Над десятью сталинскими ударами. Противостояние в воздухе от Ленинграда до Белграда. 1944

Атаки в тумане

14 января советские войска начали операцию «Январский гром», первоначальной целью которой было окончательное снятие блокады Ленинграда, а конечной – окружение и разгром основных сил 18-й немецкой армии и создание условий для быстрого освобождения Прибалтики. Это был «первый сталинский удар», который наносился на участке фронта, где два года и четыре месяца шла изнурительная позиционная война.

С Ораниенбаумского плацдарма перешли в наступление части 2-й ударной армии, через день из района Пулково, то есть с окраин Ленинграда, атаковали войска 42-й армии. Несмотря на длительную и тщательную подготовку, в первые дни Красная армия добилась лишь незначительных успехов, натолкнувшись на упорную оборону 50-го армейского корпуса и 3-го танкового корпуса СС. К 20 января после ожесточенных боев была взята Ропша. После этого под угрозой окружения 26-й армейский корпус противника начал отход из района Мги – «заколдованной твердыни», которую советские войска не могли взять в ходе бесчисленных атак, продолжавшихся на протяжении более двух лет. Закрепившись на новом рубеже, проходившем вдоль автомобильного шоссе Москва – Ленинград, немцы снова заняли оборону.

В преддверии наступления советская разведка довольно точно оценила противостоящие довольно скромные силы люфтваффе. По данным радиоперехвата была установлена работа 1-го метеоотряда, а 12 января истребителями был сбит случайно попавшийся под руку Me-110, который упал в районе Никольского. При этом взятый в плен летчик сообщил, что на аэродроме Сиверская базируется 54-я истребительная эскадра. Однако данные аэрофотосъемки уже долгое время свидетельствовали о том, что эта авиабаза практически пуста. В связи с этим 13 января несколько истребителей 13-й воздушной армии пролетело над Сиверской на бреющем. По возвращении летчики доложили, что все немецкие самолеты тщательно укрыты белыми маскировочными сетями.

Фактически под Ленинградом находились только IV./JG54[1]«Грюнхерц» гауптмана Рудольфа Зиннера и II./JG5 гауптмана Хорста Карганико, базировавшиеся на аэродромах Дно, Плескау (Псков) и использовавшие Сиверскую в качестве передовой площадки. Штаб эскадры и I./JG54 гауптмана Вальтера Новотны в это время находились в Орше, II./JG54 гауптмана Эриха Рудорффера воевала на Украине, a III./JG54 гауптмана Зигфрида Шнеля в конце 1943 г. вообще «переехала» на Запад. Также на аэродроме Плескау базировалась эскадрилья метеоразведки Wekusta 1, оснащенная самолетами Ju-88D. Помимо своих прямых обязанностей по замеру атмосферного давления, температуры и направления ветра, это подразделение зимой 1943/44 г. занималось бомбардировкой различных целей в советском тылу, в том числе путей снабжения Ленинграда. Из ударной авиации на севере у немцев имелась только I./SG5 майора Мартина Мёбуса, оснащенная штурмовиками Ju-87 (базировалась на аэродроме Дно), и авиагруппа легких ночных бомбардировщиков, на вооружении которой состояли бипланы Go-145 и Не-46.

13-й воздушной армии генерала Степана Рыбальченко на первый день наступления были поставлены масштабные задачи: обеспечение прорыва вражеской обороны, сопровождение пехоты на поле боя, разрушение траншей, постановка дымовой завесы, разрушение командных пунктов и т. д. Однако утром 14 января в районе Ленинграда стояли сильная облачность и туманы, видимость составляла всего 500—1000 метров. В результате на бомбардировку вылетело только три Пе-2 из 276-й БАД (два из них были сбиты зенитным огнем), на штурмовку – 4 Ил-2, а на разведку – 8 У-2!

Вечером армейское командование на Ленинградском фронте обвинило летчиков в бездействии и саботировании оперативных планов. Мол, мы тут в атаку лезем на неприступные траншеи и ДОТы, а они под предлогом тумана на аэродромах отсиживаются. В результате на следующий день Рыбальченко пришлось все же бросить «сталинских соколов» в бой.

