Мы все неидеальны. Других людей на эту планету просто не завезли!

Женщина, заметив пропажу, начинает эту самую сумку искать, вспоминает, думает, где оставить могла. Думает, а значит и эмоционально себя более-менее контролирует, когда сообразит, что украли, шум уже поднимать не будет. Поймет, что тогда о том, что она дело вынесла из Главка, а его украли, сразу станет известно, а ей этого не нужно, она же ситуации совсем не понимает – толи случайно украли, тогда капец – и любимому не помогла, и должностное преступление совершила, толи как раз в связи с просьбой любимого и украли, просто она пока не понимает почему. Но, в любом случае, шум ей поднимать самой невыгодно. Вот, я думаю, как они рассуждают.».

«И еще,» – добавила она после паузы, «не думаю, что мне вообще кто-то еще какую-то информацию от Никиты передавать будет. Я бы, на их месте, не стала так рисковать, «светить» своего человека передо мной, мало ли как ситуация потом обернется, при расследовании убийства Никиты, я ведь и «поплыть» могу и расколоться, и человека их, соответственно, сдать, да за собой и утянуть. А если я никого не знаю, то даже «поплыв», ничего рассказать не смогу, только на деле, пропавшем, акцент окажется, да еще и на деле, пропажа которого непонятно как с убийством Никиты связана, сумку то у меня, теоретически, и правда случайно украсть могли. Акцент на деле все-равно, конечно, будет, но на деле, а не на конкретном человеке, которого тоже ведь расколоть можно. Вот и зачем им так рисковать?

Легче предположить, что я, не получив дополнительного звонка от Никиты, дело это просто с собой домой возьму, рассчитывая на то, что он мне позже позвонит и скажет, что с этим делом делать, а если не позвонит, утром просто назад в архив дело верну, да и все. Вот только один вопрос у меня остается, который в логику этих моих рассуждений не совсем вписывается – дело то многотомное, как они предполагают я буду рассуждать, выбирая какой том из дела с собой взять для Никиты? Он же ничего мне по этому поводу в разговоре не сказал, не дал никакого намека, так какой том и почему я должна выбрать?».

«Х…во, если они так рассуждают,» – напряглись мужики, «и вопрос с томом тут, скорее всего, просто решается, они ждут, что Вы первый возьмете или несколько, но первый точно, с делом то всегда с первого тома начинают знакомиться, иначе не понять ничего, а Вы, по их логике, предполагаете, что Никите именно для ознакомления дело это и понадобилось, он же Вам в разговоре конкретную причину не назвал, значит хочет в деле что-то найти, но не знает где, вот и начнет искать с первого тома, прося Вас, по мере прочтения, один том по утрам назад уносить и в архив возвращать, а другой взамен ему по вечерам из архива выносить. А им первый том как раз то и нужен, Вы же сама это и вычислили.

И х…во это потому, что при таких их рассуждениях у нас только один шанс остается – сумку эту самую отследить. Кто ее заберет, да куда понесет. Сразу брать того, кто ее украдет, бесполезно, в отличие от нашего первоначального предположения о сообщнике – сотруднике Главка, который, по любому, знает достаточно, поэтому и смысл его колоть есть, воришка, который сумку подрежет, может вообще ничего не знать. Его наймут за копейки, велев позвонить, когда сумку заберет, или вообще не самому звонить, а ждать пока ему заказчик позвонит и скажет, куда сумку привезти, чтобы деньги получить. Возьмем мы его, а толку ноль, только заказчика спугнем, заставим действовать с Никитой, а не ждать уже ничего.».

«А как вы думаете, Никита вообще жив еще?» – напряженно спросила Тоня. «Если по моему сценарию рассуждать, то получается, что Никита им как бы уже и не нужен, достаточно давно не нужен, с того момента, как он мне позвонил. Получается, весь механизм уже тогда запущен был, и нет смысла его в живых до сих пор оставлять! Не требуется от него уже ничего.».

«Думаю, жив,» – успокаивающе ответил Максим, «даже если они так, как Вы, Антонина Дмитриевна, предположили рассуждают, все-равно сбои всякие возможны, например, дело Вы с собой домой не возьмете, решите, что раз Никита не перезвонил, значит, и не нужно уже. Тогда им Никита еще понадобится, чтобы все-таки убедить Вас дело это из Главка вынести. Для Никиты непосредственная угроза появится в тот момент, когда представится им возможность убедиться, что дело в сумке Вашей, которое они раздобыли, есть, и что оно то самое.».

