Не по правилам

Глава 19

Десять лет назад

Тишину кухни нарушил кряхтящий звук кофемашины, оповестивший о том, что бодрящий напиток готов. Оторвав взгляд от окна и подойдя к маленькой столешнице, я потянулся за кружками. Рука замерла и повисла в воздухе, когда я посмотрел на лежащий рядом телефон. На экране высвечивались несколько пропущенных звонков, а мессенджер был завален неотвеченными сообщениям.

Устало потерев лицо ладонями и тихо выдохнув, я отпихнул мобильник в сторону.

Если бы меня попросили описать сегодняшнее утро одним словом, я бы не раздумывая ответил – сумасшедшее. Несколько часов назад, когда я сломя голову ехал в полицейский участок, чтобы вытащить Терри, я и подумать не мог, что все закончится еще одной ссорой, сломанным комодом в коридоре и чувством глубокого удовлетворения во всем теле.

Мои глаза метнулись в сторону прихожей. Свет был выключен, но даже со своего места на кухне я мог видеть царивший там беспорядок. После того, как мы закончили, ни у одного из нас не было сил думать об уборке.

Сделав глоток свежего кофе, я не смог сдержать вырвавшийся из меня смешок. Воспоминания о том, как Антеро брыкалась и извивалась в моих руках, громко постанывая и дрожа от оргазма, заставили меня блаженно прикрыть глаза. С ней всегда так. Эта женщина обладала уникальным талантом выводить меня из себя, а затем испытывать на собственном теле последствия того, что она сделала.

Не могу вспомнить ни одного раза, чтобы мы трахались, как нормальные люди. Это всегда происходило неожиданно и в совершенно непредсказуемых местах. Быстро и жестко. Интенсивно и горячо. До синяков, трясущихся конечностей и сорванных голосов. Антеро умела разжигать во мне неистовый огонь по щелчку своих идеально наманикюренных пальчиков.

За то время, что мы были вместе, она успела неплохо изучить меня. Терри знала все мои уязвимые точки и нажимала на них всякий раз, когда хотела проверить меня на прочность. Я знал об ее уловках, пытался сопротивляться изо всех сил, но в конце концов оказывался тем, кто проигрывал. Пусть мы оба и получали от этого наслаждение.

Допив кофе и достав из холодильника нужные ингредиенты, я приступил к готовке. Нам обоим нужно набраться сил после того, что мы устроили. И стоило мне вспомнить об этом, как мой член мгновенно оживился и запульсировал в штанах. Мое тело до сих пор ощущало ее тепло, как Терри сжималась вокруг меня и стонала мое имя, когда я доводил ее до пика. Запах ее кожи преследовал меня, вызывая приятное покалывание в пальцах от необходимости ощутить ее снова. Антеро была самой невероятной женщиной из всех, кого я когда-либо встречал.

Замешивая тесто для блинчиков, я думал о том, что произошло прошлой ночью. Терри права – я не пришел к ней и оставил ее одну. И черт возьми, я не должен был говорить ей все то, что сказал, когда мы ехали в машине. Но к сожалению, я не смог сдержаться и нагрубил ей.

Может прозвучать глупо, но в тот момент я достиг предела и из последних пытался держать себя в руках. Хоть это и оказалось чертовски сложной задачей. На меня навалилось слишком много дерьма, с которым я не знал, как разобраться, да и смогу ли я вообще с ним справиться. И все же несмотря на кучу проблем, которые не давали мне спокойно спать по ночам, я чувствовал вину перед Терри. Она не имеет никакого отношения к тому беспорядку, который происходит в моей жизни. И я бы хотел, чтобы так и оставалось.

Мой телефон снова завибрировал. Еще одно сообщение от номера, который я не считал нужным сохранить. Я знал эти гребанные цифры наизусть. Смахнув сообщение, я заметил еще одно, только на этот раз от Кейдена.

Кейден: Какого хрена Шейла звонит мне прямо сейчас?

Черт!

Я так и знал, что она не оставит меня в покое и будет пытаться добраться до меня любыми способами.

Я набрал ответ.

Нэш: Не бери трубку и не смей говорить с ней. А лучше заблокируй ее номер. Я сам с ней разберусь.

Телефон зазвонил.

– Ты уверен, что справишься? Может, стоит обратиться в полицию? – взволнованный голос Кейдена раздался у меня в ухе.

– Все в порядке, Кей. У меня все под контролем, – хотя это нихрена не так. – Следи за тем, чтобы мама с папой тоже не разговаривали с ней. Я не хочу, чтобы она имела хотя бы малейший доступ к нашей семье.

