Глава 1.
Я сидела в таверне, переполненной людьми. Зал был забит настолько, что люди пили хмельные напитки стоя между столами, но за моим столом сидела я одна, как всегда.
Вокруг меня довлела аура недружелюбия и отверженности. Я не отличалась доброжелательностью, а самое главное – приятной внешностью. При взгляде на меня ни у кого не возникало желание присесть рядом, познакомиться и поболтать о повседневной жизни за бокальчиком того-сего. Я отталкивала всех своим обликом, а самых смелых характером.
Добротный кожаный плотно прилегающий к телу для аэродинамики костюм, высокие сапоги на шнуровке и шлем на столе – экипировка для полета, говорящая о моей способности управлять драконом, что могли себе позволить далеко не все. Черная повязка на левом глазу, скрывающий мой изъян и клеймо, недвусмысленно намекала на воинственность. Все это не располагало к знакомству и легкому общению. В этом еще виновато мое неприветливое выражение лица и довольно сложный характер. И кого я обманываю? Мой характер был просто отвратительным, а я была грубой и невоспитанной по общественным меркам.
Мне не нравились люди, людям не нравилась я. Эта неприязнь давняя, честная и обоюдная.
– Эй! Налей мне еще ширда! – крикнула я тощему мужику за стойкой с ужасной прической.
Хозяин местного кабака услышал меня даже через весь этот гвалт, что стоял в этом заведении. Он кивнул – принял к сведению мою просьбу. Я допила то, что плескалось на дне.
Ужасное месторасположение и сброд, который сюда приходил, не отгоняли посетителей. Напитки, что тут подавали, были основной причиной посещать это заведение снова и снова, но не главной для меня. Я была частым гостем здесь, потому что именно в этой таверне меня нанимали на работу.
«Работа» – это гадкое слово сразу заставило меня вспомнить обо всем и, в очередной раз, обратиться к высшим силам:
– Как же мне удалось так попасть? – прошептала я, и никто меня не услышал.
Глава 2.
Мои воспоминания утекли аж до самого детства, когда я потеряла зрение на один глаз и потеряла всю свою семью. Наш дом загорелся по роковой случайности, ночью, а в нем сгорели все – мои родители и маленький брат.
Еще будучи маленькой семилеткой я уже отличалась дурным нравом и славилась плохим послушанием. И, когда все видели десятый сон, я пыталась собрать содержимое компостной ямы, чтобы подложить своей надсмотрщице, когда она придет. «Надсмотрщицей» мы с братом звали нашу гувернантку за суровое и строгое отношение к нам.
Я не знала и до сих пор не понимала, каким образом дом загорелся, но именно в момент подготовки очередного хулиганства я заметила, как огонь стал пожирать наш дом. Внезапно появилась пожарная бригада. Их должно быть вызвали соседи, ведь я от оцепенения не могла и пошевелиться, а когда до меня дошло, что же происходило, я побежала в дом. Я кричала и вопила, пыталась пройти внутрь, ведь там были мои самые близкие и дорогие. И я добралась до полыхающей гостиной, где на меня свалилась люстра, или это была балка, я не помнила, больше в моей памяти не осталось воспоминаний о самом страшном событии в моей жизни.
Как мне потом рассказали целители, меня спас кто-то из пожарных, больше в живых никого не осталось. Я получила несколько ожогов, перелом ноги и неисцелимую травму глаза. Раскаленный уголек попал мне прямо в зрачок и прожег все до сетчатки. Целители срастили кости, залечили кожные повреждения, отшлифовали шрамы, удалили инородное тело и восстановили целостность глаза, но зрительную функцию вернуть им не удалось.
В отражении зеркала осталось не так много последствий события перевернувшего мою жизнь, а с возрастом шрамы стали почти не заметны, за исключением глаза. Глаз так и остался полностью затянутым белой пеленой. Зрелище было не самым приятным, поэтому я ношу повязку, всегда, снимала лишь тогда, когда мылась. Все же я злая, а не вонючая.