«Дай то Бог!» – резюмировала Тоня. «Так может мне, и правда, дело сегодня с собой не брать, до завтра у вас больше времени будет подготовиться?».

«Нет, нельзя рисковать, до утра много чего произойти может. Да и Никита же не знает об этих наших рассуждениях, он в разговоре со мной четко дал понять, что времени у нас только до завтра, решит, что не получилось у нас его найти, может ночью попытаться сам освободиться, а это для него очень и очень опасно. Делаем все сегодня.» – ответил Максим.

«Тогда пойду домой собираться, если вовремя с работы не уеду, у них уже вопросы могут появиться. Мне еще полную копию первого тома сделать нужно, чтобы на будущее остались материалы для расследования этого дела. Не оригиналы, конечно, рисковать, передавая заказчику копию дела вместо оригинала, мы не можем, мало ли как ситуация повернется, узнает заказчик раньше времени о том, что я ему копию подсунула, да с Никитой и покончит, поняв, что замысел его раскрыт. А копии оставшиеся, хоть никакого доказательственного значения иметь и не будут, но для дальнейших наших действий очень даже пригодятся. Мы же, когда все закончится, не собираемся это дело без внимания оставлять!» – со вздохом произнесла Тоня. «Вы мне только скажите, где мне лучше сумку с делом без присмотра оставить, чтобы вам легче было ее отследить?».

«Нигде, нельзя создавать искусственную ситуацию, нереалистичность происходящего заметна может быть. Мы Вас прямо от Главка поведем, где у Вас сумку подрежут, оттуда и будем действовать. И не переживайте, что нас не видно, просто помните – мы рядом. И верьте в благополучный исход.» – подвел черту Максим.

Глава 55.

Оставшись вдвоем, Максим со Славой переглянулись. Сценарий развития событий, который спрогнозировала Тоня, был самым негативным из всех возможных.

Сопроводить Тоню от Главка, потом отследить сумку, да все это вдвоем, да еще учитывая, что не одни они могут Тоню от Главка вести, заказчик то тоже может подстраховаться и «ноги за ней выставить», тогда их сразу и «срисуют», личности то они в Главке больно известные, задача почти нереалистичная. И Старшину от ЖК снимать никак нельзя, при любом негативном раскладе он единственной надеждой на спасение Никиты останется, так как просто физически будет ближе всех к месту событий. Нужно срочно искать помощников, только где их найдешь, если доверять никому нельзя, а два самых проверенных опера со Старшиной в ЖК, и они там ему нужны, там самые главные для выживания Никиты события будут разворачиваться.

«Придется связи мои по другую сторону черты задействовать,» – сказал Максим, отвечая и самому себе и Славе на невысказанный вопрос где взять помощников, «только там есть надежда найти людей, среди которых нет агентов нового начальника ГСУ. Не думаю, что он за столь короткое время уже и там обширные связи приобрел.».

«Придется, куда деваться.» – согласился Слава.

У Максима, как и у любого опера с многолетним стажем, связи «по ту сторону», конечно, были, как без них, без них опер работу свою делать просто не может. Разнообразные были связи: и агенты, и просто стукачи, и сутенеры с проститутками, и всякие иные и прочие. Все, кого Максиму, в свое время, крепко «прижать» удавалось, но не сажать, а заставить сотрудничать. Какой смысл начальнику убойного, например, воришку мелкого, случайно в ходе розыскных мероприятий по основному делу с поличным взятого, сажать? Ущерб от его действий невелик, а вот в расследовании убийств он потом очень даже полезен может оказаться, будет информацию всякую разную «сливать» с той стороны, хоть и мелкую, да нужную. Из таких крупинок информации, из разных источников полученной, порой вполне целостную картину можно собрать.

Были у Максима по ту сторону связи и посерьезнее, во много раз серьезнее, на самом верху преступной иерархии, среди тех, про кого все знают, что они «в авторитете», да доказать ничего не могут, «авторитетные» люди сами то ничего давно уже не совершают, только руководят самыми разными процессами, да и то не напрямую, а через множество помощников. Вот и с ними Максим был знаком, да и они его признавали, за много лет немало происходило такого, что заставляло их с Максимом общаться, понимая, что лучше ему беспредельщиков каких сдать, чем его на жесткие поиски этих самых беспредельщиков внутри их епархии провоцировать.

