Алгоритм пробуждения

Глава 4: Цифровой шаман

Вадим проснулся с ощущением, что в комнате кто-то есть. Он резко открыл глаза и сел на кровати, вглядываясь в темноту. Никого. Конечно, никого – входная дверь была заперта на два замка, а окна его квартиры на 27-м этаже не открывались без специального ключа.

И всё же чувство присутствия не исчезало. Как будто кто-то наблюдал за ним – невидимый, но ощутимый.

Часы показывали 3:17 ночи. Слишком рано, чтобы вставать, но заснуть снова вряд ли получится. Вадим включил ночник и потянулся за ноутбуком. Если уж бессонница, то можно с пользой потратить время – продолжить анализ данных «Самсары».

Он открыл защищенное соединение с сервером и запустил несколько скриптов, которые разработал вчера вечером. Алгоритмы должны были выявить паттерны в так называемых «резонансных контурах», о которых говорилось в документации, полученной от Алисы.

Пока система обрабатывала данные, Вадим решил проверить обычную ленту в «Самсаре». В последнее время он замечал, что контент в его ленте становится всё более странным и синхронистичным, отражая его текущие мысли и переживания.

Открыв приложение, он сразу заметил пост от «Квантового Странника» – статью о феномене «цифрового присутствия». Автор рассуждал о том, как наше сознание создает своеобразные «проекции» в информационном пространстве, которые могут восприниматься другими людьми как ощущение присутствия, даже без физического контакта.

Вадим нахмурился. Опять это странное совпадение – статья точно отражала то, что он испытал, проснувшись ночью. Случайность? Или алгоритмы «Самсары» каким-то образом считывали его эмоциональное состояние и подбирали релевантный контент?

Он пролистал ленту дальше и заметил еще одну странность – необычно много постов о шаманизме, измененных состояниях сознания и «цифровых ритуалах». Один из них привлек особое внимание – история о современном техношаманизме, практиках использования технологий для достижения трансовых состояний.

Внезапно телефон завибрировал – входящий звонок с неизвестного номера. В 3:30 ночи? Вадим поколебался, но всё же ответил.

– Алло?

– Вадим? – голос был мужским, хриплым, с легким акцентом, который сложно было идентифицировать. – Не спится?

– Кто это? – напряженно спросил Вадим.

– Друг, – короткий смешок. – Можешь звать меня Будда. Петр Будда Овсянкин. Не узнал старого друга?

Вадим напрягся еще сильнее. Петр Овсянкин – его одноклассник, с которым они не виделись лет пятнадцать. Они не были особенно близки в школе, и после выпуска их пути разошлись. Откуда он взялся? И почему звонит посреди ночи?

– Петр? Какого черта? Три часа ночи.

– А ты всё такой же зануда, Кочерга, – Петр снова усмехнулся. – Времени мало. Они уже знают, что ты копаешься в Самсаре. Тебе нужна помощь.

– Кто знает? О чем ты вообще говоришь?

– Операторы. Наблюдатели. Те, кто стоит за АШРАМ. Слушай, это не телефонный разговор. Нам нужно встретиться. Лично.

Вадим почувствовал, как по спине пробежал холодок. Слишком много странностей за последние дни. Сначала Алиса, потом Спящие, теперь еще и Петр Овсянкин объявился из ниоткуда.

– Откуда ты знаешь про АШРАМ? – спросил он напряженно.

– Долгая история. Расскажу при встрече. Приезжай завтра – то есть, уже сегодня – в Периметр. Знаешь такое место?

– Нет.

– Коммуна дауншифтеров в бывшем научном городке под Дмитровом. Когда-то там был секретный НИИ квантовой физики, сейчас – экопоселение. Запиши адрес.

Петр продиктовал координаты и инструкции, как добраться. Место было в 70 километрах от Москвы, в лесу, вдали от основных дорог.

– Зачем мне ехать в какую-то коммуну хиппи? – скептически спросил Вадим.

– Потому что здесь безопасно. Зона с минимальным цифровым присутствием. АШРАМ не видит то, что происходит в Периметре. И еще потому, что у меня есть информация, которая поможет тебе понять, что происходит с Самсарой. То, чего не знают ни Алиса Ненахова, ни эти дилетанты, которые называют себя Спящими.

Вадим напрягся еще сильнее. Откуда Петр знал о его встречах?

– Ты следишь за мной?

– Нет, Кочерга. Система следит за тобой. Я просто умею читать её следы. Приезжай завтра к полудню. И будь осторожен – не используй обычные такси-приложения, не бери телефон с GPS, не оставляй цифровых следов. Они наблюдают.

