Демон в порядке
- -
- 100%
- +
– Нечто? – насторожилась я.
Какое еще «нечто»? Мало мне здесь бардака, что ли?
Джонатан подошел к ближайшей стене, свободной от завалов, но покрытой толстым слоем пыли и паутины. Он провел перед ней рукой, не касаясь поверхности.
– Мистер Локвуд считает, что это поднимет ваш боевой дух. И подтвердит серьезность его намерений относительно компенсации.
Пыль на стене вдруг заколебалась, сгустилась и… рассеялась как дым. Вместо нее появилось изображение. Четкое, цветное, как на большом экране телевизора. Я узнала его мгновенно.
Квартира. Та самая, на первый взнос за которую ушли все мои накопления. За столом сидели двое: Толик, мой несостоявшийся муж, и его мамаша, выставившая меня на улицу с криками «лимита подзаборная». Оба они выглядели растерянными и злыми. Перед ними лежали какие-то документы с печатями.
– …ничего не понимаю! – донесся со «стены» визгливый голос почти-свекрови. – Как это «одобрение признано недействительным»?!
– Мам, тише! – Толик, бледный, как непропеченный блин, внимательно изучал документы. – Тут же написано… Проверка выявила фиктивные справки о моих доходах за последние три года. Те, что я предоставлял для одобрения ипотеки на мое имя. – Он провел рукой по лицу. – Банк аннулирует весь кредитный договор как нелегитимный. Из-за предоставления заведомо ложных сведений.
– Что?! – Свекровь вскочила, опрокидывая стул. – Какие ложные сведения?! Ты же работал!
– Работал, но неофициально, мам! – гаркнул на нее Толик. – А справки… ну ты же знаешь, все так делают. Чтобы сумму одобрили побольше. Думал, проверять не будут так глубоко! А тут… – он ткнул пальцем в документ, – какая-то внеплановая проверка по анонимному сигналу! И все вскрылось! Теперь… теперь банк отказал в переводе средств застройщику, следовательно, сделка признана несостоявшейся. А сумма первоначального взноса будет возвращена на тот счет, с которого поступила после письменного запроса правообладателя!
– Какого еще правообладателя?! – заорала свекровь, хватая его за плечо. – Ты что, не настоял, чтобы эта курица отдала тебе деньги наличными без свидетелей?! Ты идиот!
– Со счета быстрее было, – прошептал Толик, глядя куда-то в стену пустым взглядом.
На кухне воцарилась тишина, прерываемая только тяжелым дыханием свекрови. Ее лицо, всегда такое самодовольное, исказилось от ужаса и бессильной злобы.
Она смотрела на Толика с таким выражением, будто видела его впервые и он был самым отвратительным существом на земле.
Йорик не выдержал и зарычал на эту грымзу. Я не стала его останавливать. Стояла и смотрела на этот «прямой эфир» из моего прошлого, а внутри бушевали противоречивые чувства. Злорадство? Да, черт возьми, да! Оно было сладким и жгучим, как крепкий кофе. Эти люди обманули и вышвырнули меня на улицу, а теперь сами оказались на пороге потери всего.
Но ликование быстро сменилось чувством неудовлетворенности. Это была победа, но не моя. Месть, но не моими руками. Лукас Локвуд просто щелкнул пальцами, и жизнь двух людей рухнула. Это было слишком легко. Слишком… магически. И как-то не по-человечески.
Изображение на стене померкло и растворилось, оставив лишь слой пыли.
Я перевела взгляд на Джонатана. Он стоял, спокойно сложив руки за спиной, наблюдая за моей реакцией.
– Мистер Локвуд полагает, что это… справедливо, – произнес он все тем же ровным голосом. – И демонстрирует его возможности. Аванс доверия, как он выразился.
Я глубоко вздохнула, пытаясь совладать с клубком эмоций. Йорик тыкался носом в мою ногу, требуя внимания.
– Справедливо? – наконец выдавила я. – Ну да. Наверное. Закон бумеранга, или карма, или как там это называют в вашем мире? Но знаете что, мистер Джонатан?
