Волшебная шапка Санты

– Пап… Ну, что я тебе скажу?.. Возвращайся домой, навестишь ее сам. Я думаю, увидев тебя, она обрадуется…

– Действительно… – Виктор задумался. – Если сегодня остановлюсь в гостинице, завтра с утра тронусь домой.

– Хорошо. Целую, папа! Будь осторожен! – сказала Ольга. В голосе чувствовалась тревога.

– Оль, что ты так переживаешь? До дома то километров сто небольшим осталось – это для меня вообще не расстояние. Целую, обнимаю!

Ольга завершила разговор. Потом она открыла в телефоне старое фото своей покойной мамы и несколько секунд разглядывала его, между делом помешивая суп. Сделав контрольную пробу блюда, женщина выключила плиту и пошла одеваться. Нужно было забирать из школы детей.

Ольга еще раз подошла к зеркалу и причесалась. Уже надевая длинное пуховое пальто, она шепотом произнесла:

– Тамара Николаевна, нам вас очень не хватает…

У Леонидовны

Виктор подъехал на заправку, вслед за ней на просторную парковку для крупногабаритных авто, где находилось кафе, пару магазинов с хозяйственными товарами, туалет и гостиница для водителей-дальнобойщиков. Мужчина вышел, застегнул болоньевую легкую куртку, размял затекшие ноги и огляделся вокруг. Впереди дорога уходила извилистой змейкой, состоящей из бесконечных спусков и подъемов, прозванных на водительском жаргоне серпантином. По обе ее стороны холмы чередовались со склонами местами густо заселенными хвойными деревьями, местами – скупыми на растительность. В далеке, на горизонте высоченной глыбой, подобно множеству остроконечных айсбергов во всей своей красоте и уникальности упирались в небо вершины Саянских гор. А вокруг хороводом клубились ватные серые тучи, трепетно охраняя всю эту красоту и великолепие.

Виктор подумал, что снегопад уже на подходе. Он хлопнул дверью кабины и направился в кафе. Приближающиеся погодные изменения сказывались и на самочувствии. Виктор ощущал себя каким-то разбитым. Он постоянно зевал чуть ли не с самого утра.

«Мерзкая погодка!» – выругался он про себя.

По левую руку от заправки находился двухэтажный домик из бруса, в котором, собственно, и находилось кафе на первом этаже, и гостиница – на втором. Он был тщательно отшлифован и покрыт лаком на пару тонов темнее самого дерева. Домик был довольно молод – лет пять, не больше. С фасадной стороны было по четыре окна на каждом этаже, с которых просматривалась вся парковка, и была возможность наблюдать за своей машиной, что Виктору очень нравилось. Мужчина перед входом, далеко не в первый раз, но уже по привычке, прочитал название заведения: «У Леонидовны».

Внутри самого помещения стены из бруса также были обработаны защитным покрытием, и не подвергались какой-либо дополнительной отделке. Местами брус повело, это было видно по выпирающей стене, а кое-где ветвистыми линиями расползались трещины. Однако, в целом, все эти несовершенства и неровности даже придавали изюминку интерьеру заведения. А запах свежей сосны витал в воздухе с самого порога даже несмотря на то, что выстроили этот гостиничный комплекс далеко не вчера. На потолке имелся утеплитель, закрепленный дранкой, по обеим сторонам – справа и слева стояло в ряд по четыре обеденных столика застеленных белой клеенкой, над каждым столиком висели простые лампочки, одетые в раздутые шарообразные плафоны. Весь этот минимализм и простота вызывали у Виктора ощущение домашнего уюта и умиротворения каждый раз, когда он посещал это кафе. Даже при большом скоплении народа, здесь было просторно и всегда чисто.

Это была простая закусочная для дальнобойщиков с разумными ценами и очень вкусно, по-домашнему приготовленными блюдами. Виктор открыл железную с пластиковой ручкой дверь, вошел внутрь и, подойдя к свободному столику у окна, торопливо присел пока его любимое место не занял кто-то другой. В кафе народу на сегодняшний день было немало. Мужчина огляделся вокруг, затем, не найдя ни одного знакомого лица, с кем можно было поздороваться, открыл меню.

– А, Виктор, день добрый! – услышал он женский голос у себя за спиной. Это было неожиданно, и Виктор слегка вздрогнул. Говорившей была хозяйка кафе Татьяна Леонидовна, которая брала на себя работу официантки, когда это было необходимо, и даже порой стояла за кассой. – Неужто ты совсем не отдыхаешь?

