Сочинения Джорджа Беркли. Том 1 из 4: Философские работы, 1705-21

Противоречия не могут быть оба истинны. Люди обязаны отвечать на возражения, выведенные из следствий. Введение.

Воля и Волеизъявление – слова, не используемые простыми людьми. Учёные обмануты своим значением абстрактных идей.

Спекулятивная математика, как если бы человек целый день завязывал трудные узлы нарочно, чтобы снова их развязать.

Хотя могло бы быть и иначе, однако удобно, чтобы одна и та же вещь, которая есть наименьшее видимое, была бы также наименьшим осязаемым, или очень близка к нему.

Я не должен давать душе или уму схоластическое название «чистый акт», но скорее чистый дух, или активное существо.

[стр. 057]

Я не должен говорить, что Воля или Понимание – всё одно, но что они оба – абстрактные идеи, то есть никакие вообще – они не будучи даже мысленно отличны от Духа, как способности, или активные.

Опасно делать идею и вещь терминами взаимозаменяемыми [194]. Это был бы способ доказать, что духи – ничто.

В. Не обозначает ли истина абстрактную идею?

Ясно, что современники по своим собственным принципам должны признать, что нет тел, то есть никакого рода тел вне ума, то есть невоспринимаемых.

В. Может ли Воля быть объектом предведения или любого знания?

Если бы в мире был только один шар, он не мог бы двигаться. Не могло бы быть разнообразия появления.

Согласно доктрине бесконечной делимости, должен быть некоторый запах розы, например, на бесконечном расстоянии от неё.

Протяжение, хотя оно существует лишь в уме, однако не является свойством ума. Ум может существовать без него, хотя оно не может без ума. Но во Книге II я подробно покажу разницу, которая есть между Душой и Телом или протяжённым существом.

Абсурдный вопрос, который задаёт Локк, свободен ли человек желать?

Памятка. Исследовать причину правила для определения вопросов в Алгебре.

Уже было отмечено другими, что имена нигде не имеют более необходимого употребления, чем в исчислении.

Я предоставлю вам, что протяжение, цвет и т.д. могут быть сказаны быть вне ума в двойном отношении, то есть как независимые от нашей воли и как отличные от ума.

Конечно, не невозможно, но человек может прийти к знанию всей реальной истины как без знаков, так и с ними, если бы он имел память и воображение самые сильные и ёмкие. Поэтому рассуждение и наука не полностью зависят от слов или имён [195].

[стр. 058]

Я не думаю, что вещи случаются по необходимости. Связь никаких двух идей не необходима; это всё результат свободы, то есть это всё добровольно [196].

Если человек с закрытыми глазами представляет себе солнце и небосвод, вы не скажете, что он или его ум – это солнце или протяжён, хотя ни солнце, ни небосвод не существуют без ума.

Странно находить философов сомневающимися и disputing, есть ли у них идеи о духовных вещах или нет. Конечно, это легко узнать. См. Де Фриза [197], «О врождённых идеях», с. 64.

Де Фриз будет иметь, что мы знаем, что ум согласуется с вещами не через идею, а через чувство или сознание. Так же будет и Мальбранш. Это тщетное различие.

28 августа 1708 года. Приключение [Рубашки?].

Было бы желательно, чтобы лица самого знатного рождения, чести и состояния принимали ту заботу о себе, через образование, трудолюбие, литературу и любовь к добродетели, чтобы превосходить всех других людей в знании и всех других качествах, необходимых для великих действий, насколько они превосходят их в качестве и титулах; чтобы принцы из них могли всегда выбирать людей, подходящих для всех занятий и высоких доверий. Клов. Кн. 7.

Одна вечность больше другой того же рода.

В каком смысле вечность может быть ограничена.

Бывает ли последовательность идей в Божественном интеллекте?

Время – это последовательность идей, сменяющих друг друга.

Длительность не отличима от существования.

Последовательность объясняется через «до», «между», «после» и исчисление.

Почему время в боли длиннее, чем время в удовольствии?

Длительность бесконечно делима, время – нет.

[стр. 059]

То же самое «теперь» не обще для всех разумов.