Я полностью повернулась и взглянула ему в глаза.
– Смотреть такие штуки – это, конечно, приятно. Злорадство – сладкий плод. Но! – Я ткнула пальцем в сторону темного угла, откуда снова донеслось жалобное поскрипывание. – Мой боевой дух сейчас больше зависит от того, найдем ли мы здесь миску, воду и что-то, чем можно перекусить. И для меня, и для Йорика, и вот для этого… бедолаги на цепи. А потом – за работу. Испытательный срок, как-никак. Так что, если ваш мистер Локвуд хочет меня впечатлить, пусть пришлет сюда пару крепких ребят с ведрами, швабрами и бутербродами. А злорадствовать я могу и сама, спасибо. Идемте искать кухню. И аптечку. Вдруг у этого парня пролежни от слишком тугого ошейника. И вообще, живодерство – это не ко мне.
Глава 5
Джонатан стоял, переминаясь с ноги на ногу, и его обычно каменное лицо выражало явную нерешительность. Он бросал нервные взгляды в сторону злополучного зонтика, вроде бы мирно валяющегося у стены, и в темные проемы коридоров, уходящих вглубь дома.
– Мисс Маргарет, Хаос может интерпретировать мое одиночное перемещение как провокацию. Получится больше вреда, чем пользы, если меня… отвлекут.
Я посмотрела на секретаря, спокойно ожидающего моего решения, потом на Йорика, который, кажется, уже примирился с фактом существования скрипучего чудика и теперь методично вылизывал лапу. Потом взгляд скользнул по горам хлама, скрывающим путь к кухне.
«Отвлекут». Отличный эвфемизм для «съедят или разорвут на части каким-нибудь ожившим фарфоровым сервизом». Честно говоря, мне тоже было не по себе отпускать своего единственного гида и охранника в одиночное плавание по этому лабиринту кошмаров.
– Ладно-ладно, – вздохнула я, подбирая недовольно хрюкнувшего пса под мышку. – Пошли вместе. Командой. Я, ты и Йорик – отдел по чрезвычайным ситуациям и поиску санузлов. Главное – вода и таз. Остальное – по остаточному принципу. Веди, Джонатан. Но осторожно.
Секретарь кивнул с явным облегчением. Он достал откуда-то из складок своего серого костюма маленький, но увесистый металлический предмет, похожий на кастет с шипами. Окей. Секретарь-охранник-вышибала с кастетом. Почему бы и нет в этом цирке?
Путь до кухни оказался квестом уровня «Выживание в проклятом особняке». Мы петляли по темным коридорам, заваленным фантасмагорическим хламом: какие-то чучела птиц с криво пришитыми головами, стопки пожелтевших газет, ящики со ржавыми гвоздями, перевернутая телега. Телега!!! Как и, главное, зачем ее затащили в дом? Чтобы устроить баррикаду на узком повороте?!
Каждое скрипение половицы или шорох за стеной заставлял нас замирать. Но слава богу, зонтики и сервизы вели себя прилично. Видимо, Хаос сегодня был не в настроении для активных действий.
Кухня… Когда мы наконец ввалились в нее, я ахнула. Огромная, как пещера тролля. Грязная, закопченная, с каменным полом, покрытым слоем жирной пыли и непонятными пятнами. По стенам – ряды пустых полок и шкафов с оторванными дверцами. Посредине – здоровенная плита из чугуна и кирпича, явно дровяная. Рядом – хаотичная гора щепок, поленьев и угля. В углу – чудовищных размеров каменная раковина с единственным краном. И… о чудо! В противоположной стене, за кучами каких-то лохмотьев и пустых бутылок, виднелась дверь. Открытая. А за ней…
Старый, облезлый, унитаз! С бачком под потолком и цепочкой! В этом мире хаоса и готики он выглядел как пришелец из будущего. Но какой же приятный сюрприз, мама дорогая!
