Достойный сын

Глава 1. Попутчик

Дорога от Рафехелы до Рбория. Май 677 года

Ворон клюнул меня за мочку уха. Я вскочила и замахала руками, чтобы отогнать мерзкую птицу, но она словно испарилась. Воздух вязкий. Схватилась за шею, распахнула глаза, и, следуя за тонким лучиком света, мне удалось выбраться в раннее серое утро. Сделала глубокий-глубокий вдох. Самостоятельно. Без противоречивого шёпота.

Всё сразу встало на свои места. Я не замурована в Каменном плато с Матерями. Наверняка, и ворон мне почудился на грани кошмара и реальности.

Тогда, уже около года назад, ивены всё же вытащили меня, вдохнули жизнь в парализованное тело и почти смогли спасти Лхи, хотя и были уверены, что она не выживет. Отвезли нас к старой капальщице, потому что больше не знали, кто согласится помочь в такое смутное время.

А потом было долгое ожидание, волнение за младших учеников, которых приютил Ихир, и Смутьяна, бесследно пропавшего в занятой ивенами столице. В конце концов, всех господ вызвали в столицу, и Ияхем Раемский превратил тело короля в кусок синего камня до потолка на глазах у придворных и земельных господ. Ивены-клемены официально узурпировали власть. Тогда я и ощутила силу их убеждения на собственном горле – удавка и то поласковее будет.

Если ивен решил убить во благо мира, он убьёт. И ему не помешает ни мораль, ни совесть, ни твои былые заслуги. Выпросить помилование не вышло ни у меня, ни у старой капальщицы, что хранила уважаемую ими культуру. Сберечь молодых усмеров смог лишь Дарара – ивен иятаяб, который решил спасти их во благо мира. Вот и вся разница между двумя ветвями одной народности.

Мой ученик Иххам тоже выжил благодаря его помощи. Но как только они с Барсифом Сынкой созрели для решительных действий, то сначала чуть не вляпались в “сопротивление” после уговоров одного мерзавца2, а потом и вовсе покинули Дигриду-Саха. Оставалось надеяться, что с ними всё хорошо. А этой весной решила уйти и я. Нашла единственный караван и отправилась с ним в Рборий.

Купец Уиама Бсехорский предпочитал путешествовать с “удобствами” – на стоянках каравана прислужники ставили по несколько шатров. В одном из них нашлось место и для меня. Господа – двое мужчин и молчаливая девушка, которую я называла про себя Безымяшкой – радушно позвали ночевать с ними. Они спасались от карательной политики Мануиля – посредника ивенов-клеменов, занявших Дигриду. Завязать с ними разговор получалось редко – беглецы таились, да и мне нечего было им рассказать.

Единственным, кто кроме меня не спал в такую рань, оказался Айнор – светлоликий, высокий, стройный создатель родом из Сивената. У него были голубые глаза и толстая русая коса длиной ниже бедер. Сидя у костра, он подкидывал в него ветки и взбивал себе пену для бритья.

Мы познакомились ещё в столице. Сивенец бескорыстно заставил купца пустить меня в караван за приемлемую плату. Мужчина выглядел слишком молодо для опытного мага, но это заинтересовало меня уже позже. Его лицо можно было назвать юношеским и не солгать при этом ни на каплю.

– Мне тридцать, – отвечал Айнор на расспросы. – Все северяне выглядят молодо.

Казалось, ему ничто не добавляет лет: ни усталость в конце дня, ни недосып, ни щетина. Последняя даже, как ни странно, молодила его. Волосы на лице сивенца росли неравномерно, клочками, словно у подростка. Он не ленился вставать каждый день ещё до утренней охоты, чтобы побриться. С какой-то стороны это даже мило.

Я снова потёрла лицо и села к костру. Меня немного трясло – ужас видения не отпускал, словно рыболовный крючок. Айнор тем временем нанёс пену, поднёс бритву к щеке, надавил и… порезался. Сивенец даже не поморщился – посмотрел в зеркальце, вытер кровь и продолжил бриться. Да, ему была свойственна некоторая неуклюжесть, он словно не до конца чувствовал собственное тело, не понимал силы рук, инерции. И парочка алых линий на лице доказывала это нагляднее всего.

Можно подумать, он вчерашний ребёнок, который слишком быстро вырос и даже бритву в руках держать толком не научился. Но вот только Айнор показывал себя слишком опытным и твёрдым в спорах с Уиамом. Разве смог бы юноша так собачиться с наглым мужиком, не стесняющимся дешёвых манипуляций? А ставить на место дигридских наёмников, особенно, мерзкого Исага?

Нет, конечно же.

Да, он мог быть ивеном, но ведь время всё равно оставляет на их телах свои знаки. В надежде разгадать возраст сивенца я смотрела на его руки, но и в них было мало правды. Морщинки у глаз тоже не давали ответа, хотя он и имел привычку сильно щуриться, когда улыбался. И даже его волосы – показатель статуса в Сивенате – запутывали меня.