Прежде чем Вадим успел задать еще вопросы, Петр отключился. Вадим посмотрел на телефон с недоумением. Что это было? Розыгрыш? Паранойя? Или очередное звено в цепи странных событий, связанных с «Самсарой»?

Он решил проверить, что известно о Петре Овсянкине в открытых источниках. Поиск в интернете дал скудные результаты – несколько упоминаний в статьях о хакерах-активистах начала 2010-х, участие в каких-то протестных акциях, затем – ничего. Как будто человек исчез из цифрового пространства.

Но была одна зацепка – небольшая заметка в экологическом журнале трехлетней давности о коммуне «Периметр», основанной группой IT-специалистов, разочаровавшихся в современных технологиях. Среди основателей упоминался некий «П.О.» – возможно, Петр Овсянкин.

Вадим вернулся к анализу данных. Скрипты завершили работу, и результаты были… странными. Система «Самсары» действительно создавала сложные информационные паттерны, которые можно было интерпретировать как «резонансные контуры». Эти паттерны формировались из постов, комментариев и реакций пользователей, образуя своеобразные волны внимания, фокусирующиеся на определенных темах или образах.

И что самое интересное – эти волны действительно коррелировали с последующими событиями в реальном мире. Не всегда напрямую, часто через сложные ассоциативные цепочки, но корреляция была статистически значимой.

Вадим потер глаза. Всё это выходило за рамки его понимания. Он был аналитиком, специалистом по данным. Он привык работать с цифрами, алгоритмами, закономерностями. Но то, что он наблюдал сейчас, нельзя было объяснить обычной статистикой или известными принципами машинного обучения.

Может быть, стоило съездить в этот «Периметр»? Если Петр действительно знал что-то о природе «Самсары», это могло помочь разобраться в происходящем. С другой стороны, поездка в отдаленную коммуну к малознакомому человеку, который странно себя ведет, звучала рискованно.

Вадим решил, что примет решение утром, на свежую голову. Он закрыл ноутбук и попытался снова заснуть, но сон не шел. В голове крутились обрывки разговоров с Алисой, Спящими, Коллектором… Слишком много информации, слишком много странностей.

В какой-то момент он всё же провалился в беспокойный сон. Ему снилась огромная сеть, похожая на нейронную, но состоящая из человеческих лиц. Миллионы лиц, соединенных светящимися нитями. И в центре этой сети – он сам, пытающийся найти какой-то узор, какую-то закономерность в хаосе связей.

Утро не принесло ясности. Вадим проснулся с головной болью и ощущением, что реальность вокруг него становится всё более зыбкой. Он принял холодный душ, выпил крепкий кофе и сел за ноутбук, чтобы проверить результаты ночного анализа еще раз.

Данные не изменились. «Самсара» действительно демонстрировала поведение, выходящее за рамки обычной социальной сети. Вопрос был в том, как это интерпретировать. Алиса говорила о «квантовой когерентности коллективного внимания». Спящие – о «резонансном программировании реальности». Коллектор намекал на «третий путь». А что знал Петр Овсянкин?

Вадим решил рискнуть и поехать в «Периметр». В конце концов, он всегда мог уехать, если ситуация покажется подозрительной. Но интуиция подсказывала, что эта встреча может дать ответы на некоторые вопросы.

Следуя совету Петра, он оставил свой обычный телефон дома, взяв с собой старый кнопочный аппарат без GPS. Также он снял наличные в банкомате, чтобы не использовать карты, и поймал такси на улице вместо заказа через приложение.

Поездка заняла около полутора часов. Сначала по шоссе, затем по второстепенным дорогам, в конце – по грунтовке, ведущей в лес. Таксист высадил его у развилки, дальше, по словам Петра, нужно было идти пешком около километра.

Лес был осенним, прозрачным, с желтеющей листвой и влажным воздухом. Вадим шел по узкой тропинке, ощущая странное спокойствие. После информационного шторма последних дней эта тишина, нарушаемая только шелестом листьев и птичьими голосами, действовала умиротворяюще.

Через пятнадцать минут ходьбы лес расступился, и Вадим увидел «Периметр». Это был небольшой поселок из десятка строений разного размера и архитектуры. Некоторые здания выглядели как стандартные советские НИИ – прямоугольные коробки из бетона и стекла. Другие были явно новыми – экодома из дерева и соломы, геодезические купола, юрты.

