Исчезнувшая в полночь

«Она прячется от кого-то, – писал комментатор, придерживавшийся противоположного сценария, – и пытается не дать ему воспользоваться лифтом. Если мы посмотрим на схему отеля, то там слева есть лестница, и я подумал: может быть, она пыталась туда добраться и ее поймали?»

Я подумал: интересно, этот человек и вправду изучал схему отеля?

Еще один юзер писал: «Она совершенно очевидно пыталась добиться, чтобы двери закрылись… Убийца, вероятно, пытался вынудить ее пойти по лестнице, чтобы он мог схватить ее там».

Был комментатор, который написал, что у Элизы был психотический эпизод, и ее убийца знал это. «Я думаю, убийца встретил ее в таком состоянии в коридоре у самого лифта. Возможно, это был служащий отеля, и, возможно, он хотел ей помочь, но потом подумал, что, так как она в таком состоянии, он может ею воспользоваться, и в итоге он ее убил…»

Комментарии и мнения все прибывали. Я пересмотрел видео, надеясь разглядеть какую-нибудь деталь, мелочь, пугающее лицо в углу экрана, сбой в матрице, еле различимое нарушение пространственно-временного континуума, стирающее границу между измерениями, – что-то, за что можно было бы уцепиться. Отчего люди вдруг помешались на этом видео?

Картинка была мутная, почти размытая, а тайм-код в нижнем левом углу необъяснимым образом исказился, превратившись в подобие диковинного санскрита. Но если не считать этого, а также, вне всякого сомнения, необычного поведения Элизы, ролик трудно было назвать увлекательным. Девушка заходит в лифт, девушка выходит из лифта. И все же по каким-то причинам видео меньше чем за неделю набрало почти миллион просмотров.

Я навел справки. Ровно неделю назад полиция Лос-Анджелеса провела пресс-конференцию. Никаких следов Элизы не нашли до сих пор.

Мне вспомнился совет, что иногда дают людям – особенно молодым женщинам – на случай, если нужно убежать от кого-то внутри здания. Им предлагают одновременно нажать множество кнопок на лифтовой панели, чтобы преследователь не узнал, на каком этаже они вышли. Неужели именно это здесь происходит? У меня по спине побежали мурашки, когда я представил, как преступник несется вниз по ступенькам, чтобы перехватить Элизу на первом этаже.

У комментаторов были и более экзотические объяснения. Один юзер предположил, что Элиза играла в «Лифт в другой мир»: нажимала кнопки в особой последовательности, чтобы кабина привезла ее в иное измерение.

Одна ютуберша углубилась в зловещую историю отеля Cecil. По ее словам, в его стенах покончили с собой десятки людей. Постояльцы отеля становились жертвами хладнокровных душегубов. Здесь останавливались насильники и серийные убийцы. И в отеле, несомненно, водятся призраки – подытоживала дама.

Про насильников мне ничего не было известно, но в Cecil действительно снимали комнаты по меньшей мере двое серийных убийц. И Ричард Рамирес, известный также как Ночной Охотник, и Джек Унтервегер, Венский Душитель, проживали здесь во время своих кровавых загулов в 1980-х и 1990-х. И разумеется, здесь были совершены десятки чудовищных убийств. Значит ли это, что некая злокозненная бестелесная сущность вселяется в постояльцев отеля?

Я так и не мог до конца разобраться, что за струну затронуло это видео в душах такого множества людей. Но кое-что я начал понимать. И начал ощущать ужас, затаившийся в этих пикселях. Все было очень просто.

Она пряталась от кого-то. А теперь она пропала.

«Кто за ней охотился? – задумался я. – Сталкер? Серийный убийца? Бойфренд-абьюзер? Спятивший постоялец или служащий отеля?»

– А ты сам?

– А? – Я вздрогнул и поднял глаза.

На меня смотрел коллега:

– Ты куда пойдешь есть?

Мой софт не соврал. Делу Элизы Лэм исполнилось всего две недели – в жизненном цикле популярной криминальной загадки это соответствует стадии эмбриона, – но страсти уже кипели и бурлили. Постепенно число просмотров взлетело до космических высот. В определенный момент Google Analytics показал 70 000 органических – без учета рекламных результатов – поисковых запросов по словам «Элиза Лэм» в месяц, потрясающий показатель, меркнущий, однако, в сравнении с поднявшимся в соцсетях бешеным ажиотажем вокруг посвященных Элизе статей, видеороликов и подкастов: юзеры делали миллионы перепостов в Facebook, Twitter, YouTube, Reddit и других сетях[3].

С работы в тот день я ушел с затуманенной головой, полной беспорядочно мельтешащих мыслей.

