалеку. Выхватив из него недогоревшие поленья, он обложил ими находящееся рядом бревно. Меллиора мгновенно ощутила жар. Это означало, что в течение считанных минут могут заполыхать шест и ее платье и она погибнет в пламени.
– Гореть тебе в аду, леди! – воскликнул Ренфрю, вынимая из ножен меч.
Меркурий летел словно вихрь над полем сражения, усыпанным поверженными воинами, лошадьми и овцами. Он несся на стоящего неподалеку от Меллиоры Ренфрю. Уорик был в полном боевом облачении, на голове его красовался шлем, поверх кольчуги развевалась накидка. Он взмахнул мечом и нанес Ренфрю удар в бок, где кольчуга была более уязвимой, и затем по шлему. Ренфрю упал, на губах у него показалась кровь, глаза закатились.
– Уорик! – крикнула Меллиора.
Взлетев на холм, Уорик ударом меча разрубил путы, которыми Меллиора была привязана к шесту. Она стала оседать на землю. Меркурий нервно бил копытом возле разгорающегося огня. Уорик нагнулся, схватил Меллиору за талию и взвалил перед собой на коня.
Меркурий буквально выпрыгнул из занимающегося пламени. Прижимаясь к Уорику изо всех сил, Меллиора не столько увидела, сколько поняла чутьем, что их опекают: с одной стороны ее дядя, с другой – Ангус. Навстречу им летел на коне викинг. Уорик встретил его удар своим мечом. Опустив голову вниз, Меллиора увидела еще одного викинга, нацелившегося в них пикой. В мгновение ока она выхватила припрятанный у голени нож и метнула в него.
Нож попал противнику в руку. Он вскрикнул и выронил пику. Уорик развернул Меркурия, чтобы схватиться с ним в поединке, но его опередил Даро.
Уорик пришпорил Меркурия, и они понеслись по склону холма вниз к своему лагерю. Миновав шатры и разведенные костры, Уорик привез Меллиору в тихую рощу на берегу ручья. Здесь он спешился, не выпуская ее из своих объятий, опустился на колени и, сорвав шлем, с тревогой заглянул ей в глаза.
– Уорик...
– Леди...
Она протянула руку, пальцы которой немного отошли и ныли теперь не так сильно, и дотронулась до лица мужа. На нем была написана тревога.
– Они обидели тебя, Меллиора... Ты не можешь стоять, еле передвигаешься...
– Ах, Уорик, ты пришел за мной!
– Да, леди. И всегда буду приходить. Ведь ты – приз, – тихо сказал он. – Я определенно тебя заработал.
Она улыбнулась, взяла его руку и поцеловала ее. Он притянул ее к себе, затем чертыхнулся, сообразив, что прижал ее к кольчуге.
– Ах, любовь моя, сейчас очень неподходящий момент да и место, чтобы выразить все, что я чувствую.
До них издалека долетали звуки сражения, и Меллиора закрыла глаза, вознося молитву о том, чтобы ее дядя и все те, кто пришел ее спасти, остались живы. Но затем она услышала звуки, которые ее насторожили. Это были чьи-то шаги, которые приближались. Она открыла глаза и вскрикнула.
Уорик вскочил мгновенно, успев выхватить меч.
Да, он убил Ренфрю, но Ульрик был жив. Именно Ульрик шел за ним по пятам и выследил его. Мужчины некоторое время пританцовывали друг против друга. Ульрик нанес удар первым. Затем последовало еще несколько сокрушительных ударов. Меллиоре стало страшно, ей показалось, что Уорик не выдержит этого натиска и что Ульрик берет над ним верх.
– Ты убил моего отца и заслуживаешь смерти! – выкрикнул Ульрик.
– Я отомстил за смерть своего отца, убитого твоим!
– Ты должен был сдохнуть, гнида из гнид!
– Но я жив!
– Да, ты выжил, я знаю! Но зато я познал твою жену! Ах, какая она сладкая! После того, как я выпушу тебе кишки, она назовет меня лэрдом ее замка! – изгалялся Ульрик. – Имей в виду, Уорик, я не насиловал ее! Она сама пришла ко мне и раздвинула свои ляжки! И просила убить тебя!