Еще в целебнице мне сообщили, что дом не уцелел, никаких сбережений или вкладов на будущее не нашлось. Мне было предоставлено место в доме для сирот за неимением других родственников, которые бы взяли ответственность за меня. Земля, на котором стоял наш дом, осталась все же мне, но оставшееся пепелище я так и не посетила ни разу. И продать не смогла – я не осмеливалась так просто избавиться от своего прошлого, но и навестить и снова увидеть свой бывший дом и место чудовищной трагедии я не могла.
В приюте было несладко, но это было не самое плохое время в моей жизни. После смерти моей семьи было сложно сравнивать остальные события, они все казались не такими важными. И к приюту я отнеслась закономерно равнодушно.
Мой характер стал броней и обрел новые колючки. Доверие в судорогах скончалось, любви я не испытала, а из милой симпатичной девочки я превратилась в не очень приветливую одноглазую особу, но я осталась верна себе, собственному кодексу чести, справедливости и приличий, не обращая внимания на то, что было принято и не принято.
Но, именно благодаря детскому дому, я обрела настоящего и единственного друга с не менее тяжелой судьбой, чем у меня.
Глава 3.
Иметь ездовое животное, как дракона, было очень сложно, дорого и статусно. И кто же из богатеев мог отказаться летать, как птица? Конечно же, почти никто. На самом деле, даже из высшего света не все могли себе позволить столь прихотливое животное – для такой нагрузки следовало иметь крепкое здоровье, отменную физическую форму и очень-очень толстый кошелек. Для всех остальных существовали другие животные, и некоторые были даже более полезными, чем драконы, но полет могли подарить только они одни.
Ставить дракона под седло начали еще в давние времена, я бы сказала, что в очень-очень давние времена, и с того времени «приручи дикого дракона» видоизменилось в «вырасти и продай дракона» любого цвета, размера и характера. Их стали разводить, как породистых скакунов, подгоняя под желания покупателей.
Грузоподъемные – огромные и мощные драконы требовались далеко не всем, и стоили они баснословных сумм. Такие драконы использовались для межземельной пассажирской или грузовой перевозки. Аристократы вкладывались в дракона, а затем эксплуатировали, отбивая и зарабатывая деньги на перевозках заказчиков или перемещениях путешественников. Это было очень удобным для тех, кому требовалась быстрая транспортировка, и надежным, если за драконом хорошо ухаживали хозяева и обращались погонщики.
Драконы покомпактней обычно везли одного или двух седоков на своей спине. Они могли перевозить небольшой груз, но чаще такие драконы использовались для личных нужд и быстрых перемещений по городу или между городами, как угодно. Малые дракончики стоили не так дорого, как грузоподъемные драконища, но все равно цена была запредельной.
Мой же дракон остался мне абсолютно бесплатно. Мне очень сильно повезло и, нет, я его не крала.
В тот день, что навсегда остался в памяти самым лучшим днем в моей новой жизни без родителей и брата, в честь коронации наследного принца Рихарда проводилось благотворительное мероприятие – всех детей подходящих возрастов из столичного приюта бесплатно отправляли на экскурсию. И не куда-нибудь в неинтересный исторический музей, а на ферму, где разводили драконов.
В Сории, в моей родной стране, таких ферм было всего три. И одна, как раз, располагалась рядом со столицей – с Ириеем. Сиротам позволили посетить драконью ферму, общедоступно поведали о том, как выращивают драконов, какой им требуется уход, как они живут, питаются, общаются между собой.
Драконов выращивали на ферме селективными методами, и они проходили жесткий контроль качества, ведь живой товар имел высочайшую цену и знак качества. И мой будущий дракон подобный контроль не прошел и был отбракован. Всего лишь брак для разводчиков, а для маленького детеныша – приговор.