– Почему она решила вернуться именно сейчас? Ей ведь было плевать на тебя все эти годы, – голос Кейдена изменился. Сначала он говорил беспокойно, но теперь мой сводный брат злился. И у него были на то причины.

– Я не знаю, чего она хочет, Кей. Но что я знаю точно, так это то, что больше не позволю ей отравлять мою жизнь.

Поговорив с Кейденом еще немного и заверив, что я в порядке, я сбросил звонок. Но мои глаза оставались прикованы к экрану еще несколько долгих минут. Я смотрел на комбинацию цифр, которые причиняли мне боль всякий раз, когда я осознавал, что за ними прячется моя родная мать. Женщина, которая сделала все, чтобы я ненавидел ее до конца своих дней.

Ничто не мешало мне заблокировать ее номер. Я мог сделать это в тот же день, когда Шейла, которую я не мог заставить себя назвать моей матерью, позвонила мне в первый раз. Должен признаться, я был поражен до глубины души, когда услышал ее голос на другом конце провода. От сковавшего меня страха и душевной боли я не мог произнести ни слова. Это продолжалось несколько месяцев. И я не знал, что делать. Я злился и слетал с катушек, кричал на нее и бросал трубку. Но каждый раз когда мой палец зависал над экраном, что-то глубоко внутри моего сердца останавливало меня.

Почему я не мог избавиться от Шейлы?

После того, как она бросила меня, плачущего и умоляющего, я имел полное право послать ее ко всем чертям. Шейла испортила мне жизнь самым жестоким образом из всех возможных. Даже мой чертов отец винил меня в том, что Шейла ушла. Он говорил, что именно я был причиной всего, что произошло. Твердил об этом на протяжении многих лет, вымещал на мне всю злость, от чего и без того давящее и пожирающее меня изнутри чувство вины разрасталось еще больше.

И я, блять, верил ему.

Все мое детство и подростковые годы я прожил с ощущением того, что никому не нужен, что никто не любит меня, ведь если собственная мать махнула на меня рукой, то что тогда говорить о других людях.

И теперь, когда моя жизнь наконец-то наладилась, когда я обрел любящую семью, которая смогла вытащить меня со дна, и наконец-то почувствовал себя счастливым, призраки прошлого вернулись в виде бесконечных звонков и полных фальшивых извинений и слёз сообщений.

В нос ударил неприятный запах горелого теста. Я настолько глубоко погрузился в свои мысли, что сжег несколько блинчиков.

– Судя по запаху, это должно быть что-то по-настоящему особенное, – за моей спиной раздался тихий смешок Терри.

Резко обернувшись и чуть не выронив раскаленную сковородку, я уставился на девушку. Она сидела за барной стойкой, которая так же выполняла функции обеденного стола, и смотрела на меня с широкой улыбкой на лице.

– Нельзя так подкрадываться, Тер, – театрально прижав ладонь к груди, я как можно натуральнее изобразил испуг. Хотя мои широко распахнутые глаза и учащенное дыхание говорили сами за себя.

– Вообще-то я сижу здесь уже двадцать минут и наблюдаю за тем, как ты безжалостно сжигаешь наш завтрак, – согнув одну ногу и поставив ее на краешек барного стула, Терри одарила меня еще одной веселой улыбкой, от которой мое сердце пропустило удар.

Она была великолепна прямо сейчас. Ее темные волосы были мокрыми после душа, а на щеках до сих пор виднелся румянец от горячей воды. Она надела мою старую домашную футболку с логотипом Гарварда и по привычке теребила выступающие из разорванных швов нитки.

– Что тут у нас? – вытянув шею и взглянув на то, что осталось от завтрака, спросила Терри.

– Лучшие сгоревшие блинчики, которые ты когда-либо пробовала, – улыбнувшись, я нагнулся над стойкой и поцеловал Терри в кончик носа.

– Я всегда знала, что ты умеешь ухаживать за девушками, – спрыгнув со стула, она подошла ко мне и обвила тонкими руками мой обнаженный торс, прижавшись щекой к спине. – Ты в порядке?

От того, как Антеро произнесла этот вопрос, я замер. Она услышала мой разговор с Кейденом? Не то, чтобы у меня были от нее секреты, но я не хотел, чтобы мое дерьмо как-то отражалось на Терри.

– Я в порядке, детка, – как можно более будничным тоном ответил я. – Почему ты спрашиваешь? Тебя что-то беспокоит?

