Исчезнувшая в полночь

Глава 4

Следствие ведет интернет

Когда я только начал интересоваться этим делом, я не имел ни малейшего представления ни о сетевых расследованиях, ни даже о собственно криминальной документалистике. История Элизы Лэм медленно заманивала меня, играя разными гранями. К моменту завершения расследования я проделал колоссальную психологическую работу и поменял свою жизнь самым неожиданным образом.

И я был не единственным, на ком это дело оставило особый отпечаток. Я обнаружил, что по всему миру люди с головой уходили в историю Элизы, погружались в нее, роднились с ней – и причин у них было невероятное множество. Фанаты сетевых расследований и друзья Элизы, жаждавшие справедливости; люди, страдающие от депрессии и заболеваний психики, сформировавшие онлайн-сообщество; бывшие постояльцы Cecil, стремящиеся раскрыть правду о криминальном прошлом отеля; исследователи паранормальных явлений, заметившие пробуждение тьмы и пытающиеся открыть миру глаза; конспирологи, полагающие, что за смертью девушки стоят куда более масштабные и зловещие события.

Это дело стало подобием теста Роршаха: каждый видел в нем что-то свое – неповторимо важное и неповторимо чудовищное.

Примерно треть убийств, совершаемых в Соединенных Штатах, остаются нераскрытыми. За период с 1960 года их число составило около 200 000. Со времен Джека-потрошителя и, намного позже, Черной Георгины[8] такие убийства неизменно завораживали людей. Нераскрытые преступления и криминальные саги сделались предметом массового помешательства, инструментом индустрии развлечений, но что гораздо важнее, они являются источником огромных затруднений для правоохранителей, часто попросту не имеющих возможности старательно выяснять подоплеку каждой загадочной смерти, которая, возможно, была результатом преступления.

Даже вышеприведенные данные не дают полной картины того, какое бремя лежит на органах правосудия, особенно в Америке, где в расчет необходимо принимать еще и неопознанные останки и пропавших людей. Дебора Халбер подробно рассказывает о создавшейся ситуации в своей книге «Команда скелетов» (The Skeleton Crew). Согласно переписи, произведенной в 2007 году Национальным институтом юстиции, в моргах и могилах по всей стране находится 40 000 неопознанных субъектов. Некоторые коронеры и судмедэксперты полагают, что это число ближе к 60 000. К несчастью, в судебно-медицинских кругах неопознанными телами часто пренебрегают. Согласно одному исследованию, лишь 30 % коронеров, работающих в небольших городах, в принципе располагают инструкциями по обращению с неидентифицированными останками.

А в полиции меж тем в любой момент времени находятся около 100 000 открытых дел о пропаже людей. Как мы отмечали выше, большинство этих людей находят живыми. Но число тех, кто так и продолжает числиться пропавшим, – нескончаемый кошмар для родных и близких – с годами растет. Многие дела даже объявляют «глухарями» попросту из-за отсутствия улик или представителя потерпевшей стороны.

Ресурсов и возможностей полиции и правоохранительной системы США не хватает, чтобы справляться с поисками пропавших и ошеломляющим количеством неопознанных останков и нерасследованных смертей. Эта тревожная ситуация и породила сетевые расследования, ставшие сегодня повседневным и неотъемлемым орудием уголовного судопроизводства. Невозможно четко определить, где и как возникла концепция сетевых расследований. Они родились в процессе медленной эволюции симбиотических отношений между людьми – прирожденными любителями головоломок и интернетом – величайшим инструментом поиска и величайшим средством общения из всех, когда-либо созданных нашей цивилизацией.

С первых дней существования интернета простые граждане, интересующиеся нераскрытыми преступлениями, начали собирать в сети информацию. Место и время обнаружения тела, особо важные приметы вроде шрамов, татуировок и т. п. Эти подробности пользователи заносили в примитивные базы данных. Первые новостные группы, списки электронной рассылки, группы в Yahoo! наподобие Troy More's ColdCases[9] объединяли расследователей, давали им возможность делиться друг с другом фактами. Эти зародыши форумов быстро выросли, когда началась эпоха Google и Википедии. Социальные сети уже набирали обороты, но в них еще не сформировались сообщества вроде Reddit, а технических возможностей было пока недостаточно для создания такого сайта, как Websleuths.