Я вспомнил недавнюю историю, когда во время поисков пропавшего человека полиция обратилась за помощью к экстрасенсу. Спустя пару лет ЦРУ рассекретило сотни тысяч документов, посвященных экспериментам правительства в области внечувственного восприятия, и помимо прочего эти документы свидетельствовали о том, что полиция регулярно привлекает экстрасенсов к расследованию «глухарей».

«Все офицеры полиции сообщали, что они прибегали к помощи экстрасенсов именно так, как это описывается в газетах, – говорилось в одном докладе. – Восемь офицеров сообщили, что экстрасенс предоставил им информацию, которая принесла пользу расследованию и не могла быть получена иным путем. В трех из упоминаемых дел тела пропавших были обнаружены в описанной экстрасенсом местности».

Я гадал, наняла ли полиция Лос-Анджелеса экстрасенса, чтобы найти Элизу? Нет ли в полицейском управлении кабинета без окон, где сидит припасенный на такой случай медиум и вперяет взор в астрал, пытаясь разглядеть в энергетических потоках красную толстовку девушки?

Хотя я и не знал Элизу, ее исчезновение меня внезапно обеспокоило.

Но было одно обстоятельство. Поимка Кристофера Дорнера – напряженная охота за разочаровавшимся в жизни бывшим правоохранителем, превратившимся в безжалостного убийцу, – явно вытягивала из полиции Лос-Анджелеса все силы. Для создания критической ситуации было достаточно уже того, что экс-полицейский написал на целое управление донос с обвинением в систематической коррупции. А после того как этот человек в прямом смысле взялся за оружие и в одиночку объявил войну третьему по величине городскому полицейскому управлению США, перспективы расследования по делу Элизы Лэм оказались под большим вопросом.

Элиза Лэм стала звездой местных новостей, однако в новостных заголовках национальных газет ее исчезновение было не главной сенсацией из Лос-Анджелеса. Третьего февраля, за три дня до официального начала расследования по делу Элизы, бывший офицер полиции Кристофер Дорнер выпустил манифест, в котором объявил «атипичную и асимметричную войну» полицейскому управлению Лос-Анджелеса. Вскоре после этого он принялся целенаправленно убивать сотрудников полиции и членов их семей. Недельная облава, устроенная его бывшими сослуживцами, началась и закончилась самым жестоким образом.

Повсюду было фото Дорнера – в форме ВМС, с ослепительной улыбкой во все лицо. Дорнер успел послужить не только в полиции: он был резервистом Военно-морского флота и шесть месяцев провел в Персидском заливе, обеспечивая безопасность шельфовой нефтяной платформы в Бахрейне. За более чем десять лет в резерве ВМС США Кристофер получил множество наград, включая памятную медаль за участие в Иракской кампании, памятную медаль за участие в глобальной войне с терроризмом, знак отличного стрелка и медаль за отличную стрельбу из пистолета.

В досье Дорнера был отмечен достойный похвалы случай, когда в 2002 году, во время несения службы на военно-воздушной базе Вэнс, он нашел сумку, в которой лежали 8000 долларов, принадлежащих энидской Корейской церкви Божьей Благодати. Крис сообщил о деньгах в местную полицию и проследил за тем, чтобы их вернули владельцам. Он говорил, что это было «дело принципа».

Неприятности у Дорнера начались в 2008 году, когда он обвинил свою сослуживицу Терезу Эванс в том, что она ударила задержанного в наручниках ногой по лицу. Служебная проверка показала, что Дорнер сфабриковал обвинение, и вскоре его уволили. Он подал на полицию в апелляционный суд Калифорнии, однако его заявление отклонили.

Видимо, оскорбление, нанесенное принципам Дорнера, что-то надломило в нем, в его мозгу щелкнул переключатель, и парня охватила ярость и жажда мести.

Два года спустя в офис Андерсона Купера на CNN пришла посылка от Дорнера, адресованная начальнику полиции Ла-Пальмы Эрику Нунесу. В ней лежали записка на клеящемся листке для бывшего начальника полиции, уволившего Дорнера, видеозапись со сценой чрезмерного применения силы, предположительно подтверждающая обвинение против Эванс, и золотая памятная монета, продырявленная пулями.

Потом полилась кровь. В Ирвине были убиты Моника Кван, дочь первого в полиции Лос-Анджелеса капитана азиатского происхождения (Дорнер полагал, что капитан был причастен к его увольнению) и ее жених Кит Лоуренс. Всего за четыре дня до этого радостная Моника преподнесла сюрприз своим товаркам по баскетбольной команде Калифорнийского университета в Фуллертоне: высоко подняла руку, выставляя напоказ кольцо невесты. Кит, сделавший Монике предложение, при этом собственноручно выложив из розовых лепестков сердце, был многообещающим офицером правоохранительных органов, перед ним открывались широкие горизонты. Обоих застрелили в их машине. Монику – тремя пулями в затылок, Кита – пятью пулями в голову и лицо и двумя в шею.