Женщина обошла своего гостя, с которым перебрасывалась стандартным набором фраз: «Как дела?», «Куда едешь?» уже на протяжении двух лет, и встала лицом к нему. Это была пышногрудая зеленоглазая шатенка с ярким макияжем и огромными кольцами в ушах. Каштанового цвета волосы она всегда носила распущенные и уложенные в крупные завитки. Поверх пышных волос – белый ободок буфетчицы. На вид ей было немного за сорок. Одета дама была в яркую цветастую блузу и длинную юбку, поверх которой аккуратно лег белоснежный фартук с рюшами по краям, как у горничной. Женщина общалась приветливо со всеми посетителями, кто был не прочь поговорить, но к Виктору, как ему показалось, она имела чуть больший интерес и по умолчанию, как-то незаметно для него и для самой себя, перешла на «Ты»

– Здравствуйте, Татьяна! – Виктор улыбнулся. В отличие от Татьяны Леонидовны, на «Ты» переходить он был не готов. – Так некогда отдыхать! Пока есть работа, надо работать! Новогодние праздники скоро – там и отдохну.

– Не было такого, чтобы больше недели ты ко мне не заглядывал! Складывается впечатление, будто ты только до дома добрался, и обратно в рейс.

Виктор молча пожал плечами, чуть приподнимая левую бровь, подумав про себя: «Наверное, так оно и есть!»

– Сегодня солянка. Будешь? – заметно приблизившись к нему, предложила Татьяна.

– Солянка – это хорошо! Давайте солянку! А салат что-то типа оливье есть?

– «Что-то типа оливье» есть только оливье, – нараспев произнесла дама.

– Тогда мне двойную порцию салатика!

– Будет сделано! – послушно отчеканила хозяйка. Играя всем телом перед мужчиной, в котором уже давно заприметила порядочного холостяка, Татьяна записала заказ у себя в блокноте, затем выпрямилась и направилась на кухню. Однако, не прошло и пары минут, как она появилась вновь с подносом, на котором был салат, хлеб, салфетки и приборы.

– Дома-то ждут тебя кто? – она упорно пыталась продолжить разговор.

– Ну, да. Дочь у меня, внуки. Конечно, ждут!

– А женщина? – опять эта улыбка Татьяны, пытливо вглядывающиеся в его лицо глаза…

– Со мной катается, – отшутился Виктор.

– Да, врешь ты все! – засмеялась Татьяна. По ее глазам и по всему ее виду можно было сказать, что собеседница настойчиво пытается обратить на себя внимание.

– Нет, не вру я! Вот она стоит… отсюда первая. В окно посмотрите! – Виктор улыбнулся и кивнул головой на стоянку, где вряд стояло четыре фуры. Та, что ближе к окну, была его рабочей машиной. С лицом полным серьезности он оторвал взгляд от окна и посмотрел на реакцию Татьяны. Виктор прекрасно понимал, что интересен этой женщине. И каждый раз, когда он останавливался и заходил в ее кафе, Татьяна прямо сияла от счастья, улыбалась и кокетничала, готовая при этом выложить ему на стол все свои самые вкусные блюда. Но, как бы та не старалась, Виктору она не нравилась хотя бы потому, что этой женщины всегда было как-то много. Татьяна вместе со всеми своими попытками постоянно угодить, казалась ему чересчур приторной и надоедливой, да, и сама по себе, цель посещения Виктором кафе была действительно покушать и взять что-то в дорогу, поэтому в разговор с женщиной он вступал не охотно. Виктор был немногословен, отвечал по сути и короткими фразами. Как, впрочем, было и сейчас.

– И как же зовут твою избранницу? – ехидным сладким голоском пропела Татьяна, поправляя за уши пышные кудри.

– Блондинка!

– Что?