Подобно тому как «сырая» космическая материя медленно обретает форму и затвердевает под воздействием силы гравитации, интернет с его возможностями обеспечения краудсорсинга превратился в платформу, доступную для всех. Самые первые сетевые расследователи обратились к давним легендарным нераскрытым делам, таким как история Убийцы с Грин-Ривер, Брезентовой девушки, Леди дюн, Мальчика в коробке (его дело датировалось 1957 годом) и т. п.[10] Более современные дела – такие, как убийства Тупака Шакура и Бигги, истории Джоди Ариас и О. Джей Симпсона, исчезновение Натали Холлоуэй – помогали раздувать огонь прибыльного интереса к криминальной документалистике в кабельных телешоу вроде «Нэнси Грейс».

Халбер полагает, что привлекать сетевых энтузиастов к расследованиям стали после терактов 11 сентября. Криминалисты не справлялись с огромным количеством жертв, которых необходимо было идентифицировать иногда лишь по ДНК из микроскопических клочков ткани, – и были вынуждены искать помощи на стороне.

В то время крупнейшим онлайн-сообществом, которым пользовались сетевые расследователи, была сеть Doe Network, иногда прозываемая «Facebook для покойников», – созданная на коллективных началах база данных пропавших людей и неопознанных останков. Она была запущена в 1999 году и с тех пор пополнилась тысячами добровольцев, выкладывающих сюда информацию из открытых источников, архивов и с профессиональных сайтов для судмедэкспертов и коронеров вроде Las Vegas Unidentified и Florida Unidentified Decedent Database. За упорство и настырность добровольцев Doe Network прозвали в полиции и правоохранительных органах «доуставалами». Так началось долгое противостояние копов и тех, кто настойчиво пытался заглянуть за «синий занавес», скрывавший от простых граждан подробности полицейских расследований.

Развитию движения сетевых расследователей существенно поспособствовал ряд событий, произошедших в середине прошлого десятилетия. Первое случилось в 2004 году, когда Триша Гриффит приобрела и переделала сайт Websleuths, превратив криминалистический форум из мерзкого гадючника в одну из самых посещаемых и уважаемых платформ в своей сфере. Год спустя в интернет-пространстве появился Reddit – и быстро разросся до громадного сетевого сообщества с несколькими «подразделениями», посвященными сетевым расследованиям и нераскрытым преступлениям.

В 2007 году Национальный институт юстиции, отчасти вдохновившись успехом Doe Network, создал новую обширную базу данных – Национальную систему пропавших и неопознанных лиц. Ее задачей было помогать родственникам пропавших и следователям в идентификации останков и поиске людей. Всего за пять лет своего существования платформа привлекла громадное количество пользователей.

Коллективные расследования приносили ощутимую пользу, они помогали семьям, пережившим чудовищную, трагическую потерю, ощутить некую завершенность, добивались справедливости для сотен жертв преступлений, практически вычеркнутых из реальности.

Присоединиться к Websleuths и попробовать свои силы в расследовании «глухарей» Тришу Гриффит побудило одно необычное дело. В 1996 году, сразу после Рождества, шестилетнюю Джонбенет Рэмси нашли убитой в подвале ее дома – так началось одно из самых скрупулезных полицейских расследований современности. В этом деле было все: гипотетическая инсценировка похищения, неопознанные образцы ДНК, неубедительная графологическая экспертиза, серьезно нарушенная картина преступления, публикации в прессе ложных «утечек информации», ложные признания и сотни противоречивых теорий. Из книг, фильмов и телепередач, посвященных убийству Джонбенет Рэмси, можно составить небольшую библиотеку. Эта история запустила в обществе новый виток маниакального увлечения криминалистикой.

В 2004 году Триша возглавила Websleuths и немедленно приступила к реформам. Форумы, как она рассказывала мне, к тому времени превратились в невыносимые «сборища придурков», неистово запугивающих, оскорбляющих и троллящих все живое. Первоначальной задачей Триши, по ее словам, было создать не популярный веб-форум, а платформу для социально ущемленных представителей пострадавшей стороны. Кроме того, она хотела помочь семьям пропавших или жертв убийств привлечь внимание общества.

