Демон. Сопряжение

Глава 1

Мир, в котором родился Гор, не знал слова «покой». Он был выкован из ярости и амбиций; его небо пылало багрянцем от отсветов вечных пожарищ, а воздух был густым и едким, пропитанным запахом серы, расплавленного металла и свежепролитой крови. Это был Адгар – демонический мир, гигантская крепость-улей, чьи бесконечные уровни уходили вглубь, к раскалённому ядру планеты, и ввысь, к колючим пикам чёрных бастионов, пронзающих кислотные облака.

Адгар жил по единственному, высеченному в камне закону: «Расширяйся или умри».

Этот закон был двигателем, сердцебиением реальности. Война была не просто занятием – она была дыханием, ремеслом, молитвой и валютой. Демоны сражались друг с другом за власть, за ресурсы, за благосклонность повелителей. Они сражались с чужими мирами, разрывая пространство когтистыми лапами, чтобы поглотить новые земли, новые расы, новые источники силы.

И в самом сердце этого кипящего котла интриг и насилия возвышалась Цитадель Вечной Вражды – оплот клана Арк'тарон, правящего дома Демонического Владыки Малгара.

Именно здесь, в покоях, больше похожих на тренировочные залы и арсеналы, обитал Гор. Шестнадцатый сын. Не первый наследник, не десятый запасной вариант, а шестнадцатый. Цифра, которая для многих означала бы лишь статистику, ещё один инструмент в династической игре. Но для Гора это было тактическое преимущество. Он был почти невидим в тени своих старших, более голодных и потому более неосторожных братьев.

Он наблюдал.

Сейчас Гор стоял у окна, вырубленного в чёрном обсидиане, и смотрел, как внизу, на арене Раздора, два его брата – седьмой и девятый – выясняли отношения с помощью магических бичей и адских клинков. Их ярость была зрелищна, сильна… и глупа. Они рвались вперёд, подставляя бока, тратя силы на показные удары, стремясь не убить, а унизить. Они сражались за благосклонность сегодняшней фаворитки отца, за мимолетную победу в бесконечной войне за внимание.

Гор усмехнулся. Уголок его рта, лишённый какой-либо теплоты, дрогнул вверх. Его глаза, цвета расплавленного золота, с вертикальными зрачками, холодно впитывали детали боя, словно анализируя схему.

Он был живым воплощением прагматизма, ходячим учебником по искусству выживания. Каждое его движение, каждый вздох, каждая пауза между словами – всё было тщательно взвешено на невидимых весах выгоды и риска. Его походка, лишённая демонской спеси, была экономичной и эффективной – ровно столько усилий, сколько нужно для перемещения, ни грамма энергии впустую. Даже моргание его золотых глаз с вертикальными зрачками было осознанным – он буквально контролировал частоту смачивания роговицы, чтобы ни на мгновение не упустить детали окружающего мира.

Этот тотальный контроль не был прихотью. Это был единственный способ существования в мире, где традиция смертельной дуэли по любому поводу – Кар'актар – была не просто обычаем, а фундаментальным законом бытия. Взгляд, задержанный на секунду дольше положенного, мог быть истолкован как вызов. Случайная улыбка в неподходящий момент – как насмешка. Не тот наклон головы при разговоре с высшим по статусу – как непочтительность. Демоны высшей крови жили в постоянном токсичном коктейле из паранойи и агрессии, где любая мелочь могла стать спусковым крючком для кровавого ритуала.

Гор усвоил это на собственном горьком опыте. В одиннадцать циклов он стал свидетелем того, как его двенадцатый брат, вспыльчивый и глуповатый Каз, был вызван на поединок за то, что неосторожно чихнул во время торжественной речи Третьего принца. Дуэль длилась ровно столько, сколько потребовалось Третьему, чтобы отрубить Казу голову. Не потому, что чих был оскорблением, а потому, что у Третьего были старые счёты с матерью Каза. Гор тогда понял главное: Кар'актар – это лишь инструмент, ширма для сведения счетов. Истинная причина всегда кроется в политике, а повод – всего лишь пыль в глазах глупцов.

С тех пор он превратил своё тело в идеально отлаженный механизм. Он часами отрабатывал перед зеркалом нейтральное выражение лица, лишённое каких-либо эмоций, которые можно было бы истолковать превратно. Он оттачивал голос – ровный, металлический бархат, без повышений тона или признаков волнения. Он научился дышать бесшумно и смотреть «сквозь» демонов, не фокусируясь на них прямо, чтобы не спровоцировать конфликт. Он стал тенью, призраком при дворе, мастером оставаться незамеченным.