– Блондинкой зовут мою избранницу, мою попутчицу, мою механическую подругу. – Виктор смотрел на Татьяну и понимал – она не сразу догадалась, что он имел ввиду свою машину. Мужчина редко шутил с прекрасным полом, и в какие-то моменты приходил к выводу, что вовсе лишен чувства юмора. Поэтому, эту уже вылетевшую фразу еще очень долго переваривал у себя в голове, обдумывая – не обидел ли он словами свою собеседницу. При всем том, что ее внимание порой надоедало, готовили здесь вкусно, с торца заведения был душ и уборная, что тоже очень важно, на втором этаже – гостиница, которой он, хоть и редко, но пользовался, поэтому портить отношения с хозяйкой или показаться грубым Виктор не хотел. Он поймал себя на мысли, что был бы не против, если бы эти отношения остались чисто приятельскими. Решив исправиться, он пояснил. – Это тягач мой – Скания. Я так прозвал ее за кабину белого цвета, ну… она, вроде, не обижается. Она меня никогда не подводит, ну, и любит, когда я к ней ласково, с душой… Да, вы присядьте уже, Татьяна Леонидовна! Что-то некрасиво получается – я сижу, а дама стоит передо мной!

– Ну, что ты придуриваешься?! Я же вижу, что ты один! Не надоела тебе жизнь холостяцкая?!

Виктор не ответил, он лишь молча пожал плечами. Хозяйка опять ушла на кухню, и мужчина подумал, что все же она обиделась. Себе же он пообещал, что будет аккуратнее разбрасываться шутками. Через пару минут Татьяна принесла солянку и поставила на стол.

– Аккуратно! Горячая! – заботливо предупредила женщина. – Остренькая, как ты любишь!

Виктор был голодный. Он с жадностью набросился на салат и солянку. Он ел и чувствовал, как по его телу разливается приятное тепло от горячего супа. На лбу Виктора выступили несколько капелек пота, но мужчина не обращал на них внимания, также как и на сидевшую напротив Татьяну. Он был всецело поглощен созерцанием своего супа и, только наполовину опустошив тарелку, поднял глаза на собеседницу.

– Жаль мне тебя, Витя! – причитала Татьяна. – Нормальный мужик, непьющий, работящий! И, вроде, не дурак!.. Почему же один?!

– Была жена…, – сухо ответил мужчина, затем вновь опустил глаза на остатки супа и тарелку с салатом и добавил, – когда-то…

Потом он вновь принялся за свой обед, но уже не так жадно и торопливо. Татьяна тем временем несколько раз прошла до кухни и обратно, успев собрать заказы и разнести порции еще нескольким посетителям. Спустя еще пару минут, когда Виктор покончил с супом и салатом, она вновь подошла к столику, держа на тарелке что-то типа пирога.

– Что это? – спросил мужчина. Отодвигая тарелку, в которой еще несколько минут назад пребывал горячий суп, он бросил любопытный взгляд на блюдце.

– Десерт – брусничный пирог. Угощаю! – Татьяна расплылась в улыбке, затем, сметая хлебные крошки со стола, опять вернулась к теме разговора, которая, по всей видимости, ее очень беспокоила. – Ушла?!

– Что? – спросил Виктор.

– Жена, говорю, ушла? – хозяйка вновь присела напротив.

– А! Вы все о том же… Ушла… – он покачал головой и неохотно выдавил из себя, – туда, откуда не возвращаются…

– Не хочешь рассказать?! – осторожно в полголоса спросила Татьяна.

Виктор глубоко вздохнул, потом на пару секунд отвернулся в сторону окна, наблюдая за хмурым небом и начинающимся редким снегом, затем повернул голову и посмотрел собеседнице в глаза, та не спешила сдаваться:

– Я знаю, ты замкнутый человек, и у тебя нет друзей… Просто подумала – может, хочешь с кем-то поделиться?.. Если – нет, я уйду, не буду больше докучать…

Виктор промокнул губы салфеткой. «Ну, ведь, не отстанет теперь!» – подумал он. Следующей салфеткой он вытер лоб, затем поправил на макушке торчащие в разные стороны не столь густые волосы, потом непонятно для чего взял еще одну и скрутил в трубочку. Нехотя, вытягивая из своего прошлого как дорогие сердцу моменты, так и те, что вспоминать ему было крайне тяжело, он все же решил вынести свои тревоги и переживания хоть какому-то другу. Именно как другу, потому что более близкие отношения с этой женщиной он не рассматривал.

– Ее звали Катерина… Боже, как давно это было! Это была самая красивая девочка из моего класса. Большие карие глаза, черные вьющиеся волосы… иногда она заплетала две косички, а я так любил дергать ее за эти толстые длинные косички и называть ее Катюша. Мы были такие молодые, такие влюбленные и такие красивые… Я сделал предложение ей сразу по окончанию школы, и она… согласилась. Через год родилась Ольга… И вот так в любви и согласии, без единой, представьте себе, ссоры, без единого скандала мы прожили вместе счастливых девять лет.