Но сейчас «верхние» связи Максиму были не нужны, ему нужны были лишние руки, вернее, ноги, которые можно было бы за Антониной Дмитриевной и сумкой ее выставить до того момента, пока самим уже можно будет засветиться. Лучше всего проститутки, их у каждого сутенера достаточно, сменять могут друг друга по ходу действия, в любом месте их нахождение ни у кого вопросов не вызовет, они же всегда и везде или прямо сейчас есть или вот-вот могут появиться, да и наблюдательные они дамы, привычные к осмотрительности в самых нестандартных ситуациях, что делу также не повредит, а скорее даже здорово поможет. Только заплатить им придется за работу, по их обычному тарифу за каждую и заплатить, они же время свое бесплатно тратить не обязаны, им помогать Максиму просто так обидно будет, могут нарочно подвести в самый нужный момент, а за деньги отработают качественно, какая им разница что делать, коли время оплачено. Ну, да деньги у мужиков для такого дела найдутся, хорошо, что уже не девяностые, вот тогда мужики буквально нищими были с их то милицейскими зарплатами, а сейчас уже легче, есть достаточные сбережения.

Позвонил Максим сутенеру знакомому, тот задачу выслушал, цену назвал, сказал, что все понял, девочки ровно в 18.00 у входа в Главк будут, Антонину Дмитриевну, фотографию которой Максим ему выслал, под наблюдение примут и поведут до самого дома, сменяя друг друга, а как сумку у нее украдут, так они и воришку заприметят и за ним направятся, Максиму на него также указав.

И просьбу Максима о скрытой съемке всего процесса сопровождения Антонины Дмитриевны, уворовывания у нее сумки и последующего этой самой сумки маршрута вплоть до самой передачи какому-либо интересанту девочки его также выполнят и запись эту Максиму передадут (камеры небольшие, которые им незаметно на одежде для этого нужно будет закрепить, Максим уже нашел, договорившись об их предоставлении во временное пользование и последующем монтаже получившихся записей с разных камер в единый ролик с еще одним своим знакомцем «с той стороны черты»). С Максима только оплата за труды причитается. Недешевая, надо сказать, история получалась, и сутенер немало потребовал за свои «услуги» и «прокат» камер с последующим монтажом фильма не в пять копеек обошелся, ну, да дело того стоило.

Съемка всего процесса мужикам была просто необходима, они ее на жизнь Никиты обменять собирались. Было у мужиков еще одно очень, мягко говоря, неприятное соображение, о котором они Антонине Дмитриевне говорить не стали, чтобы ее не пугать, с настроя нужного не сбивать, и состояло оно в следующем – даже отследив дело до заказчика, они все-равно, скорее всего, информации где именно Никиту держат не получат, совершенно ведь не факт, что Никита с заказчиком в одном месте окажется, скорее, все будет ровно наоборот – заказчик в одном месте, а Никиту держат в другом, уже понятно, что Никита в ЖК, но вот где конкретно?

И получив на руки дело заказчик просто удаленно даст команду от Никиты избавиться, и ничем мужики, в этом случае, Никите помочь не смогут, так как где он по-прежнему знать не будут. А еще хуже, если заказчик даже получения дела на руки дожидаться не станет, если воришка сам сумку украденную проверит, убедится, что дело в ней есть и том нужный, позвонит заказчику, а тот решит, что дело сделано, Никиту и приговорит. Мало вероятно, конечно, воришка только обложку дела проверить сможет, так что, скорее всего, Никита жив останется, пока или сам заказчик или его проверенный человек дело непосредственно в руки не получат и сами содержание не проверят, но шанс на приговаривание Никиты сразу после звонка воришки был, и допускать реализацию этого шанса было никак нельзя.

