Сопряжение 1

Минут через сорок бочка опустела наполовину. Эффект был налицо. Несколько разбойников уже спали, распластавшись у телег. Ещё пятеро о чём-то громко и бестолково спорили, тыча друг другу в лица пальцами. Остальные, включая предводителя, были сильно навеселе, их движения стали размашистыми, а речи – заплетающимися. Сам Гриша, кряхтя, отполз под большую раскидистую берёзу на краю поляны, прислонился к стволу, пробормотал что-то невнятное о том, что «глазки прикрыть надо» и через пару минут громко и убедительно захрапел, изображая сон.

«Вот это актёр, – с долей неподдельного уважения подумал Рома, отползая назад. – Выживет этот в любом аду. Пол-лагеря вырубил одной бочкой».

Он подождал ещё с полчаса, наблюдая, как бандиты окончательно теряют связь с реальностью. Лагерь бандитов погрузился в пьяный ступор. Воздух был густым от запаха перегоревшего жира, дешёвого самогона и пота. Хриплый храп и бессвязное бормотание сливались в неприятную симфонию беспечности. Рома, прижавшись к шершавой коре сосны на краю поляны, видел всё как на ладони. Его план, пахнущий отчаянием и дешёвым театром, сработал лучше, чем он мог надеяться. Половина бандитов спала, разметавшись у телег и пней. Ещё несколько сидели, бессмысленно уставившись в костёр, их движения были замедленными, а реакции – убитыми алкоголем. Бодрствовали лишь трое у упрямого сундука, продолжавшие его долбить с тупым упорством, и предводитель – здоровенный детина со шрамом, который, хоть и пошатывался, но всё ещё нервно прохаживался по периметру, словно что-то чуял своим волчьим нюхом.

Время пришло. Рома бесшумно вернулся к отряду. Его люди стояли, сжимая оружие, их лица были напряжены до предела, но в глазах уже не было животной паники, только сфокусированная, вымученная тренировками готовность.

– Их много, но они пьяны и разобщены, – тихо, но чётко сказал он. – Строимся. Тихо. На исходные позиции. Помните – всё как на тренировке. Один чёткий удар – и мы их сломаем.

Он взглянул на Артёма и Степана, своих метальщиков. Те молча кивнули, их пальцы привычно обхватили древки запасных копий, которые они несли перевязанными за спиной.

– На исходные. Тише мыши.

Отряд, как тени, рассредоточился на кромке леса, выстроившись в шеренгу, стали сближаться с противником. Подойдя максимально близко Рома поднял руку. Воздух застыл. Он видел, как у одного из парней дрожит нижняя губа, но рука, сжимающая копьё, неподвижна. Они были готовы.

Рука резко опустилась.

– КОПЬЯ!

Воздух разрезали десять свистящих снарядов. Это был не идеально синхронный залп тренированного легиона, но он был смертоносен на этой дистанции. Семь копий вонзились в группу бандитов, собравшихся у почти пустой бочки и пролилась первая кровь.

Результат был мгновенным и ужасающим. Глухие хлюпающие звуки, короткие, обрывающиеся на полуслове крики. Семь тел рухнуло на землю, пронзённые насквозь. Один бандит был пригвождён к тележному колесу, беспомощно затрепыхавшись. Алкогольный угар сменился шоком и адреналином, но было уже поздно.

– ЩИТЫ, ВПЕРЁД! ВИЛЫ! – рявкнул Рома, выхватывая свой новый клинок.

Крестьяне перестроились в в ту самую двухшеренговую формацию. Первая шеренга, сбившись в подобие стенки, ринулась вперёд. Они не бежали – они двигались тяжёлой, давящей массой, выставив вперёд щиты и смертоносные зубья вил. Ошеломлённые бандиты, пытавшиеся вскочить, натыкались на этот частокол. Раздавались крики, звон металла о дерево щитов, хруст костей.

Рома шёл на правом фланге, как и планировал. Его клинок описал короткую дугу и срезал горло бандиту, пытавшемуся подняться с колен. Тёплая кровь брызнула на рукав. Он не чувствовал ничего, кроме ледяной концентрации. Его мир сузился до движений противника, до криков его людей, до необходимости давить, давить, пока есть преимущество.

Сопротивление было отчаянным, но разрозненным. Пьяные, застигнутые врасплох бандиты гибли, не успев толком поднять оружие.

В бой вступили метальщики. Артём и Степан, не тратя времени на бег, с места метнули свои вторые копья. Выбор целей был идеальным. Одно копьё вонзилось в грудь бандиту, замахивавшемуся топором на одного из щитоносцев. Второе – пронзило горло другому, который пытался организовать хоть какое-то подобие обороны. Их действия были выверенными, смертоносными и вовремя подоспевшими – именно так, как они тренировались.