Вскоре Дорнер опубликовал в Facebook манифест в 11 000 слов. В нем он перечислил по меньшей мере еще сорок полицейских и других людей, которых планировал прикончить в отместку за то, что они сговорились против него. В своем послании он разносил в пух и прах правоохранительные органы Лос-Анджелеса, обвиняя их в оголтелом взяточничестве, расизме и жестокости. Дорнер, афроамериканец, заявил, что после избиения Родни Кинга[4] дела в полицейском управлении приняли совсем скверный оборот и необоснованное применение насилия стало ежедневной рутиной. Дорнер не просто пересек «тонкую синюю линию», которая, как предполагается, объединяет всех офицеров полиции в крепкое братство, – он уничтожал саму концепцию лояльности правоохранительным органам Лос-Анджелеса.

«Синяя линия разорвана навеки, пришло время культурных перемен, – писал экс-полицейский. – Вы разбудили спящего исполина… Я несу с собой перемены и новую политику. Противостояние полицейского управления Лос-Анджелеса обществу и честным/порядочным офицерам – это традиция, которая должна быть и будет изменена».

«С 02.05 по 01.09, – продолжал он, – на должности сотрудника полиции Лос-Анджелеса я видел, как люди творят с другими людьми гнуснейшие вещи. К несчастью, я работал не на улицах. Это происходило во время нештатных ситуаций (sic!) в полицейских участках и полицейских автомобилях».

В числе прочего Дорнер обвинял полицейских в том, что они приписывали преступления людям, чья невиновность была им известна. Он утверждал, что они оставляют жертв огнестрельных ранений истекать кровью лишь для того, чтобы накапливать сверхурочные благодаря последующим вызовам в суд. По его словам, полицейские со скабрезными комментариями пересылали друг другу снимки омерзительных убийств, сделанные на мобильные телефоны во время службы. Они регулярно издевались над простыми гражданами и скрывали это.

В своем бессвязном документе Дорнер переходил от красноречивых призывов восстановить справедливость к описанию своих любимых телешоу и актеров. Он выражал восхищение президентом Обамой и сенатором Джоном Маккейном с его бескрайним уважением к американским военным ветеранам и федеральным правовым нормам. Он ратовал за меры по контролю за ношением оружия, одновременно угрожая начать полномасштабную бойню при помощи профессионального армейского арсенала. Используя лексику террористов, Дорнер обещал развернуть «атипичные и асимметричные военные действия» и предупреждал своих бывших коллег, братьев по полицейскому мундиру, что они будут «жить жизнью жертвы». Он заявлял, что ему известны все полицейские протоколы действий в случае нештатных ситуаций, и он будет методично душить в зародыше все попытки противодействия.

В результате последовавших за этим облавы и противостояния – к осуществлению задачи потребовалось подключить тысячи служащих полиции Лос-Анджелеса – пятеро погибли и шестеро получили ранения.

В ту неделю, когда исчезла Элиза Лэм, охота на Дорнера была в самом разгаре. Полицейскому управлению, обремененному беспрецедентной операцией по нейтрализации бывшего сотрудника, превратившегося в жестокого убийцу и карателя, пришлось выкраивать время, чтобы разыскивать еще одного человека.

Когда одна криминальная история завершилась бурным кровавым финалом, а другая погрязла в неопределенности, я обнаружил и другие тревожные параллели.

На данный момент я могу лишь предположить, что Элиза исчезла всего в нескольких кварталах от Скид-Роу, одного из самых опасных районов Лос-Анджелеса. Опрашивали ли детективы служащих и постояльцев отеля? Разговаривали ли они с жителями домов по соседству? Вдруг Элиза просто завела с кем-то знакомство и остановилась у нового друга, потеряла телефон и осталась без доступа к интернету? По словам родных, это было совсем не в духе Элизы. Однако пропавших людей находили живыми и при куда более странных обстоятельствах.

Одно было очевидно: Элиза не войдет в те 65 % пропавших, которые возвращаются сами или находятся целыми и невредимыми в течение двух суток. По прошествии семидесяти двух часов шансы на выживание резко падают. Элизу искали уже семь дней.

Но сюрпризы и странности только начинались. Через пять дней невероятная находка окончательно закрепила за делом Элизы Лэм звание одного из самых диковинных расследований смерти в истории криминалистики.