15 января 13-я В А осуществила 248 вылетов, в которых участвовало 188 самолетов. Большая часть из них пришлась по наземным целям в полосе наступления, причем в штурмовках участвовали как штурмовики, так и «Киттихауки» из 191-го ИАП. Из-за сильного тумана и плохой видимости им приходилось действовать на бреющем, пролетая прямо над головами идущих в атаку солдат и в упор поливая вражеские окопы и ДОТы из пушек и пулеметов. Истребители же в основном занимались сопровождением корректировщиков Ил-2, действовавших в интересах гаубичной артиллерии. Советская авиация понесла серьезные потери, было сбито и пропало без вести 10 машин (6 Ил-2, 2 Р-40 и 2 Пе-2). При этом по крайней мере одна пешка (командир экипажа лейтенант Копычевский) была сбита немецкими истребителями. Советские летчики утверждали, что видели в небе несколько бипланов Хш-126.

«Мессершмитты» из 10-й эскадрильи JG54 довольно активно действовали над левым флангом 18-й армии и доложили о 7 воздушных победах (5 Ил-2 и 2 Пе-2). Причем почти все бои проходили на высоте 30–50 метров. Даже упомянутый выше Пе-2 Копычевского сначала в 13.40 был обстрелян унтер-офицером Хельмутом Пруссгером на высоте 250 метров, после чего пилот, видимо, бросил машину в пике, пытаясь уйти на бреющем, но через две минуты бомбардировщик был добит обер-ефрейтором Герхардом Либецайтом на высоте 50 метров.

В этот день в боевую работу включилась 14-я воздушная армия генерала Ивана Журавлева, приданная Волховскому фронту. Соединение выполнило 178 вылетов и не понесло боевых потерь. Правда, три истребителя и два штурмовика потерпели катастрофы из-за технических неисправностей и погодных условий.

Отметим, что советские воздушные армии на северном участке фронта были оснащены достаточно скромно по меркам начала 1944 г. В той же 14-й В А к началу операции имелось всего 184 самолета, в том числе 89 штурмовиков из 281-й ШАД, 35 истребителей (Ла-5 и Як-1) из 269-й НАД, 18 бомбардировщиков Пе-2, 17 разведчиков Пе-2 из 280-й САД и 25 ночных бомбардировщиков У-2. Подобное количество матчасти в целой воздушной армии было свойственно скорее началу 1942 г. И лишь по ходу наступления соединению было обещано усиление в виде 94 штурмовиков и 50 истребителей из резерва Ставки.

Немецкая авиация проявляла небольшую активность, а «операцией дня» стал налет девятки Ju-87 на озеро Ильмень (в буквальном смысле). «Штуки» кололи бомбами лед в районе Троицы и Береговых Малин с целью не допустить форсирования советскими войсками данного водоема!

На следующий день из-за плохой погоды на Ленинградском фронте действовали только пары «охотников» Ил-2, летавших над районом боевых действий без истребительного прикрытия и атаковавших подходящие цели. «Соседи» из 14-й ВА также ограничились несколькими вылетами штурмовиков. Несмотря на скромную поддержку с воздуха, на некоторых участках фронта она оказала заметную помощь наземным войскам. «Взаимодействие штурмовиков с танками проходило исключительно хорошо, – сообщал командир 29-й танковой бригады подполковник Иосиф Бачакашвили. – Танковая колонна шла с боями. Серьезную помощь ей оказали штурмовики, которые, появляясь мелкими группами, одна за другой, в течение двух часов подавляли артогонь, мешавший движению танков».

В ночь на 17 января «Харрикейны» из 26-го ГИАП ПВО вылетали к аэродрому Красногвардейск. Достигнув цели, пилоты увидели загоревшиеся огни в форме буквы «Т». Затем из темноты показался Me-110[2], заходящий на посадку, который был атакован и сбит. Но из этой удачной миссии не вернулся «Харрикейн» младшего лейтенанта Глаголева.