Время считается бесконечно делимым из-за его меры.

Протяжение не бесконечно делимо в одном смысле.

Обороты непосредственно измеряют последовательность идей, опосредованно – длительность.

Время – ощущение; следовательно, только в уме.

Вечность – это only последовательность бесчисленных идей. Отсюда бессмертие души легко постижимо, или, скорее, бессмертие личности, бессмертие души не being necessary, насколько мы можем видеть.

Быстрота идей в сравнении с быстротой движений показывает мудрость Бога.

Что, если бы последовательность идей была быстрее, что, если бы медленнее?

M.

Грехопадение Адама, польза идолопоклонства, польза эпикурейства и гоббсизма, спор о делимости материи и т.д. объясняются материальными субстанциями.

Протяжение – ощущение, следовательно, не вне ума.

M.

При имматериальной гипотезе стена белая, огонь горяч и т.д.

Первичные идеи доказаны как не существующие в материи; тем же manner, каким вторичные доказаны как не существующие в ней.

Демонстрации бесконечной делимости протяжения предполагают длину без ширины, или невидимую длину, что абсурдно.

Мир без мысли есть ни что, ни сколько, ни какое и тому подобное.

Удивительно созерцать Мир, опустошённый от всех разумов.

Ничто, собственно, кроме Личностей, то есть сознающих вещей, не существует. Все другие вещи – не столько существования, сколько способы существования личностей [198].

В. о душе, или, скорее, личности, не является ли она полностью известной?

Бесконечная делимость протяжения предполагает внешнее существование протяжения; но последнее ложно, следовательно, первое также.

В. Слепой, сделанный зрячим, узнал бы он движение при первом взгляде?

Движение, фигура и протяжение, воспринимаемые зрением,

[стр. 060]

отличны от тех идей, воспринимаемых осязанием, которые идут под тем же именем.

Диагональ несоизмерима со стороной. В. Как это может быть в моей доктрине?

В. Как примирить 2 сорта движения Ньютона с моей доктриной?

Границы поверхностей и линий не представимы сами по себе.

Слепой Молинеуса не узнал бы сферу или куб как тела или протяжённые при первом взгляде [199].

Протяжение настолько далеко от того, чтобы быть несовместимым с мыслью, что невозможно, чтобы оно существовало без мысли.

Само протяжение или что-либо протяжённое не может мыслить – они будучи лишь идеями или ощущениями, чью сущность мы полностью знаем.

Никакое протяжение, кроме поверхности, не воспринимаемо зрением.

Когда мы представляем 2 шара, например, движущихся в вакууме, это лишь представление человека, испытывающего эти ощущения.

Протяжению существовать в бессмысленной вещи [или, скорее, в вещи, лишённой восприятия – мысль, кажется, подразумевает действие] – противоречие.

В. Пропорционально ли видимое движение осязаемому движению?

В некоторых снах последовательность идей быстрее, чем в другое время.

Если кусок материи имеет протяжение, оно должно быть определено к конкретной величине и фигуре, но и т.д.

Ничто вне не соответствует нашим первичным идеям, кроме сил. Отсюда прямое и краткое доказательство активного могущественного Существа, отличного от нас, от которого мы зависим.

Название цветов фактически дано осязаемым качествам, по отношению к истории о немецком графе.

В. Как видимые и осязаемые качества получили одно и то же имя во всех языках?

В. Не может ли Бытие быть субстанцией души, или (иначе thus) не дополняет ли Бытие, добавленное к способностям, реальную сущность и адекватное определение души?

В. На предположении внешних тел, возможно ли для нас знать, что какое-либо тело абсолютно

[стр. 061]

в покое, поскольку, предполагая идеи гораздо медленнее, чем в настоящее время, тела, теперь по-видимому движущиеся, тогда были бы по-видимому в покое?

В. Что может быть подобно ощущению, кроме ощущения?

В. Видел ли когда-либо какой-либо человек какие-либо другие вещи, кроме своих собственных идей, чтобы он мог сравнивать их с этими и делать эти подобными им?

Век мухи, насколько мы знаем, может быть так же долог, как век человека [200].