Вот для этого и нужна была запись. В критический момент ее следовало заказчику отправить, сопроводив звонком, что мы все знаем, следим за тобой, предлагаем встретиться и условия обмена этой записи на жизнь Никиты обсудить. Заказчик поймет, конечно, что запись эта никакой доказательственной силы не имеет, но сам факт, что и замысел его провален – к делу то, получается, он уже внимание привлек, да такое, что его даже вычислить сумели, и по сопровождению этого дела целую операцию организовали, в результате которой ведь не только эта запись могла быть получена, но и много чего еще, а что конкретно, этого заказчик не знал, заставит его крепко задуматься и с избавлением от Никиты повременить, попытавшись выяснить что у мужиков на него еще есть, кроме этой записи. А вот такая встреча с заказчиком – это уже шанс, отличный шанс или действительно уговорить заказчика разменяться или хотя бы время дополнительное выиграть на поиски Никиты.

Все коммуникации с заказчиком мужики решили осуществлять через Славу, чтобы выглядело так, будто Слава не случайно во всей этой истории оказался только после исчезновения Никиты, а с самого момента назначения за новым начальником ГСУ приглядывал, разобиженный, что должность, так давно ожидаемая, ему не досталась. Приглядывал, искал и собирал компромат, чтобы «свалить» варяга пришлого в нужный момент и на месте его теплом устроиться, вот и нарыл.

Нарыл, да до поры до времени не использовал, ждал подходящего момента, когда четко поймет на каком уровне у этого самого варяга поддержка, и оценит хватает ли ему компромата нарытого, чтобы противника «свалить». Тут история с Никитой и произошла, не стал больше ждать, жизнь «сыночка» ему дороже должности показалась, вот и раскрылся раньше времени, предложив просто обменяться, готовый отказаться на время от своих претензий на должность.

На том и порешили, да и начали действовать.

Глава 56.

Ровно в 18.00 Тоня вышла из Главка, как и ожидалось, никто ей не позвонил и инструкций никаких от Никиты не передал.

Дело, в сумке запрятанное, вынесла без особых проблем, добежала до метро «Цветной бульвар», ежась от холода (на самом деле, ее от предстоящих событий слегка потряхивало, но, благодаря зиме на улице, это довольно легко было скрыть, изображая поеживание от холода). Вошла в метро, поехала на Комсомольскую. Ей большого труда стоило не оглядываться, не искать глазами того, кто ее сопровождал, казалось странным, что она человека этого вычислить не может, но мыслями о том, что сейчас час пик, народу с работы полно едет, как его в толпе вычислишь, она себя успокаивала. Сумка пока была при ней, никакой непривычной активности ни вокруг нее ни вокруг сумки не наблюдалось.

Села в электричку, сумку на колени положила и сделала вид, что задремала, постоянно сканируя окружающую обстановку из-под чуть приоткрытых ресниц. Тишина. Сумка при ней.

Проехали уже прилично, народ в электричке постепенно начал рассасываться, место рядом с Тоней освободилось, и она, сделав вид что проснулась, сумку с коленей на соседнее сиденье переложила, выпрямилась и стала смотреть в окно. Такое поведение было для нее вполне обычным, достаточно тяжелая и объемная, хоть и дамская, сумка, набитая всякими непременно нужными женскими мелочами, на коленях всегда мешала, и, при первой возможности, она зачастую перемещала ее на соседнее свободное сиденье, поэтому привлечь своими действиями излишнее внимание, создать ощущение искусственности ситуации она не боялась.

Вскоре через одно сиденье от нее села женщина, также как и Тоня, положив свою сумку на соседнее свободное сиденье, то самое, между ней и Тоней, на котором уже лежала Тонина сумка. Тоня интуитивно поняла, что женщина эта и есть тот самый «воришка». Скорее всего, просто выходя, не ту сумку возьмет, если я замечу и крик подниму, извинится, взяла, мол, не глядя, оказалась не та, ничего плохого в виду не имела, воровать не планировала, моя то сумка на сиденье осталась, что и есть лучшее доказательство чистоты моих намерений и невольности ошибки.

«Странно, что сумка не точно такая же, как у меня,» – подумала Тоня, «если бы такая же была, то прямо как в шпионских боевиках – поставили агент и шпион рядом два портфеля, потом разошлись, каждый нужный забрав. Могли бы уж покупкой точно такой же сумки заморочиться.».

Еще через две станции соседка по электричке вышла, ожидаемо взяв Тонину сумку вместо своей.

