Жемчужина боярского рода. Часть 2

Глава 1

– Что. Здесь. Происходит?! – Голос был тихий, но словно вибрирующий от сдержанной ярости. Ярости такой силы, что, кажется, цветы на стойке у алтаря затрепетали подвядшими лепестками.

Я моргнула, сбрасывая леденящее наваждение, и только после этого поняла, чей же это такой страшный голос…

Мила вошла в часовню, бесцеремонно оттолкнув тех, кто стоял на ее пути. В шаге от нас с Олегом она остановилась, улыбнулась нам обоим так ласково, что в груди защемило, потом развернулась к зрителям и тем же самым дрожащим от ярости голосом спросила:

– Что вы все здесь забыли, господа? По какому праву явились и смеете предъявлять какие-то претензии?!

– А вы кто такая, сударыня? – Будто мало нам было заинтересованных зрителей, порог часовни переступила Вьюга. И с ходу принялась наезжать, хотя была не в форме и жетон службы СБГ не предъявила – то есть выступала как частное лицо.

– Тебе, Настя, чувствую, надо представиться персонально, – предельно ядовито ответила подруга. Я даже представить не могла, что она так умеет!

– Мила? – Вьюга вдруг так резко побледнела, будто увидела привидение. Хотя почему «будто»? Ведь для всех старых знакомых Людмила Оленская все равно что умерла. И встретить ее здесь, сейчас, да еще в таком виде – все равно что призрака увидеть.

– Мила?! – точно таким же полным ужаса голосом ахнула вторая девица, та, что вещала неприятным тоном.

Я с запозданием узнала и ее – это же сестра моей подруги! Та самая, из-за которой Мила пожертвовала собой! Или стоп, не та? Та старшая была, а эта вроде средняя? Да черт с ней, какая разница.

– Как приятно, что ты еще помнишь мое имя, – с сарказмом ответила девушка. – Я думала, обо мне уже все забыли.

– Мила… – пробормотала Светлана Оленская, имя которой я с трудом, но вспомнила. – Но… но я… но они… этот боярыч всю душу нам вынул, пытаясь тебя найти и обвиняя нас неизвестно в чем! А сам обнимается с какой-то девкой в часовне влюбленных!

– Это не твое дело, – резко и сухо оборвала сестру Мила. – С кем хочет, с тем и обнимается. Тебя сюда не звали. И не смей называть единственного человека, который меня не бросил, девкой!

Подруга даже сделала еще один шаг назад, чтобы оказаться совсем рядом со мной и с Олегом. Не глядя, нашарила наши руки и сжала их. Пальцы у нее были ледяные.

– Мила, но я же тебя не бросала! – снова подала голос Вьюга. – Ты просто исчезла, пропала без следа, я даже использовала служебное положение, чтобы тебя отыскать, и не смогла!

– Настя, тебя я ни в чем не обвиняю, – чуть мягче посмотрела на Анастасию Людмила. – Ты в этой истории ни при чем. Но и помочь мне не могла. И не можешь. А в данный момент отчего-то нападаешь на моих друзей, следовательно, и на меня.

– Я не нападаю! – Вьюга торопливо выставила перед собой открытые ладони в жесте отрицания. – Я просто… просто… очень рада тебя видеть и очень прошу: не гони меня, не сбегай сама!

– Чего ей надо-то? – Я не выдержала и подвинулась поближе к уже вполне оклемавшемуся Лису. Прошипела ему свой вопрос в самое ухо.

– Мила исчезла три года назад, а ты уехала на два года раньше, – так же тихо пояснил Олег.

Он прямо на глазах снова стал собой – уверенным в себе, невозмутимым, негромким, но надежным. Один взгляд на любимую – и истерику как рукой сняло.

– Они с Настей подружились, Мила ей в свое время очень помогла в одном деликатном деле. Но перед тем как исчезнуть, из-за чего-то крупно поссорилась. Из-за чего – не знаю, она мне тогда не сказала, а Вьюга и вовсе молчит до сих пор.

Пока Лис просвещал меня в тонкостях взаимоотношений столичных аристократов, Мила продолжала строить набежавших в часовню товарищей, как старшина новобранцев:

– А вы, молодые господа? Что вам всем нужно? – Поскольку хрупкая седая женщина воинственно подступила первым делом к моему бывшему жениху и смело вытянулась перед ним, изображая мышь перед травой, Снежинский даже попятился на полшажочка. Он не ожидал такого наезда от храброго воробушка.