Триша ужесточила модерацию сайта и ввела строгие правила, регламентирующие этикет и препятствующие распространению недостоверной информации. Также она отправила в бан группу несносных троллей. Эти меры в итоге принесли неожиданный, но приятный результат: на сайт потянулись настоящие сетевые расследователи… причем толпами. Всего за пару лет число членов Websleuths выросло с каких-то двухсот пятидесяти до нескольких тысяч.

А потом грянуло дело Кейси Энтони, и на Websleuths началось настоящее безумие.

В «Команде скелетов» Халбер рисует портрет сетевых расследователей: это работающие без четкого руководства, рассеянные по всей стране и по всему миру, обычно не раскрывающие своих имен люди; заниматься они могут чем угодно – торговать программным обеспечением, как Дэн Брейди, учиться в колледже или сидеть дома с детьми. Они – истинные фанаты криминалистики, нераскрытые преступления действуют на них как наркотик, перспектива раскрыть загадочное убийство для этих людей ценнее любого человеческого достижения. «Глухари» – это их жизнь.

Одни расследователи выискивают криминалистические данные или подают запросы в Отдел обеспечения свободы распространения информации, другие действуют в интересах родственников пропавшего или людей, полагающих, что их близкий стал жертвой преступника. Вместе они по крохам собирают информацию при помощи зубных карт, ДНК, лицевых реконструкций, посмертных фото, сгенерированных на компьютере цветных портретов, гипсовых слепков, карт Google и аэроснимков. Они могут прочесывать онлайн-архивы, собирая данные из переписей, списков избирателей и военнослужащих, сведения о смертях и заключенных браках, правоустанавливающие документы на собственность, лицензии на ведение бизнеса, информацию о банкротствах и правонарушениях.

В книге Халбер описано несколько удачных сетевых расследований.

Бобби Лингос, член Doe Network, работающий гражданским администратором баз данных в полиции Квинси, штат Массачусетс, в 2002 году помог раскрыть дело о неопознанном трупе, обнаруженном в реке Садбери. Он стал искать данные по буквам «РК», вытатуированным на правом плече жертвы, и вышел на техасского волонтера Doe, который вспомнил пропавшего человека с точно такой татуировкой. Лингос передал информацию сотрудникам полиции Фреймингема, и те установили, что тело принадлежит сорокалетнему Питеру Кокинакису. В тот год Питер как раз исчез в Хьюстоне.

Легендарный сетевой расследователь Тодд Мэтьюз, разгадавший печально известную загадку убитой несколько десятков лет назад Брезентовой девушки, тоже сумел раскрыть дело с помощью одной лишь татуировки – татуировки в виде кенгуру, по которой опознали мертвую женщину, найденную в Мэриленде.

Эллен Лич сделала то, чего полицейским Миссури и Айовы не удавалось на протяжении четырех лет. При помощи криминалистической реконструкции она нашла сходство между зацементированным в ведре черепом, обнаруженным за мусорным баком в Миссури, и фотографией пропавшего жителя Айовы Грега Мэя. Это была первая удача Лич за шесть лет сетевых расследований, и она до сих пор помнит, какую радость испытала тогда.

В 2008-м Тоня Финстерволд, начинающая ищейка Doe из Техаса, помогла раскрыть дело 1980 года Джозефа Формики-младшего, юноши с психическим расстройством, пропавшего недалеко от своего дома в Пенсильвании.

Во время расследования другого дела энтузиастам помог сайт Ancestry.com. Просматривая Doe Network, Шери Гринвуд наткнулась на фотографии костей и одежды, бывшей на жертве перед смертью, – среди прочего там были белые теннисные туфли, джинсы и красная футболка с индейским рисунком и надписью «Праздник воссоединения семьи Уинн», датой события и списком имен. Гринвуд принялась усердно разыскивать членов семьи и дизайнера футболки – и в конце концов выяснила, что погибшую звали Бренда Райт.

Халбер утверждает, что методы, применяемые сетевыми расследователями, не только привели к раскрытию множества дел, но и «изменили отношения правоохранительной системы с обществом».