Терри нырнула под мою руку и оказалась прямо перед моим лицом. Ее темные глаза внимательно изучали мои. Ее брови нахмурились, когда она заметила что-то такое, о чем я пока не мог догадаться. Несмотря на усталость и нехватку сна, ее взгляд оставался острым и пристальным.

Коротко поцеловав ее в губы и натянув на лицо самую радостную улыбку, которую только мог из себя выдавить, я вернулся к оставшемуся в миске тесту. Но что-то мне подсказывало, что Терри не купилась на это.

– Я же вижу, что что-то не так. Послушай, Нэш, если это из-за того, что произошло между нами, то тебе не о чем переживать, – на одном дыхании пробормотала Терри. – Это мои вина. Я вела себя отвратительно и должна извиниться.

Услышанное заставило мои глаза практически вылезли из орбит. Я даже почувствовал некое облегчение от того, что она, заметив мое угрюмое выражение лица, подумала, что это являлось причиной.

– Я не ослышался? Постой, кажется, от твоих громких стонов у меня начались проблемы со слухом, – почесав ушные раковины, я ухмыльнулся, за что тут же получил толчок в бок.

– Это не смешно, Нэш. Я говорю серьезно.

– Я тоже.

Терри опустила глаза. Ее руки все еще обнимали меня, но я поясницей чувствовал то, как нервно она перебирала пальцы. Неудивительно, ведь не каждый день ей приходилось признаваться в том, что она была не права. Но я бы никогда не сказал ей об этом вслух.

– Я не имела права обижаться на тебя. Я знаю, у тебя непростой период, и мы часто ругаемся из-за этого. Сейчас я это понимаю и чувствую себя ужасно. Ты вытащил меня из полицейского участка, хотя мог бы этого не делать. Ты прав – я вела себя, как истеричка, – Терри говорила быстро, почти задыхаясь. Ее голос практически дрожал от слез. – Прости меня, Нэш.

Она подняла голову и посмотрела на меня. На ее лице читались одновременно грусть и чувство вины. Мое сердце кольнуло в груди, когда я заметил небольшие синеватые отметины на ее шее и след от укуса на плече.

Наши взгляды не отрывались друг от друга. Я чувствовал божественный запах вишни и жасмина, исходивший от ее тела и напоминающий мне о том, насколько сильны мои чувства к этой сложной, эмоциональной женщине.

– Иди сюда.

Притянув Терри ближе, я крепко обнял ее, уткнувшись носом в ее мокрые волосы. Она была такой маленькой и хрупкой рядом со мной, ее миниатюрное тело прижималось к моему. Это был тот редкий момент, когда она могла позволить себе быть уязвимой в моих руках. Но я знал, что Антеро не слабая, и при желании могла выбить из меня все дерьмо. Ей всегда удавалось поставить меня на колени.

– Прости, что не позвонил, детка.

Терри терлась лицом о мою грудь, прикрыв глаза. Ее руки гладили мою спину, медленно поднимаясь вверх к волосам на затылке. Я люблю, когда она так делает. Массирующие движения ее пальцев успокаивали и снимали головную боль.

– Как ты себя чувствуешь после…коридора? – проведя носом по слегка припухшему укусу, спросил я.

– Как будто меня хорошенько оттрахали за плохое поведение, – прошептала Антеро, ее горячее дыхание обожгло кожу. Одна ее рука опустилась вниз и погладила мой член, который тут же отреагировал на ласку. – Но думаю, ты наказал меня недостаточно.

– Уверена, что твоя великолепная задница сможет выдержать еще один раунд?

Я втянул воздух сквозь зубы, когда Терри сжала меня через ткань спортивных штанов.

– Мы не узнаем этого, пока не попробуем, – ее голос понизился до заигрывающего хрипа. В карих глазах плесали озорные огоньки. Закусив нижнюю губу, она продолжала дразнить меня, поглаживая пульсирующий член. Ее грудь терлась о мою так, что я чувствовал ее затвердевшие соски, выступающие на тонкой ткани футболки. – Что скажешь?

– Сначала тебе нужно поесть, – собрав весь оставшийся во мне контроль, прохрипел я.

В эту же секунду наши животы одновременно заурчали.

Вторая попытка приготовить блинчики оказалась удачнее предыдущей. Разложив их по тарелкам и налив кофе, я поставил перед Терри ее порцию, сев напротив и наблюдая за тем, с каким аппетитом она принялась за еду. Эта еще одна вещь, которая мне нравилась, – позаботиться о Терри после секса.