Видимое расстояние разнородно от осязаемого расстояния, доказанное 3 несколькими способами: —

1-й. Если осязаемый дюйм равен или в каком-либо другом отношении видимому дюйму, отсюда будет следовать, что неравные равны, что абсурдно: ибо на каком расстоянии был бы помещён видимый дюйм, чтобы сделать его равным осязаемому дюйму?

2-й. Тот, кто сделан зрячим, но ещё не видел своих собственных конечностей или чего-либо, к чему прикасался, при виде длины в фут узнал бы, что это фут длины, если осязаемый фут и видимый фут были одной идеей – но это ложно, следовательно, и то.

3-й. Из проблемы Молинеуса, которая иначе ложно решена Локком и им [201].

Ничто, кроме идей, не воспринимаемо [202].

Человек не может сравнить 2 вещи вместе, не воспринимая их каждую. Следовательно, он не может сказать, что что-либо, что не является идеей, подобно или не подобно идее.

Тела и т.д. действительно существуют, даже когда не воспринимаются – они будучи силами в активном существе [203].

Последовательность – простая идея, [последовательность – абстрактная, то есть непостижимая идея,] говорит Локк [204].

Видимое протяжение [пропорционально осязаемому протяжению, также] увеличивается и уменьшается частями. Отсюда принимается за то же самое.

[стр. 062]

Если протяжение вне ума в телах. В. осязаемое или видимое, или оба?

Математические предложения о протяжении и движении истинны в двойном смысле.

Протяжение считается особенно инертным, потому что не сопровождается удовольствием и болью: отсюда мысль о существовании в материи; также потому, что оно представляется общим для 2 чувств, [также постоянное восприятие их].

Слепой при первом взгляде не мог бы сказать, как близко то, что он видит, к нему, ни даже находится ли оно вне его или в его глазу [205]. В. Не подумал ли бы он о последнем?

Слепой при первом взгляде не мог бы знать, что то, что он видит, протяжённо, пока он не увидел и не потрогал какую-либо одну и ту же вещь – не зная, как наименьшее осязаемое будет выглядеть в видении.

Памятка. Что однородные частицы вводятся, чтобы ответить на возражение о создании Богом солнца, растений и т.д. до животных.

В каждом теле две бесконечные серии протяжения – одна осязаемого, другая видимого.

Все вещи для слепого [человека] при первом взгляде видны в точке.

Незнание стекол заставляло людей думать, что протяжение находится в телах.

Однородные порции материи – полезно созерцать их.

Протяжение, если в материи, изменяет своё отношение с наименьшим видимым, которое, кажется, фиксировано.

В. является ли наименьшее видимое фиксированным?

Каждая частица материи, если протяжённая, должна быть бесконечно протяжённой или иметь бесконечную серию протяжения.

Если мир допущен состоять из Материи, ум придаёт ему красоту и пропорцию.

То, что я сказал, лишь доказывает, что нет пропорции во все времена и у всех людей между видимым и осязаемым дюймом.

Осязаемое и видимое протяжение разнородны, потому что они не имеют общей меры; также потому, что их простейшие составные части или элементы специфически различны, а именно: видимая точка и осязаемая точка. N. B. Первое, кажется, не является хорошей причиной.

[стр. 063]

Нематериальность решает сцепление тел, или, скорее, спор прекращается.

Наша идея, которую мы называем протяжением, никоим образом не способна к бесконечности, то есть ни бесконечно мала, ни велика.

Наибольшее возможное протяжение, видимое под углом, который будет меньше 180 градусов, ноги которого угла исходят из концов протяжения.

Допуская, что существуют протяжённые, твёрдые и т.д. субстанции вне ума, невозможно, чтобы ум знал или воспринимал их; ум, даже согласно материалистам, воспринимая лишь впечатления, сделанные на его мозг, или, скорее, идеи, сопровождающие эти впечатления [206].

Единство в абстракто вообще не делимо, оно будучи, как бы, точкой, или, по Барроу, ничто вообще; в конкрето не делимо до бесконечности, не будучи ни одной идеей, доказуемой до бесконечности.