Днем 17 января 13-я воздушная армия выполнила 254 вылета. Было зафиксировано 8 безрезультатных воздушных боев с немецкими истребителями. В свою очередь, пилоты 10./JG54 доложили о четырех воздушных победах. Героем дня стал оберлейтенант Роберт Вайсс, который в 10.50–10.56 на высоте 300–800 метров сбил сразу три Ил-2. Также отличился унтер-офицер Хельмут Пресгер, который в 10.05 на высоте 2000 метров сбил Р-40.

В действительности потери советской авиации составили 5 машин. Два Ил-2 из 277-й ШАД были подбиты огнем с земли и совершили аварийные посадки на брюхо на советской территории, один был поврежден истребителем и разбился во время вынужденной посадки около Красного Бора. Из-за сильного тумана потерпели катастрофы на аэродроме еще две «черные смерти»[3], а из их экипажей выжил лишь один воздушный стрелок старшина Тютрюмов. «Киттихаук» старшего лейтенанта Шаронова из 191-го ИАП во время штурмовки был подбит зенитным огнем, после чего, по словам товарищей, летчик направил горящий самолет на колонну автомобилей.

А вот 14-я воздушная армия в полном составе оставалась на земле, отменив все миссии, в том числе планировавшийся налет пешек на северную окраину Новгорода.

На следующий день все было наоборот, 13-я ВА бездействовала, а 14-я сумела поднять в небо 96 самолетов. При этом практически все они занимались атакой наземных целей: колонн автомашин и повозок на дорогах, железнодорожных составов и опорных пунктов противника. Штурмовики атаковали цели с высоты 20–30 метров, а истребители делали горку, затем пикировали с высоты 600–800 метров, открывали огонь и выходили из пике на 100—80 метрах. При этом соединение Журавлева, несмотря на сложные метеоусловия, смогло избежать потерь.

19 января в условиях сильной облачности, висевшей на высоте 50—100 метров, туманов, мороси и теплой погоды (около 0 градусов) советская авиация продолжала действовать в том же духе. Бомбардировщики Пе-2 носились на бреющем, сбрасывая бомбы замедленного действия. Штурмовики тоже летали на высоте около 40–50 метров и ниже. При этом ни о каком истребительном прикрытии в таких условиях не могло быть и речи. Сами истребители тоже занимались преимущественно атаками наземных целей. Также в роли дневных бомбардировщиков действовали и 12 бипланов У-2 из 386-го НБАП. «Земля» подобной вынужденной тактикой была довольна, ведь краснозвездные машины проносились прямо над головами пехотинцев, поднимая их боевой дух. Правда, о каком-либо точном прицеливании говорить было трудно, а полеты над самой поверхностью в условиях плохой видимости были чреваты авариями и высокими потерями от огня пехоты. А та всякий раз палила по выныривающим из тумана самолетам из всего, что было под рукой. В общем, сразу 21 самолет из 300 вылетавших на задания (из обеих воздушных армий) не вернулся на свои аэродромы. Было сбито и пропало без вести 13 Ил-2, 4 Як-7, 2 У-2, 1 Як-1 и 1 Р-40.

Один Пе-2 был подбит зенитками, но дотянул до своей территории и совершил вынужденную посадку на брюхо. При этом как минимум шесть самолетов стали жертвами немецких истребителей. «Мессершмиттами» были сбиты Як-1 младшего лейтенанта Синолицына из 269-й ИАД и два биплана из 386-го НБАП. Из их экипажей два человека погибли, два спаслись, получив тяжелые ранения. Во время обстрела штурмовиками 703-го ШАП бронепоезда были сбиты одноместные Ил-2 младших лейтенантов Стешенко и Кольцова. Первый выпрыгнул на парашюте и потом вернулся в полк, второй совершил вынужденную посадку, после которой самолет взорвался и сгорел. Но летчик остался цел. Также в воздушном бою с «Мессершмиттами» был поврежден Ла-5 младшего лейтенанта Кольцова из 254-го ИАП, который был ранен, но смог совершить аварийную посадку на фюзеляж на аэродроме Новоселицы.

