Анатомия звездолёта

– В пределах нормы, – ответила Волкова, получая свою чашку крепкого черного кофе. – Хотя было несколько жалоб на необычные сновидения.

– Мы как раз это обсуждали, – сказал Леви. – Интересно, что многие видели схожие образы.

Капитан слегка нахмурилась.

– Доктор, я хочу, чтобы вы проверили, нет ли в системе вентиляции каких-либо аномалий. Возможно, проблема в составе воздуха.

– Уже проверил, – ответил Леви. – Всё в норме. Но я проведу дополнительные тесты.

Волкова повернулась к Дмитрию.

– Северин, как продвигается анализ образцов тканей?

– Я как раз собирался заняться этим после завтрака, – ответил он. – Вчерашний варп-прыжок мог оказать влияние на органические компоненты.

– Держите меня в курсе, – кивнула капитан. – Особенно меня интересуют изменения, которые могут повлиять на функциональность корабля.

– Разумеется, капитан.

Волкова взяла свой кофе и направилась к другому столу, где сидел Комаров с несколькими техническими специалистами. Как только она отошла, Софья наклонилась ближе к Дмитрию.

– Она беспокоится больше, чем показывает, – прошептала навигатор. – Вчера, после варп-прыжка, она провела три часа, проверяя все системы лично.

– Это ее работа – беспокоиться о корабле и экипаже, – заметил Леви.

– Да, но не так, – настаивала Софья. – Она как будто… не доверяет кораблю.

– Может быть, она просто не доверяет изменениям в органических системах, о которых мы докладывали, – предположил Дмитрий.

– Возможно, – кивнула Софья. – В любом случае, нам стоит быть внимательнее.

Закончив завтрак, Дмитрий отправился в свою лабораторию. По пути он заметил, что коридор, ведущий к научному отсеку, выглядит иначе. Органические стены приобрели легкий голубоватый оттенок, которого раньше не было. Текстура живой ткани также изменилась, став более рельефной.

В лаборатории его уже ждала Ксения Лун, склонившаяся над микроскопом.

– Доброе утро, – поприветствовала она его, не отрываясь от окуляра. – Ты должен это увидеть.

– Что именно?

– Образцы, которые мы взяли вчера перед варп-прыжком. Они… эволюционировали.

Дмитрий быстро подошел к ней и взглянул на экран, подключенный к микроскопу. То, что он увидел, заставило его задержать дыхание. Клетки органической ткани корабля разительно изменились. Они сформировали новые структуры, напоминающие нейронные сети.

– Это невозможно, – пробормотал он. – Такие изменения не могли произойти за одну ночь.

– И тем не менее они произошли, – Ксения выпрямилась и посмотрела на него. – Дмитрий, эти ткани не просто адаптируются – они эволюционируют с невероятной скоростью.

– Мы должны взять новые образцы, – сказал он, уже доставая пробоотборник. – Из разных частей корабля. Нужно понять масштаб изменений.

Следующие несколько часов они методично собирали и анализировали образцы органических тканей из различных секторов «Эмбриона». Результаты были поразительными – изменения происходили по всему кораблю, но с разной интенсивностью. Наиболее выраженная трансформация наблюдалась в тканях вокруг центрального ядра и навигационного отсека.

– Смотри, – Ксения указала на трехмерную модель корабля, где красным были отмечены области с наибольшими изменениями. – Похоже на формирование нервной системы. Как будто корабль развивает некий аналог мозга и периферических нервов.

Дмитрий задумчиво изучал модель.

– А вот это интересно, – он указал на скопление красных точек вокруг жилых отсеков. – Ткани активнее всего меняются там, где постоянно находятся люди.

– Ты думаешь, это реакция на человеческое присутствие? – спросила Ксения.

– Или на человеческую активность, – кивнул Дмитрий. – Возможно, корабль… учится от нас.

Ксения на мгновение замолчала, а затем произнесла то, о чем оба думали:

– Дмитрий, что если твоя теория симбиотического сознания реализуется прямо сейчас? Что если «Эмбрион» развивает собственное сознание, используя нас как катализатор?

Северин почувствовал, как по спине пробежал холодок. Его теория предполагала, что достаточно сложные биоорганические системы, находящиеся в постоянном взаимодействии с разумными существами, могут сформировать примитивное коллективное сознание. Но он никогда не предполагал, что это может произойти так быстро.

– Нам нужно больше данных, – сказал он, стараясь сохранять научную объективность. – Особенно меня интересует связь между вчерашней радиационной аномалией, варп-прыжком и этими изменениями.

