- -
- 100%
- +
© Алексей Дьячков, 2017
ISBN 978-5-4485-3458-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Я вечер, как жертву, тебе приношу…»
Я вечер, как жертву, тебе приношу,Вхожу, как в жилище, в огонь.Уже с позолотой исчез абажур,И медленно тает ладонь.Без кресел пропали в потемках углы,Не вышел из озера лес,И пух тополиный, что медленно плыл,Подсвеченный солнцем, исчез.Короткая память, платформа, вокзал,Ларек с веткой вербы внутри.Еще я один узелок развязал,Осталось от силы два-три.Закатная дрема берет не свое,И тело тепло не хранит.Во тьме репродуктор о счастье поет,С тобой обо мне говорит.Четверг
Рейку к штакетнику не приколачивал,Воду в бассейн не качал,Ключ потерял потому что от дачи яВ зарослях возле ручья.Сунув под голову скатанный валикомПлащ, подремал от души,И, сполоснув под струей умывальникаРуки, назад поспешил.Сторожа будка. От ветки акацииНе напрямик – через луг,Новой дорогой шагая до станцииДлинный выписывал крюк.Свой черновик графоман перелистывал,Уединившись от дел, —Клевер, сурепки народ малочисленный,Мята, чабрец, чистотел.Солнечным лесом с сосной корабельною,Вымахавшей лебедойШел вдоль реки по высокому берегу.Пыльной заросшей тропой.Не одиноко, не скучно, не боязноБыло, пока через мигНе оглушил проходящего поездаЖуткий пронзительный крик.Бор за развилкой, дорога привычная,Кладбище, брошенный дом.Долго сидел, ожидал электричку яТам, на перроне пустом.Долго молчал, на дорогу уставившись,Рельсов разглядывал стык.Птица угрюмая тюкала клавишейВ розовых ветках густых.Бухта
И хоть музыка моря слышна иногдаТо с надрывом прилива, то без, —Не заметна полоска песка из окна,И не виден совсем волнорез.На последнюю мелочь вина наливай,И, запнувшись на слове, молчи,Ведь почти что такая же ждет синева,Белый парус такой же почти.За застиранной шторой взметнется костер,Доведет белым дымом до слез.Пусть давно снялся с якоря гипнотизер,Но остался на память гипноз.На кино сбор сердечный всю горечь отдал,Но не вырос в поэму сюжет,И поет впечатлительный не по годамСеренаду моллюска поэт.Замес
В сумерках лиловых, как варенье,Или в темноте – одно из двух —Поразил его масштаб творенья,Так пронзил, что захватило дух.Под кустом тщедушным на скамейке,Смежив веки, он молчал тогда,Мятый козырек затертой кепкиСдвинув вверх задумчиво со лба.Виделся в рисунке вен подробномЛес ему. Как лист летит легко.Звезды как раскладывает в ромбыкто-то в темноте вокруг него.Лес, как лес, но каждый лист отдельно,Не расцветших крестиков архив.Танец. – Хоровод, на самом деле.И его попробуй не сморгни.Тьма, как время, потекла обратно.Все тропинки к детству повели.Семена в светящихся облаткахПотянулись к дереву с земли.В сумерках смородиновых, илиВ темноте, тепло забывшей дня,Плакал он над ягодой в давильне,Слезы торопливые ронял.Космос
Ветер сόсны, как пленку, колеблет.Встанем здесь, чтобы слышать прилив,Чтоб на облако пялиться в небе,Бадминтонный воланчик отбив.День продолжится с места любого,С чтенья книги чужой, например.Что безмолвствуешь? Где твое слово,Потерявший флажок пионер?В стороне от прополотых грядокХор, тебя вспоминая, грустит.Приведем голоса в беспорядок,О закате куплет пропустив.Тьма своей не изменит привычке,Притворится кустом, Игорьком.Вспыхнет с треском во тьме сера спичкиИ в ладони нырнет огоньком.Тихон