«Ну, вот и все, моя миссия на этом окончена,» – подумала Тоня, мысленно обращаясь к Никите, «дальше бати твои будут действовать, дай Бог им удачи. Отличные у тебя бати, надежные, в этом плане я тебе даже завидую, друг ты мой дорогой, надеюсь, справятся.».

Первая часть записи, сделанная сопровождавшими Тоню от самого Главка сменяя друг друга девушками, наскоро смонтированная с разных камер в единый ролик силами того самого еще одного знакомца Максима «с другой стороны черты», улетела к Славе на компьютер. Он, ожидая сигнала от Максима, ее просмотрел.

То, что сумку не просто украли, а как бы заменили, в их прогнозы не совсем вписывалось, на записи получалась почти случайная история – взяла девушка, не глядя, не свою сумку, да и вышла с ней из электрички, невольная ошибка, а не воровство, такой записью заказчика труднее прижать будет, умысел то совсем не просматривается. Оставалась надежда только на усиление позиции второй частью записей, если удастся воровку эту до самого контакта с заказчиком или его доверенным лицом довести.

«Что же, будем ждать, ждать и надеяться, что не потеряют наши сопровождающие воровку эту из вида, доведут до нужного места и передачу сумки зафиксируют.» – подумал Слава, «Если потеряют, совсем ва-банк придется идти с такой слабой доказухой, да выхода то другого нет.».

Воровку девушки вели, вели параллельно с Максимом, которому информацию о переходе сумки в ее руки сразу же и сообщили. Максим все время ехал на своей машине в том же направлении, что и Тоня, в городе, и пока Тоня в метро была и пока в электричке за МКАД не выехала, отставал из-за пробок сильно, если бы тогда сумку украли, не успел бы перехватить никак. Надеялся, что после МКАДа полегче будет с трафиком и тогда, узнав на какой станции воришка с сумкой выйдет, успеет он там появиться и сам его перехватить.

Все-таки после попадания сумки в руки воришки задача ее отслеживания усложнялась существенно, до этого то девушки маршрут Тонин знали, да и темп ее движения был предсказуем, а после перехода сумки в руки вора была опасность, что девушки его потеряют, его машина может ждать, например, а они пешком, или он так внезапно из электрички выскочит, что никто из девушек за ним просто не поспеет. В общем, там уже профессионально нужно было вести, а это лучше делать самому Максиму, тем более что опасности быть узнанным теми, кто Антонину Дмитриевну от Главка сопровождает, если такие есть, там уже практически не было – они дамочку с сумкой от Главка до нужного момента довели, сумку у нее на их глазах украли, любопытных посторонних возле дамочки не было, никто ее не сопровождал, задуманному заказчиком не мешал, все по плану, зачем им на сопровождение воришки переключаться, он и так, сам, к заказчику с сумкой направится, ему же именно за это и платят.

Максиму повезло, женщина, укравшая у Тони сумку, выйдя из электрички, никуда спешить не стала, в машину не села, осталась на платформе, ожидая электричку в обратном направлении. Он даже успел на ту самую платформу подняться и к женщине приглядеться, пока она в сторону Москвы не уехала. Женщина, как женщина, самая обычная, ничем не примечательная. Оставил девушкам ее сопровождать, сам вернулся к машине, поехал в сторону Москвы, теперь уже не торопясь, чтобы электричку сильно не обгонять, в обратную сторону то трафика практически не было, а выйти воровка могла на любой станции. Но не вышла, доехала до самого Ленинградского вокзала и только там вышла.

Вышла и села в такси, Максим уже ждал, сразу таксисту почти в хвост пристроился, да не один, успел парочку сопровождавших воровку девушек к себе посадить, вдруг пригодятся, поехали по городу в сторону Петровки.

«Охренеть,» – подумал Максим, «он что, прямо в Главк ее везет? Там заказчик самолично дело у нее забирать будет? Вообще он что ли ничего не боится?».

Но такси на Петровку сворачивать не стало, проехало прямо, через весь центр, остановилось у гостиницы «Балчуг».

Женщина с Тониной сумкой вышла и направилась в гостиницу, девушки из машины Максима за ней. Балчуг, слава Богу, место им привычное, одно из самых «рабочих», вошли без проблем, даже в лифте в одном, как потом выяснилось, с воровкой ехали. Довели ее до самого номера на четвертом этаже, за дверью которого она, постучав и дождавшись пока откроют, и скрылась.