– И коллективными сновидениями, – добавила Ксения. – Я тоже видела сон о космических существах. И судя по разговорам в столовой, не только я.

Дмитрий удивленно посмотрел на нее.

– Ты тоже? И какими они были, эти существа?

– Огромными, прекрасными и… древними, – ответила Ксения, ее глаза словно затуманились от воспоминания. – Они общались между собой светом и прикосновениями. И в конце сна одно из них коснулось меня, и я почувствовала… связь. Как будто оно пыталось что-то передать.

Дмитрий почувствовал, как его сердце забилось чаще. Это было слишком похоже на его собственный сон, чтобы быть совпадением.

– Мы должны рассказать капитану, – сказал он. – Эти совпадения не могут быть случайными.

– Ты уверен? – Ксения выглядела обеспокоенной. – Ты же знаешь, как Волкова относится к «спекуляциям». А у нас пока только теории и странные сны.

– У нас есть измененные ткани корабля, – напомнил Дмитрий. – Это объективный факт. И если корабль действительно эволюционирует в нечто новое, капитан должна знать.

Ксения неохотно кивнула.

– Хорошо. Но давай сначала подготовим полный отчет с анализом всех образцов. Чем больше у нас будет конкретных данных, тем лучше.

Их работу прервал сигнал общекорабельной связи.

– Внимание экипажу, – голос капитана Волковой звучал спокойно и уверенно. – Наши сенсоры обнаружили необычный космический объект по курсу следования. Мы изменяем траекторию для более детального исследования. Всем оставаться на своих местах и быть готовыми к маневру через 30 минут. Научному отделу подготовиться к сбору данных.

Дмитрий и Ксения переглянулись.

– Объект? – удивленно произнесла Ксения. – Мы не должны были встретить ничего существенного в этом секторе.

– Если только это не связано с радиационной аномалией, которую мы прошли, – заметил Дмитрий.

Они быстро подготовили лабораторию для новых исследований и затем направились в обсервационный отсек, который находился в верхней части «Эмбриона». Этот полусферический зал с прозрачным куполом позволял наблюдать за космосом невооруженным глазом, а также содержал мощные телескопические системы.

Когда они прибыли, там уже собрались капитан Волкова, Комаров, Софья Ким и несколько других членов экипажа. Все смотрели на главный экран, где отображались данные дальних сенсоров.

– Что это? – спросил Дмитрий, приближаясь к группе.

Волкова указала на размытое изображение на экране.

– Мы пока не уверены. Объект находится на расстоянии примерно двух световых часов от нас. По предварительным данным, это массивная структура неправильной формы.

– Естественного происхождения? – спросила Ксения.

– Спектральный анализ показывает сложный органический состав, – ответил Комаров. – Но есть и признаки искусственного происхождения – слишком правильные элементы для астероида или кометы.

Софья Ким, подключенная к навигационной системе через свои имплантаты, выглядела странно напряженной.

– Есть что-то еще, – сказала она тихо. – Объект… излучает слабые электромагнитные импульсы. Очень похожие на те, что мы зафиксировали во время радиационной аномалии.

Дмитрий почувствовал, как по его телу прошла волна мурашек.

– Можем ли мы получить более четкое изображение?

– Скоро будем достаточно близко, – ответила капитан. – Тогда и увидим, с чем имеем дело.

Следующие полчаса прошли в напряженном ожидании. «Эмбрион» медленно приближался к таинственному объекту, и с каждой минутой изображение на экранах становилось все четче.

Когда они наконец достигли расстояния, позволяющего детальное сканирование, в обсервационном зале воцарилась полная тишина. На экране перед ними предстала огромная структура, напоминающая коралловый риф космических масштабов. Но вместо кораллов она состояла из чего-то, что выглядело как… останки кораблей. Десятки, если не сотни объектов, похожих на «Эмбрион», но гигантских размеров, переплетались в причудливую конструкцию, протянувшуюся на сотни километров.

– Это невозможно, – прошептал Комаров. – Откуда здесь могут быть корабли, похожие на наш?

– Я не думаю, что это корабли, – медленно произнесла Ксения, ее глаза расширились от осознания. – Мне кажется, это останки существ. Тех самых, которых мы видели в наших снах.

Капитан Волкова резко повернулась к ней.

– Лун, это серьезное заявление. У вас есть доказательства?

– Посмотрите на структуру, капитан, – Ксения указала на экран. – Эти объекты имеют органическое строение, схожее с нашим кораблем, но намного более развитое. И эти световые паттерны на их поверхности – они идентичны тем, что излучает «Эмбрион» на микроскопическом уровне.