Пусть скажет нам зеркало наоборотО страхах своими словами.Для шторма есть несколько правильных нотИ скалы, что мы рисовали.Нагонят испугу цари без голов,Машин караваны на трассах,И люди, бегущие из городовВ халатах и противогазах.Не снегом, а пеплом, леса заметет.И иго прокатится лихо.Начало беда в лабиринте найдет,Как эхо – амбарная книга.Откуда трава в подворотне и пыль,Задумавший хроники Плиний?Нас выведет к свету какой поводырьИз этой железной давильни?Пусть будет стекать карамельный народК бесцветному драному стягу,Тяжелая пайка пока не убьетОтчаянного доходягу.Лета
Брошь не украсят мои вензеля, —Плащ поправляет Овидий.В зеркало смотрит поэт на себя —Тело обрюзгшее видит.Поры, морщины, щетина, почтиБелый над темечком локон.Прячут за треснувшей линзой очкиХитрое, карее око.Дряблая кожа, сухое мясцо,Нос, как гнилушка, помятый.С лысины желтой сползли на лицоТочки, пигментные пятна.Века короткого грубый помол,Крови рисунок подробный.На переправе за что тут оболКлянчить привычно Харону?Ведь не за грубый рубец и ожог?Ведь не за родинку? РазвеЧто за тоскливые флейты, рожокГулкий, что сам себя дразнит!Строгие гимны, торжественный стих,Песни для черни и знати.Боги великие, кто ты из них?Равновеликий создатель!Грусть вековая, тоска без причин,Слово мое ждет ответа.В соснах вечерних протяжно звучитСветлая музыка лета.Тема
Не Родина выжжено увеличительнымСтеклом на фанере ворот,А бранное слово и кличка учителя,Влепившего неуд за год.Начало каникул, турбаза, товарищи,На удочку пойманный лещ.Не громкая речь, а сплошная татарщина,Рекою пропахшая вещь.Пейзаж полыхает с лосями и лисами,Полоска посадки горит.В стволах заблудился диктант недописанный,Пастух распустил алфавит.Бодается с грушей корова рогатая,Багрянец окрасил бока.Вот-вот расползется полоска закатная,Загад не бывает богат…Ликует звезда над раскрывшимся куполом,Отец вспоминает про чай,И дедушка, очередную откупорив,Отпил и умножил печаль.Андрей
Говорят, но порою и время не лечит,И любовь не спасает от новых разлук.Но становятся жизнью привычные вещи,И к словам возвращается искренний звук.Собираясь в саду с каждым годом все реже,Мы болтает о вычурном слоге твоем.Выбираем из бежевой миски черешню,И блестящие косточки в траву плюем.Взяв высокую ноту, на пыльную землюОпускаюсь устало и пробую жить.Чтобы годы спустя, как мазнею музейной,Долгим эхом тебя, друг мой, заворожить.Разбираюсь теперь, и киваю послушно.От утрат и ударов на сердце легко.Погибая здесь, как на подлодке в воздушномПузыре, не жалею, что стал моряком.Проводы
Прижимает дитя Богородица,И святые в шеренгах стоят.Кто теперь о тебе позаботиться?Кто в печали утешит тебя?Под сосной, что трясет электричеством,Как потерянный мамой малыш,Ты, запачканный глиной кладбищенской,На скамеечке низкой сидишь.Как капустниц оплакивал в лагере,И никто успокоить не мог…Расправляет крыло белым ангеломТоропливой затяжки дымок.Как на весельной лодке под песенкуЦеппелинов по скверу плывешь,Дурачком улыбаясь не веселоСам себе… Но не весь ты умрешь!В лире ветреной ни утешенияНи покоя душа не найдет.Ливень белых царапин без шелестаКак по свемовской пленке пройдет.Пенелопа
Окружает меня тишина…
Денис Новиков
Прислонившись спиною к глухому забору,Различаешь террасу со стопками книг.Темнота, о тебе проявляя заботу,Замирает на пыльных задворках твоих.В окнах звякают стекла и чашки без чая,И шуршат занавески, как волны реки,Без запинки домашку тебе отвечая,Блудный пасынок Рильке читает стихи.Повторяет слова и, вздыхая не часто,Вспоминает, как в море ходила гроза.И притихшие в креслах своих домочадцыОт чтеца молодого отводят глаза.Зерна каменный жернов смолол неужели?Дождалась из похода героя жена?Чтоб в ответе любом ты нашел утешенье,Темнотой окружает тебя тишина.«Допивая бутылку воды…»