Каждый раз, когда она оставалась у меня, я готовил для нас обоих, так как кулинарные навыки Антеро оставляли желать лучшего. Однажды она чуть не устроила пожар, когда то, что должно было быть кашей со свежими ягодами, превратилось в нечто почерневшее и дурно пахнущее и залило всю поверхность плиты. Ягоды я так и не увидел. С тех пор я старался держать ее от кухни как можно дальше, чтобы не создавать потенциально опасных для жизни ситуаций.

– Почему ты так смотришь? – спросила Терри, проглотив кусочек блинчика. Несколько капель сиропа осталось в уголке ее губ.

– Как так? – протянув руку, я убрал его подушечкой пальца и слизал.

Мой член дернулся и набух, когда я представил откуда еще я мог слизать этот сладкий сироп с ее тела.

– Как будто ты думаешь о чем-то непристойном. И судя по тому, как ты смотришь на банку сиропа, это как-то связано.

– Какое количество сиропа я смогу съесть с твоего обнаженного тела, чтобы не умереть от диабета? – мои губы растянулись в ехидной улыбке, когда я заметил, как глаза Антеро вспыхнули.

– Я уже сказала раньше, мы не узнаем, пока не попробуем, – допив кофе, Терри сложила приборы на тарелке. Немного поерзав задницей на стуле, она слегка поморщилась. Видимо, следы воспитательного процесса давали о себе знать. – Но ты прав, Нэш. Моя несчастная задница еще не готова ко второму раудну. Так что тебе придется немного подождать с этой фантазией.

Я лишь усмехнулся в ответ и продолжил есть.

Мой телефон уже в который раз за это утро завибрировал в кармане штанов. Достав его и посмотрев на экран, я подавил в себе желание разнести мобильник об стену. Шейла прислала какие-то фотографии.

Открыв сообщение, я увидел несколько старых снимков, на которых изображена счастливая семья. На первом фото маленький темноволосый мальчик учится кататься на велосипеде, а его отец, одетый в джинсы и клетчатую рубашку, с широкой улыбкой на лице помогает ему не упасть на землю, придерживая сидение. Этот мальчик всегда хотел такую же ковбойскую шляпу, как у отца. Рядом стоит невысокая светловолосая женщина и радуется успехам своего сына.

Второе фото – тот же маленький мальчик в костюме Бэтмена держит за руку ту же светловолосую женщину в красивом летнем платье. Они смотрят друг на друга и радостно смеются. Их носы измазаны мороженым, и они выглядят по-настоящему счастливыми. По крайнем мере, так может показаться на первый взгляд.

Третье фото – все люди с предыдущих фотографий празднуют Рождество в просторной гостиной.

Четвертое фото – мужчина держит за руку женщину, поглаживая ее заметно округлившийся живот. Они ждут своего первенца и приятно волнуются, что совсем скоро станут родителями. Только никто не скажет им, что эту миссию они провалят с оглушительным треском.

– Кто это? – Терри перегнулась через стол, заметила снимки.

– Мои родители. Настоящие родители, – пролистав еще несколько фотографий, я бросил телефон на стол, не найдя в себе сил смотреть на это.

– Ты никогда о них не рассказывал. Можно? – Терри взяла мой телефон, а когда я одобрительно кивнул, просмотрела все фотографии с самого начала. На ее губах расплылась слабая улыбка. – Ты был очень милым ребенком, Нэш.

– Жаль, что эти двое так не считали, – ккаждое слово давалось мне с трудом, к горлу подступил ком, но я не мог позволить тому, что увидел, как-то переубедить меня.

– Тебя ведь усыновили родители Кейдена. Что произошло? – Терри отложила телефон и взяла меня за руку. Тепло ее ладони согревало меня, но не могло замедлить колотившееся сердце в груди.

Я никогда никому не рассказывал о том, почему в какой-то прекрасный день остался совершенно один. Это была та горькая часть моей жизни, о которой мне больно вспоминать. Рядом не было никого, кто мог бы мне помочь, позаботиться обо мне, поддержать.

– Моя мать ушла, когда мне было семь. Оставила меня и отца, громко хлопнув дверью и даже не попрощавшись. Я не знал, почему она это сделала, и был раздавлен этим. Отец так и не смог справиться с тем, что его жена бросила его, не сказав ни слова. Не то чтобы он был лучше нее. Обвинял меня в том, что случилось. Но я думаю, что таким образом Рональд Броуди пытался смириться с тем, что его горячо любимая жена Шейла оказалась бездушной стервой, которая наплевала на всех и исчезла. Я был единственным живым напоминанем о его потерянной любви.