Меллиора ахнула, услышав эту ложь. Ей было ясно, что Ульрик хочет вывести Уорика из равновесия, посеять сомнение в его душе...
И спровоцировать его на ошибку.
– Ты думаешь, я поверил хоть одному твоему слову? – крикнул Уорик, ловко уклонившись от удара.
– Дурак, ты пойми, что я обладал твоей женой! Я и Ренфрю! И ты никогда не узнаешь, чьего ребенка она родит! Твой род кончился! Он должен был кончиться со смертью твоего отца, ты, гнида!
Уорик внезапно сделал несколько дерзких выпадов мечом.
– Моя жена жива, она со мной, подонок, и это главное!
– Нет, болван, твой род кончился! Мой сын будет править Голубым островом! – крикнул Ульрик и, шагнув вперед, обхватил рукоятку меча двумя руками, чтобы нанести решающий удар.
На сей раз Уорик не стал отбивать удар Ульрика. Он просто резко крутнулся и нанес противнику удар снизу, в живот. Ульрик, ошеломленный, выронил меч и, схватившись за живот, рухнул на землю.
Стоя над ним, Уорик проговорил:
– Нет, сэр, чей бы ребенок ни был, остров будет моим. – Он повернулся к Меллиоре, которая попыталась встать, чтобы обнять его. Но голова у нее закружилась, и она снова упала.
– Уорик...
В глазах у нее потемнело, она словно погружалась во мглу.
– Любовь моя... – услышала она, ощутив, что снова находится в объятиях мужа...
Фагин, домчавшийся до них, заверил Уорика, что жизнь Меллиоры вне опасности, и остался с ней, дав Уорику возможность вернуться на поле боя и руководить сражением.
А сражение вскоре закончилось их безоговорочной победой.
Победу праздновали все, и весьма бурно.
Проснувшись, Меллиора вышла из шатра и увидела разгар праздника. Но ней было голубое платье, золотистые волосы падали на спину, и выглядела она юной и невинной. Увидев ее, мужчины прекратили пить и разговаривать и приветствовали ее радостными криками.
Поднялся Уорик и заключил ее в объятия. Фагин стал петь о великом сражении и о Голубом острове, о том, как прекрасная леди остановила кровопролитие, и о храбром воине, который прискакал издалека, чтобы выхватить леди из разгорающегося пламени.
Меллиора заснула в объятиях Уорика. Он тихонько отнес ее в шатер и уложил в постель.
Ни он, ни Даро много не объяснялись. Да этого и не требовалось. Свои дружественные чувства они доказали в баталиях. Они уже успели вместе изрядно выпить после победы.
Жизнь – отличная штука!
Жена снова рядом, он снова ее обнимает. Свой приз, за который боролся. А все остальное ничего не значит.
К утру Меллиоре стало лучше. Однако Уорик настоял, чтобы домой она ехала вместе с ним на Меркурии. Она не возражала. Ей было тепло, она находилась в полной безопасности, чувствовала себя любимой.
Рядом с ними ехали друзья и близкие. Фагин успел сложить величественную песнь о победе, но сегодня он рассказал Меллиоре о сражении в более сдержанных тонах. Даро поведал ей свою версию о завершившемся сражении между ним и Уориком. Было о чем рассказать и Ангусу, и Меллиора их слушала. Это был ее мир, ее друзья, которые собрались вместе.
Лишь после полудня Уорику и Меллиоре удалось оторваться от остальных, и у них появилась возможность поговорить без свидетелей.
Оказавшись в объятиях мужа, Меллиора сказала:
– Ты должен это знать. Поверь, я не лгу и говорю не для того, чтобы тебя успокоить. Ульрик хотел, чтобы ты мучился, независимо от того, жив он или умер. Он до меня не дотрагивался. У него не было такой возможности. Он хотел отомстить тебе любым способом. Хотел, чтобы ты думал, будто я ношу не твоего ребенка, а его. Но...
– Миледи, это не меняло бы дела. Когда он захватил тебя, самым важным для меня было одно – чтобы ты вернулась живой.
– Но ведь ты так хотел возродить свой род.
Он пожал плечами.