– Сударыня, вы не так поняли мои намерения, – начал было боярыч.

Но подруга его воинственно перебила:

– Что именно я не так поняла в ваших действиях, сударь? То, что вы продолжаете преследовать Ольгу против ее воли? То, что явно собираетесь снять свой откат за ее счет?

Последние слова заставили вздрогнуть, кажется, всех присутствующих. Игорь так и вовсе изменился в лице, будто его ударили.

– Сударыня, я не давал повода обвинить меня в столь низком поведении! – попытался отбиться он, добавив льда в голос.

Но на Милу это не подействовало, она ни капли не смутилась и не сбавила напора:

– В таком случае что это за представление вы все затеяли? Для чего заявились сюда такой толпой и пытаетесь загнать мою подругу в угол, словно охотники – дичь? Вы все ведете себя или недостойно, или странно! – Последние слова были адресованы явно огорошенному такими претензиями Вьюжину, а также присутствующим девушкам.

Кстати, где Алиса? Она же прискакала в первых рядах, а теперь я ее не видела, в часовне остались только Анастасия Вьюжина и сестра Людмилы, Светлана. Что, кузина испугалась нашу маленькую защитницу и поэтому сбежала? Вполне возможно…

Но отчего-то у меня в груди возникло неприятное чувство пустоты. Будто отсутствие Алисы предвещало что-то опасное. Что бы это могло быть?

Я дернула Лисовского за рукав и глазами указала на то место, где еще пару минут назад стояла кузина. Олег глянул и тоже напрягся. Так, значит, мое предчувствие не пустая выдумка!

И тут меня осенило, куда могла деться дорогая родственница. Да етить твою мать, вот же я дура!

– Мила! – Я вышла из-за подставки с цветами, подцепила подругу под локоть и, не обращая внимания на всех остальных, настойчиво потянула ее к выходу. – Потом их отругаешь, хоть три раза, а теперь нам пора!

– Куда? – на долю секунды растерялась наша воинственная мышка. И этой доли хватило Лисовскому, чтобы подхватить ее под руку с другой стороны и настойчиво потащить в нужном направлении. При этом Олег так выразительно глянул на своих друзей, что уже открывшие рты для возражений Орловский и Снежинский так ничего и не сказали.

Один Вьюжин сощурился как-то уж больно недобро и явно хотел пойти за нами следом, но Игорь вовремя заступил ему дорогу. Уф, с паршивых баранов хоть шерсти клок, перефразируя старую поговорку. Пока они между собой бодаются, у нас есть время унести ноги!

Мы почти успели…

Глава 2

– Бежим-бежим-бежим, – бормотала я, волоча друзей за собой. Часовня осталась позади, толстые наглые голуби порскнули из-под ног стаей сизых крысок, но дальше площадки перед храмом ускакать мы не успели.

– Ольга Барятинская! – прогремел полузабытый мужской голос. – Как ты смеешь…

Меня морозом по коже прошибло, все чувства и страхи прошлой Ольги взметнулись со дна души, словно их безжалостно взболтали, как в бутылке со старым квасом.

Батюшка Павел Платонович, чтоб ему пусто было!

Поскольку старшего Барятинского я до сих пор не видела, хотя и оглядывалась, старательно крутя головой, надежда скрыться еще оставалась. Ведь и он, получается, меня не видел, просто шел по наводке Алисы.

Лисовский тоже это понял, потому что вдруг выдернул свой локоть и подтолкнул нас с Милой куда-то в сторону центрального храма:

– Туда. Я задержу! Встретимся…

– Сама тебя найду, – торопливо прошептала Мила, глядя на парня благодарными и влюбленными глазами.

Лис только кивнул и снова подтолкнул нас обеих. Но скрыться за часовней мы не успели, потому что нас перехватил Вьюжин. Что удивительно, он был не один – за ним спешила Настя.

– Сюда идите, у меня машина! – торопливо зашептала она, отталкивая брата. Но Алексей не дал себя отпихнуть и с ходу подхватил меня под локоть, велев сестре:

– Забирай Милу и отвези, куда она скажет. Я помогу Ольге, лучше временно разделиться. Вдруг Алиса успела кинуть на кого-то из вас следилку!

Мне очень не хотелось отпускать Милу, я уже переволновалась, пока ждала ее в часовне. Но если Лис даже после своей непроизвольной истерики, вызванной страхом снова ее потерять, сам нас отпустил, то и мне стоило взять себя в руки. Насчет следилки Вьюжин был прав. К тому же Мила, выговаривая набежавшим туда, куда их не звали, боярычам, стояла почти вплотную к кузине, та запросто могла одним щелчком пальцев нацепить на нее паутинку.