Сколько же времени нужно, чтобы отрастить такую косу, которая будет мешаться, попадая в котелки, на более низких собеседников и под задницу, когда садишься в седло? На её кончике крепился небольшой полотняный мешочек размером с ладонь – наверное, только благодаря ему волосы могли переживать путешествие, не собирая всю пыль, как какой-нибудь веник. Знать бы хоть примерно, на сколько они отрастают у северян за год, но кто вообще может интересоваться такими подробностями вне медицинских школ?

Я пребывала в полном замешательстве, этот крохотный секрет будоражил мое любопытство. Больше эмоций я бы испытала, только если бы Сынка возмужал за день, сам взял на себя часть обязанностей по Корпусу, справился бы с ними и начал ходить по моему поместью, как самая важная кудряшка, раздавая указания прислуге.

Айнор взглянул на меня мельком и спросил:

– Бавва, всё в порядке?

Знакомое имя словно щёлкнуло по носу, прогнав оцепенение. Я вспомнила, что сама представилась иначе, чтобы дурная слава не погубила меня раньше времени. О падении Усмерского корпуса успели хорошо посудачить – теперь мы были паршивыми предателями, которых наказала за вероломство сама судьба. Да и моей персоне уделили внимание. Чтобы не подставляться в караване, я взяла имя своей служанки Баввы.

– Кошмар приснился. Да такой яркий! Будто всё наяву, – ответила я откровенно. Мне нужно было хоть с кем-то поделиться.

Айнор кивнул:

– Да, мне тоже всякая гадость снится. Стараюсь лишний раз сюда не приезжать.

– Часто бываешь? Ну, в Дигриде.

– Когда как, – как-то печально ответил он, провёл бритвой по щеке и продолжил: – Приезжаю к другу в гости раз в год. Или в два. Но, возможно, в следующий визит я его здесь не застану. Да и непонятно пока, что будет с этими ивенами. Никогда не слышал, чтобы они так захватывали страну, нахрапом. Даже для них это слишком стремительно. Видимо, у них на то была очень важная причина.

Я кивнула и его словам, и собственным мрачным мыслям, которые пришли следом.

Из Дигриды-Саха наверняка убежит ещё много людей, спасаясь от Мануиля. Я надеялась, что Дарара действительно позаботится о спасённом Корпусе. Кроме того, Унхис, которая была моей ученицей до того, как выбрала путь капальщицы, тоже осталась в Палатах.3 Девушка наверняка быстро освоится, отлично разберётся в интригах и не даст себя в обиду. С её-то характером.

Все ученики и знакомые разбрелись, осели на новых местах, да и мне самой следовало уйти из Дигриды по следам Барсифа и Иххама ещё в конце прошлой осени. Не потому, что я боялась расправы. Просто малая родина лишь ворошила старые раны, играя знакомыми образами, словно специально напоминая о моих ошибках, стоивших многим жизни.

В Рбории должен начаться новый этап моей жизни. Без магии. Когда-то у меня в Анулейне была небольшая мастерская тонких механизмов и гравировки, и в новом городе, тем более, где так ценились мастера, я хотела вновь заняться каким-нибудь ремеслом. Той же гравировкой, к примеру. И погрузиться в него так сильно, чтобы, наконец, перестать думать о том, что без магии я ничто. Беззащитная былинка, которую опять носит ветром по миру, пока возвращается подавленная магией разумная опасливость.

– Как долго нам ещё ехать, не знаешь? – спросила я тихо.

– До Рбория? Дня три, не больше. Если дорога станет хотя бы немного лучше, – ответил он и тут же добавил, словно рассуждая вслух: – и если не возникнет неприятностей.

Я стала мёрзнуть. Мысли о попытке ещё раз уснуть ушли окончательно. Я подкинула в костёр сухих веток и солидное полено, а затем принесла из шатра своё покрывало и укуталась. Но вот беда – всё не могла согреться. После того, как меня выжгли, приходилось мириться с ещё одной простой истиной – не магом быть холодно.

– Хочешь, дам тебе свою куртку? – мягко предложил создатель.

Плотная, с меховой подкладкой, на вид очень мягкая. Айнору она была великовата, а я и вовсе могла закутаться в неё, как во второй плед. Она наверняка будет ещё тёплой, когда маг снимет и передаст её. Мне едва хватило сил отклонить его предложение – ивен пойми сколько причин за и против успело промелькнуть в голове.

– Лучше огонёк подбодри, – усмехнулась я.

Айнор вытянул руку, и огонь накинулся на подкинутые брёвна, стал с шипением забираться выше и выше, неестественно быстро наращивая и яркую мощь, и гудение. Маг сделал второй пасс, и пламя робко опало, остановившись на захваченных позициях.

– Ох, спасибо! – Я подсела ближе к костру и нахохлилась в своём пледе, как снегирь.

На поляну сел ворон, и громко, с претензией, каркнул. Я дёрнулась и замерла, пялилась в одну точку, опасаясь, что могу случайно увидеть его. По спине пробежал холодок, а в голове болезненно вспыхнула мысль, что грядёт нечто ужасное. Неотвратимое. Будто следом за чернокрылым вестником к шатёрному лагерю уже стремится шквал голосов проклятых Матерей из глубин каменной клетки.