– Что же случилось?.. – не удержалась Татьяна, затем сразу отругала мысленно себя за крепко сидящую в ней привычку лезть в чужую личную жизнь. – Извини, я, наверное, зря… Если не хочешь, можешь не рассказывать.

– Катюша выучилась и успешно сдала на права, – продолжал Виктор, не обращая ни малейшего внимания на тот факт, что любопытство Татьяны притормозило на полпути. Наверное, теперь это было уже не важно. Потому что он начал рассказ и твердо был уверен, что именно эта женщина станет его слушателем и, наверное, утешителем, – и летом две тысячи первого я подарил ей новенькую иномарку. Она так радовалась… А в декабре того же две тысячи первого они с Олей ехали навестить мою младшую сестру, Ольгину тетю за городом. Это было тридцать первое декабря, и я планировал приехать туда прямо с работы, с другого конца города. Мы хотели вместе отметить праздник. Катя не справилась с управлением на трассе: главная дорога уходила в плавный поворот по дуге, и перед поворотом она не успела сбросить скорость. Заднюю часть автомобиля занесло вправо, а моей супруге не хватило практики на тот момент, чтобы вовремя выровнять машину. Возможно, еще темнота и погодные условия сыграли здесь не последнюю роль, и когда машина ушла в занос, Катя поддалась панике, а в таком случае какие-то важные вещи вмиг вылетают из головы. Все это я мог только предположить, поскольку меня рядом не было. По скользкой дороге, не смотря на наличие зимней резины, автомобиль вынесло боком на встречную полосу, где на приличной скорости мчался грузовичок трехтонник. Водитель взял правее, пытаясь всеми возможными способами уйти от столкновения, но… чему быть, как говориться, того – не миновать. Подмяв под себя иномарку моей супруги, он влетел в бетонный столб…. – на этой фразе Виктор затих, потом опустил глаза и пару минут молча смотрел вниз, изучая свой еще нетронутый десерт. Татьяна тоже сидела молча. Она уже пожалела, что так бессовестно залезла к нему в душу, однако, женщина решила помолчать и не закидывать Виктора еще большим ворохом вопросов, дабы не спугнуть его совсем. Помешивая в стакане горячий чай, мужчина, наконец, продолжил. – Катя погибла на месте, а маленькую Оленьку выбросило в окно. Врачи, когда осматривали ребенка, сказали, это просто чудо, что она так легко отделалась, и не разбила голову о толстое автомобильное стекло. Девочка получила несколько ушибов, небольших порезов и панический страх перед поездкой на любом автомобиле, от которого она не могла избавиться на протяжении нескольких лет. Теперь, конечно, все уже позади, однако, даже со своим супругом Ольга ездит уверенно только в качестве пассажира.

– Ты воспитывал дочку один? – осторожно спросила Татьяна.

– До ее восемнадцатилетия была жива моя бабушка – это была очень сильная и незаменимая помощь. Родителей моих, к сожалению, тоже уже не было на тот момент… Я, чтобы притупить боль потери, стал больше работать, меньше находиться дома. Каждый раз, когда я возвращался, мне было тяжело, не передать словами, как тяжело… Дома все напоминало о ней… Вскоре подвернулась хорошо оплачиваемое место водителя фуры, и я… согласился. Ольгу с десяти лет растила бабушка, меня они видели очень редко, разве, что в деньгах не нуждались. Мне хорошо платили, и я им все до копеечки отдавал. Потом Ольга поступила в престижный институт, я смог оплатить ей обучение, и не только. Она всегда хорошо одевалась, покупала себе модные дорогие вещички. Но… наверное, это не совсем то… потому что, пока она росла, меня рядом с ней… не было… Мне очень жаль, и очень-очень стыдно, что я такой отец, но я не смог по-другому… Я не смог уделять столько заботы и внимания своему ребенку, сколько было необходимо, и я очень надеюсь, что Оленька не держит на меня зла. И еще, дочка, вырастая, стала сильно походить на свою покойную мать, и мне от этого было еще тяжелее. Я не мог забыть свою Катюшу, и я не мог какое-то время смотреть не женщин вообще, понимаете?! Они были все какие-то… чужие что ли… Мне сложно с ними общаться… и сейчас…если вы… заметили…

Татьяна посмотрела на Виктора и заметила, что глаза у него заблестели. Он сделал паузу, зашвыркал носом, потом отвернулся и уставился в окно.