Дмитрий подошел ближе к экрану, изучая изображение. Ксения была права – сходство было поразительным.

– Капитан, я думаю, нам нужно более детально исследовать этот объект, – сказал он. – Если Ксения права, это может быть ключом к пониманию изменений, происходящих с нашим кораблем.

Волкова задумчиво посмотрела на экран, затем на своих офицеров.

– Хорошо. Мы отправим разведывательный зонд. Но «Эмбрион» сохранит безопасную дистанцию. Я не хочу рисковать кораблем и экипажем.

– Разумное решение, – согласился Комаров. – Я подготовлю зонд.

Пока инженер занимался приготовлениями, Дмитрий заметил странное поведение Софьи Ким. Навигатор стояла неподвижно, её глаза были закрыты, а руки слегка подрагивали.

– Софья? – тихо позвал он, подойдя к ней. – Ты в порядке?

Она медленно открыла глаза. Её зрачки были расширены.

– Они зовут нас, – прошептала она. – Корабль… он узнаёт их. Это… его семья.

– О чем ты говоришь?

– Я чувствую это через навигационную систему, – её голос был странно монотонным. – «Эмбрион» хочет приблизиться к рифу. Он… помнит.

Дмитрий обеспокоенно огляделся, убеждаясь, что капитан не слышит их разговора.

– Софья, тебе нужно отключиться от системы. Прямо сейчас.

Она покачала головой.

– Не могу. Не сейчас. Я… мы… почти понимаем.

В этот момент корабль вдруг содрогнулся, и на мгновение погас свет. Когда аварийное освещение включилось, Комаров уже склонился над контрольной панелью.

– Что происходит? – резко спросила Волкова.

– Двигатели самопроизвольно активировались, – ответил инженер, его пальцы летали по консоли. – Мы движемся к объекту!

– Отключите автопилот! Перейдите на ручное управление! – приказала капитан.

– Не могу! Система не реагирует!

Дмитрий посмотрел на Софью. Она стояла с закрытыми глазами, по её лицу текли слезы.

– Это она, – понял он внезапно. – Точнее, не она, а корабль, действующий через неё.

Он бросился к навигатору и схватил её за плечи.

– Софья! Очнись! Ты должна разорвать связь!

Её глаза открылись, но взгляд был отсутствующим.

– Я вижу их… такие прекрасные… такие древние…

Дмитрий не раздумывая активировал свой имплант и, используя медицинский протокол, отправил импульс, который временно отключил нейроинтерфейсы Софьи.

Навигатор вскрикнула и упала на колени. В тот же миг двигатели корабля отключились.

– Что ты сделал? – капитан Волкова оказалась рядом с ними.

– Экстренное отключение нейроинтерфейса, – объяснил Дмитрий, помогая Софье подняться. – Корабль использовал её связь с навигационной системой, чтобы взять управление.

– Это правда? – Волкова требовательно посмотрела на навигатора.

Софья медленно приходила в себя.

– Я… не знаю, капитан. Я чувствовала сильное желание приблизиться к объекту. Как будто меня что-то тянуло. Но я не отдавала команд двигателям, клянусь.

– Северин, Лун, – капитан повернулась к ученым, – я хочу полное объяснение происходящего. Что случилось с моим кораблем?

– Капитан, – начал Дмитрий, стараясь говорить спокойно и аргументированно, – мы полагаем, что органические компоненты «Эмбриона» претерпевают эволюционные изменения. Возможно, это было активировано радиационной аномалией, через которую мы прошли.

– Но почему сейчас? Почему после стольких лет использования биокораблей это происходит именно с нами?

– Возможно, мы первые, кто встретил этот… космический риф, – предположила Ксения. – Смотрите на данные сканирования: эти структуры излучают определенные частоты, идентичные тем, что мы зафиксировали во время аномалии. Что если это был своего рода… сигнал активации?

Комаров, который все это время работал над восстановлением контроля, присоединился к разговору.

– Вы хотите сказать, что наш корабль получил какую-то команду извне? От этих… останков?

– Не команду, – покачала головой Ксения. – Скорее пробуждение генетической памяти. Как лосось, который никогда не был на нерестилище, но каким-то образом знает, куда плыть, когда приходит время.

Капитан Волкова выглядела скептически.

– Вы предлагаете теорию, что наш корабль… что? Потомок этих существ?

– Или их личинка, – тихо произнес Дмитрий. – Что если корабли-симбионты – это не наше изобретение, а адаптация природных форм, которые мы нашли и модифицировали? Возможно, без полного понимания их происхождения и потенциала.