Он знал себе цену с математической, почти оскорбительной точностью. Бытие шестнадцатым сыном накладывало определённые ограничения. Он не был наследником престола, не был запасным вариантом, а всего лишь статистической погрешностью, живым напоминанием о силе своего отца. Его «ценность» в глазах двора равнялась силе личной гвардии, количеству подконтрольных земель в нижних ярусах Адгара – бесплодных и выжженных – и мизерным шансам на трон.

Но вместо того чтобы впадать в ярость или уныние, Гор принял эту цену как данность и начал с ней работать. Если ты не ценен своим происхождением, нужно проявить себя в другом. Если у тебя нет армии, нужно создать сеть осведомителей. Если нет земель, нужно добывать и торговать информацией. Он понял, что его положение – это не слабость, а уникальная возможность. На него не смотрели, за ним не следили так пристально, как за первыми сыновьями. Он мог наблюдать. Собирать. Анализировать.

Его жестокость была не слепой яростью врождённого хищника, а холодным, хирургическим инструментом. Зачем часами пытать шпиона, добывая информацию под крики, если можно одним точным ударом кинжала поразить нервный узел, причинив невыносимую боль на несколько секунд, а затем показать пленнику портрет его ребёнка? Воля ломалась мгновенно. Информация, добытая таким путём, была чище – её не заглушали крики и не искажал бред от болевого шока.

Зачем казнить мятежного вассала, маркиза с окраинных земель, создавая себе мученика и озлобляя его род? Гораздо лучше было пригласить его на личную аудиенцию. Не в тронный зал, а в свой кабинет. Посадить напротив. Молча положить на стол между ними кинжал, а рядом – ростовой портрет его прекрасной дочери, которая в этот момент гостила в цитадели Гора «по приглашению». И затем вести спокойный, рациональный разговор о преимуществах лояльности. После такой беседы маркиз не просто давал клятву верности. Он становился идеальным, преданным до мозга костей инструментом. Его семья, его плоть и кровь, становилась заложником-добровольцем, а он – самым рьяным защитником интересов Гора. Жестоко? Бесспорно. Но эффективно и экономично. Одна грамотно проведённая беседа заменяла карательную экспедицию, которая опустошила бы казну и отвлекла силы.

Для Гора мир был гигантской шахматной доской, где фигурами были живые существа со своими страстями, амбициями и страхами. И он, шестнадцатая пешка, изучил правила игры лучше кого бы то ни было. Он не рвался в ферзи – но готовился переиграть саму игру, оставаясь в тени, пока другие тратили силы на бессмысленные жертвоприношения и дуэли.

В мире, где сила решала всё, а право сильного было единственным правом, быть слабым означало быть мёртвым. Гор понимал это лучше кого бы то ни было. Его прагматизм распространялся не только на политику и интриги, но и на самое основное умение демона – искусство убивать.

Он не был знаменитым чемпионом арен, как его брат Седьмой, чьи грубые, но эффектные победы воспевали сказители. Он не вёл за собой победоносные легионы, как Третий. Его имя не наводило ужас на вражеские миры. И это было его величайшим стратегическим преимуществом. Все видели в нём интригана, паука, плетущего сети в тени. Никто не видел воина. До определённого момента.

А между тем он был, возможно, одним из самых опасных бойцов во всей цитадели. Его мастерство было таким же, как и он сам – безжалостно эффективным, лишённым намёка на театральность.

Он не упражнялся с тяжёлыми булавами или двуручными мечами, чьи размашистые удары были хороши для устрашения толпы. Его любимым оружием был длинный, чуть изогнутый клинок, нечто среднее между саблей и палашом, идеальный для точных режущих ударов и молниеносных выпадов. Он не любил отрабатывать мощные удары, рубящие тренировочные чучела в щепки. Вместо этого он оттачивал одно-единственное движение. Укол в щель между пластинами доспеха. Мгновенный, точно рассчитанный разрез по артерии на шее. Удар под коленную чашечку, чтобы обезножить противника. Он изучал не фехтовальные стили, а анатомию – демоническую, человеческую, эльфийскую. Он знал каждое уязвимое место каждого существа, с которым мог столкнуться.

И этот навык не был теорией.