Маленький дракончик был слеп с самого рождения. И при первичном осмотре, которое проводилось почти сразу после вылупления из яйца, он был приговорен. Конечно же, никто не собирался показывать детям, тем более приютским детям, эту неприглядную истину. Но, по случайному стечению обстоятельств, а точнее из-за Лайзы Дитерис, с которой мы поспорили на собственный ужин, отбракованному малышу судьба подкинула еще один шанс.
Я на спор должна была пробраться в драконьи ясли. Они были закрыты для посетителей и даже для потенциальных покупателей, чтобы сохранялся подходящий микроклимат для кладки. Оставаться голодной мне совсем не хотелось, и я пренебрегла всеми запретами и тихонько вторглась в этот миркоклимат.
Я должна была доказать Лайзе, что мне действительно удалось проникнуть в запретные драконьи ясли и принести, к примеру, скорлупку. У меня получилось принести целенького маленького детеныша, вместо кусочка скорлупы.
Еще немного и малыша бы отправили на убой. Все это мне удалось подслушать в яслях, вед моего проникновения никто не заметил.
Новорожденная кроха была размером с кошку. Его худосочное тельце покрывала белая чешуя, а в глазах поселилась целая вселенная с миллиардами звезд. Мне всегда казалось, что глаза моего дракончика отражали необъятное небо.
Я назвала его – Эстер. Это имя сразу пришло мне на ум, стоило малышу посмотреть на меня своим бесконечным усыпанным звездами взглядом.
Если бы фермеры-селекционеры тогда узнали, насколько Эстер был феноменальным драконом, то они бы никогда не отправили слепого белоснежного детеныша на убой.
Глава 4.
Странно, но в приюте никто меня не сдал смотрительницам, и Эстер стал жить вместе со мной. Я кормила его, разделяя свою порцию на двоих, лишнюю еду, естественно, никто не выдавал, и делиться собственной скудной кормежкой никому из детей было не выгодно, только мне. И пока детеныша можно было прятать за пазухой, он всегда был со мной.
Мы с ним делили не только каждую хлебную крошку, мы разделили жизнь. Он стал мне всем – собеседником, помощником, учителем, матерью, отцом и другом, ценнее которого этот мир никогда не знал. Наконец, только благодаря ему я перестала испытывать всепоглощающее горе, оно стало тише. Оно залегло на самое дно.
В какой-то из очередных моментов откровения, когда за амбаром я высказывала Эстеру все, что я думала о смотрительницах, что так любили лупить меня тонкой и длинной указкой, я обнаружила нечто новое в поведении Эстера. Он уже не был несмышленым новорожденышем, он был вполне понятным мне ребенком, с которым мы были очень даже похожи. И я заметила, что я ему была понятна. Он меня понимал! И тогда все изменилось!
Мы стали учиться. Я стала показывать и объяснять каждый попавшийся под руку предмет всеми возможными способами, развивая остальные чувства, раз со зрением не задалось. У Эстера были тончайшие обоняние, слух и тактильность.
С моей помощью он изучал мир, усердно тренировался и со временем стал ориентироваться в пространстве без моей помощи. И самое удивительное и неподдающееся объяснению – Эстер по запаху мог различить все, даже цвета. Каким-то непостижимый для меня способом, когда я просила показать на красную конфету, Эстер с точностью определял ее, на конфетах я не остановилась. Я старалась показать Эстеру все, что могла раздобыть в приюте. Все, что познавала я, познавал и Эстер.
Осталось дело за небом, нелетающий дракон – мертвый дракон. И это была наша последняя задача.
Для того, чтобы освоиться еще и в небе, мы упорно занимались и экспериментировали годы – найти свой метод полета было непросто. Сначала, я пыталась подсказывать голосом о преградах, сидя на спине у Эстера, но из этого ничего не вышло. Эстер не успевал облетать препятствия, и мы сталкивались с ними больно и много раз.
Вслед за моими бессчетными попытками успеть предупредить о помехе, Эстер сам начал издавать вибрирующее утробное рычание, откуда-то из самого живота. И как только он освоился использовать это причудливое рычание, у него стало получаться лавировать между деревьев, а затем и между домами. Небо покорилось ему!