– Боже мой, – Терри зажала рот ладонью. Она сжала мою руку сильнее, переплетя наши пальцы. – Мне так жаль, Нэш.

– Но знаешь, спустя много лет, я даже рад, что так случилось. Уверен, отец знал истиную причину ее ухода, просто не хотел признаваться в этом самому себе. У них всегда были проблемы. Рональд вымещал все свое разочарование на мне, много пил, и считал причиной всех бед кого угодно, но только не себя.

Мне было тяжело говорить о своем прошлом, но когда я начал, то уже не мог остановиться. Татуировки, под которыми я скрывал старые шрамы, покалывали и чесались, когда я вспоминал о том, как жил с отцом под одной крышей.

Терри сидела рядом и внимательно слушала каждое мое слово. Ее рука ни на секунду не отпускала мою.

– Я был трудным ребенком, это правда. Я рос, наблюдая за тем, как все вокруг меня счастливы, и был уверен, что со мной что-то не так. Шейла ни разу не появлялась с того дня, когда я видел ее в последний раз. Я не знал, где она, и как с ней связаться. А потом предпочел забыть о ней. Она перестала быть для меня матерью тогда, когда оставила меня.

– Что случилось потом?

– Рональд загремел в тюрьму, когда мне исполнилось четырнадцать, и умер там от сердечного приступа. Мама и папа Кейдена узнали об этом и забрали меня. Они – мои настоящие родители, и я безумно благодарен им за то, что они позаботились обо мне. Я взял их фамилию, так как не хотел иметь с Броуди ничего общего.

На глазах Терри навернулись слезы. Всхлипнув, она вытерла мокрые дорожки с щек и посмотрела на меня. Я не хотел, чтобы она жалела меня. Мне это ни к чему. Я уже давно научился не думать об этом, хоть это и нелегко. Она не знала, каково это быть ненужным собственным родителям, людям, которые всегда должны защищать и любить тебя. Ее семья была совершенно противоположной той, которая когда-то была у меня. Но я почувствовал невероятное облегчение от того, что наконец-то смог поделиться этим с ней.

– Мне очень жаль, Нэш. Это ужасно несправедливо, что тебе пришлось пройти через такое в одиночку.

– На самом деле, я не был один. Теперь я это понимаю. У меня всегда были Кейден и Картер. Мы с Кейденом знали друг друга с начальной школы. А потом к нам прицепился Картер. Этот придурок всегда раздражал меня своим слишком жизнерадостным лицом и постоянной болтовней о том, как мы трое однажды добьемся успеха, и я не мог избавиться от него. Однажды он выбесил меня так сильно, что я решил врезать ему. Но никак не мог ожидать того, что этот ирландский придурок выбьет из меня все дерьмо первым. После этого мы стали лучшими друзьями.

– Пора бы тебе уже понять, ублюдок, что не все в этом мире ненавидят тебя. Ты мой лучший друг, и я люблю тебя, как родного брата, сварливая ты задница.

Это были те слова, которые я услышал от Картера, когда лежал на холодном асфальте и вытирал кровь со сломанного носа. Голова шла кругом, мир расплывался перед глазами. Картер стоял возле меня и тряс кулаком, который распух от силы удара. Рядом лежал Кейден и держался за живот, в попытках не задохнуться от смеха.

Я помнил ту драку на парковке школы так ясно, будто это случилось вчера. Пульсирующая фантомная боль в переносице, куда Картер со всей дури вмазал мне кулаком, была постоянным напоминанем о том, что он один из немногих людей, которые любили меня и были готовы сделать все, чтобы не дать мне свалиться на дно.

– Именно Картер рассказал мне, что Кейден однажды прибежал к нему домой в слезах, умоляя что-нибудь сделать, чтобы помочь мне. В тот день они пришли к маме и папе и рассказали обо всем, что произошло. Я не знаю, что бы делал без этих придуроков.

Терри смеялась сквозь слезы. Спрыгнув со стула, она подошла ко мне и крепко обняла. Я прижался к ее теплому телу, вдыхая так полюбившийся мне запах ее геля для душа, и ощущал, как тугой узел в моем животе постепенно развязывался, позволяя свободно дышать. Я не любил говорить о себе, это никогда не было весело, но после того, как слова вылились из меня бурным потоком, я понял, что все не так уж плохо. Мне стало легче.