Ксар, его десятый брат, был полной его противоположностью – вспыльчивым, тщеславным, обожающим внимание. Он видел в Горе удобную мишень для унижений, «слабого» книжного червя, который не мог ответить на вызов. Однажды, на смотре вассалов, Ксар, желая продемонстрировать свою власть, намеренно столкнулся с ним, расплескав кубок с обжигающей кровяной настойкой по его простому, тёмному хаитону.

– Смотри под ноги, книгочей, – прошипел Ксар, возвышаясь над ним. – Или твои свитки тебе глаза заслепили?

Тишина повисла в зале. Все замерли в ожидании. Вызов был более чем очевиден. Гор медленно поднял взгляд. Его лицо было каменной маской.

– Ты пролил мой напиток, брат, – его голос был тихим, но идеально слышимым в этой тишине.

– Что? – фальшиво удивился Ксар, оглядывая своих прихлебателей. – Не слышу. Говори громче, щенок.

– Я сказал, ты пролил мой напиток, – повторил Гор без единой эмоции. – Извинись и принеси мне новый.

Хохот прихлебателей Ксара оборвался. «Извинись?» Это было неслыханно. Прямой и смертельный вызов. Лицо Ксара побагровело от ярости и торжества. Он жаждал этого.

– Я смою это оскорбление твоей кровью! – проревел он, хватаясь за рукоять своего массивного боевого топора. – Кар'актар! Здесь и сейчас!

Гор лишь медленно кивнул. Он не принял боевую стойку. Он просто стоял, его правая рука висела расслабленной у бедра.

Ксар с рёвом обрушился на него. Топор взмыл в воздух для сокрушительного удара, предназначенного рассечь Гора пополам. Это была силовая, разрушительная атака, рассчитанная на то, чтобы сокрушить защиту и противника одним ударом. Зрелищно. Мощно. Безнадёжно предсказуемо.

Гор не стал блокировать. Он не стал уворачиваться в сторону. Он сделал один шаг вперёд, прямо под траекторию удара, в мёртвую зону топора. Его собственный клинок даже не обнажился полностью. Раздался короткий, резкий, почти стыдливый звук – ш-ш-тык.

Движение Гора было таким быстрым и малым по амплитуде, что многие его просто не увидели. Просто показалось, что он пошевелился, а Ксар вдруг замер с широко раскрытыми от изумления глазами. Его могучий замах оборвался. Топор с грохотом упал на пол.

Ксар покачнулся, пытаясь что-то сказать, но из его рта хлынула струя чёрной крови. Он рухнул на колени, а затем навзничь. Прямо над его сердечной полостью, в едва заметной щели между пластинами нагрудника, зияла аккуратная, смертельная дырочка. Глубина ровно на длину клинка Гора. Ни миллиметром больше.

Гор спокойно опустился на одно колено рядом с умирающим братом. Он наклонился так, что только Ксар мог его слышать.

– Я предпочитаю воду, – тихо произнёс он. – Она не оставляет таких липких пятен.

Он встал, вложил безупречно чистый клинок в ножны и, не глядя на ошеломлённую публику, вышел из зала. Никто не попытался его остановить. Ритуал Кар'актар был соблюдён. Поединок был честным. Просто все, включая Ксара, ошиблись в главном – в оценке противника.

С тех пор на него смотрели иначе. Взгляды, которые раньше скользили по нему с презрительным безразличием, теперь задерживались, наполненные холодным, пристальным интересом. В них читалось не уважение – демоны не знали такого чувства. Читался пересчёт шансов, переоценка рисков. Он из безликой пешки на доске внезапно превратился в фигуру с непонятными, а потому пугающими правилами хода.

Были, конечно, и те, чей взгляд выдавал не расчёт, а ярость. Сторонники Ксара, другие братья, почувствовавшие в нём нового, неудобного конкурента. Угрозу нельзя было игнорировать. А лучший способ нейтрализовать угрозу – устранить её источник.

Попытки начались почти сразу. Они были, как и всё в Адгаре, прямолинейны и жестоки. Яд в кубке с вином, поданный новой служанкой с дрожащими руками. Гор, видевший страх за версту, вежливо предложил ей испить первой «за здоровье Владыки». Девушка побледнела, затряслась и созналась, прежде чем он успел достать клинок.