Вся схватка длилась не больше трёх минут. Поляна, ещё недавно оглашавшаяся пьяным гомоном, теперь устилала телами. Последними пали те, кто был у сундука, – они успели схватиться за оружие и оказали яростное, но короткое сопротивление. Предводитель со шрамом, рубившийся с безумной яростью, свалил одного крестьянина ударом кулака в лицо и успел ранить другого, прежде чем Рома и двое щитоносцев скрестили с ним оружие. Сила у него была звериная, но движения заплетались. Рома уклонился от мощного удара секирой, позволив предводителю вложиться в удар, и в открывшуюся подмышку вогнал свой клинок по самую рукоять. Тот захрипел, выкатил глаза и рухнул, увлекая за собой Рому.

Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием, стонами раненых и потрескиванием костра.

Рома, с трудом высвободив клинок, отшатнулся, опираясь на колено. Он окинул взглядом поле боя, быстро считая. Двадцать… двадцать два… двадцать пять трупов. Все. Весь отряд был уничтожен. Цена – трое легко ранены. Невероятно. Немыслимо.

Победа была на редкость лёгкой. Не потому, что враги были слабы – они были сильны, опытны и хорошо вооружены. А потому, что они были глупы, беспечны и пьяны. И потому, что его крестьяне – вчерашние пахари – действовали не как толпа, а как отлаженный, пусть и грубый, механизм. План, подготовка, элемент неожиданности и дисциплина, вбитая часами изматывающих тренировок, принесли плоды. Они переиграли врага, а не пересилили.

– Акулина! К раненым! – его хриплый окрик вернул всех к действительности.

Девушка, бледная, но собранная, рванула вперёд с своей огромной котомкой. Она склонилась над первым раненым – тем, кто получил удар кулаком в лицо. Нос был разбит в кровь, глаз заплыл. Акулина уверенными движениями промыла рану водой из фляги, приложила тряпицу, смоченную в чём-то пахучем, и начала бинтовать голову. Второму, с глубокой, но неопасной царапиной на предплечье, она засыпала рану толчёной травой и туго перевязала её. Её действия были быстрыми, чёткими – видно было, что она знает, что делает. Страх в её глазах сменился профессиональной концентрацией.

Пока она работала, Рома отдал приказ о сборе трофеев.

– Всё собрать! Всё, что может пригодиться! Оружие, одежду, припасы! Не стесняться! Это всё теперь наше.

Крестьяне, ещё дрожащие от адреналина, принялись за дело с неожиданным рвением. С мёртвых снимали прочные кожаные куртки и штаны – куда более качественные, чем их холщовые робы. Собирали мечи, топоры, кинжалы. Нашли несколько полупустых бурдюков с водой и вином, пару мешков с сухарями и вяленым мясом.

Осмотр телег принёс главный успех. В одной нашли инструменты – кирки, ломы, пилы. В двух других – груды необработанного камня и аккуратно сложенные, готовые к отправке брёвна. Мысленный запрос к Системе подтвердил: +3 пуда камня, +3 пуда дерева. Ценный клад для него.

Затем он подошёл к тому, ради чего всё и затевалось – к массивному сундуку. Он стоял, немой укор упрямству бандитов, его железная оковка блестела в свете костра. Крестьяне обходили его стороной, косясь с суеверным страхом.

Рома подошёл без колебаний. Он положил ладонь на прохладную, покрытую узорами крышку. В тот же миг перед его глазами, перекрывая реальность, всплыли знакомые голубые буквы:

[ОБНАРУЖЕНО СКРЫТОЕ СОКРОВИЩЕВЫБЕРИТЕ НАГРАДУ: ]

[ДЕНЬГИ ]

[РЕСУРСЫ]

[ДРУГОЕ]

Он замер, анализируя варианты. Деньги. Золото, серебро. Соблазнительно. Но на что он потратит их здесь, в глухом лесу? В деревне, где еда измеряется пудами зерна, а не монетами? Нет рынка, нет торговцев. Золото было бесполезным блеском, пока негде его обменять на что-то реальное.

Ресурсы. Дерево, камень. Мысль была прагматичной, соблазнительной в своей простоте. Практично. Очень. Он мысленно прикидывал объёмы: эти брёвна можно было пустить на частокол вокруг Глухово, камень – на фундамент для первой по-настоящему крепкой башни. Но тут же его внутренний стратег, уже успевший проявиться, холодно отмечал: да, он только что добыл их из телег. Его склад в деревне постепенно пополняется. Острой, критической нехватки прямо сейчас нет. Это был надёжный, но сиюминутный выигрыш. Плата за уже сделанную работу, а не билет в будущее. Выбрав это, он оставался на том же уровне – уровне управляющего склада, считающего брёвна.

Его взгляд скользнул к последней строке.

Другое.