– Да, я заметила… – собеседница сочувственно вздохнула и выпрямила спину. – Двадцать три года ты не можешь забыть свою Катю! Вить, я понимаю, трагический уход любимого человека принять всегда тяжело, но…так нельзя! Нельзя жить одними воспоминаниями!

– Восемь лет назад на свадьбе собственной дочери я увидел одну прекрасную незнакомку, – как-бы не обращая на слова Татьяны, продолжил Виктор, продолжая теребить свернутую в трубочку салфетку, – и мне показалось, будто что-то во мне проснулось. Внешне она совсем другая, и совсем не похожа на мою Катюшу. Она голубоглазая, светловолосая, очень хрупкая, но в то же время такая спортивная, подтянутая и… всегда следит за собой. Она добрая, приветливая, отзывчивая, всегда рада помочь. Она просто необыкновенная. Женщина – огонь! Думаю, рядом с ней я смог бы забыть прошлое и принять все, как есть.

– Ну, так что же ты?.. – Татьяна чуть тронула Виктора за руку, и тот прочитал в ее глазах, что женщина хочет отнюдь не завоевать его, а напротив – она хочет помочь. Помочь найти то, что, может быть, он искал несколько лет.

– Мне кажется, это любовь, – Виктор засмущался и опустил глаза, – но я никогда не решусь сказать ей об этом.

– Почему? – удивилась Татьяна. – Она замужем?

– Ее муж погиб, когда сын был еще маленький, и Тамара Николаевна тоже одна. Это мать мужа моей дочери.

– Получается, сватья, что ли?

– Ну, да! – Виктор смущенно опустил глаза. На его щеках появился легкий румянец, Татьяна для себя отметила, что горячий суп похоже не был причиной его появления.

– Это не помешает вам быть вместе, если вы оба одиноки, и если она тебе нравится! Тогда я тебя не понимаю! Почему ты не подойдешь к ней и хотя бы не спросишь, почему не попытаешься проявить внимание, подарить цветы, например – а я на сто процентов уверена, что ты этого не делал?

– Вы меня никогда не поймете! Все слишком сложно! – сказал Виктор. В голосе слышалась нотка отчаянья и чувства вины. У Татьяны сложилось впечатление, что этот человек считает виновным себя в случившемся, отчего строго-настрого запретил себе влюбляться и быть счастливым.

– Вить, покажи мне пальцем на того человека, у которого все в жизни просто! Их нет. Их нет, потому что так не бывает! – Татьяна вновь одарила гостя дружеской улыбкой. – За все в этом мире надо бороться! И любовь здесь не исключение.

– К сожалению, я опоздал! Тамаре диагностировали рак пищевода.

– Дурак ты, Витя, если думаешь, что опоздал! Прости меня за прямоту! Пока человек дышит, у тебя всегда есть время – знай это! И именно сейчас, как никогда, ей нужна твоя поддержка и твое внимание. И если ты будешь изначально внушать себе, что бой проигран, то, поверь мне, так оно и будет. Послушай, не бывает такого, чтобы судьба просто так забирала близких людей, ничего не давая взамен. Ты вырастил дочь, ты дал ей жизнь, образование, любовь. Что тебе самому мешает стать счастливым? Если тебе нравится Тамара, так иди и скажи ей об этом! В чем проблема? Зачем все усложнять и придумывать какие-то неубедительные оправдания своему одиночеству. Я считаю, что проблема только в тебе. Что касается рака, да, заболевание тяжелое, но ты не поверишь, скольких людей я знаю, которые излечились от этого страшного недуга! Они живут и посей день.

– Моя жизнь – это вечная дорога! Наверное, такой я ей не подхожу…

– Знаешь, почему ты выбрал такую жизнь? Почему ты выбрал вечную дорогу?

– Почему же? – равнодушно спросил Виктор так, словно ответ его не интересовал вовсе.

– Ты бежишь от самого себя! – Татьяна сказала эту фразу так убедительно, словно знала его давным-давно.

На что мужчине осталось только кивнуть головой. Он и сам знал, что бежит от себя.

– Даже если и так! Такой образ жизни уже вошел в привычку.

– Послушай меня, Витя! Бросай ты эту дорогу! Работу водителя можно найти и в городе, а вот женщину такую упустишь, потом ведь жалеть будешь!

