Моя новая сестра

Я переступаю порог и оказываюсь в прихожей, вдыхаю уже знакомый запах пармской фиалки, который я так люблю, и протягиваю Беатрисе помятые маргаритки. На мгновение черты ее лица меняются, становятся острее, так, что она даже кажется старше.

– Это мне? – Она хмурится.

Когда я смущенно киваю, объясняя, что это в благодарность за ожерелье, она берет у меня букет и застенчиво улыбается, ее лицо снова смягчается.

– Спасибо, Аби. Но ты не должна была этого делать. Я действительно хотела подарить тебе ожерелье. Ты оказала мне огромную услугу. Хочешь выпить чашечку чая?

Я отвечаю, что с удовольствием. Поставив мокрый зонт сушиться на коврик у двери, я снимаю кроссовки, радуясь, что сегодня утром не забыла надеть подходящие носки, и следую за Беатрисой через прихожую, чувствуя под ногами теплый камень, – конечно, у нее полы с подогревом, – а потом спускаюсь по лестнице в подвальную кухню.

– Мне нравится ваш дом, – сообщаю я, в очередной раз восхищаясь высокими потолками и замысловатой отделкой, полами из батского камня и стенами, покрашенными краской марки Farrow and Ball [4]. Учитывая, что в доме живет много молодежи, он на удивление опрятно выглядит.

К этому моменту мы уже входим в кухню, и я, отряхнув мокрую куртку, вешаю ее на спинку стула сушиться, а затем сажусь за деревянный стол; у меня такое ощущение, словно я вернулась домой. На антикварном кресле в углу спит, свернувшись калачиком, пушистый рыжий кот с приплюснутой мордочкой. Беатриса прослеживает мой взгляд и сообщает, что этот кот, перс по кличке Себби, принадлежит ей. Люси тоже любила кошек.

– Он уже старенький, – с нежностью говорит Беатриса. – В основном предпочитает дремать.

В доме тише, чем в субботу, слышен только стук дождя по водостоку, и я надеюсь, что мы здесь только вдвоем. Я не заметила у дома маленький белый «Фиат» с красной и зеленой полосами. В тот вечер Бен сказал мне, что это его машина, и я, помнится, пошутила – мол, зачем высокому мужчине ездить на такой маленькой машинке?

Я наблюдаю, как Беатриса деловито откручивает краны над глубокой белфастской раковиной, чтобы наполнить вазу, а затем ставит в нее цветы.

– Они прекрасны, спасибо, Аби, – произносит она, равномерно распределяя стебли. Я замечаю, что некоторые маргаритки склонились над краем вазы. – Очень мило с твоей стороны похвалить этот дом. Я считаю его особенным, но, возможно, это из-за людей, которые живут в нем вместе со мной.

Она поворачивается ко мне и одаряет одной из своих удивительных улыбок, и у меня в горле встает ком, когда я вспоминаю о своей пустой квартире.

– Это огромный дом, – замечаю я. Как художница и айтишник могут позволить себе такое роскошное жилье?

– Да. Слишком большой для нас с Беном. Поэтому хорошо, что остальные тоже живут здесь, хотя Джоди собирается съехать.

Эмоция, которую я не могу определить, мимолетно пробегает по ее лицу, как луч прожектора. Я тереблю ожерелье на шее, ожидая продолжения. У Беатрисы такой вид, будто она собирается сказать что-то еще, но потом, похоже, передумывает.

– Давай я поставлю чайник, – говорит она вместо этого. – Сегодня такой ненастный день, а в выходной было так солнечно! Честное слово, эта погода меня доконает!

– Бен на работе? – спрашиваю я. Ее стройная спина слегка напрягается при упоминании его имени. Я наблюдаю за тем, как она наливает кипяток в две чашки, прижимая ложкой чайные пакетики к краю, светлые волосы падают ей на лицо, и мне хочется подойти к ней, убрать шелковистые пряди за ухо, чтобы они больше не лезли ей в глаза.

– Да. Он работает по контракту. – В голосе ее звучит фальшивое веселье, и мне приходит в голову, что они, возможно, поссорились. – Я не совсем понимаю, чем он занимается, но знаю, что это связано с компьютерами. – Она смеется, протягивая мне чашку с чаем, выдвигает стул напротив меня и садится. – А что насчет тебя, Аби? В субботу ты сказала, что ты журналистка, так?

Сноски