Любой субъект может иметь из каждого сорта первичных качеств только одну частную [идею] сразу. Локк, кн. 2, гл. 4, разд. 1, 5, 6.

В. имеем ли мы ясные идеи больших чисел самих по себе, или лишь их отношений?

О твёрдости см. Локк, кн. 2, гл. 4, разд. 1, 5, 6. Если кто-нибудь спросит, что такое твёрдость, пусть он положит кремень между своими руками, и он узнает. Протяжение тела – это непрерывность твёрдого и т.д.; протяжение пространства – непрерывность нетвёрдого и т.д.

Почему я не могу сказать, что видимое протяжение – это непрерывность видимых точек, осязаемое протяжение – непрерывность осязаемых точек?

Памятка. Принять к сведению, что я не солидаризируюсь со скептиками, Фарделлой [207] и т.д. в том, что я заставляю тела существовать достоверно, в чём они сомневаются.

Я более достоверен существования и реальности тел, чем мистер Локк; поскольку он претендует лишь на то, что он называет чувственным знанием [208], тогда как я думаю, что имею доказательное

[стр. 064]

знание их существования – под ними подразумевая комбинации сил в неизвестном субстрате [209].

Наши идеи, которые мы называем фигурой и протяжением, – не образы фигуры и протяжения материи; эти (если такие есть) будучи бесконечно делимыми, те – нет.

Невозможно, чтобы материальный куб существовал, потому что рёбра куба будут казаться широкими для острого чувства.

Люди умирают или находятся в [состоянии] уничтожения часто в день.

Силы. В. больше или только одна?

Длины, абстрагированные от ширин, – дело ума. Таковые пересекаются в точке под всеми углами. Таким же образом цвет абстрагируется от протяжения.

Любое положение изменяет линию.

В. состоят ли идеи протяжения из других идей, например, идея фута состоит из общих идей дюйма?

Идея дюйма длины – не одна определённая идея. Отсюда исследуй причину, почему мы ошибаемся в суждении о протяжении с помощью зрения; для этой цели также уместно рассмотреть частые и внезапные изменения протяжения положением.

Нет установленных идей длины без наименьшего.

Материальная субстанция высмеяна Локком, кн. 2, гл. 13, разд. 19.

В моей доктрине все абсурдности от бесконечного пространства и т.д. прекращаются [210].

В. если бы (грубо говоря) вещи, которые мы видим, были все во все времена слишком малы, чтобы их можно было ощутить, смешали бы мы осязаемое и видимое протяжение и фигуру?

В. если бы последовательность идей в Вечном Уме, не кажется ли Богу день за 1000 лет, скорее чем 1000 лет за день?

Но только один цвет и его степени.

[стр. 065]

Исследование о большой ошибке в писателях по диоптрике в приписывании причины увеличения объектов микроскопами.

В. не дал ли бы слепорожденный [человек], сделанный зрячим, с первого раза названия расстояния любой идее, введённой зрением; поскольку он принимал бы расстояние, которое он воспринимал осязанием, за нечто существующее вне его ума, но он определённо думал бы, что ничто видимое не было вне его ума [211]?

Пространство без каких-либо тел, существующих в природе вещей, не было бы протяжённым, как не имеющее частей – поскольку части приписываются ему с отношением к телу; откуда также берётся понятие расстояния. Теперь без либо частей, либо расстояния, либо ума, как может быть Пространство или что-либо кроме одного однородного Ничто?

Две демонстрации, что слепой, сделанный зрячим, не принял бы все вещи, которые он видит, за находящиеся вне его ума или не в точке – одна из микроскопических глаз, другая из невосприятия расстояния, то есть радиуса зрительной сферы.

Деревья в парке, то есть буду ли я или нет, буду ли я воображать что-либо о них или нет. Пусть я только пойду туда и открою мои глаза днём, и я не смогу избежать их видения.

Под протяжением слепой [человек] подразумевал бы либо восприятие, вызванное в его осязании чем-то, что он называет протяжённым, либо же силу вызывать это восприятие; какая сила находится вне, в вещи, называемой протяжённой. Теперь он не мог бы знать либо из этих, чтобы быть в видимых вещах, пока он не попробовал.