Допивая бутылку воды,Поднимал взгляд все выше и выше.Шифер в трещинах, дым из трубы,Разгоняемый ветром над крышей.Полетевший из облака снегНаполнял вдруг глазницы слезою.И ослепший стоял человекС запрокинутой вверх головою.Пятна света, как души без тел,Воздух в крестиках – детские тайны.Первый снег торопливо летелИ не таял, не таял.Не таял…Праздник
Куда там! – Они улетели на елочку,Пугая ровесников, взрослых смеша,Чтоб папа в костюме их щелкнул на пленочный,Достал Дед Мороз мандарин из мешка.Пускай и тебе и сестричку и братикаТвои обещают в обед за борщом,Пока не спешит за звездой космонавтика,И клен разрастается больше еще.Пока молоточки в раскрашенном ящикеПо струнам натянутым весело бьют.В посланье твоем, переписанном начисто,Слова, как упрямые волны, бегут.И кажется папе за сказками пьяными —Притихла давно по углам детвора,Со смехом попрятавшись под одеялами.Уже задохнуться бояться пора!Сумерки
Домой по нечетной шагал стороне,Стоял на развилке, как витязь,Сворачивал в узкую арку в стене,Чтоб к музыке праздничной выйти.Колодец с листвой поредевшей за раз,На ветке грачи из последних.Ударной мелодии хрупкий каркасВыстраивал старый кассетник.Так марш в темноте тяжело одолеть,Не выбраться к свету из клетки.В подъезде без лампочки кофе и нефть,Сломали язык малолекти.А выше – заря, и листва не видна.Дрожит с отражением в створкахПространство открытого настежь окнаС лиловой звездой на задворках.«В которой потерянных душ миллион…»
В которой потерянных душ миллионПорхает над высохшим мерзлым бельем,Виденье отца на порогеСчастливцам дается не многим.Чтоб с кашлем запущенным с губ сорвалосьНа кухне пустой: Наконец-то сбылосьВзаправду, а не понарошку,О чем так мечталось нам все что.И тяжесть и выпуклость стылой земли.Неискренний хохот приемной семьи.От снега восторг ротозеяНа белых ступенях музея.Не помнить ни страх, ни отчаянный крик,Ночным не разбужен составом старик.Любви безответной румянецИ горе других неурядиц.Чтоб выйти на лоджию, как на причал,От двух-трех затяжек чтоб дым укачал,К утру чтоб исчезли детали,На счастье – как мы загадали.Двоюродная сестра
Кривая ракета на детской площадке,Забор покосившийся – рыжий, дощатый,Качели, как нам обещали, кач-кач!Створожилась жиденьких туч простокваша,Пока моей мамы и бабушки нашейЗвучал из окна приоткрытого плач.День пасмурный каром пугает вороньим,А к вечеру маму твою похоронят,Закроется папа на кухне один.Что мама тебе напоследок сказала,Шепни мне в тиши опустевшего зала,Когда мы из кресел шалаш сгородим.Из черной горбушки мы выберем мякоть.Зачем мы смеемся, ведь ты должна плакать?А я, обнимая тебя, ждать зимы.Колотится сердце, а смерть, она, где же?Пусть время нас вылечит, радость утешит.Пусть мир обветшает, состаримся мы!Старушку, которую мы не узнали,Три четверти века спустя на вокзалеТы встретишь без страха, старушка сама.Притихшим студентам промямлишь: Алеша…И смолкнешь с беззубой улыбкой, такой жеОткрытой и светлой, как там… Как тогда.Нумизматика
Много раз по самым разным поводамВрал, что все нормально, все путем, —На ж/д путях с провисшим проводом,У оград с классическим литьем.Под навесом набирал из ящикаЯгоды в застиранный пакет.Скорый поезд, мимо проносящийся,Отражался в лужах и ларьке.В дальний путь – ответить было нечего.В пальцах папиросу разминал.Гвоздик выбирал и крошки с мелочью,Разбирал, прищурясь, номинал.И тогда и до сих пор не ясно мне —Галька и песок в воде горят —Чем разбитой чашки бок фаянсовыйТам, в ручье остановил мой взгляд.Таня