– Ватерклозет для прислуги, мисс, – пояснил Джонатан, заметив мой восторженный взгляд. – Мистер Лукас… модернизировал его лет двадцать назад, когда пытался навести здесь порядок. Вода есть. Правда, холодная. Но можно растопить плиту.
Я бросилась к раковине. Кран скрипнул, плюнул ржавой жижей, но затем зажурчала холодная, чистая на первый взгляд вода. Настоящая вода из трубы! Потрясающе!
Выдохнув, я собралась с мыслями:
– Нам нужен таз или кастрюля побольше. Отмоем скрипучего сторожа и посмотрим, что дальше. Вот чую, что начинать наводить порядок надо именно с него!
– В вопросах борьбы с хаосом вашей интуиции стоит доверять, – согласился многофункциональный секретарь и принялся рыться в завалах у плиты.
Оттуда зазвенело, загрохотало, и поднялась туча пыли. Йорик чихал. Я кашляла…
Но мы победили. Джонатан нашел кастрюлю. Медную, почерневшую от времени и копоти, но годную. Размером с небольшое корыто. В ней не то что чертенка – поросенка можно было вымыть.
– Идеально! – обрадовалась я. – Наливайте.
Джонатан засуетился, наполняя корыто водой. Йорик, решив, что самое страшное позади, отважно спрыгнул с рук и начал обнюхивать мусор у санузла, периодически с недоверием поглядывая на капающий кран. Я же осматривала кухню критическим взглядом хозяйки. Бардак жуткий. Но плита цела, вода есть, унитаз работает. Уже база. Завтра сюда придут люди с тряпками и ломами… Ох, завтра. Как же я жду завтра.
Кряхтя от натуги, Джонатан поставил тяжеленную кастрюлю на пол, в паре метров от нашего скрюченного пациента. Вода плеснула через край, образовав грязную лужу на и без того нечистом полу.
– Отлично! – Я потрогала воду. Прохладная. Не ледяная – и хорошо. – Ставим аккуратненько под нашего найденыша. Так, чтобы он туда… ну, хотя бы сел. Или ноги засунул. В общем, максимальный контакт с водой.
Джонатан побледнел. Его мускулистые плечи напряглись.
– Мисс Маргарет… вы хотите, чтобы я… передвинул… это?
– Ну конечно, ты же сильный! – Я ободряюще хлопнула его по плечу. – Аккуратненько, чтобы цепь не порвать. Просто подтащи его к кастрюле. Как мешок картошки.
Секретарь вздохнул так, будто ему предложили вынести на себе лошадь. Он осторожно, двумя пальцами, как пинцетом, ухватился за край ошейника существа и потянул. Скрюченное нечто заскрипело громче, но сдвинулось с места, волоча цепь. Поджав губы от отвращения и усилия, Джонатан подтащил его к кастрюле и усадил… ну, скорее, уронил задней частью в воду. Существо издало булькающий звук, похожий на ворчание, и погрузилось ровнехонько по шею. Вода моментально потемнела от грязи и пыли. Йорик, наблюдавший за процессом с безопасного расстояния, фыркнул и отошел еще дальше.
– Вот! Видишь? Живой пока! – Я удовлетворенно кивнула. – Теперь пусть отмокает. Как редиска в огороде. А мы тем временем… – оглядела мрачный холл, – осветим этот погреб. Твоя следующая задача – содрать доски со всех окон. Всех, до которых сможешь дотянуться. И кстати. Что тут с ночным освещением?
Джонатан посмотрел на окна, потом на свои безупречные, но уже заметно испачканные руки, потом на меня. В его глазах читалось: «А если за досками тоже кто-то сидит?». Однако парень был дисциплинированным солдатом этой странной войны с хаосом.
– Сделаю, мисс. – Кивнув и оглядевшись, он нашел в очередном завале старый, ржавый ломик. И, вооружившись им, направился к ближайшему окну. – Насчет освещения в вечерний период не волнуйтесь. Магия здесь почти не работает, но мистер Локвуд все предусмотрел: к воротам поместья уже доставлены самые необходимые вещи, провизия на ближайшие пару дней и несколько ламп с запасом керосина.