Оставался другой вопрос: стоит ли доверять Алексею? С одной стороны, он молодой боярыч с неясными мотивами, боярышне в моем положении надо быть с такими осторожной. С другой – назло Игорю поможет мне без лишних раздумий. И вообще, он еще ни разу не сделал ничего, что бы мне навредило…

– Быстрее же! – Вьюжин мои сомнения пресек просто: подхватил на руки, не обращая внимания на мой потрясенный вскрик, и галопом помчался в боковые заросли возле часовни.

Одна клумба, другая, через несколько живых изгородей он просто перепрыгнул, да так легко, словно на руках у него не увесистая Оленька, а пушинка. И вот меня уже усадили верхом на магоцикл, на голову надели шлем, велели:

– Держись крепко! – И магоцикл сорвался с места, сразу набрав головокружительную скорость.

Я и держалась. А пока мы мчались по ярко освещенным дорогам, ловко петляя среди экипажей, все думала: зачем я бегу? Все равно с папенькой придется встретиться рано или поздно. Даже скорее рано. Так чего не сейчас?

Вьюжин заложил очередной крутой вираж, я вцепилась в него еще крепче и решила: нет, все правильно. Встречаться с родней надо в удобный момент, на своих условиях. А не тогда, когда Алиса меня «поймала».

Приехали мы, что удивительно, куда-то в знакомое место. Я отлепилась от вьюжинской спины, огляделась и тихо охнула: да это же тот перекресток, неподалеку от которого мы с Милой сняли квартиру утром!

– Следилку Снежинского с хвоста я временно заблокировал, – не оборачиваясь, поведал Алексей. – Так что сюда она его не приведет. Отъеду подальше и отпущу ее, пусть бегает за мной, если ему не лень!

– Спасибо. – Я с трудом разжала руки и отлипла от его теплой спины, обтянутой кожаной курткой. Сползла с седла и в нерешительности остановилась, отойдя на пару шагов. Обернулась: – Позволь задать вопрос…

– Все потом, – не оборачиваясь, тряхнул шлемом Вьюжин. – Отвечу на любой. Но сейчас мне нельзя задерживаться, если долго глушить следилку, это вызовет подозрения. Я тебя найду завтра или на днях! И запомни: мне от тебя ничего не нужно, кроме тебя самой… берегинюшка.

Я только рот открыла ему вслед, когда он газанул с места. Как он меня назвал?! Еще один догадливый?!

– Оля! – Голос Милы вырвал меня из раздумий. – Цела? С тобой все в порядке?

Я живо обернулась и обняла с разбегу налетевшую на меня подружку.

– Со мной-то что случится, – пробормотала, уткнувшись носом прямо в ее слегка растрепавшуюся полуседую косу. – А ты? У тебя все хорошо? Где Настя? Где Лис? Что это вообще было?!

– Ох… – Мила наконец оторвалась от меня и потянула за руку. – Пошли скорее домой, там и поговорим, незачем стоять на улице у всех на виду.

Я согласно кивнула, и уже через пять минут мы вдвоем возились на маленькой уютной кухоньке, ставили чайник на магическую плиту, потрошили пачку «подарочных» печенек, оставленных нам пожилой хозяйкой, старой Милиной знакомой.

– Ну? – Уже сев за стол и поправив самовязаную кружевную скатерть из льняных ниток, я отхлебнула горячего чаю и вдруг почувствовала, как от его тепла внутри будто разжимается пружина.

– Настя чувствует себя передо мной виноватой, – вздохнув, начала рассказ Мила. – Когда ты уехала в затвор, я очень горевала. Ведь даже написать письмо тебе было нельзя, твоя родня не давала никому адрес. И так вышло, что мы с Анастасией разговорились на одном из скучных светских раутов.

Я понимающе кивнула, вспомнив, чем раут отличается от бала: это мероприятие, куда приглашают кучу гостей, но танцев не устраивают, и молодежь кисло слоняется от колонны к колонне, пытаясь не помереть со скуки в окружении взрослых, солидных гостей, занятых своими взрослыми, солидными разговорами. Тут от тоски с кем угодно разговоришься.

– Она показалась мне очень хорошей, такой понимающей, – поведала между тем подруга и поежилась, оглянувшись на приоткрытое окно – оттуда дуло.