Куда отец меня водил,Студентки на пеньках грустят,Бомж ошивается один —Торчит из рукава культя.Воспоминанье не сберечь,Наш выходной не воссоздать —Посадки не прямую речьИ ждущую к обеду мать.Уборщицы кустарный трудИ облаков заметный брак,В сентябрьской рыжей стружке пруд,Зашкуренный до блеска парк.Град обреченный на воде,Дворец, разрушенный веслом,Тебе перед дорогой гдеЯ написал без слов письмо.Пустой конверт без речевойТрухи, который потерял.Еще я верю, ничегоНет лучше, чем забыть тебя.Изразцы
В любом углу сирень, ковры,А к вечеру и тьма – персидская.Карман с размякшими ирисками,И хлеб торчит из кобуры.В военном детстве высох пруд,Лес черный заварился, выкипел,И, доживая век во флигеле,Старухи внуков берегут.Кота там прячут от беды,Тьма забрюхатила от сырости,Там боль, которую не вынести,Отрепетировали мы.На родину под старость зимДорога служит нам наградою.Темнеет, и рябит закатнаяПосадка молодых осин.Торсянина возьмет, когдаОн зарыдает: Неужели я…, —От солнечного мельтешенияВодительская слепота.Пират
Фотопленка, кадр из прошлого.Старый пруд с застывшим буль.Так мерцает свет в заброшенномТире сквозь следы от пуль.Мелкий дождь штрихует заросли —Мел, сангина, карандаш.Снег на дно идет, как парусник,Лужа – школьная гуашь.Выйдет все, как не загадывал.Отпуск, хутор, осень, глушь.Счастье книжное, плакатноеПоплывет по блюдцам луж.Жизнь пройдет, а день останется —Снег на черной полосе.В чем давно пора раскаяться,Позабудется совсем.И, встревожив каракатицуЧащи, полыхнет пожар.В угол с грохотом закатитсяОт кроватной спинки шар.И сердечным серым дождиком,Танцем водяных полосНа стекле в ночи продолжится,Что едва не прервалось.Перед снегом
Теперь ручей и мост из-за деревьевРазросшихся на склоне не видны.Ущербные от школьного деленьяСовсем пропали солнечные дни.Погасли в колесе уставшем спицы.Двор отдыхает в сумерках от дел.Нырнувшему под одеяло снится,Что он, крутя педали, полетел.Ни лай собаки, ни капель из крана,Ни чей-то шепот не прервут полет.Луч, преломленный гранями стакана,Во тьму проема с кресла доползет…Сожгут листву под мерный скрип калитки,Но пепел не разворошит пострел.От дряхлой одноклассницы открыткиИстлеют вместе с письмами в костре.Ягодка
Слишком рано стал слезлив и вспыльчив,Лгать, уединения искать,Словно после школьных зуботычин,С раздраженьем избегая мать.Как-то стерлось быстро – как не пелось,Как мычал, не в такт волне кивал,Открывал в задумчивости термос,Чай с малиной в крышку наливал.Банный пар над строгим прудом в парке.А в лесу овраг к зиме готов,Преет лист, грибы сошли, но пахнетВлажной почвой изо всех углов.Старый дед, замерзшей ножкой дрыгай,Дым пускай и пальчиком грозиФурлюгану. Скоро станет книгойРадужный на луже керосин,Дерево, окно, урок готовый,Арка, двор и прочий этот свет.Небо, оставляет на которомСамолет инверсионный след.Маша-Мария
Не выходной, а плановый отгул,Спалили день, запруду, перекаты,Пансионат, где снег валил когда-то,Где я тебе на камеру моргнул.Блаженство дождь не грустный переждатьПод кровлей покосившейся сарая.И эту осень упростить до рая,Забыв сюда вернуться пожелать.А дома луч сверкнет в струе воды,И возгорится клен лиловый в тигле,Чтоб чайник и фитиль в колонке стихлиЗадолго до вечерней немоты.Чтоб различил я мостика дугу,Высокий берег, солнечную местность,Уставившись на белую поверхностьПустого холодильника в углу.Четвертая полоса