– Ну и то хлеб, – удовлетворилась я. – Тогда приступаем.
Работа пошла с характерным скрежетом и треском. С каждой сорванной доской в холл врывалось все больше дневного света. Пусть сероватого и тусклого, ведь на улице уже смеркалось.
Но все равно это было как включение прожектора! Пыль затанцевала густыми облаками. Свет выхватывал из тьмы детали, которые раньше были не видны: резьбу на колоннах, трещины на полу, узоры на старинных гобеленах. Портрет первого Локвуда над креслами тоже стал виден лучше. Зеленые глаза мужчины казались еще живее, еще внимательнее.
И конечно, во всей красе предстал наш пациент, похожий на очень несчастную рептилию, уснувшую в луже.
Я стояла посреди холла, подняв лицо к свету. Воздух все еще был пыльным и пах сыростью, но теперь в нем чувствовалась… надежда. Или просто стало меньше вони от гниющих обоев. Неважно. Свет – это хорошо, это первый шаг к порядку.
Йорик, вдохновленный нашей активностью, решил исследовать новую освещенную зону возле кресел, осторожно обходя громадную кастрюлю с существом, умиротворенно булькающим во сне. Цепь время от времени позвякивала. Вымачивание редиски шло по плану.
Глава 6
Последняя доска с грохотом отлетела, и Джонатан, вытирая пот со лба, обернулся ко мне. Слабый вечерний свет заливал почти половину холла, превратив его из логова тролля просто в гигантскую запущенную свалку антиквариата.
– Отлично поработал! – похвалила я. – Теперь видно, откуда начинать. Кстати, господин Лукас что-то говорил про гостевые покои? Где они? Или хотя бы диванчик на первое время?
Джонатан замялся и спустя пару секунд кивнул в сторону пациента в кастрюле. Точнее, секретарь смотрел куда-то дальше в угол. Ага! Там, за тяжелой, когда-то темно-бордовой, а ныне серо-буро-замурзанной занавеской, угадывался какой-то выступ.
– За этой драпировкой, мисс Маргарет, небольшая ниша, – пояснил он. – Там вроде бы стоял диван для ожидающих гостей.
Я вздохнула и пошла на разведку. Йорик семенил рядом. Джонатан тоже, на всякий случай держа ломик наготове.
Занавеска при моем прикосновении рассыпалась в труху, обдав тучей пыли. Я закашлялась:
– Фу-у-у… Надеюсь, диван крепче этого источника пыли…
Но в темноте действительно скрывалась небольшая ниша. И в ней… да! Диван! Довольно длинный и широкий, обитый бархатом цвета запекшейся крови. На удивление ни грязи, ни плесени, ни торчащих пружин. Будто за ним, в отличие от остального дома, кто-то ухаживал. Или, как вариант, здешний хаос не жрет мягкую мебель. Имеет он право на особенные вкусовые предпочтения?
– Ура! – воскликнула я без особого энтузиазма. – Спальня найдена! Значит, начинаем расчистку прямо отсюда. Завтра придут обещанные господином Локвудом рабочие, а пока… – я вздохнула, окинув взглядом гору хлама, окружающую диван: старые газеты, сломанная этажерка, какие-то свертки, пустые бутылки, – попробуем сами навести порядок.
– Трое мужчин и две женщины с инвентарем будут здесь к восьми утра, мисс, – подтвердил Джонатан. – Господин Локвуд уже распорядился.
– Восемь утра? Рановато, но ладно. – Я взяла с ближайшей горы хлама огромную, пыльную шляпную коробку (чем не корзина для мусора?) и решительно направилась к дивану. – Давай, начинаем выносить все лишнее. Газеты – вон! Бутылки – вон! Эта сломанная штуковина – тоже вон! Аккуратно складываем у входа. Завтра же кто-то это унесет?