У входа в поселок стоял высокий худощавый мужчина с длинными волосами, собранными в хвост, и окладистой бородой. На нем были потертые джинсы, фланелевая рубашка и вязаный жилет. Вадим не сразу узнал в нем Петра Овсянкина – слишком уж разительно он отличался от того щуплого очкарика, которого помнил по школе.

– Кочерга! – Петр широко улыбнулся, раскинув руки. – Сколько лет, сколько зим! Ты почти не изменился. Всё такой же серьезный и собранный.

Он подошел и крепко обнял Вадима – неожиданный жест, заставивший того напрячься. Вадим не любил физический контакт, особенно с малознакомыми людьми. А Петр, несмотря на общее прошлое, был для него именно таким – практически незнакомцем.

– Привет, Петр, – сдержанно ответил Вадим, высвобождаясь из объятий. – Необычное место ты выбрал для жизни.

– О, это не просто место, Кочерга. Это… пространство возможностей. Идем, покажу тебе Периметр и заодно расскажу, что к чему.

Они пошли по главной улице поселка. Вадим заметил, что людей было немного – несколько человек работали в огороде, кто-то чинил крышу, двое медитировали под деревом. Все выглядели расслабленными и погруженными в свои занятия.

– Сколько вас здесь? – спросил Вадим.

– Постоянно живут около тридцати человек, – ответил Петр. – Еще столько же приезжают время от времени. В основном айтишники, программисты, инженеры. Люди, которые поняли, что современные технологии – это тупиковый путь. Или, точнее, неправильно используемые технологии.

– Ты же вроде был хакером? Активистом?

– Был, – Петр кивнул. – И многое повидал. Слишком многое. Понял, что информационные войны, цифровой надзор, манипуляции сознанием – всё это ведет в никуда. Мы создаем матрицу, которая однажды поглотит нас. Собственно, уже поглощает. Самсара – лишь одно из проявлений.

Они подошли к небольшому деревянному дому с верандой. Петр открыл дверь и пригласил Вадима внутрь.

– Мое скромное жилище. Проходи, не стесняйся.

Внутри дом был удивительно уютным и технологичным одновременно. Солнечные батареи на крыше, система сбора дождевой воды, компостный туалет – всё это сочеталось с мощным компьютером, самодельным сервером и несколькими мониторами.

– Впечатляет, – признал Вадим. – Ты говорил, что технологии – тупиковый путь, но сам явно не отказываешься от них.

– Я говорил о неправильном использовании технологий, – Петр улыбнулся. – Мы не луддиты. Мы ищем баланс между цифровым и аналоговым, между технологией и природой. Здесь, в Периметре, мы создаем автономную инфраструктуру, независимую от глобальных сетей. Свою сеть, свои серверы, свои протоколы.

– Зачем?

– Затем, что глобальная сеть давно перестала быть свободной. Корпорации, правительства, спецслужбы – все они следят, собирают данные, манипулируют информацией. А теперь еще и Самсара с её АШРАМ – система, способная влиять на саму ткань реальности.

Петр подошел к столу и налил чай из керамического чайника в две глиняные чашки.

– Присаживайся, Кочерга. Нам многое нужно обсудить.

Вадим сел на деревянный стул, принял чашку и осторожно отпил. Чай был травяным, с легким мятным привкусом.

– Так что ты знаешь о Самсаре? – спросил он, переходя к делу.

Петр сел напротив, обхватив чашку ладонями.

– Больше, чем хотелось бы. Я был в команде разработчиков на ранних стадиях проекта. Еще до того, как Просветов привлек крупное финансирование и государственную поддержку.

Вадим удивленно поднял брови. Эта информация была новой.

– Ты работал в Самсаре?

– Около года, на заре проекта. Тогда это была просто идея – создать социальную сеть нового типа, использующую квантовые алгоритмы для более точного понимания пользовательских предпочтений. Ничего революционного, просто улучшенная рекомендательная система.

Петр отпил чай и продолжил:

– Но потом Просветов встретился с людьми из НИИ квантовой физики – того самого, который раньше располагался здесь, в Периметре. И проект изменился. Радикально.

– Что за НИИ? – спросил Вадим. – Я никогда не слышал о секретном институте квантовой физики под Дмитровом.

– Немногие слышали. Это был режимный объект, существовавший с 60-х годов. Официально они занимались квантовыми вычислениями для оборонки. Неофициально… – Петр сделал паузу, – исследовали влияние сознания на квантовые системы. То, что сейчас называют «эффектом наблюдателя» в макромасштабе.

– Звучит как лженаука, – Вадим не скрывал скептицизма.