Действительно, не будем забывать, что в самом начале следствия по делу Элизы Лэм полиция Лос-Анджелеса призвала граждан оказать содействие и сообщить все, что им известно о возможном местонахождении девушки. Полицейские не просто открылись для диалога, они стремились к сотрудничеству с гражданскими, прекрасно понимая, что это означает допустить к делу сетевых расследователей. После обнародования записи с камеры видеонаблюдения ящик Пандоры было уже не закрыть.

Триша Гриффит заявляет, что точно знает: сотрудники правоохранительных служб пользуются Websleuths, чтобы собирать информацию и следить за настроениями в обществе. Отследив хранящиеся на сайте IP, она определила, что многие полицейские участки имеют на Websleuths аккаунты, чтобы наблюдать за расследованием определенных дел. Гриффит убеждена, что при всем демонстративном недоверии и невзирая на высказываемую в адрес сетевых расследователей критику, все больше детективов признают ценность их работы.

Однако отношения полиции и сетевых детективов нельзя назвать совсем идиллическими – в большинстве случаев копы откровенно презирают сетевиков и считают их помехой. Исторически сложилось так, что сотрудники правоохранительных органов – будь то полицейские, детективы или представители каких-либо спецгрупп – не горят желанием общаться с широкой публикой. И не только на тему подробностей нераскрытых убийств. Едва оформившись в отдельную структуру во второй половине XIX века, городская полицейская служба стала совершенно непрозрачной.

Виной тому не обязательно какой-то зловещий заговор молчания. На самом деле, как отмечает в своей книге Халбер, криминальное расследование, особенно расследование убийства, легко может забуксовать из-за непонимания между различными органами, службами, отделами полиции, судмедэкспертами и муниципальными властями разных уровней.

Другими словами, у госслужащих хватает проблем и со внутренней коммуникацией. Разногласия между правоохранителями способны повлечь за собой не меньше неприятностей, чем неувязки в области связей с общественностью. К чему это приводит, наглядно демонстрируют дела Черной Георгины и Хиллсайдского Душителя – возможно, именно из-за межведомственных препирательств и нежелания сотрудников полиции делиться информацией с коллегами преступникам тогда удалось уйти от наказания.

Что же до сетевых расследователей, профессионалы прозвали их «доуставалами» не без причины. Полицейские считают интернет-энтузиастов психически неуравновешенными дилетантами, не обладающими ни должной подготовкой, ни необходимым для раскрытия преступлений темпераментом. И что гораздо важнее, полицейские считают, что сетевые расследователи могут превращаться в опасную толпу линчевателей, основывающих ложные обвинения на ничтожных доказательствах.

К сожалению, такая позиция не лишена оснований. Я своими глазами наблюдал безответственных сетевых расследователей в деле Элизы Лэм. Бездоказательные обвинения распространяются по интернету, как лесной пожар, а реальные улики часто обсуждают наравне с самыми отстойными конспирологическими теориями, какие только можно вообразить.

Однако добросовестные сетевые расследователи компенсируют это безобразие, создавая равновесие.

Были ли эти энтузиасты готовы к такому вызову, как дело Элизы Лэм?

Отель Cecil, место преступления, всегда считался опасным заведением – строго говоря, настолько опасным, что ходили слухи, будто бы копы уже много лет боятся приезжать сюда на вызовы и по возможности избегают заходить внутрь.

Я выяснил вот что: у постояльцев Cecil, пребывающих в уверенности, что их жалобы останутся без ответа, было не принято обращаться в полицию; более того, даже если бы им попался доброжелательный, ответственный офицер, написав заявление, они рисковали лишиться крыши над головой. Поэтому обитатели отеля не желали иметь дела с полицией, полиция не желала иметь дела с отелем, и Cecil, по всей видимости, десятилетиями функционировал в атмосфере некой анархии.

Возможно, именно в такой ситуации и нужны сетевые расследователи. Жертвы и свидетели преступлений, принадлежащие к маргинализированным классам, могут побояться разговаривать с полицейскими, но, возможно, будут разговаривать с сыщиками-энтузиастами, не уполномоченными государством применять силу. При мысли о подобном развитии событий любой полицейский детектив скорчится от стыда, однако Триша Гриффит категорически заявляет: такова реальность, и полицейскому управлению придется взглянуть ей в глаза.