Йорик, вдохновленный нашей активностью, с энтузиазмом начал «помогать»: он рылся в куче тряпок, пытаясь вытащить что-то с меховой оторочкой. Мех не поддавался, мой маленький воин рычал и топал на него ногами.
Работа закипела. Вернее, началось медленное, пыльное копошение. Джонатан, преодолевая брезгливость, таскал связки пожелтевших газет и пустые бутылки. Я сгребала тряпье и мелкий хлам в свой абажур-корзину. Под слоем ветоши и бумаг обнаружились интересные вещи.
Сначала просто обломки – очень красивая фарфоровая кукла без ног, канделябр, рама от картины. Потом что-то более целое: потрепанный кожаный портфель с заржавевшим замком. Я его отложила в сторону – вдруг там важные бумаги? Потом – изящная, но помятая серебряная табакерка с чуть видными инициалами «AL». Тоже отложила. И вот, когда я уже почти ликвидировала залежи, рука наткнулась на что-то твердое, завернутое в шелковый платок.
– Ого…
В руках у меня оказался предмет, явно не принадлежавший прислуге. Изящный, но тяжелый брелок с печаткой. Серебро, покрытое патиной. На нем был выгравирован сложный герб – переплетенные ветви, корона и что-то вроде молнии. А с обратной стороны – те же инициалы «AL». И крошечная, полустертая надпись по ободку: «Против всех ветров».
– Джонатан? – позвала я, рассматривая находку. – Ты не в курсе, чьи это инициалы? И что это за герб?
Джонатан взглянул, и его брови чуть приподнялись. Он взял предмет осторожно, повертел в руках.
– «AL», – пробормотал он. – Возможно, Элиас Локвуд? Старший брат господина Лукаса. Он исчез много лет назад. – Джонатан вернул мне брелок с подозрительной поспешностью. – Странно, что его вещи валяются здесь.
Хм. Элиас Локвуд. Старший брат Лукаса. Пропавший. Интересно. И грустно как-то. Его вещи здесь среди пыли и мусора, а он… где он? Я сунула брелок в карман куртки вместе с табакеркой. Разберусь завтра. Сейчас важнее диван.
– Ладно, спасибо, – кивнула я Джонатану. – А теперь давай быстрее закончим и отдыхать. Йорик, фу!
Я отобрала у пса полуистлевшую тряпку с мехом, которую он все же выдрал из-под дивана.
Мы продолжали копаться в хламе, отвоевывая у хаоса пространство вокруг будущего спального места. Вода в кастрюле с кракозябром тихо булькала, наше рогатое «сокровище» посапывало, а за окнами окончательно сгустились сумерки. Первая ночь в Торнвуде обещала быть незабываемой.
Вскоре Джонатану пришлось сбегать к воротам и принести все, что выделил нам его хозяин для жизни. И первым делом мы разобрались с керосинками.
Лампы, керосин для заправки и запасные фитили прибыли в фирменных пакетах известной всем «дикой ягоды». Меня это насмешило. Забавно, что даже иномирный аристократ пользуется маркетплейсами.
Керосинки мы зажгли сразу все три, одну поставив на столе возле дивана, другую поодаль, на каминной полке, третью отнесли на кухню – пусть там тоже бужет светло. Стало как-то уютнее. Хаос подобрал когтистые лапки и свернулся в тенях, как кот.
Джонатан продолжал раскладывать припасы.
Несколько больших термосов и плоских контейнеров из какого-то незнакомого темного материала он сразу утащил на кухню. От них так и веяло ароматом чего-то горячего и мясного. Поднос с буханками хлеба – туда же.
Фрукты – яблоки и груши, – выглядевшие неестественно идеальными. Вода питьевая: десять пластиковых пятилитровок с «ягодного» маркетплейса. И полный набор гигиенических принадлежностей. Все, включая туалетную бумагу. Какой у нас предусмотрительный аристократ, однако. Практичный. Сокровище, а не работодатель.
Также он подумал и о сне. Два стеганых шерстяных одеяла – одно толще, другое тоньше. Первое буду стелить как матрас, вторым укрываться. Комплект постельного белья из чистого льна. И целых три пуховые подушки.