Летчики IV./JG54 заявили о 7 воздушных победах на Волховском фронте. Обер-лейтенант Роберт Вайсс из 10./JG54 в 09.45 и 10.15 сбил два Ил-2, лейтенант Рудольф Гратх в 09.55 сбил еще один «цементбомбер»[4]. При этом атаки происходили на высотах от 50 до 300 метров. Лейтенант Тилен и оберлейтенант Детерра из 11./JG54 сбили по одному У-2, а на счету лейтенанта Хорста Хартрампфа и обер-фельдфебеля Карла Брилла были Ла-5, сбитые в 13.12 и 13.15. Как видим, эти заявки практически полностью подтверждаются советским данными.

В следующие дни погодные условия еще более ухудшились, вследствие чего 20-го числа авиация бездействовала, а 21-го на бомбардировку отходящих войск противника на Ленинградском фронте взлетали только бипланы У-2. Действуя на бреющем, они сквозь туман и дымку сбрасывали на подходящие цели бомбы с взрывателями замедленного действия. Кстати, использование «кукурузников» в качестве бомбардировщиков в дневное время было вовсе не единичным в ту зиму. Во-первых, эти неприхотливые машины могли взлетать даже с «раскисших» грунтовых аэродромов, во-вторых, их низкая скорость на малой высоте обеспечивала более точное прицеливание, и, в-третьих, бипланы были даже менее уязвимы для огня с земли, чем неповоротливые штурмовики Ил-2. Кстати, с противоположной стороны действовала аналогичная техника. «Авиация противника произвела один самолето-пролет Хш-126 на Красносельском направлении для корректировки огня своей артиллерии», – сообщал журнал боевых действий 13-й ВА.

На Волховском фронте соседи из 14-й ВА смогли поднять в воздух 24 Ил-2, которые также действовали с предельно малых высот, чуть ли не маневрируя между деревьями и возвышенностями. При этом ни о каком строгом боевом порядке речи быть не могло, самолеты действовали поодиночке или парами, следовавшими друг за другом с небольшими интервалами. Две «черные смерти» были сбиты огнем с земли, а вот Ил-2 младшего лейтенанта Крылова и старшего сержанта Столярова был атакован немецкими истребителями. Штурмовик загорелся, а воздушный стрелок после первых очередей перестал отвечать на крики пилота. Поняв, что Столяров, скорее всего, убит, Крылов стал отчаянно маневрировать, бросая машину из стороны в сторону, и в итоге сумел дотянуть до своей территории и совершить аварийную посадку на брюхо в районе Люболядов. Выбравшись из кабины, летчик отбежал в сторону и долго наблюдал за печальным зрелищем, как его самолет сгорает вместе с телом стрелка…

22 января в сложнейших метеоусловиях (дождь со снегом, видимость 500 м) обеими воздушными армиями было выполнено 50 вылетов, из которых 36 пришлось на У-2. Последние бомбили отступающие войска противника и технику на дорогах и перекрестках. Аналогичная картина была и на следующий день, немцев бомбили только 24 У-2, в то время как одиночный Ил-2 занимался разведкой. Правда, на сей раз от пулеметного огня серьезно пострадало два биплана, три члена их экипажей были ранены.

На следующий день ни один советский самолет на северном участке фронта в воздух не поднимался.

24 января метеоусловия чуть-чуть улучшились, что позволило 13-й воздушной армии поднять в воздух 89 самолетов, а 14-й – 8. При этом первых с начала операции успехов добились советские истребители. И опять же против бипланов! Летчики 275-й НАД доложили о двух сбитых Хш-126 и одном ФВ-190. «Хеншели» были на счету младшего лейтенанта Мелокума из 191-го ИАН и пары Ла-5 из 2-го гв. ИАК ПВО. Еще один «костыль» сбила пара Яков из 269-й НАД.