Геометрия, кажется, имеет своим объектом осязаемое протяжение, фигуры и движение – а не видимое [212].

Человек скажет, что тело будет казаться таким же большим, как и прежде, хотя видимая идея, которую оно даёт, меньше, чем она была; следовательно, величина или осязаемое протяжение тела отличны от видимого протяжения.

Протяжение или пространство – не простая идея – длина, ширина и твёрдость будучи тремя различными идеями.

[стр. 066]

Глубина или твёрдость теперь воспринимаются зрением [213].

Странное бессилие людей. Человек без Бога более несчастен, чем камень или дерево; он имея лишь силу быть несчастным своими невыполненными желаниями, эти не имея никакой силы вообще [214].

Длина, воспринимаемая слухом – длина и ширина зрением – длина, ширина и глубина осязанием.

То, что воздействует на нас, должно быть мыслящей вещью, ибо то, что не мыслит, не может существовать.

Число не в телах, оно будучи созданием ума, зависящим полностью от его рассмотрения и будучи больше или меньше, как угодно уму [215].

Памятка. В. одинаково ли протяжение является ощущением с цветом? Толпа не использует слово «протяжение». Это абстрактный термин школ.

Круглая фигура – восприятие или ощущение в уме, но в теле – сила. Л[окк], кн. 2, гл. 8, разд. 8.

Памятка. Отметьте хорошо последнюю часть последнего цитируемого раздела.

Твёрдые тела или любые другие осязаемые вещи не видятся иначе, чем цвета, ощущаемые немецким графом.

«Из» и «вещь» – причины ошибки.

Видимая точка того, у кого микроскопические глаза, не будет больше или меньше моей.

В. не предполагают ли предложения и даже аксиомы геометрии многие из них существование линий и т.д. вне ума?

Является ли движение мерой длительности? Локк, кн. 2, гл. 14, разд. 19.

Линии и точки, представляемые как границы, – разные идеи от тех, что представляются абсолютно.

Каждое положение изменяет линию.

Слепой с первого раза не принял бы цвета за находящиеся вне его ума; но цвета, казалось бы, находятся в том же месте с окрашенным протяжением: следовательно, протяжение не казалось бы находящимся вне ума.

[стр. 067]

Все видимые концентрические круги, где глаз является центром, абсолютно равны.

Бесконечное число – почему абсурдно – не правильно решено Локком [216].

В. как возможно, что мы видим плоскости или прямые линии?

В. почему луна кажется больше на горизонте [217]?

В. почему мы видим вещи прямыми, когда они нарисованы перевёрнутыми [218]?

Вопрос, поставленный мистером Дирингом о воре и рае.

Материя, хотя допущена к существованию, может быть не больше булавочной головки.

Движение пропорционально пространству, описанному в данное время.

Скорость не пропорциональна пространству, описанному в данное время.

Никакой активной силы, кроме Воли: следовательно, Материя, если она существует, не воздействует на нас [219].

Величина, когда просто принимается за отношение частей вне частей, или, скорее, за сосуществование и последовательность, без рассмотрения сосуществующих и следующих частей, бесконечно, или, скорее, неопределённо, или, возможно, вообще не делима, потому что она сама бесконечна или неопределенна. Но определённые, определённые величины, то есть линии или поверхности, состоящие из точек, с помощью которых (вместе с расстоянием и положением) они определены, разрешимы в эти точки.

Опять. Величина, принимаемая за сосуществование и последовательность, не делима вообще, но есть одна простая идея.

Простые идеи не включают частей или отношений – едва отделённые и рассматриваемые сами по себе – ни ещё правильно выделенные каким-либо автором. Пример во власти, красном, протяжении и т.д.

Пространство не представимо никакой идеей, полученной от зрения – не представимо без движущегося тела. Не даже тогда необходимо существующее (я говорю о бесконечном пространстве) – ибо то, что тело прошло, может быть представлено уничтоженным.