Джонатан, утащивший последнюю бутыль воды на кухню, вернулся в холл, отряхивая пыль с рукавов. Выглядел секретарь уставшим, но довольным.
– Мисс Маргарет, – склонил он голову. – Если все в порядке, я позволю себе удалиться до завтрашнего утра. Рабочие прибудут к восьми.
– Да-да, Джонатан, конечно! – кивнула я, сама едва стоя на ногах. – Иди отдыхай. И спасибо огромное! Без тебя я бы тут… ну, справилась бы, конечно, – добавила по привычке, – но было бы гораздо сложнее. Ты молодец. Настоящий боец тылового обеспечения.
На уже привычно каменном лице мелькнуло что-то вроде улыбки. Очень сдержанной.
– Благодарю, мисс. Спокойной ночи. Постарайтесь отдохнуть. – Джонатан бросил осторожный взгляд на кастрюлю с булькающим содержимым и на тени, сгущающиеся в дальних углах холла. – Будьте осторожны. Хаос ночью иногда… активнее. Вам он не угрожает, но может напугать.
– Не сомневаюсь, – вздохнула я. – Но у меня есть Йорик. И ломик. Доброй ночи. До завтра.
Джонатан еще раз кивнул, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой массивную дверь. Звук щелкнувшего замка прозвучал неожиданно громко в наступившей тишине.
Я осталась одна. Вернее, с Йориком. И с булькающим существом в кастрюле. Усталость навалилась как бетонная плита и повалила меня на диван, уже застеленный свежим постельным и прикрытый тем одеялом, что потоньше. Пес запрыгнул ко мне, устроился калачиком и лизнул меня в подбородок.
– Ну что, Йорик, – прошептала я, гладя его теплую спину, – проклятый дом, конечно, но другого у нас нет.
Глаза сами закрывались. Бульканье в кастрюле убаюкивало. Мысли о воде и теплой еде из термоса боролись с желанием уткнуться лицом в подушку и отключиться. Йорик уже посапывал у меня под боком, теплый комочек доверия и усталости.
«Сначала гигиена, – упрямо сказала та часть мозга, что отвечала за выживание. – Хотя бы руки. И лицо. И зубы. А то завтра проснусь с пыльной маской египетской мумии и вонью изо рта».
С трудом оторвав себя от дивана, я взяла со стола керосинку. Сейчас на кухню… Мимо горы мусора у двери. Мимо портрета первого Локвуда, чьи зеленые глаза теперь отсвечивали даже в темноте. Мимо кастрюли со скрюченной, мокрой редиской, тихо булькающей в грязной воде. Что-то она там подозрительно притихла, кстати.
Я подняла лампу повыше и тут же ее едва не уронила. Мама дорогая, что это?!
В кастрюле сидел мужик. Настоящий. В натуральную величину. Голый. Мокрый. И… рогатый.
Не жалкое сморщенное существо размером с большую кошку, а взрослый, хорошо сложенный мужчина. Широкие плечи, мощные руки, обхватывающие колени (которые теперь были не костлявыми палками, а нормальными человеческими коленями!), сильная шея, косматая шевелюра, из которой торчали… рога. Темные, слегка изогнутые, они росли прямо из густой, мокрой шапки черных как смоль волос.
Вода едва доходила мужчине до пояса, обнажая торс, покрытый каплями и… ну, в общем, ничего детского или статуэточного в этих формах не было.
Кастрюля, которая раньше казалась огромной, теперь выглядела жалкой ванночкой. Ошейник все еще впивался в кожу на шее, а цепь лежала тяжелой, мокрой змеей на полу.
Глава 7
Мужчина сидел, уткнувшись лицом в колени. Длинные мокрые пряди скрывали его черты. Плечи слегка вздымались – он дышал. Глубоко и ровно. Как спящий.