Я снова кивнула, встала, закрыла форточку и накинула Миле на плечи свою шаль. Она улыбнулась в ответ и продолжила:

– Мы подружились. Довольно близко. Не как с тобой, но… А потом я попросила ее о помощи. Она уже работала в СБГ… ты же знаешь, эта служба имеет вес даже в Храме. Теперь-то я понимаю, что Настя не смогла бы мне тогда помочь, все, что случилось, не зависело от воли людей, даже от воли храмовниц. Но я была так обижена, испугана и так отчаялась, что написала Насте напоследок очень горькое письмо. Я его не отправила, порвала и выкинула в корзинку для мусора, но… Светлана нашла, склеила и отдала Вьюжиной. Оставив ее с очень тяжелым чувством вины. Я не знала… иначе нашла бы ее раньше и поговорила.

– М-да… и что теперь?

– Теперь мы можем рассчитывать, что Анастасия Вьюжина как минимум не будет нам мешать.

Глава 3

Следующим утром мы все же дошли до платяной лавки у рынка и обновили свой гардероб под чутким руководством Анфисы Степановны, дородной, медлительной и по-здоровому округлой хозяйки лавки. Как и где они с Людмилой познакомились, рассказывать не пожелала ни одна ни другая. Но знакомство явно оказалось весьма близкое: Анфиса Степановна приняла наши чаяния как свои собственные. При том, что в деньгах купчиха себя не обидела, с нас она ни копейки лишней не содрала. Все платья, туфли, платки, шали, перчатки, чулки, ботинки и шляпки стоили своих денег. Особенно если знать, куда смотреть, чтобы увидеть перспективу.

Мне разом вспомнилась приятельница из моего прежнего мира, бесподобно умевшая ходить по секонд-хендам. Она почти не глядя протягивала руку к куче разнокалиберного барахла, выдергивала из него жеваную тряпку и через день щеголяла в оригинальном шикарном костюмчике от каких-нибудь дольчей или габанов. Отстирала, отпарила, расправила, подогнала по размеру – и в результате оказывалось, что тряпка мегаактуальна в этом сезоне, хотя выпущена пару лет назад. При том, что куплена из мешка «все по пятьсот рублей», выглядит на пятьсот тысяч.

Вот и теперь наш гардероб требовал, конечно, основательной доработки, но, когда мы с Милой приведем его в порядок, будет не стыдно появиться хоть в присутственном месте, хоть на светском рауте, хоть на боярском балу.

С каким же наслаждением мы обе отбросили на время все мысли о сложностях нашего положения, о проклятии, о жертве, о противной родне и будущих сложностях с выкупом из рода и занялись чисто женскими делами!

Поскольку Анфиса Степановна позволила нам не только выбрать себе одежду под ее же чутким руководством, но и воспользоваться пошивочной мастерской в том же здании, работа закипела не отходя, так сказать, от кассы.

– Мила, вот тут вышьешь еще один листочек к узору, и будет казаться, что этой дырочки не было! – Как же здорово было представлять себя умной и хитрой кудесницей, умеющей из ничего сделать роскошь! – Кто там станет считать количество лепестков на эксклюзивной вышивке дома Пархомовых!

– Угу, а вот, смотри… – Кажется, Мила не меньше моего радовалась такой возможности. – Если эти казачки правильно подбить, да не железом, а специальными набойками, разница в высоте сношенных каблуков вообще будет незаметна! Я знаю одного будочника в Кошкином Дворе, он умеет так покрасить кожу, что обувь выглядит новее новенькой!

– Девчата, сюда гляньте! – время от времени перебивала наш щебет Анфиса Степановна, гулкая и низкая, словно пароходный гудок в тумане. Ее вкусный своеобразный говорок отлично вписывался в музыку этого утра. – Вот, Людка, чулки с брачком, непарные, но вся разница в мыске, а кто его внутри туфли-то разглядит? Целая партия вчерась пришла, полсотни пар! Хотела девкам из трактира на Палецкой предложить, но коль вы первые пришли – забирайте все. Шелковые чулки, да от Пауковых, – это вам не синтетика поганая! И кстати, вот, пОльты с капюшонами берите! Конец сезона, но холода запросто еще могут вернуться. А к осени я цену-то подниму, даже для своих. Глянь, шерсть какая – чистое облачко! В горсть сожмешь, выкрутишь, а отпусти – гладко! Дальневосточные козы, не что попало! А пятно с подола мы выведем, или еще лучше – отбеливателем по всему краю пройдемся, будет модный переход цвета, еще и обзавидуются такому шику-то!