[стр. 068]

В. Что мы можем видеть, кроме цветов? что мы можем чувствовать, кроме твёрдого, мягкого, холодного, тёплого, удовольствия, боли?

В. Почему вкус и обоняние не ощущают протяжения?

В. Почему осязаемое и видимое протяжение не считаются разнородными протяжениями, так же как вкусовые и обонятельные восприятия считаются разнородными восприятиями? или, по крайней мере, почему не такими же разнородными, как синий и красный?

Луна, когда горизонтальна, не кажется больше в отношении видимого протяжения, чем в другое время; следовательно, трудности и споры о вещах, видимых под равными углами и т.д., прекращаются.

Все потенции одинаково безразличны.

A. B. Что он подразумевает под своей потенцией? Это воля, желание, личность, или всё, или ни то, ни другое, или иногда одно, иногда другое?

Никакой деятель не может быть представлен безразличным в отношении боли или удовольствия.

Мы, собственно говоря, в строгом философском смысле, не делаем объекты более или менее приятными; но законы природы делают это.

Конечный разум мог бы предвидеть 4 тысячи лет назад место и обстоятельства, даже самые мельчайшие и тривиальные, моего настоящего существования. Это истинно при предположении, что беспокойство определяет волю.

Доктрины свободы, предведения и т.д. объяснены бильярдными шарами.

Какое суждение составил бы он о верхнем и нижнем, кто всегда видел через обращающее стекло?

Все линии, стягивающие один и тот же оптический угол, congruent (как очевидно из легкого эксперимента); следовательно, они равны.

Мы не имеем чистых простых идей синего, красного или любого другого цвета (кроме, возможно, чёрного), потому что все тела отражают разнородный свет.

В. верно ли это в отношении звуков (и других ощущений), существуя, возможно, лучи воздуха, которые будут проявлять только один определённый звук, как лучи света один определённый цвет.

Цвета не определимы, не потому, что они чистые несмешанные мысли, а потому, что мы не можем легко различить и отделить мысли, которые они включают, или потому, что нам не хватает имён для их составных идей.

[стр. 069]

Под Душой подразумевается лишь сложная идея, составленная из существования, желания и восприятия в широком смысле. Следовательно, она известна и может быть определена.

Мы не можем возможно представить никакую активную силу, кроме Воли.

В моральных вопросах люди думают (это правда), что они свободны; но эта свобода – это лишь свобода делать, как им угодно; какая свобода является следствием Воли, относящейся лишь к оперативным способностям [220].

Люди приписывают свои действия себе, потому что они их желали, и это не из невежества, но тогда как они имеют последствия их, будь они хорошими или плохими.

Это не доказывает, что люди безразличны в отношении желания.

Если что-либо подразумевается под потенцией A. B., это должно быть желание; но я обращаюсь к любому человеку, является ли его желание безразличным, или (чтобы говорить более по делу) является ли он сам безразличным в отношении того, что он желает, до того как он пожелал это; ибо что касается самого желания, или способности желания, то оно безразлично, как и все другие способности.

Действия, ведущие в рай, в моей власти, если я их пожелаю: следовательно, я пожелаю их.

В. относительно процесса Воли в бесконечность.

В этом математика имеет преимущество перед метафизикой и моралью. Их определения, будучи о словах, ещё не известных учащемуся, не оспариваются; но слова в метафизике и морали, будучи в основном известны всем, их определения могут случайно быть оспорены.

Короткий сухой способ в математике не годится в метафизике и этике: ибо о математических предложениях у людей нет предрассудков, нет предвзятых мнений, с которыми нужно столкнуться; они ещё не думали о таких предметах. Не так в других двух упомянутых науках. Человек должен [там] не только демонстрировать истину, он должен также защищать её против сомнений и установленных мнений, которые противоречат ей. Короче, сухой, жёсткий, строгий способ недостаточен. Он должен быть более пространным и обильным, иначе его доказательство, хотя бы никогда не было так точно, не будет принято большинством.

[стр. 070]

Протяжение, кажется, состоит в разнообразии однородных мыслей, сосуществующих без смешения.

Или, скорее, видимое протяжение, кажется, есть сосуществование цвета в уме.