Я застыла в изумление, но мозг лихорадочно пытался обработать картинку: огромный, мокрый, голый мужик с самыми настоящими рогами, торчащими из черных волос, сидит в кастрюле для вымачивания «редиски», как взрослый дядька в игрушечной машинке.
Йорик, маленький герой, орал как резаный, прыгая между мной и неведомой… хренью. Он бы и хотел цапнуть внезапно разросшегося чудика, но не доставал через высокие медные борта кастрюли.
– Фу! Тихо! – прошипела я автоматически, но сама не могла оторвать взгляда от этой… этой антропоморфной версии козла.
А козел сидел, уткнувшись лицом в колени, вода с волос стекала по его спине ручейками. Дышал он ровно, слишком ровно. Как спящий опасный зверь. Возле моего дивана! А если бы я заснула… а он как выскочит, как выпрыгнет! И забодает. Уф…
И тут я краем глаза заметила странное. Пригляделась и охнула. Мощные козлиные плечи не просто вздымались от дыхания. Они дрожали мелкой, частой дрожью, как у промокшей до последней шерстинки и замерзшей собаки. Вода-то в кастрюле ни разу не теплая, из-под крана! А он сидел в ней голый, кто знает сколько, – я же с Джонатаном возилась, потом припасы таскала, задремала… Мама дорогая! Он же не «редиска» на самом-то деле, а человек… Эм… Живое существо, хотя и рогатое! И его наверняка бьет жуткий озноб!
Весь мой шок, страх перед неведомым и мысль «что за черт?!» моментально испарились, сменившись прагматичной яростью зоозащитницы возле бездомного кота, которого кто-то облил водой на морозе.
– Ах ты ж!.. – вырвалось у меня, и я решительно шагнула вперед, отпихивая Йорика ногой, чтобы не споткнуться. – Да ты же замерз, болван! Вылезай из кастрюли!
Я ткнула пальцем в мокрое плечо. Кожа под пальцами оказалась ледяной, как мрамор на морозе. И твердой. Мурашки побежали у меня по спине.
– Эй! Ты! Редиска! – тряхнула я его за плечо. Тело подалось, но реакции ноль. Глаза по-прежнему смотрели в никуда, сквозь колени и кастрюлю. Дрожь усиливалась. – Ну все, хватит мокнуть! Марш на диван! Быстро!
Ругань, похоже, подействовала лучше любых других слов. Или просто инстинкт заставил пошевелиться, когда стали дергать. Мужчина неуклюже поднял голову, его темные глаза медленно сфокусировались на мне. В них все еще была пустота, но теперь смешанная с непониманием.
Я не стала ждать просветления. Ухватив рогатое и мокрое существо под мышки (какой же он тяжелый! Спасибо вам, спортзал и вредный тренер Степан Григорьевич!), я потащила его из кастрюли.
Мужик не сопротивлялся, но и не помогал. Висел на мне как огромная, мокрая, послушная кукла. Вода хлюпнула на пол. Йорик, видимо решив, что это новая игра, перестал лаять и с интересом наблюдал, как я волоку голого рогача к нашему дивану.
– Ноги-то хоть переставляй, балда! – пыхтела я, с трудом удерживая скользкое тело. – Вот… так… И падать не вздумай, а то вдребезги разобьешься, и мне потом осколки собирать!
Добравшись до дивана, я с облегчением уронила свою ношу на одеяло. Мокрый несчастный Редис сел, сгорбившись, все так же дрожа мелкой дрожью. Вода все еще капала с волос. Ну мама дорогая, эдак внезапный козел еще чихать начнет мне в подушку. И кашлять! Надо его хоть вытереть… и чистую наволочку на голову тюрбаном, чтоб не капал на постель!
После наволочки я, скрипя зубами, сняла с себя кофту – благо она не из синтетики, а из натуральной шерсти. И начала грубо, но энергично растирать его спину, плечи, руки.
– Держись, редиска улучшенной комплектации, – бормотала я. – Сейчас согреем. Главное – не помри тут от пневмонии в первый же вечер. Мало ли, Лукас потом мне счет выставит за порчу имущества…