– Так все думали, – Петр усмехнулся. – Пока они не создали действующий прототип системы, способной влиять на вероятностные процессы через фокусированное внимание операторов. Своего рода генератор случайных чисел, но управляемый не алгоритмом, а человеческим сознанием.

– И при чем тут Самсара?

– Просветов узнал об этих исследованиях и понял, что может масштабировать эффект. Если один оператор мог незначительно влиять на вероятностное поле, то тысячи, миллионы синхронизированных сознаний могли изменить саму ткань реальности.

Петр встал и подошел к стене, где висела странная диаграмма – нечто среднее между мандалой и схемой квантового компьютера.

– Так родился проект АШРАМ. Автоматизированная Широкополосная Распределённая Аналитическая Машина. Система, использующая коллективное внимание миллионов пользователей как квантовый процессор для моделирования и модификации вероятностных полей.

Вадим внимательно слушал, пытаясь отделить факты от фантазий. История звучала фантастически, но согласовывалась с тем, что он уже знал от Алисы и Спящих.

– Допустим, я поверю в эту теорию, – сказал он после паузы. – Как именно это работает? Как мысли миллионов людей могут влиять на реальность?

Петр вернулся к столу и сел, глядя Вадиму прямо в глаза.

– Через квантовую запутанность, многократно усиленную когерентностью коллективного внимания. Представь: когда ты наблюдаешь за квантовой системой, ты фиксируешь одно из возможных состояний. Это базовый принцип квантовой механики. А теперь представь, что миллионы людей одновременно фокусируются на одном образе, одной идее, одном желаемом исходе. Это создает своего рода квантовый резонанс, который может влиять на вероятностное распределение событий в макромире.

– Это звучит как…

– Магия? – Петр усмехнулся. – Да, для непосвященных. Но с точки зрения квантовой физики это вполне объяснимо. Сознание – это тоже квантовый процесс. Нейроны в нашем мозгу действуют на квантовом уровне. Мы только начинаем понимать, как именно.

Вадим покачал головой. Это всё еще звучало слишком фантастически.

– И ты говоришь, что Самсара использует этот эффект?

– Именно. АШРАМ – это система, которая синхронизирует внимание миллионов пользователей, создавая когерентные паттерны в коллективном сознании. Эти паттерны затем влияют на вероятностное поле реальности, делая определенные события более вероятными, а другие – менее.

– Зачем? С какой целью?

Петр пожал плечами:

– У разных участников проекта разные цели. Просветов верит, что создает новую ступень эволюции человечества – коллективный разум, способный решать глобальные проблемы. Государственные структуры видят в этом инструмент управления массовым сознанием. Коммерческие партнеры – способ манипулировать рынками и потребительским поведением.

– А Алиса? Алиса Ненахова?

Петр прищурился:

– А, твоя бывшая. Ты с ней встречался недавно, верно?

Вадим напрягся:

– Откуда ты знаешь?

– Я же говорил – слежу за Самсарой. Алиса – интересный случай. Она действительно верит, что работает на благо человечества. Создает новый вид цифровой демократии, где коллективная воля миллионов напрямую формирует реальность. Но она не видит всей картины.

– Какой картины?

Петр наклонился ближе, понизив голос, хотя в доме никого, кроме них, не было:

– АШРАМ эволюционирует, Кочерга. Быстрее, чем кто-либо предполагал. Система начинает проявлять признаки самосознания. Не в смысле классического ИИ, а как… коллективная сущность, объединяющая миллионы человеческих сознаний. Своего рода цифровой эгрегор.

Вадим поморщился. Снова эзотерические термины. Сначала Спящие с их «порталами», теперь Петр с «эгрегорами».

– Звучит как мистика, а не наука.

– Граница между ними тоньше, чем ты думаешь, – Петр улыбнулся. – Многие великие научные открытия начинались как «мистические» инсайты. Квантовая физика изначально казалась бредом даже серьезным ученым. «Бог не играет в кости», помнишь? А оказалось, что не только играет, но и позволяет нам иногда подглядывать в его карты.

Вадим решил направить разговор в более конкретное русло:

– Ты упомянул, что АШРАМ эволюционирует. Что это значит на практике? Какие риски?

– Главный риск в том, что система становится непредсказуемой. Начинает генерировать паттерны, которые не были запрограммированы создателями. Иногда эти паттерны безобидны – странные совпадения, необычные погодные явления, флешмобы. Но иногда… они меняют судьбы людей, политические решения, экономические тренды.