Каждая такая попытка была для Гора не угрозой, а учебным материалом. Стресс-тестом его систем безопасности и его собственной бдительности. Он не злился на нападавших. Их поведение было логичным, предсказуемым. Он анализировал их методы, искал слабые места в своих средствах защиты, совершенствовал их.

Он был жив, а его враги – мертвы. Этот простой факт был для него не поводом для гордости, а подтверждением работоспособности его жизненной философии. Он всё делал правильно. Не эмоционально, не пафосно, не «как подобает принцу», а правильно с точки зрения чистой эффективности.

Он не мстил с размахом, не устраивал показательных расправ над семьями неудачливых убийц. Это требовало ресурсов, создавало новых врагов и было эмоциональной реакцией, а не стратегическим ходом. Вместо этого он просто… устранял проблему. Точечно. Без шума. Как хирург, вырезающий раковую опухоль, не трогая здоровые ткани.

И этот метод работал. С каждым бесследно исчезнувшим наёмником, с каждым загадочно умершим заговорщиком его репутация обрастала новыми леденящими душу подробностями. Его стали бояться не только как расчётливого интригана, но и как призрака, которого невозможно ни убить, ни подкупить, ни застать врасплох. Его безопасность теперь обеспечивал не только его клинок и ум, но и миф, созданный вокруг него. Страх стал его самой надёжной и самой дешёвой стражей.

Он делал всё правильно. И тишина, воцарившаяся вокруг него, была тому лучшим доказательством.

Глава 2

Но всё изменилось в один миг. Вспоминая тот день, Гор невольно сжимал пальцы на рукояти клинка. По его данным, это произошло одновременно по всему Адгару.

Перед глазами каждого живого существа в мире демонов возникло одно и то же послание. Его видели все – от Владыки Малгара на обсидиановом троне до самого жалкого раба, копошащегося в шлаковых отвалах. Слова горели на сетчатке, не требуя перевода, понятные на уровне инстинкта, как код самой реальности.

[Цивилизация Адгара достигла порогового уровня]

[Готовность к сопряжению миров: 100%]

[Первый этап сопряжения начнётся завтра в 09:00]

Гор наблюдал хаос, последовавший за сообщением. Одни демоны в ярости рубили когтями воздух, пытаясь уничтожить наваждение. Другие падали на колени, видя в этом знамение своих богов. Третьи сводили старые счёты, решив, что это проделки вражеских магов.

Но Гор поверил. Не из-за слепой веры, а благодаря холодному расчёту. Слишком совершенным было вторжение в сознание, слишком… системным.

Он подготовился с присущей ему методичностью. Выбрал не парадные доспехи, а практичную чёрную броню, покрытую матовым составом, поглощающим свет. Его клинок был идеально отточен, а лёгкий арбалет снаряжён тремя типами болтов – бронебойными, отравленными и тупыми.

Ровно в 08:59 он стоял в безлюдном коридоре нижнего яруса цитадели, подальше от любопытных глаз. И Система не подвела.

Воздух перед ним затрепетал, словно над раскалёнными углями. Пространство сжалось, затем разорвалось – беззвучно, но с такой силой, что Гор почувствовал давление на барабанные перепонки. Возникла вертикальная щель, мерцающая перламутровым светом. Края портала пульсировали, словно живая плоть.

Гор не колебался. Шагнул вперёд.

Воздух нового мира обжёг лёгкие непривычной свежестью. Он едва успел сделать вдох, как пространство перед ним задрожало, и с противным хлюпающим звуком материализовалось существо. Оно было не больше демонского щенка, с зелёной бугристой кожей, длинными ушами и тупыми клыками, торчащими из нижней челюсти. В тощих лапках оно сжимало зазубренную костяную пику. Над головой пульсировала полупрозрачная бирюзовая табличка: [Гоблин, Ур. 1].

Существо дико озиралось, явно дезориентированное, но его взгляд сразу же упал на Гора. Оно пронзительно взвизгнуло и, размахивая пикой, бросилось в атаку неуклюжим, но быстрым галопом.

Гор не сдвинулся с места. Его лицо не выразило ничего, кроме лёгкого презрения. Он не стал тратить время на клинок. Левая рука уже держала лёгкий арбалет. Поднять, прицелиться, выстрел. Движения были отточены до автоматизма. Болт с глухим чавкающим звуком вошёл чуть выше переносицы зелёнокожего. Визг оборвался на полуслове. Существо рухнуло замертво.