Мне же пришлось взглянуть в глаза простому факту: чтобы узнать больше о деле Элизы Лэм, необходимо отвлечься от теоретизирования и самому погрузиться в темные пучины Интернета. Пришло время начать собственное сетевое расследование.

Как многие из тех, кто стремится сделать карьеру в Лос-Анджелесе, Джон Лордан попробовал себя в разных нишах развлекательной индустрии. Но главной его любовью всегда были документальная криминалистика, нераскрытые преступления и конспирология. Они так и манили его.

Джон запустил на YouTube шоу, посвященное «глухарям» и расследованиям убийств. Концепция заключалась в следующем: рассказать о загадочном преступлении, собрать все доступные материалы по нему, представить эти материалы зрителям, а потом предоставить им возможность коллективными усилиями взяться за расследование, делясь своими достижениями в комментариях к видео. Воспользовавшись оставленными подсказками, по следам Джона мог пойти кто угодно – включая полицейского детектива, который мог даже не признаться в том, что таскает улики у сетевого расследователя, – и кто угодно мог внести в проект свою лепту.

Узкий круг страстных поклонников шоу стал быстро разрастаться, и вдохновленный этим Джон принялся побуждать подписчиков предлагать свои улики и гипотезы. Он был не против, если расследование вдруг свернет в неожиданную сторону. В этом смысле его канал напоминал Википедию: все происходящие здесь процессы были доступны для обозрения, и можно было буквально шаг за шагом наблюдать, как формируется теория и происходит поиск фактов, которые подтвердят ее или опровергнут.

Свое детище Джон назвал BrainScratch – «Шевели мозгами». Одно из первых своих видео он посвятил загадочной истории Элизы Лэм, и ее популярность дала каналу отличный старт, обеспечив тысячами преданных подписчиков. Тогда Джон не знал, что в будущем ему придется возвращаться к делу Элизы Лэм еще много раз. Никто не мог предугадать, что эта история обретет в массовой культуре почти религиозный статус.

Когда Джон начал заниматься Элизой Лэм, одной из его целей было избежать уклона в паранормальное – это представлялось бессмысленным и малопорядочным. Джон решил сосредоточиться на наглядных, фактических доказательствах. Разумеется, ввиду специфики дела, задача оказалась практически невыполнимой. И несмотря на все старания Джона избежать конспирологических теорий, он не мог отрицать, что в истории Элизы что-то было нечисто.

Он начал выявлять нестыковки.

Обнародовать видео с пропавшим человеком – особенно если пропавший является иностранным гражданином – обычная практика для полиции, но видео из Cecil должно было послужить одной-единственной практической цели – помочь опознать Элизу. Однако качество записи оказалось настолько низким, что идентифицировать Элизу с ее помощью было практически невозможно. В итоге запись лишь выставила девушку в неприглядном свете и поспособствовала распространению конспирологических теорий.

К тому же видео породило больше вопросов, чем дало ответов. Где другие записи из коридоров отеля? Из лобби? С камеры снаружи здания? Почему нам не показали эти записи – хотя они могли бы помочь воссоздать схему перемещений Элизы и опознать людей, которые, возможно, ее сопровождали? Почему мы располагаем одной-единственной записью из лифта?

Ответ таков: запись была не единственной, просто полиция позволила общественности увидеть лишь ее. В дальнейшем выяснилось, что имеются и другие видео с Элизой. И от того, что происходило на этих видео, душа уходила в пятки, однако сообщили о них только в самом конце расследования.

Полицейские с самого начала не желали говорить о пропавшем телефоне Элизы. Как я отмечал выше, исчезновение по меньшей мере одного из телефонов Элизы лишило их возможности отследить, с кем девушка общалась незадолго до смерти. Однако отследить утерянный телефон технически возможно, и не исключено, что это могло бы помочь расследованию.

Что еще важнее, даже не имея физического доступа к телефону, можно отследить его и получить информацию – метаданные; к примеру, через мобильного оператора, интернет-провайдера и вышки связи.