– Я понял, что семья – это те люди, которые тебя окружают, любят тебя, за которых ты отвечаешь и которые платят тебе за это верностью. Ты и есть моя семья, любовь моя. И любой твой ребенок будет моим.
Она дотронулась до его лица.
– Но я беременна твоим ребенком, Уорик.
– Мне об этом сказал Фагин.
– Я уже давно хотела сказать тебе, хотела преподнести сюрприз. Думала, ты будешь счастлив.
– Меллиора, я счастлив, я в восторге от того, что у нас будет ребенок. Я счастлив, что у меня есть ты, и в будущем я буду более деликатен с тобой, обещаю тебе.
Она улыбнулась и прислонила голову к широкой груди мужа.
– Уорик!
– Да?
– Я люблю тебя.
Возникла пауза.
– Тебе потребовалось немало времени, чтобы это сказать. Меллиора широко улыбнулась.
– Я никогда не думала, что это возможно. Я так сильно тебя люблю! Я многое узнала о любви, обиде, ревности, страхе, тревоге...
– Впредь ничего не бойся, любовь моя. Нет никаких причин для ревности. Где бы я ни был, миледи, мои сердце и душа принадлежат тебе. Мне нужна только ты.
Меллиора никогда не испытывала большей радости. А Меркурий тем временем вывез их на вершину холма, и она увидела искрящееся на солнце море и их крепость.
– Уорик, мы уже дома.
– Да, миледи.
– Наш ребенок родится здесь. Может, даже целая дюжина детей.
– Дюжина?
– Ну по крайней мере несколько. У нас будет большая семья.
Уорик потерся щекой о ее голову.
– Как пожелаешь, моя леди. Король однажды сказал мне, что я должен воссоздать свой род. Не объяснил он лишь одного...
– Чего именно?
– Что все, в чем я нуждаюсь, я найду в тебе, – тихо сказал Уорик.
– Кто бы мог подумать, что я полюблю и стану обожать старого, дряхлого норманнского рыцаря! – проговорила Меллиора и улыбнулась.
– Придержи язык, жена, – ворчливым тоном сказал Уорик.
– Ах да, сир. Но ведь я слышала, что в тебе есть толика крови викингов, и кельтов, и, возможно, англосаксов...
– Да, миледи, а в тебе есть кровь пиктов, кельтов, викингов. А наш ребенок будет...
– Шотландцем! – подхватила она.
– Верно, и в этом мы пришли к миру и согласию друг с другом.
– А мы пришли к миру и согласию, м'лэрд?
Он вскинул бровь, улыбка тронула его губы.
– Ну, я так думаю, у нас еще будет немало споров.
– За время долгих лет, конечно, – с готовностью согласилась она. – А что за жизнь без споров?
– Да ты становишься просто очаровательной, когда пытаешься загладить свои грехи, – нарочито строгим тоном проговорил Уорик.
– Мои грехи! – воскликнула Меллиора и увидела смешинки в глазах мужа.
– И вообще ты страшно непослушная жена.
– Так ведь я дочь викинга! А ты свирепый воин, сподвижник короля. Как же тут не быть разногласиям... Ой, Уорик, посмотри на остров отсюда! Стены крепости залиты золотистыми солнечными лучами... Как красиво!
– В самом деле, – согласился Уорик и добавил: – Ну что, помчимся рысью?
– Да, любовь моя!
Уорик пришпорил Меркурия, и они понеслись мимо диких скал, по зеленым долинам Шотландии.
Домой. На свою родину и на родину их не родившегося пока ребенка. И всех их будущих сыновей и дочерей.
От автора
Думается, я была счастливым ребенком. Конечно, когда росла, я так не считала. Мало кто из детей осознает, чем они располагают и владеют. Став взрослой, я поняла, что может произойти в этом мире, и пришла к выводу, что была очень счастлива.
У меня были любящие родители.
Не богатые, а любящие родители. Вспоминаю, что когда-то мне хотелось носить фамилию Астор, Вандербильт или Карнеги. Но сейчас я твердо знаю, что не поменяла бы свою фамилию ни на какую другую – и лишь потому, что это фамилия моего отца. Я обожаю его. Он был моим первым героем. Высокий и красивый, он совсем облысел к тому времени, когда я стала себя помнить. У него были изумительные голубые глаза, он обладал неповторимым даром рассказчика.