Айнор тоже отреагировал излишне эмоционально – зло прищурился, на его носу на мгновение проступили морщины гнева. Он схватил какую-то палку и запустил ей в ворона. Тот мерзко заорал, хлопнул крыльями и улетел, не затыкаясь ни на секунду. Создатель проследил за ним, пока тот не скрылся из виду.

– Что, воронов не любишь? – хмуро спросила я, не успев подумать, что следовало бы придержать язык за зубами.

– Есть такое, – вмиг поменявшись в лице, ответил он, улыбнулся одними глазами и вернулся к зеркальцу. – Мне больше нравятся грачи.

Мне хотелось и замолкнуть, чтобы случайно не подставить себя, и при этом как-то поддержать разговор, но я совсем не знала, что сказать. Создатель убрал с лица остатки пены, мельком взглянул на меня, поднялся и поправил куртку.

– Я на охоту.

У меня возникло чувство, что мы заключили негласное соглашение больше не касаться неудобной обоим темы воронов. Вот и сейчас Айнор этой фразой тактично завершил беседу. Зачем ещё ему тогда говорить то, что знал каждый? Благодаря его охоте в нашем путешествии хотя бы еда была сносной.

Айнор ещё раз мельком глянул на меня и буквально растворился в лесу. Сивенец ушёл так быстро, что я не успела сказать ему, что он смыл не всю пену – немного осталась на мочках ушей и шее. Я только улыбнулась этой его забавной рассеянности. Ещё одна деталь к образу невероятного попутчика.

***

Каравану повезло с сивенцем. Айнор создатель, Айнор крайней степени альтруист и просто душка. Так хорош, что даже немного бесит. Милость богов, которые сжалились над попутчиками Уиамы. Купец в противовес магу был жадным, отталкивающе проворным и наглым.

Почти каждая телега была загружена его “имуществом”. Все знали, что купец Уи увозил из столицы Дигриды-Саха вещи, которые он украл из старых башен Корпуса создателей. Но по моим подсчетам траты на перевозку были куда больше предполагаемой прибыли, даже с учётом вклада мелких купцов Огиёна и Рабая. Восемнадцать наёмников, шесть помощников, Айнор, скудный провиант и разные взятки – всего этого не отбить с продажи тканей, гобеленов и напольного покрытия. Однако Уиама был готов протянуть поклажу через всю грязь на своём пути, словно верил, что везёт целое состояние.

Весна оказалась богата на сюрпризы и скудна на солнечный свет. Север Дигриды-Саха захватывала вода, выбирающаяся из недр в самых неожиданных местах. Реки расползались, ручьи дерзко пересекали грунтовые дороги и иногда полностью размывали их. И хоть путь до Рбория проходил вдали от низин, оврагов и тому подобного, его не миновала участь быть местами подтопленным. Колеи то и дело превращались в линию грязи, петляющую в негустых лесах.

Часто охрана нехотя, тихо ругаясь себе под нос, проталкивала по этому грязевому морю корабли-телеги. Тогда-то и приходил наш спаситель Айнор и превращал вязкое месиво под ногами в твёрдую корку. Мы все до единого ненавидели себя за глупость выйти на тракт этой весной, но каждый имел свои причины это сделать. Помощь мага будила в нас какое-то нездоровое упрямство, и мы продолжали путь, несмотря на трудности и риск нарваться на бандитов.

Но, признаться честно, защита Айнора была необходима и без этого.

С нами ехал один тип по имени Исаг – из тех, что перепалку считают лучшим развлечением, а насилие чем-то вроде забавного досуга. Мерзавец был весьма харизматичен по меркам дешёвого наёмника и неплохо чувствовал себя в небольшой компашке таких же паразитов, но помыкание остальными наемниками ни командир Гфир, ни помощники Уиамы гаду не спускали. Но когда он лез к попутчикам, никто из них и пальцем не шевелил.

В тот раз едва караван встал на ночёвку, как он кинулся к Безымяшке и с грубой галантностью сначала стащил с телеги под предлогом помощи, а потом порывался то ли поцеловать, то ли разглядеть лицо перепуганной девушки. Она пыталась оттолкнуть мужчину, но не сумела дать решительный отпор. Исаг хохотал и только больше дёргал несчастную. Как назло, попутчики девушки куда-то отлучились.

Когда я встала между ним и девушкой, Исаг даже как-то расстроился, потускнел. Ко мне он приставать не любил и своим друзьям описывал меня как “плоскую девку, которую даже потискать не интересно”. В этот раз он набрался смелости и положил руку мне на плечо и попытался оттолкнуть с пути как какую-нибудь штору. Я хотела вмазать ему по уху, но гад успел отпрянуть и получил лишь звонкую пощёчину. Мне показалось, что на звук обернулся весь караван.

– Ты чё, совсем рехнулась? Ты чё лезешь? – пробасил он, обиженно потирая щеку. Такой мерзавец и такая мина…

– Ещё раз её тронешь, и я тебе кишки выпущу, – прошипела я.

Исаг на мгновение впечатлился, но потом расправил плечи и двинулся на меня, словно уличный драчун. Пытался напугать? Много смелости надо, конечно, выйти против такой мелюзги, как я.