Восемь лет мы потратили на становление и уверенный полет. Восемь лет Эстер прятался за амбаром, когда перестал помещаться под одеялом. Восемь лет мы обворовывали столовую и библиотеку. И через эти восемь трудоемких лет упорной учебы и тяжелых тренировок в небе, приобретение физической силы и развития оной, из приюта вышли не просто наездник и дракон, а вышла полноценная натренированная летная команда. Мы стали продолжением друг друга. Эстер стал моим вторым сердцем.
Конечно, я приобрела приличную физическую форму, выносливость и силу, несравнимую с опытным противником, но прекрасно дающую возможность спокойно выжить без всяких наглых осложнений. Эстер стал обладателем уникально развитых органов чувств. От моего дракона было невозможно что-либо скрыть, утаить или же спрятать, он был способен найти все, что угодно, – человека, спрятанные ценности, бумаги, лишь бы это имело свой уникальный запах. Таким образом, на жизненном поле появились две фигуры, что выступали единым целым против всего мира.
Глава 5.
Выйдя на свободу после приютских стен, я не сразу смогла найти более-менее законный заработок. Мне снова повезло, работа нашла меня сама.
Расстроившись от очередного отказа в приличном месте грузоперевозок, видите ли им не подходят слеповато-одноглазые наездники с плохим воспитанием, я зашла в одно из отвратительнейших местечек, чтобы выпить горячего гриога. Тем холодным днем мне требовалось согреться, ведь я изрядно замерзла в небе после демонстрации наших умений перед потенциальным работодателем. Средств на зачарованный костюм для полетов у меня пока не было. На еду-то едва хватало.
С мрачным видом и настроением я размышляла о том, как прокормиться, где жить, и не стать ли нам с Эстером отшельниками в дремучем лесу. Ко мне подсел лысый амбал преступной наружности. Словно услышав мои мысли, а я хотела его послать подальше и больше не видеть, он сразу перешел к разговору.
– Слыхал, у тебя особенный дракон?
– Чем? – хмуро уточнила я. Неужели настолько быстро распространялись таланты по теневому миру Ирия?
– Мне Длинный трепанул, что твой дракон сможет найти по запаху все, это так? – спросил он и уставился на меня. Его глазки-бусинки буравили меня, он нагло рассматривал мою повязку, шею, грудь, а я старалась не вспылить. Запах от этой небритой детины был несвежим и кислым. Меня тошнило.
– Смотря, что ты хочешь найти, Боров. – протянула я с незаинтересованным лицом.
Его предложение было выходом из нашего бедственного положения, но только в том случае, если это не противоречило моим убеждениям.
Он рассмеялся и хлопнул меня по плечу, словно я была каменным пособником, а не девушка с сомнительной внешностью. Мне было больно, но я старательно делала вид, что это совсем не так. Слабость здесь не прощали.
– Ничего противозаконного, малышка. Моя матушка скончалась несколько дней назад, а она спрятала причитающиеся мне наследство и забыла сказать мне, где. Если ты сможешь отыскать ее тайничок, то один процент с ее богатств станет твоим.
Один процент? Он это серьезно?
Я недобро усмехнулась и выдвинула свои условия:
– Тридцать процентов! По пятнадцать на каждого – для меня и моего дракона. Немного золота вперед на расходы. Полная оплата после выполнения. Но, если я узнаю, что ты меня обманул, то я скормлю тебя дракону. Длинный забыл тебе сказать, что для моего дракона люди – это деликатес!
Это было честное предложение и предупреждение. Жизнь в столице Сории была дорогая. Я обязательно проверю все данные, что выдал мне Боров, а конкретно – правдой ли была эта история с матушкой? Мой незаменимый дракон мне и здесь сможет помочь, ведь он чуял ложь. Обокрасть кого-то по незнанию, было бы смертельной ошибкой для нас обоих.
– Хорошо, малышка! Я согласен!