Проводам и тряпью после стиркиОтдавая последнюю дань,Я нечеткие делаю снимкиКолеи, убегающей вдаль.Вид из окон тосклив и заплакан,Кредитор ранен видом таким.Шелушащейся охрой посадкаНе спеша возвращает долги.Крутит радио Листа в столовой,Звук уходит в толпу, как в загул.Слышно, как пианист крутолобыйВдруг над клавиатурой вздохнул.Снова улица, мятые лица.Пешеход шепчет: Бог! – горячо.В траву лист белый звякнул, как линзаИз дешевой оправы очков.Папа не приехал
Я повторю, рассказывая другу,Чем этот день особенный такой,Тем, что по кругу бегаю на угол,Готовый встретить, помахать рукой.Но нет тебя – красавицы в обновке,Веселый дачник курит на ходу,Икарус, поскрипев на остановке,Высаживает школьников толпу.Меня не утешает пролетарий,А сам себе бормочет: Все путем…В музей, в кино, в Дом книги, в планетарий,Потом еще куда-нибудь пойдем.Ты ромовую бабу и причудуВозьмешь мне в кафетерии пустом.С листвою баржи по листве кочуют,И суетятся лодки под мостом.Встречая, мама нам махнет в окошке,Расспросит: Как гуляли, были где?За чаем алюминиевая ложкаЗасветится в изломанной воде.На бечеве мешочки с перламутром,Слетит, просохнув, полиэтилен.Мы до утра не будем спать, а утромБилет поедем покупать тебе.И тот состав, и гул, и долгий грохот,Вокзального окна цветной овал,Я только разговоры помню плохо —Твой смех, твой голос, паузы, слова.Мне правда, друг мой, нечего добавить.Прозрачный день весенний, солнца дар.Ничем о счастье не напомнит память,Каким я так беспечно обладал.Воронка
Жизнь превращается в дожитие.Дрожь рук – в воробышка, прыг-скок.В многоэтажном общежитииВращаю свой калейдоскоп.Вхожу в историю писателем,В прозрачный потолок дымя.На выжженном матрасе вмятинуОт тела оставляю я.Не видно горя с подоконника.Цветные сумерки, и теУшли. Какая кинохроникаМоргает с треском в темноте?Какая птица чистит перышки,Выносит из квартиры сор,Где кто-то складывает стеклышкиВ персидский радужный узор.Капельница
Сначала ветра, шелеста травы,Прибоя звуки, гулкий вой муллы,Посвистыванье мальчика монгольского,Потом исчезли мамин крик: Домой!,Тик-так из сказки, монотонный бойИ треск чешуекрылых в складках воздуха.А в процедурной слышен вздох любой,Осипший горн давно сыграл отбой.Тьма по углам, и пыль свалялась войлоком.При свете немерцающем такомЕще родней под самым потолкомОкошко с расползающимся облаком.Печально пустоту осознавать,Покачиваться с облаком на ать-Два! На себя смотреться полупьяногоСо стороны. На лес ресничный свой.Гравюра по стеклу сухой иглой.Источник напряженья постоянного.Когда зарница вспыхнет в окнах всех,И сучья обломает мокрый снег,И тишина нависнет над бараками,Сон, оборвавшись, выпустит меня,И лишний день, как в Аврааме «а»,Протянется, продолжится, покапает.Возвращение
Никто не расслышал, а я разобрал,Как клен в тупике отвечал за базар,Как падала звонко монета,И мучил гудок абонента.В реке отраженье Белёв потрошил,Беляш на вокзале колхозник крошил,И птицы шумели, пируя —Ворона, воробышек, гуля.А дома другая совсем тишина,И я, витаминку мою прожевав,Бродил у подъезда зачем-то,Качался на детских качелях.Страдания наши, больничный режим.Скажи, почему я домой не спешил?Болел, но светился от счастья —Качался, качался, качался…Милости
Зацвел забор, сирень в молочной пене.В подъезде солнцем залиты ступени.В квартире шум, на тесной кухне гам,С грехом готовят завтрак пополам.Соседский отпрыск – сгорбленный подросток —Ладонью водит по шершавым доскам.Вращает громкость – шорох, хор гудит.Шипенье. Тишина. Ich ruf zu dir.Из праха храм возносится пред нами.Молю Тебя, услышь мои стенанья.Как я запел, взмолился и замолк.Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.