– Катюша… я не знаю, как бы она отнеслась к этому…

– Катюша теперь в другом мире, она, возможно, не видит, как ты всеми силами цепляешься за прошлое, которое ты уже никогда не сможешь изменить. Зато есть настоящее, и есть будущее. И вот его изменить и сделать для себя ярким, интересным и полным впечатлений ты вполне способен – знай это! Витя, у тебя полжизни впереди! Только подумай! И если ты здесь на земле проживешь эту жизнь счастливым, в окружении близких людей, а не вдали от них, наивно прикрываясь работой, наверняка где-то там, наверху, твоя покойная супруга сможет порадоваться за тебя!

Виктор еще раз тяжело вздохнул, задумчиво разглядывая свою потрепанную салфетку, потом опять посмотрел в окно, где начинающий снегопад с каждой секундой набирал силу.

– Метель передавали ночью… – только и смог сказать мужчина в ответ на все слова переживания и поддержки от Татьяны. А что он мог сказать? Наверное, он был бы с ней согласен и подписался лично под каждым ее словом, если бы это прибавило ему хотя бы капельку решимости. Только ведь он знал себя и был на сто процентов уверен, что не позвонит Тамаре и не скажет ей о своих чувствах.

– Да, я тоже слышала, – ответила Татьяна. – Переночуешь здесь?

– Нет, спасибо вам, Танюша! – Виктор встал. – Не беспокойтесь, тут до Иркутска не так далеко. Надеюсь, успею обогнать непогоду. А вот пирожки мне в дорогу положите с собой, будьте добры!

Мужчина достал наличные, рассчитался, застегнул куртку, надел шапку и шарф и задвинул стул. Глядя на провожающую его Татьяну, он подумал про себя:

«А она не такая уж и зануда… Зря я о ней так…». И добавил:

– Штук шесть… и чайку можно горячего?! Я сейчас термос принесу.

ДТП

Автомобильные дворники синхронно зашлепали по лобовому стеклу. Редкие снежинки с каждой минутой становились все более частыми и более крупными. Скания плелась по тракту почти что в одиночестве, не считая нескольких встречных легковушек, и старательно сбрасывала со стекла эти прилипчивые снежинки и так же старательно подминала под колеса весь тот же, успевший нападать на дорогу, снег.

Виктор покрутил настройку радио – оно работало с большими перебоями. Точно так же вела себя рация, где дорожные шутки и нецензурные высказывания коллег относительно погоды не складывались в законченные предложения, из-за сильных помех половина слов терялась, а вместо них прослушивался неприятный скрежет. Начинающийся ветер набирал силу. Мужчина, едва разогнавшись, снизил скорость. Он уже пожалел, что не остался в гостинице. Прошел час, как он плотно пообедал, и его начало клонить в сон.

«Ну, вот!.. Зря я не послушал дочку, – подумал он. – Через час стемнеет, и при таком снегопаде видимость будет отвратительная. Надо искать «карман»…»

С одной стороны он понимал об опасности продолжать движение, с другой – слова Татьяны, которые битый час мужчина гонял в своей голове, пробудили в нем самую малую капельку смелости и решимости. И какая-то часть этого упрямого Виктора была готова сразу по приезду в город навестить Тамару и попытаться, хотя бы попытаться, признаться ей во всем, не смотря на ее тяжелое состояние. И эта борьба внутри себя давалась Виктору тяжело. Он так боялся, что, когда будет в городе, передумает и, даже навестив Тамару, опять будет упорно молчать.

Водитель тягача хоть и погрузился в свои размышления, хоть он и позевывал периодически, но за дорогой следил, как солдат в дозоре. Скания уверенно держала своих шестьдесят.

Что-то заставило его вздрогнуть от неожиданности, Виктор побледнел, когда увидел, что ему прямо в лоб на скорости не меньше восьмидесяти несется черный седан.

– Ах ты ж… Ёлки! Боже! Придурок!

Секунды до столкновения, расстояние между фурой и седаном неумолимо быстро приближалось. Виктор, стараясь не делать резких движений, осторожно отрулил вправо. Одновременно он переключал коробку на пониженную передачу.

Десятая… девятая… Давить по тормозам в такой ситуации было не только бессмысленно, но и опасно – фуру могло просто развернуть поперек дороги…

– Уходи вправо! – кричал он. Это был сумасшедший вопль, скорее для себя, нежели для того горе-водителя, который его никак не мог слышать.