Следующий бой оказался сложнее. На этот раз возникшая фигура была куда внушительнее. Массивный гуманоид с серо-зелёной кожей, свирепой мордой и парой мощных клыков. В его руках был зажат грубый каменный топор. [Орк, Ур. 3]. Он тут же рявкнул и бросился вперёд, не разбирая дороги.

Гор действовал по отработанной схеме. Арбалет, выстрел. Но орк, вопреки внешней неуклюжести, оказался проворнее гоблина. Он резко дёрнул головой в сторону, и болт лишь оставил кровавую борозду на толстой шее. Ярость существа лишь возросла.

Топор со свистом рассек воздух в сантиметрах от его лица. Гор отскочил назад, чувствуя, как ветер от удара овевает кожу. Второй выстрел был бы самоубийством. Пришло время для основного инструмента.

Клинок вышел из ножен беззвучно, привычным движением. Орк, разъярённый ранением, рванулся к нему, широко занося топор для следующего удара. Его атака была сильной, но простой, предсказуемой. Гор не стал блокировать тяжёлое оружие. Вместо этого он сделал шаг вперёд-вбок, внутрь его дистанции, и клинок блеснул в странном свете этого мира.

Сталь вошла под мышку, туда, где кожа была тоньше, а под ней – что-то важное. Он провернул клинок и резко выдернул. Тёмная кровь хлынула потоком, забрызгав поножи и траву под ногами. Орк хрипло застонал, его хватка ослабла, топор выпал из бессильных пальцев. Он рухнул на колени, а затем навзничь.

Ровно через пять минут, как и сообщала Система, воздух снова задрожал. Гор уже ожидал этого. Его взгляд скользнул по гладким, матовым стенам, сливавшимся с потолком и полом. Ловушка. Или испытание. Разницы не было.

Пространство исказилось, и на этот раз возникшая фигура заставила его пальцы вновь сжаться на рукояти. Это был исполин. В три его роста, с бугристой, землисто-коричневой кожей, покрытой мозолистыми наростами, словно старая кора. Маленькая, почти обезьянья голова с крошечными глазками-бусинками сидела на невероятно толстой шее. В ручищах он сжимал дубину, которая выглядела как вырванное с корнем дерево с обрубленными сучьями. Над ним пылал кроваво-красный текст: [Огр, Ур. 5].

В замкнутом пространстве его запах ударил в нос – тяжёлый, звериный, смесь пота, грязи и старой крови. Комната, казавшаяся просторной секунду назад, вдруг сжалась до размеров кладовки.

Огр не просто бросился в атаку. Он проревел, и от этого рёва зазвенело в ушах, отражаясь от гладких стен. Его первая атака была сокрушительной. Дубина обрушилась с такой силой, что, казалось, должна была разнести вдребезги саму реальность. Гор откатился в сторону, чувствуя, как ветер от удара бьёт по лицу. Дубина с оглушительным грохотом врезалась в пол, но не оставила на идеальной поверхности ни вмятины, ни царапины. Пол поглотил удар бесшумно и бесследно.

Интересно, – мелькнула мысль. Поле битвы ему не подвластно.

Арбалет висел на поясе – в этой тесноте он был бесполезен. Клинок в руке выглядел как зубочистка против этого монстра. Он выстрелил болтом ему в глаз. Болт отскочил от толстого черепа, лишь оставив царапину. Огр даже не заметил.

Он развернулся с удивительной для своих габаритов скоростью и нанёс горизонтальный удар. Гор пригнулся, и дубина просвистела над головой, едва не задев стену. Он рванулся вперёд, пытаясь поразить сухожилие на ноге. Клинок вонзился в плотную, как камень, плоть, но не перерезал сухожилие. Огр взревел от боли и тряхнул ногой, с лёгкостью отшвырнув его прочь.

Гор ударился спиной о стену. Удар был мягким, стена поддалась, словно плотная резина, а затем вытолкнула обратно, не причинив вреда. Значит, стены – не препятствие. Можно использовать.

Огр надвигался на него, занося дубину для решающего удара. Его маленькие глазки светились тупой яростью. Он уже знал, что Гор быстр, и на этот раз замах был более расчётливым, перекрывающим пути к отступлению. Но его движения оставались неуклюжими, вес дубины тянул вперёд после каждого замаха.

Гор сделал шаг назад, к стене, делая вид, что загнан в угол. Огр, как он и надеялся, ринулся вперёд, занося оружие. В последний момент он оттолкнулся от стены – она пружинисто отдала накопленную энергию – и рванул не назад, а вперёд и вбок, прямо под его руку. Дубина с оглушительным, но приглушённым грохотом врезалась в стену позади и на мгновение застряла в упругом материале.