Он был шотландцем – разумеется, американским. На шотландское происхождение указывали и высокий рост, и могучее телосложение, и остатки темных волос, и кельтские голубые глаза. Он привил мне любовь к сказаниям и легендам, а также к звукам волынки.
Мы склонны идеализировать людей после их смерти, забывая все плохое и вспоминая только хорошее. Я знаю, что отец не был святым. Знаю, что одно время он вел весьма бурную жизнь. Но я знаю и то, что он всегда поддерживал мои мечты, что он мог быть суровым, зато многому меня научил и по-настоящему любил. Он стремился открыть моей сестре и мне глаза на добро и зло в этом мире, учил отличать одно от другого. Естественно, мы порой сопротивлялись. Порой я очень сердилась на отца. Но должно быть, это неизбежность во взаимоотношениях родителей и детей. Он уже давно ушел из жизни, но, как ни странно, я до сих пор слышу его голос и смех, вижу его веселую улыбку. Жаль, что мне не довелось общаться с ним взрослой, – он умер как раз накануне моего совершеннолетия.
Иногда я узнаю его черты в его внуках, что меня очень радует. Как жаль, что он не увидел их! Однако я верю в Бога и в загробную жизнь и надеюсь, что он видит их и оттуда наблюдает за ними. Мне хотелось бы, чтобы они знали его. И опять-таки мне кажется, что они его знают, потому что он живет в моей памяти, и мне приятно думать, что именно от него я переняла дар рассказывать и сочинять всякие истории.
Я счастлива, что до сих пор жива моя мама. Она всегда и во всем помогала мне. Я ей очень многим обязана. После смерти отца она вышла замуж второй раз. Ее мужем стал некий мистер Билл Шерман, к которому я также испытываю благодарность, ибо он неизменно помогал мне во всевозможных трудных ситуациях. Я считаю его самым лучшим в мире отчимом.
Эта книга адресована отчасти моей маме и Биллу. Мать родилась в Дублине, а фамилия ее была Джонстон, что свидетельствует о ее шотландском происхождении.
И все-таки в целом задуманная мною серия романов посвящена моему отцу.
Это будет история клана Грэхэмов, о первом упоминании этой фамилии и о Грэхэмах, которые вписали как героические, так и вполне ординарные страницы в историю. В отдельных случаях, когда мало что известно, кроме приблизительных дат, я позволяла себе заполнять пробелы с помощью авторской фантазии. Я старалась возможно правдоподобнее рассказать об истории Шотландии, показать, как много интересных личностей принимали активное участие в формировании нации. И писала я с любовью, ибо горжусь своими шотландскими корнями, как горжусь своим отцом. В своих будущих книгах я расскажу о Грэхэме, который был одним из ближайших друзей Уильяма Уоллеса* и его стойким приверженцем. Он погиб во имя сильной и единой Шотландии.
Настоящая книга повествует о самом первом Грэхэме, как гласит история клана. Уорик Грэхэм жил в весьма бурное время. Он прибыл в Шотландию с норманнскими воинами короля Давида. Затем женился на шотландской наследнице. Это все, что мы о нем знаем достоверно, остальное – лишь предположение. Я дала моему герою титул лэрда, хотя на самом деле Грэхэмы получили этот титул несколько позже. Простите мне эту авторскую вольность.
А теперь снова несколько слов о моем отце.
Он умер, окруженный любовью родных, умер очень богатым человеком. Умер, неколебимо веря в меня, в то, что мои мечты будут реализованы. Он умер, не узнав, что я осуществила свою мечту, начала писать и печататься. Отец учил меня ценить то, что дарует жизнь, и у меня хватает здравого смысла быть благодарной за каждый подаренный мне день, за то, что я могу заниматься любимым делом.
Эта книга посвящается его памяти.
Моему отцу, Эллсворту Деро Грэхэму, с любовью.
Примечания
1
Бордеро – приграничные районы между Англией и Шотландией. – Примеч. ред.
2
Английское слово «лайэн» (lion) означает «лев». – Примеч. пер.
3
Айона – один из Гебридских островов. – Примеч. ред.