Неизвестность. Риск. Система обожала испытывать, подсовывая choices без пояснений, как скупой карточный шулер. Но она же – и он уже успел прочувствовать это на собственной шкуре – щедро вознаграждала смелость. Не азарт, не слепую удаль, а именно холодную, выверенную смелость принятия неочевидного решения. Он мысленно пролистал кадры своих боёв: первый, животный ужас перед зомби; ярость и отчаяние схватки с волкоподом; тактическую победу над бандитами, которую он вырвал не силой, а головой. Система не просто кидала на него врагов. Она учила. Сначала выживать самому. Потом – управлять другими. А сегодня… сегодня она проверяла, способен ли он на стратегический прыжок в неизвестность. Возможно, сейчас она предлагала не предмет, не ресурс, а нечто куда более ценное – инструмент. Ключ. Возможность понять сами правила игры, в которую его втянули.

Раздумывать было некогда. Обратный отсчёт, невидимый, но ощущаемый кожей, тикал где-то в глубине сознания. Сделав короткий, резкий вдох, будто собираясь нырнуть в ледяную воду, он мысленно, почти что яростно, ткнул в вариант [Другое].

Воздух вокруг сундука задрожал, и сообщение изменилось. Лаконичные синие буквы поплыли, заструились, переливаясь оттенками живого, расплавленного золота. Они складывались в новую фразу, простую и оттого ещё более загадочную:

[ВАША НАГРАДА – ЗНАНИЕ]

И прежде чем он успел осмыслить эти слова, в его сознание ударил поток информации. Не голос, не текст, а чистая, кристальная суть, ясная и неоспоримая, как аксиома. Она входила в него, вплавлялась в самое нутро, не требуя перевода или осмысления. Он просто понял.

Цель Системы – не уничтожение. Не хаос. Это – Испытание. Глобальный, безжалостный экзамен всего человечества, всей цивилизации, достигшей своего порога. Отсеять слабых. Отметить сильных. Выявить тех, кто достоит права существовать, дышать и править в новой, жестокой реальности, что надвигается на старый мир. Испытание – это не кара. Это – возможность. Суровый, кровавый, но единственный шанс доказать свою состоятельность. Победив в трёх одиночных сражениях, он доказал, что силён духом и телом. Что не сломается один на один с ужасом. Победив в групповых боях, он доказал, что может вести за собой других. Что его разум способен адаптироваться, находить решения не только для себя, но и для тех, кто доверился ему.

Одержав тактическую победу здесь, над превосходящими силами бандитов, он доказал, что достоин не просто выживать. Он доказал, что может не только реагировать, но и действовать. Думать на шаг вперёди.

Он доказал, что достоин ВЕСТИ за собой разумных. И ПРАВИТЬ ими.

Эхо этих слов, не звучавших, но рождённых где-то в глубине его сущности, застыло в разуме тяжёлым, неоспоримым фактом. Это была не магия, не заклинание. Это было понимание. Фундаментальное осознание правил игры, в которую он был втянут помимо своей воли. И – что куда важнее – осознание своего места в ней. Он был не пешкой. Он был игроком. Только-только вышедшим на доску.

Он медленно оторвал ладонь от прохладной поверхности сундука, словно боясь спугнуть хрупкое знание. Крышка с глухим, скрипучим звуком, будто нехотя, отъехала в сторону. Внутри, в бархатной темноте, лежало ничто. Ни пылинки. Ни намёка на золото, кристаллы или свитки.

Наградой было знание. И оно оказалось дороже любого клада. Рома обернулся к своим людям, которые смотрели на него с затаённым вопросом. Его лицо было серьёзно.

– Ничего там нет. Всё ценное мы уже забрали с них, – соврал он, кивнув на тела бандитов. – Грузите на мулов всё, что собрали. И прихватите их телеги. Нам предстоит много работы.

Он не мог поделиться этой истиной с ними. Не сейчас. Но теперь он знал. Он понимал, что каждое его действие, каждое решение – это не просто борьба за жизнь. Это шаг к трону в новом мире. И он намеревался его занять.

Рома окинул взглядом поляну, заваленную трофеями и телами. Каждая вещь могла пригодиться в грядущей борьбе за выживание.

– Снять с них всё. – скомандовал он, и в его голосе не было ни жалости, ни сомнения. – Куртки, штаны, рубахи, обувь. Всё, что не приколочено. Даже если пропитано кровью – снимайте, потом отмоем и очистим. Сложить в отдельную кучу.

Крестьяне, уже преодолевшие первоначальный шок и страх перед мёртвыми, принялись за работу с практичной, почти циничной старательностью. Вскоре рядом с телегами выросла гора кожаной и плотной тканевой одежды – добротной, прочной, видавшей виды, но ещё способной послужить. Среди всего этого добра выделялась особенно качественная кожаная куртка предводителя – без единой дыры, лишь со следами носки.