Сказав это, он сразу положил на стол одну золотую монету. Отлично, этого хватит, чтобы продержаться еще немного. Я ловко смахнула со стола золотой себе, а вот сдержаться и не вспылить у меня не вышло. Оставшееся пойло, которое я цедила пока находилась в этой дрянной забегаловке, я вылила этому нелюбителю мыла на голову.
Что поделать? Характер у меня был, действительно, ужасным!
– Еще раз назовешь меня малышкой, Боров, и свое наследство будешь рыть собственным носом! – процедила я сквозь зубы и медленно ушла.
Боров не остался на меня в обиде особенно после того, как мы с Эстером нашли богатство его покойной матушки, которая страдала старческим слабоумием. Он не соврал. Боров честно отсчитал наши тридцать процентов и потом еще несколько раз к нам обращался по не особо важным делишкам.
Этот случай стал моим первым наймом и ознаменовал начало нашей блистательной карьеры в качестве поисковика по запросу. За мной закрепилась слава грубой и несдержанной личности, но исключительной по способностям искательницы утерянного, потерянного или спрятанного. При всем моем недружелюбии, которое я не собиралась скрывать, спрос на услуги не падал.
Из-за сложностей общения со мной заказчики старались не встречаться со мной лично, а оставляли в таверне свой запрос на поиск, где я чаще всего обитала по вечерам и отогревалась после полетов. Это была та таверна, где патлатый сухой хозяин наливал мне бесплатно горячего гриога. С ним у меня был договор. Он являлся посредником между мной и нанимателями.
Именно в этой таверне я вспоминала о том, как судьба свела меня с Эстером, о своих первых заработанных монетах. Это было долгих десть лет назад. Сейчас мне было уже двадцать восемь лет. Я теперь обладала закованным в броню сердцем, холодным умом и острым языком.
Я и дракон.
Но, и кроме него нашлись те, кто пробрался сквозь сердечные доспехи и успел завоевать мои привязанность, уважение и симпатию.
Глава 6.
Одной из таких привязанностей стала хозяйка дома, что мы арендовали с Эстером. Да, со временем мы смогли заработать на съем жилья и не только. Ее дом находился на Цветочной улице, в самом удобном для нас районе Ирия. Он не был центральным, а наоборот – чем дальше от центра, тем меньше условностей присутствовало в людях. Приемлемо для нас.
Ее маленький участок земли был почти у самой окраины столицы. На нем ютился небольшой дом, крошечный сад и техническая постройка, в которой я обустроила маленький домик для своего чешуйчатого брата. Там и купальня для Эстера имелась.
Купальня была святым местом для Эстера. Это та отдушина, что приносила ему море удовольствий. В любое время, при любой возможности Эстер был готов мыться, плескаться и умываться. Мой дракон обожал купаться! Он был в полном восторге, когда его скребли, чесали, натирали, мыли, и, конечно же, больше всего он любил плавать. Поэтому ему и требовалась отдельная купальня для расслабления и наслаждения. Доброе отношение Грейс и ее помощь послужила началом теплой связи между нами. И мы частенько обе наблюдали, как Эстер выдувал из мыльной пены пузыри.
Совсем недалеко от пятнадцатого домика на Цветочной улице я нашла учителя ближнего боя и мастера-кожевника в одном лице. Умение защищать себя, общаясь с разнообразными людьми, для меня было необходимым, ведь я хотела жить еще долго, тем более за острый язык нужно было держать ответ. Несмотря на то, что чаще всего колкое слово было справедливым, это никого не волновало, ведь всегда было задето самомнение.
За время оттачивания мастерства отклонения от ударов и нанесения оных, мы с мастером сдружились. В нем я стала видеть наставника и самую капельку кумира. Я называла его мастером Эверсом. Он был зрелым, мудрым и умелым воином.