Подъехал Слава, ему Максим еще от вокзала позвонил и вел его за собой всю дорогу по телефону, понятно уже было, что развязка истории приближается.

Медлить дальше было нельзя, Слава, получив от сопровождавших девушек информацию в какой номер ему нужно, направился туда с первой частью записей в ноутбуке, продолжение ролика Максим ему на почту должен был прислать, как смонтируют.

Дальше события развивались стремительно, увидев Славу на пороге номера, новый начальник ГСУ все понял практически моментально. Судя по тому, как он озирался, впуская Славу в номер, он вообще решил, что тот вовсе не один пришел, что это санкционированная операция по его задержанию. Не дав Славе и слова сказать, схватил телефон, видимо, «крыше» своей, которая его в Главк притащила и прикрывала, звонить собрался. Слава еле успел этому помешать, сказав: «Да подожди ты суетиться, не кипешуй, я один пришел, договариваться.». Начальник ГСУ так и замер с телефоном в руках.

Вторая часть записи Славе даже не понадобилась, хватило рассказа о том, что он все знает: и про похищение Никиты, и про вынос дела из Главка, и про роль этого самого начальника в этом деле (вот здесь был самый тонкий момент, про фактическую роль начальника в деле они то как раз практически ничего не знали, только догадывались кое о чем, если бы тот стал более глубоко вникать, спрашивая, что именно Славе известно, выкручиваться бы на грани фола пришлось, но повезло, начальник настолько поверил в то, что Слава с первых дней его работы в Главке только и делает, что компромат на него собирает, чтобы должность под себя освободить, что уточнять ничего не стал, решил, что Славе, и правда, вообще все известно), и доказательства в виде видеозаписи имеются, что Слава тут же на ноутбуке и продемонстрировал, запустив первую часть записи.

Не просмотрев и нескольких минут записи, новый начальник спросил каковы Славины условия.

«Очень простые мои условия,» – ответил Слава, «Никита живой и здоровый прямо сейчас должен оказаться на свободе, как только мне подтвердят, что он в безопасности, я запись тебе отдаю, и мы про эту историю оба забываем. Дело украденное тебе остается, мне информацию о твоей в нем роли тогда будет не доказать, а распространять невыгодно, только Антонину Дмитриевну под удар подставлю, а не добьюсь ничего. Против «крыши» твоей без прямой доказухи на одних косвенных, вроде этой записи, переть можно только в самом крайнем случае, если ты Никиту, который мне как сын, живым и здоровым не отпустишь, а в более спокойной ситуации, сам понимаешь, мне легче заткнуться и забить всю эту историю.».

«И что, прямо вот просто так и забудем?» – спросил Славин оппонент. «И Никита твой, и Обитоцкий с Вольным, и ты сам даже поквитаться не захотите, это ты хочешь сказать?».

«Поквитаться захотим, но не на основе этой истории,» – ответил Слава, «просто знай с этого дня, что мы по следу за тобой все время идем, ни одного промаха не упустим, ни одного прокола тебе не спустим. Да и мы знать будем, что ты нам враг, который за каждым нашим шагом следит, тоже будем настороже. Так что один-один получается, на равных мы будем, обнулим, считай, ситуацию».

«Согласен.» – кивнул начальник, взял телефон и позвонил тем, кто Никиту охранял.

Переговорив с ними, добавил: «Парень твой спит, уж больно буйный, утихомирить пришлось, мои сейчас оттуда просто уйдут, Никиту оставят, а твои пусть едут, забирают его, вот тебе адрес.», и адрес назвал, адрес того самого ЖК, только с указанием корпуса и номера квартиры.

Полученную информацию Слава тут же передал Максу, а тот Старшине. Уже через десять минут Старшина отзвонился, Никиту нашли в той самой квартире спеленутым, как младенец, спит, видимых повреждений нет, кроме двух следов от уколов, видимо, через них снотворное и вводили. Кроме него в квартире никого.

Слава молча отдал начальнику запись, вышел из номера и спустился к Максиму. Погнали в больничку, куда Старшина уже вез Никиту, нужно же было удостовериться, что с парнем все в порядке. По дороге позвонили Тоне, успокоили.