Короче говоря, в снятую на двоих квартирку мы вернулись только к ужину, обвешанные свертками и пакетами, как новогодние елки. И то все не унесли, самые объемные и увесистые покупки должен был доставить помощник Анфисы Степановны на тележке с педалями, похожей на транспорт велорикши из моего прежнего мира.

И даже не удивились, найдя под дверью Лиса.

Олег выглядел откровенно хреново. Бледный, словно бы пыльный какой-то, с отчетливыми кругами вокруг голубых глаз, он был похож не на рыжего хитреца, а на крайне замученную панду.

Мила от такого зрелища едва не разроняла все покупки, кинувшись к своему ненаглядному. Повезло, что Лис, несмотря на потрепанный вид, не растерял проворства. Он подхватил и подружку, и пакеты. И далеко не сразу выпустил это богатство из объятий. Воспользовался моментом, так сказать. И я его понимала.

Поэтому и стояла молча пять минут, пока они, забыв обо всем, обнимались. Только свои пакеты тихонько пристроила к перилам у двери. Наша квартирка удачно располагалась на последнем этаже, из соседей – только голуби под самой крышей. Из-за этого, кстати, и цена меньше – лифта в старом доме не было, а пешочком на четвертый этаж по крутым и узким ступенькам те, кто побогаче, лезть ленились.

– Ох! – первой спохватилась Мила, когда они с Олегом все же не удержали какой-то из пакетов и он шумно шлепнулся на пол. – Извини, Оля!

Подружка принялась смущенно и активно отпихивать от себя Лиса, тот тоже вроде бы слегка порозовел, но я отчего-то была уверена на все сто: вовсе не от смущения. И взгляды, которые он на меня бросал, были поровну полны как благодарности, так и сожаления, что тут вообще есть кто-то лишний.

– Чаю поставлю, – решила я, поняв, что путь к двери свободен. – А вы покупки соберите и приходите. Можете не торопиться, пока еще вода согреется!

Они и не торопились. Чайник давно просвистел сигнальную песенку кипящей воды, травы в заварочнике отдали свой вкус и запах, сушеная малина расправила скукоженные шарики ягод. А я распаковала купленные в ближайшей булочной лепешки с медом. Брали на двоих, но в последний момент вдруг решили, что не наедимся, и попросили еще парочку. Как чуяли!

Наконец, мои пропащие друзья, наобнимавшись и разложив в комнате покупки – раскладывал Лис, Мила только командовала, ей не позволили даже пальцем пошевелить, – смущенно просочились в кухню. И уселись за стол, старательно не глядя друг на друга.

– Вы как маленькие, – поддразнила я обоих. – Можно подумать, кто-то запрещает вам обниматься и даже целоваться.

Одно удовольствие наблюдать, как эти двое еще больше покраснели! Даже жаль возвращаться с небес взаимной симпатии к делам нашим скорбным.

– Ладно. Олег, тебе удалось поговорить с папенькой? Что ему от меня нужно? Действительно ли его привела к Синей часовне Алиса? И что именно пообещали Снежинские Павлу Платонычу, раз он так забегал? – Я вывалила на парня целый ворох вопросов, но одновременно разлила по чашкам настоявшийся чаек и подвинула тарелку с нарезанными лепешками поближе к рассказчику.

– Денег они ему пообещали, – вздохнул Лисовский и взял кусок лепешки. – Очень много денег. Что же еще. Да, ты угадала, Алиса выступила в роли ищейки. Но увы, не она одна.

Глава 4

– И так понятно, что меня ищут все, кому не лень. – Я пожала плечами.

Лис остро взглянул на меня поверх чашки и спросил:

– Точно понятно? Потому что твои слова слишком правдивы, а вовсе не иносказательны. Тебя ищут все. Не только Барятинские, Снежинские и Вьюжины.

– Э… – Вот это было неожиданно. – Остальным что от меня нужно?!

– Тобой слишком заинтересовались Снежинские. Плюс некто пустил среди боярских родов слух, что твое выгорание – фальшивка. И тебя спрятали совсем по другой причине.

– Что?! – Я едва не уронила чайник. – Только этого не хватало! Кто мог пустить такой слух? И зачем?!

– Оленские ищут Милу, ну и тебя заодно. – Олег бросил быстрый виноватый взгляд на свою зазнобу. Та в ответ недовольно поджала губы, показывая свое отношение к инициативе родственников.

– Зачем? – после паузы спросила она. – Ты знаешь, что им от нас нужно?