Я узнала, что у него имелась кожевенная лавка только тогда, когда он подарил мне лучший костюм для долгих полетов и поисков, который и по сей день я носила. Костюм был из черной, мягкой кожи ларва. Она славилась своей износостойкостью и морозоустойчивостью, и высокой ценой. Оказалось, что мастер Эверс был давным-давно в отставке и не преподавал ближний бой никому кроме меня. Я закономерно спросила его, почему же он сделал исключение и взял меня в ученицы? Он ответил: «Я увидел в тебе нужду!» Я приняла его основной вид деятельности и небольшой обман смиренно. Я уже успела привязаться к нему. Он уже стал частью моей семьи.
В этом самом костюме, подаренном мастером, в той самой таверне, где мне оставляли заказы, я ждала того, кто мне был особенно неприятен, неприятен больше всех остальных. А все почему? Потому что он меня открыто жалел.
Он всегда заботился обо мне, не интересуясь нужно мне это или нет. В его глазах сразу отразилась печаль и откровенная жалость, когда он впервые встретил меня. Тогда он долго и крайне внимательно рассматривал своими чистыми, голубыми глазами мою левую половину лица, где повязка уже почти срослась с кожей. И я видела эту жалость, плескающуюся в морской глубине его глаз. И я ее не хотела. Я ее не понимала и не принимала. У меня было все, что мне нужно – мой дракон.
Одериус Латч – его имя. Идеальное имя для идеального мужчины. Это была еще одна причина, которая вызывала особенную неприязнь с моей стороны. Одериус был слишком хорошим. И выглядел он соответствующе – голубоглазый блондин – высок, широкоплеч, атлетично сложен, воспитан, умен и благороден. Единственное, что вносило в его наидеальнейший образ капельку хаоса – его волосы. Его челка бесконечно мешалась перед глазами, отчего у Одериуса выработалась призабавнейшая привычка. Он вечно непутево сдувал неряшливые прятки, открывая глазам обзор.
Одериус являлся помощником главы тайной канцелярии Сории, его правой рукой, его надежным тылом, его глазами. Как меня свела судьба с тайной канцелярией? Это было вопросом времени. Неофициально, но и они пользовались услугами самого лучшего поисковика Сории. Редко, но все же бывали случаи, когда им требовалось кое-что найти в обход самой службы.
Сам глава тайной канцелярии – Клаус – ко мне никаких особенных чувств не испытывал. Он носил круглые очки и усы, а поскольку усы были рыжеватые, он ассоциировался у меня с тараканом. Даже учитывая мою врожденную вредность и грубость, я никогда не рисковала произнести свои ассоциации вслух – взгляд Клауса был всегда одинаково предупреждающим. Он дозволял мне работать в Ирие, пока я не переходила определенного рода границ и была законопослушна. Он доподлинно знал, как, зачем и почему мне удалось стать наемницей разыскивающей все и вся. Он давно просчитал всю пользу и хотел заиметь такого сотрудника в штаб, но пока у меня получалось отказываться. Долго ли будет длиться мое неповиновение? До тех пор, пока он разрешал мне быть самой по себе, и пока я выполняла его задания, без скидки!
Я все понимала, но хотелось продлить свою независимость, как можно дольше.
Получалось, что работа свела меня с весомыми личностями нашей страны, но я ловко ускользала от встреч с Одериусом. Когда он, наоборот, вечно сам приходил оставлять заявки, чтобы лишний раз встретиться со мной, но разочарованный возвращался обратно. Так, мне пересказывал патлатый хозяин таверны. Я же всеми силами избегала Одериуса.
Но, сейчас помощник Клауса подловил меня. Он должен был лично передать мне задание, ибо оно несло в себе слишком много осложнений, если ценная информация просочиться куда-то еще. В ультимативной форме мне было приказано сидеть и ждать начальство. Ожидание Одериуса в собственных воспоминаниях не приносило мне положительных эмоций. Я злилась. Я злилась, сидела и ждала идеального мужчину в душной и потной таверне с обновленной кружкой шидра, как и приказано.
– Ну, как же мне удалось так попасть? – снова прошептала я, не рассчитывая на какой-либо ответ.