В комнате воцарилась тяжелая тишина. Наконец капитан заговорила.

– Даже если ваша… гипотеза верна, наш приоритет – миссия и безопасность экипажа. Комаров, установить полный контроль над всеми системами корабля. Ким, вы временно отстранены от навигационной консоли. Северин, Лун – я жду от вас полного отчета через два часа. До тех пор мы сохраняем дистанцию от объекта.

– А разведывательный зонд? – спросил Комаров.

– Запустим по готовности, – ответила Волкова. – Нам нужна информация, но без риска для корабля.

Когда совещание закончилось, Дмитрий и Ксения вернулись в лабораторию, чтобы подготовить отчет. По пути Дмитрий заметил, что органические стены коридоров пульсировали более интенсивно, чем обычно, а их цвет стал еще более насыщенным.

– Корабль реагирует на близость рифа, – заметила Ксения, проводя рукой по стене. – Чувствуешь?

Дмитрий кивнул. Он не просто чувствовал – благодаря своему импланту он мог ощущать возбуждение, пробегающее по органическим системам «Эмбриона». Это было похоже на то, как бьется сердце ребенка, увидевшего долгожданный подарок.

– Мы должны быть очень осторожны с тем, что включим в отчет, – сказал он. – Капитан уже обеспокоена, и если мы не представим убедительных доказательств…

– Она может решить «деактивировать» органические компоненты, – закончила Ксения. – Что равносильно убийству развивающегося сознания.

Дмитрий внимательно посмотрел на нее.

– Ты действительно веришь, что корабль развивает сознание?

– А ты нет? – она вызывающе подняла бровь. – Это же твоя теория, Дмитрий. Симбиотическое сознание – результат взаимодействия достаточно сложных органических систем с разумными существами. Разве не об этом ты писал в своей диссертации?

– Да, но я никогда не предполагал, что процесс может быть таким быстрым или интенсивным, – признался он. – Я думал о постепенной эволюции через многие поколения кораблей.

– Может быть, встреча с рифом ускорила процесс, – предположила Ксения. – Как катализатор.

Они вошли в лабораторию и сразу приступили к работе, анализируя все собранные данные и формируя гипотезу, которая объяснила бы происходящие изменения. Через два часа напряженной работы они подготовили отчет, который представлял факты максимально объективно, но при этом содержал достаточно доказательств для подтверждения их теории о пробуждении генетической памяти корабля.

Перед тем как отправить отчет капитану, Дмитрий почувствовал странное побуждение. Он подключил свой имплант к диагностическому порту лаборатории и позволил себе глубже погрузиться в ощущения органических систем корабля.

То, что он почувствовал, было ошеломляющим. Волны эмоций – нет, не совсем эмоций, скорее состояний, которые он не мог точно определить – проходили через его сознание. Узнавание. Тяга. Предвкушение. Но также и замешательство, почти как у ребенка, пытающегося понять, кто он и откуда.

– Дмитрий? – обеспокоенный голос Ксении вырвал его из транса. – Что ты делаешь?

Он медленно отключил имплант.

– Пытаюсь понять, – тихо ответил он. – Корабль… он как новорожденный, открывающий мир. И одновременно – древний, с закодированными воспоминаниями предков. Он знает риф. Знает существа, которые там. И хочет… соединиться с ними.

– Ты смог это почувствовать? – в голосе Ксении звучало благоговение.

– Частично. Это трудно перевести в человеческие понятия, – Дмитрий потер виски. – Но я уверен: корабль не враждебен. Он просто… пробуждается.

Прежде чем Ксения успела ответить, их прервал срочный вызов по интеркому.

– Научный отдел, немедленно в обсервационный зал! – голос капитана Волковой звучал напряженно. – Зонд достиг объекта и передает данные!

Они поспешили в обсервационный зал, где уже собрался весь командный состав. На главном экране транслировалось изображение с зонда, который медленно приближался к огромной структуре космического рифа.

– Вот, смотрите, – капитан указала на экран, где зонд сканировал поверхность одного из гигантских останков. – Эти структуры… они действительно органические, но с интегрированными технологическими элементами. Как наш корабль, только в гораздо более продвинутой форме.

– Невероятно, – прошептала Ксения, глядя на изображение. – Они выглядят как… эволюционировавшие корабли-симбионты.

– Или наоборот – наши корабли являются упрощенными версиями этих существ, – заметил Дмитрий.

Зонд продолжал исследование, передавая все более детальные изображения. На них можно было различить сложные узоры на поверхности останков, напоминающие нейронные сети или электрические схемы.