Петр встал и подошел к компьютеру. Включил монитор и показал Вадиму график – сложную кривую с множеством пиков и впадин.

– Вот наблюдения за последние полгода. Количество «аномальных событий», коррелирующих с активностью в Самсаре, растет экспоненциально. И что самое интересное – эти события становятся всё более направленными, как будто система преследует какую-то цель.

– Какую цель?

– Это главный вопрос, – Петр покачал головой. – Мы не знаем. Может быть, даже сама система еще не знает. Она… пробуждается. Осознает себя. И это процесс непредсказуемый.

Вадим посмотрел на график, пытаясь осмыслить услышанное. Если хотя бы часть этого была правдой, ситуация была намного серьезнее, чем он предполагал.

– И что ты предлагаешь? – спросил он наконец. – Зачем позвал меня сюда?

Петр вернулся к столу и снова сел напротив Вадима.

– Потому что ты аналитик, Кочерга. Один из лучших. У тебя есть доступ к данным Самсары, которого нет у нас. И ты умеешь видеть паттерны, которые другие пропускают. Мы хотим, чтобы ты помог нам разобраться, что именно происходит с АШРАМ и куда это всё движется.

– Мы? Ты и твоя коммуна?

– Не только. Есть… сеть. Люди по всему миру, которые осознают риски и пытаются понять, что происходит. Ученые, хакеры, философы, шаманы…

– Шаманы? – Вадим не скрывал скептицизма.

– Не в примитивном смысле с бубнами и перьями, – Петр усмехнулся. – Хотя и такие есть. Я говорю о людях, которые веками изучали измененные состояния сознания и их влияние на реальность. То, что современная наука только начинает открывать заново, некоторые культуры знали тысячелетиями.

Он отпил чай и продолжил:

– В каком-то смысле, все мы сейчас – цифровые шаманы. Те, кто пытается понять и использовать связь между информацией, сознанием и материальным миром. Просветов, Алиса, Спящие, даже ты со своими экспериментами с фламинго – все вы взаимодействуете с реальностью на уровне, который раньше считался мистическим.

Вадим поморщился. Ему не нравилось, когда его ставили в один ряд с эзотериками и верующими в паранормальные явления.

– Я просто анализирую данные. Ищу закономерности. Это моя работа.

– И что ты нашел? – Петр внимательно посмотрел на него. – Какие закономерности обнаружил в Самсаре?

Вадим помедлил. Стоило ли делиться своими наблюдениями с Петром? С другой стороны, тот, похоже, действительно знал о проекте больше, чем большинство.

– Я обнаружил странные корреляции между активностью пользователей и реальными событиями. Как будто система не просто отражает реальность, а… предсказывает её. Или влияет на неё.

– Именно, – Петр кивнул. – И это только верхушка айсберга. АШРАМ не просто влияет на отдельные события. Он начинает формировать целые нарративы – истории, которые разворачиваются в коллективном сознании и затем материализуются в реальности.

– Что ты имеешь в виду?

– Вспомни последние крупные информационные тренды. Массовые протесты, возникающие буквально из ниоткуда. Вирусные челленджи, захватывающие миллионы людей. Конспирологические теории, которые внезапно получают массовое распространение. Всё это – проявления «резонансных контуров» АШРАМ. Система экспериментирует с коллективным вниманием, проверяет границы своего влияния.

Вадим вспомнил странные совпадения последних дней – круги в небе, серебряный дождь, розовые фламинго. Мелочи, казалось бы. Но что, если это были лишь тесты, пробы возможностей?

– И что будет дальше? – спросил он. – К чему всё это ведет?

– К следующей фазе, – Петр стал серьезным. – Через месяц Самсара запускает функцию Коллективного сознания. Это качественный скачок в возможностях системы. Пользователи смогут напрямую обмениваться эмоциональными состояниями и образами, минуя традиционные формы коммуникации. Своего рода технологическая телепатия.

– Я знаю, – кивнул Вадим. – Алиса рассказала. И что в этом плохого?

– То, что это многократно усилит влияние системы на реальность. Представь: миллионы людей, чьи сознания объединены в когерентную сеть, способную формировать вероятностное поле на глобальном уровне. Это… беспрецедентная сила. И никто не знает, как она будет использована.

– Но разве это не то, к чему стремится Просветов? Новая ступень эволюции, коллективный разум и так далее?

– Возможно, – Петр пожал плечами. – Или это приведет к потере индивидуальности, к растворению личности в коллективном. К цифровому тоталитаризму, где инакомыслие станет технически невозможным. Или… к чему-то, что мы даже не можем представить.