– Нет, – вздохнул Лис. – Но насчет твоей семьи во мне теплится надежда, что они хотят если не исправить нанесенное зло, то хотя бы позаботиться о тебе.

– Пф! – Кажется, три года жизни храмовой нищенки научили Милу многому из того, что ей раньше и в голову бы не пришло. В частности, моя подруга никогда не смотрела на людей с таким едким, циничным сарказмом. – Позаботиться об убогой они и с самого начала не отказывались. Но мне не нужны их подачки!

– Почему? – Олег, я уверена, и сам понимал Людмилины мотивы, но хотел услышать, как она произнесет вслух то, что на сердце.

– Потому что я сама решила идти этой дорогой, – твердо ответила моя солнечная девочка-старушка. – Потому что принять их помощь после того, как они решили мной пожертвовать, унизительно. Как подачка старой собаке: отслужила свое – доживай в теплой будке, так уж и быть, пару корочек хлеба мы тебе выделим. Для собаки это благо, а для меня – увольте.

Мила явно рассердилась, раскраснелась, и снова сквозь сеточку морщин проступила молодая девушка. Все еще чистая, искренняя, порывистая и храбрая. Но уже поумневшая, всякого повидавшая в жизни, сильная.

– Мила, ты такая красивая! – вырвалось у меня, я потянулась через стол и взяла подругу за руку. – Знаешь… для Оленских это, может, и была жертва. А для тебя – ступенька вверх. Мы вернем тебе твою жизнь, не сомневайся!

– Я и не сомневаюсь. – Вот и вернулась прежняя Мила, смущенная, порозовевшая, ласковая и домашняя. Она подвинулась ко мне ближе вместе со стулом и порывисто обняла. Искоса лукаво глянула на Лиса.

Я засмеялась и поддержала ее лукавство:

– Что, завидно?

– Очень. – Олег тоже улыбнулся нам обеим, но больше своей ненаглядной. Он как-то расслабился, на время стряхнул с плеч тяжесть забот.

Следующие пятнадцать минут мы пили чай с печеньем и не обсуждали дела. Болтали о чем-то легком, глупом и неважном. Это было так прекрасно, что, даже когда чай кончился и пришло время вернуться к неприятным разговорам, мы не очень-то огорчились. Словно зарядились друг от друга и от этого тепла уверенностью: мы справимся, все будет хорошо.

– Я успела заглянуть к матушке-храмовнице, – начала Мила. – Чтобы узнать, как теперь действовать. Раз уж Оля вернулась и нашелся тот, кто видит меня без маски проклятия. – Тут подруга глянула на меня и вдруг виновато затараторила: – Ты только не подумай, что я о себе да о себе! Просто если я стану прежней, я смогу гораздо быстрее тебе помочь!

– Мила, прекрати, – строго шикнула я. – Ты все сделала правильно. Раз твоя проблема решается быстрее и легче – с нее и начнем.

– Эм… – еще больше смутилась наша девушка-старушка. – Насчет быстрее можно подумать, но легче… Это не так. Чтобы снять проклятие с жертвы, нужно пройти лабиринт в полуночном храме. Вы помните, чтобы на это хоть кто-то решился? А тем более вышел оттуда со светом лунного жемчуга в руках? Это очень трудно. И я, если честно, думаю, что не нужно. – Она вздохнула, противореча сама себе. Светилась ведь от одной мысли вернуть себе молодость, возможность любить, магию…

Нет, понятно, Олег будет любить ее всякую. Он не видит проблемы. Только Мила не позволит ему губить свою жизнь возле нее. Он наследник рода. Ему нужны дети, долгая жизнь, признание в свете – не потому, что Лис этого хочет, а потому, что должен. Родовитость и богатство тоже не достаются просто так. За них часто приходится платить свободой выбора.

– Насколько я знаю, – задумчиво сказал Олег, – лабиринт требует большой магической силы смешанного направления. До того, как во время помолвки случился конфликт родовых сил Снежинских и Барятинских, Оля, как и вся ее родня, владела огнем. А что теперь? Чем тебя одарила жемчужина?

– Я правильно поняла, что не знает об этом подарке только ленивый? – уточнила я, мрачно прикинув, сколько еще проблем будет у нас у всех в связи с популярностью моих последних приключений.

– Знаем мы трое, то есть Игорь, Виктор и я, – принялся перечислять Лис. – Знает Вьюжин. Настя не знает – он ей не сказал ничего, я проверил.