– Посмотрите на возраст этих структур, – Комаров указал на данные хронометрического анализа. – По предварительным оценкам, некоторым из них тысячи, если не миллионы лет.

– Значит, они были здесь задолго до нас, – пробормотала Софья. Она выглядела бледной, но уже пришла в себя после инцидента. – Возможно, наши первые биокорабли были созданы на основе фрагментов таких существ, найденных в космосе.

– Без полного понимания их природы, – добавил Дмитрий. – Мы думали, что создаем инструменты, а на самом деле… приручали космических существ в эмбриональной форме.

– Это всего лишь теория, Северин, – напомнила капитан. – Пока у нас нет окончательных доказательств.

В этот момент зонд зафиксировал странную активность на поверхности одного из останков. Крошечные светящиеся частицы начали собираться вместе, формируя что-то вроде свечения, которое медленно приближалось к зонду.

– Что происходит? – нахмурилась Волкова. – Комаров?

– Не знаю, капитан. Зонд не фиксирует никакой угрозы. Эти частицы состоят из чистой энергии.

Все затаили дыхание, наблюдая, как световое облако окутывает зонд. Показатели на экране начали меняться – передаваемые данные стали приобретать странную структуру.

– Они пытаются коммуницировать, – внезапно сказала Софья. – Через зонд… с нами.

– Невозможно, – возразил Комаров. – Зонд не предназначен для коммуникации такого рода.

– Но он подключен к «Эмбриону», – заметила Ксения. – А корабль может служить переводчиком.

Как будто в подтверждение ее слов, на экране начали появляться странные символы, напоминающие одновременно математические формулы и биологические схемы.

– Компьютер пытается интерпретировать сигнал, – сказал Дмитрий, наклоняясь ближе к экрану. – Это… какая-то последовательность. Ритм.

Внезапно по всему кораблю погас свет, и даже резервные системы не включились. Только биолюминесцентные панели продолжали излучать мягкое сияние, но теперь оно пульсировало в том же ритме, что и символы на экране.

– Что происходит? – голос капитана был едва слышен в полумраке.

Прежде чем кто-либо успел ответить, все органические стены обсервационного зала начали светиться, проецируя трехмерные образы в воздухе. Звездные поля. Странные существа, плавающие в пустоте. Другие корабли, похожие на «Эмбрион», но более развитые.

– Это то, что мы видели в наших снах, – прошептала Ксения.

Изображения сменялись, показывая историю – эволюцию космических существ, их миграции между звездами, симбиоз с другими видами, включая, возможно, древних предков человечества.

А затем все исчезло, и системы корабля вернулись в нормальный режим.

В наступившей тишине Дмитрий понял, что все смотрят на него, ожидая объяснений.

– Я думаю, – медленно произнес он, – что нам только что показали историю. Историю существ, создавших этот риф, и их связи с нами.

– И с нашим кораблем, – добавила Софья.

Капитан Волкова выглядела потрясенной, но быстро взяла себя в руки.

– Комаров, проверьте состояние всех систем. Мы должны убедиться, что корабль функционирует нормально. Северин, Лун – я хочу знать, что это было и что это значит для нашей миссии. Ким, держитесь подальше от навигационной консоли, пока мы не будем уверены в безопасности.

– Есть, капитан, – отозвались все почти одновременно.

Когда команда разошлась выполнять приказы, Дмитрий и Ксения вернулись в лабораторию. Они были потрясены увиденным, но полны научного энтузиазма.

– Это невероятно, – сказала Ксения, когда они оказались одни. – Первый контакт с внеземной формой жизни, и она оказалась… кораблем, на котором мы летим!

– Возможно, именно это и есть настоящая цель нашей миссии, – задумчиво произнес Дмитрий. – Не исследование Кеплер-438, а… пробуждение «Эмбриона».

– Но что теперь? Капитан наверняка захочет вернуться на Землю с этим открытием.

Дмитрий покачал головой.

– Я не уверен, что «Эмбрион» позволит. Если он действительно пробуждается как сознательное существо, то имеет свои желания и цели.

– Которые могут не совпадать с нашими, – закончила Ксения.

Они обменялись долгим взглядом, понимая, что стоят на пороге не просто научного открытия, а полного переосмысления отношений между человеком и технологией, между создателем и созданием.

И где-то глубоко внутри органических стен «Эмбриона», новое сознание продолжало формироваться, питаемое древними воспоминаниями космических существ и свежими впечатлениями от своих человеческих симбионтов.