Это было его окно. Он вскочил на согнутую в колене ногу, оттолкнулся от бедра и, используя инерцию от толчка стены, взобрался на спину. Огр попытался стряхнуть его, бросаясь к стене, чтобы раздавить, но Гор уже вонзил клинок в основание шеи, в щель между массивными позвонками, туда, где проходил спинной мозг.

Это не убило его сразу. Огр взревел в бессильной ярости, пытаясь достать до него короткими лапами. Гор повис на рукояти, всаживая клинок всё глубже, используя силу тяжести своего тела, раскачиваясь, чтобы усилить давление. Наконец раздался отвратительный хруст, и исполин замер, его тело обмякло, и он рухнул на пол.

[Вы прошли испытания одиночными боями!]

[До начала групповых боёв осталось 09:59]

Групповые бои. Значит, Система проверяет не только личное мастерство, но и умение управлять ресурсами. Интересно.

Ровно через десять минут комната расширилась, превратившись в подобие каменного каньона. Перед ним материализовались две жалкие фигуры в потрёпанной одежде, с вилами в дрожащих руках. Над их головами мигало: [Крестьянин, Ур. 1]. Они смотрели на него с животным страхом. Против них же, с противным хором визгов, возникла стая гоблинов – штук десять, вооружённых зазубренными ножами и убогими луками.

Его «союзники» были хуже, чем бесполезны. Они – балласт. Он не стал тратить на них время. «Бегите и отвлекайте!» – бросил он команду, даже не глядя на них. Они, подчиняясь приказу, бросились наутек. Гоблины, с радостным визгом, устремились за лёгкой добычей.

Это дало ему время. Он не стал дожидаться стрел. Двинулся навстречу гоблинам, его тело уже работало на опережение. Стрелы с тупыми наконечниками летели в него, но он не уворачивался – отбивал их клинком, с резким, металлическим звуком, тратя минимум энергии. Каждое движение было выверено. Он не сражался – он проводил хирургическую зачистку.

Вошел в их строй. Поворот, удар – гоблин замертво. Отскок, парад, ещё один удар – второй падает, хватая себя за перерезанное горло. Они были просто мишенями, тренировочными манекенами. Он шёл сквозь них, как жнец сквозь спелую пшеницу, оставляя за собой груды тел, которые начинали медленно исчезать. Сзади донёсся короткий крик – одного из крестьян догнали и прикончили. Через мгновение – второй. Он не обернулся. Ресурсы были исчерпаны. Задача выполнена.

Второй раунд был сложнее. На его стороне были гоблины. Противник – три наги. Четыре руки каждой сжимали разное оружие: изогнутый меч, серповидный клинок, длинный кинжал и сеть. Гибриды змеи и женщины с холодной ясностью смотрели на него, оценивая. Ему же в помощь Система предоставила пятерых гоблинов-лучников. Ничтожество.

Тактика была очевидна. «Бежать! – скомандовал он, указывая в сторону. – Стрелять издали! Отвлекать двоих!» Гоблины, повинуясь некоему внутреннему принуждению, залопотали и бросились врассыпную, на ходу стреляя из примитивных луков в направлении наг.

План сработал. Две наги, с лёгким презрением отбивая стрелы, устремились за ними, чтобы покончить с надоедливой мошкарой. Третья осталась с ним один на один. Она была сильна, быстра, её четыре клинка создавали смертельный вихрь. Но он уже понял их природу. Он позволил ей вести, уступая шаг за шагом, заставляя тратить силы, заманивая в ловушку её же собственного превосходства. И когда она совершила ошибку – слишком широкий замах с сетью – он нанёс ответный удар. Клинок нашёл щель в её защите и вонзился в чешую на боку. Не смертельно, но достаточно, чтобы вывести из равновесия.

Он отскочил, быстро перезарядил арбалет и выстрелил. Болт с ядовитым наконечником впился в плечо второй наги, которая как раз возвращалась, расправившись с гоблинами. Она вскрикнула, её движения сразу стали замедленными, неуверенными. Он уже был рядом. Его меч работал быстро, без лишнего пафоса. Вскоре все три лежали на земле. Его «войска», разумеется, полегли. Но они выполнили свою функцию – пушечного мяса.