Немецкие истребители заявили о 5 воздушных победах в данном секторе фронта. По две одержали обер-лейтенант Роберт Вайсс и обер-фельдфебель Карл Брилл из 10./JG54, которые в 13.20–13.35 на малой высоте сбили четыре «цементбомбера». Обер-лейтенант Пауль-Рудольф Детерра из 11-й эскадрильи сбил Пе-2.

В действительности потери советской авиации составили 9 машин, как минимум четыре из них (2 Ил-2 и 2 Пе-2) были на счету немецких истребителей. Обе пешки[5] дотянули до своей территории и приземлились на брюхо.

25 января на счету 13-й ВА было 290 вылетов, из которых 86 пришлось на Ил-2, 80 – на Пе-2, 116 – на истребители и 8 – на У-2. Основными целями стали Гатчина (в особенности железнодорожный узел) и аэродром Сиверская. Летчики отчитались о 5 сбитых самолетах (2 Me-109, 2 ФВ-190 и 1 Хш-126) и еще 13, уничтоженных на земле.

А вот для IV./JG54 «Грюнхерц» этот день стал рекордным с начала года, пилоты «Мессершмиттов» заявили о 12 победах (5 Пе-2, 5 Ил-2 и 2 Р-40). Героем дня опять стал Роберт Вайсс, на счету которого было сразу четыре сбитых самолета. По немецким данным, все бои проходили на малых высотах (500–800 м), но все же не на бреющем.

Несмотря на плохую видимость и туманы, немецкие летчики довольно точно определяли типы атакованных ими самолетов и практически не завышали свои успехи. Потери советской авиации в этот день действительно оказались тяжелыми. Было сбито и не вернулось с заданий 16 самолетов, в том числе 8 Пе-2 из 276-й БАД, 7 Ил-2 из 277-й ШАД, 2 Як-9, 2 Як-7, 1 Р-40 из 275-й ИАД и 1 «Харрикейн» из 2-го гв. ИАК ПВО. При этом как минимум 10 из них (6 Пе-2, 2 Ил-2, 1 Р-40 и 1 Як-9) стали жертвами немецких истребителей. Так, в 12.05 в воздушном бою был сбит «Киттихаук» младшего лейтенанта Иванова из 191-го ИАП, а в 15.45 мессеры сбили Як-9 старшего лейтенанта Михайлова из 14-го ГИАП. Летчик, имевший на своем счету 7+4 побед, выпрыгнул на парашюте из горящего самолета и позднее вернулся в часть.

14-я ВА ограничилась 14 вылетами. В 15.50 пара Як-7 в районе Медведя из 845-го ИАП была атакована «Мессершмиттами», в ходе боя лейтенант Грановский и старший лейтенант Дмитриев сбили по одному из них. При этом истребитель самого Дмитриева также был сбит и совершил аварийную посадку в районе Дудни. Самолет сгорел, а сам пилот был ранен. В действительности «сталинские соколы» столкнулись с истребителями из II./JG5 «Айсмеер», которые были только что переброшены на аэродром Дно. Первую воздушную победу на новом участке фронта одержал фельдфебель Август Морс из 6-й эскадрильи. Также в ходе вылета на штурмовку пропал без вести Як-1 младшего лейтенанта Стенчева.

На следующий день немецких самолетов в небе замечено не было, поэтому все советские истребители вместе со штурмовиками занимались исключительно ударами по наземным целям. При этом зенитным огнем были сбиты Ла-5 и Як-7 из 2-го гв. ИАК ПВО и пропал без вести один «Киттихаук» из 191-го ПАП.

К 26 января войска Ленинградского фронта освободили Красногвардейск, а через четыре дня вышли к реке Луге, захватив плацдарм на западном берегу у Ивановского. Тем временем Гитлер приказал создать новый рубеж обороны по рекам Луга – Мшага до озера Ильмень. Поскольку первые попытки 2-го Прибалтийского фронта прорвать оборону 16-й немецкой армии вдоль реки Ловать и под Старой Руссой потерпели неудачу, он все еще надеялся сохранить за собой этот пустынный болотисто-лесистый район, который с таким трудом удалось удержать в 1942–1943 гг.