Антиматериальный контакт

Глава 1: Аномалия

Звездная бездна открывалась перед визором обзорного экрана. Зонд «Пионер-387» неспешно скользил через периферию галактики, собирая данные. Его корпус, покрытый многослойной защитой, отражал редкие фотоны отдаленных звезд, а чувствительные сенсоры ощупывали космос в поисках частиц экзотической материи.

На внутреннем мониторе исследовательского центра Объединенного Космического Агентства курсор ползал по трехмерной проекции маршрута зонда. Оператор дежурной смены, молодой специалист с рыжеватыми волосами и россыпью веснушек, зевнул. Дежурство заканчивалось, и ничего примечательного за восемь часов не произошло. Впрочем, как и за последние шесть месяцев работы станции дальнего отслеживания.

Сонное течение смены прервал резкий звуковой сигнал. Оператор вздрогнул и подался к экрану. Красный индикатор на виртуальной панели мигал, требуя внимания.

– Что за черт? – пробормотал он, раскрывая окно с телеметрией.

Данные сенсорного массива зонда демонстрировали аномальные значения. Сначала молодой человек решил, что это сбой, но затем его брови поползли вверх, а глаза расширились от удивления.

– Система, полная диагностика сенсоров «Пионера-387».

«Диагностика запущена. Время выполнения – сорок секунд», – отозвался нейтральный голос ИИ.

Но оператор уже не слушал. Его пальцы забегали по виртуальной клавиатуре, вызывая протокол экстренной связи. Запрос на соединение ушел адресату за три световые минуты – на орбитальную станцию «Гагарин», где находился главный координатор проекта.

Ева Романова проснулась мгновенно, как от удара. Ночные кошмары, преследовавшие ее с момента трагедии на Титане, снова вернулись. Перед глазами еще стояли образы разорванного шлюза, вакуумных судорог коллег и слышались отчаянные крики по внутренней связи.

– Освещение тридцать процентов, – скомандовала она, садясь на кровати.

Стены крошечной каюты на орбитальной станции мягко засветились, рассеивая остатки кошмара.

– Время?

«04:23 по станционному времени, доктор Романова», – бесстрастно доложил ИИ.

Ева потерла виски. До официального подъема оставалось больше трех часов, но она знала, что уснуть больше не удастся. Сны о погибших коллегах преследовали ее особенно упорно перед важными решениями. Словно погибшие ученые предупреждали ее.

– Душ и полный кофеин, – распорядилась она, поднимаясь с кровати.

Когда Ева заканчивала с утренними процедурами, в ее личный терминал пришло сообщение с грифом «Срочно». Она нахмурилась. В четыре утра по станционному времени срочные сообщения не предвещали ничего хорошего.

Развернув голограмму, она быстро пробежала глазами по строкам кода. Сначала не поверила, затем просмотрела еще раз, тщательнее. Вода с мокрых после душа волос капала на пол, но Ева не замечала этого.

– Проекция в полный рост, – скомандовала она, и ее крошечная каюта превратилась в центр анализа данных.

Перед ней развернулась объемная модель показаний «Пионера-387» – красные точки, обозначающие регистрацию позитронов, окружали голубоватое облако еще не идентифицированной субстанции. По всем признакам, зонд наткнулся на крупное скопление антиматерии – редчайшее явление во Вселенной. Но не это заставило сердце Евы биться чаще.

– Компьютер, геометрический анализ структуры красных маркеров.

«Выполняю анализ».

Через несколько секунд в воздухе появились дополнительные линии, соединяющие точки регистрации частиц.

«Вероятность случайного распределения: менее 0,0001 процента», – сообщил ИИ.

– Я так и думала, – прошептала Ева. – Это не случайное скопление.

Антиматерия во Вселенной обычно существовала в виде редких частиц, появляющихся в результате высокоэнергетических космических процессов. Обнаружить ее целое облако было само по себе сенсацией. Но то, что она видела сейчас, выходило за рамки любых научных прогнозов.

Позитроны и другие античастицы формировали упорядоченные структуры. Ева увеличивала и вращала проекцию, не веря глазам. Концентрические кольца, соединенные между собой радиальными «спицами», напоминали искусственное строение.

«У природы нет таких чертежей», – подумала она, ощущая, как по спине пробежал холодок.

Зал заседаний научного совета ОКА заполнился до отказа. Представители разных отделов перешептывались, создавая непрерывный фоновый гул. Технические специалисты сверялись с данными на персональных планшетах. Эксперты по экзофизике собрались в углу, жарко споря о чем-то.

Ева стояла перед голографической трибуной, перепроверяя свою презентацию. Последние трое суток она не спала, обрабатывая данные, проводя симуляции и сравнивая результаты со всеми известными космическими феноменами. Ее теория была настолько революционной, что граничила с научной ересью. И все же факты говорили сами за себя.

– Прошу внимания, – раздался мощный голос директора ОКА, седовласого Виктора Ламанова. – Мы собрались по экстренному вопросу, связанному с обнаружением аномального объекта в секторе J-459. Доктор Романова, вам слово.

Ева окинула взглядом аудиторию. Многие смотрели на нее со скептицизмом. Ее репутация после Титана серьезно пострадала, хотя официальное расследование и сняло с нее прямую вину за гибель экспедиции.

– Три дня назад автоматический зонд «Пионер-387» зарегистрировал крупное скопление антиматерии на расстоянии 214 световых лет от Земли, – начала она, активируя первый слайд презентации. – Размеры скопления превышают все ранее зафиксированные объекты подобного типа в сотни раз.

На голопроекторе появилось трехмерное изображение аномалии.

– Но не размер делает это открытие революционным, – продолжила Ева, активируя следующий слайд. – Взгляните на структуру распределения частиц.

Изображение сменилось схемой с выделенными геометрическими паттернами.

– Мы провели более пятидесяти различных тестов, чтобы исключить ошибку измерений. Результат неизменен: античастицы в этом скоплении организованы в стабильные структуры, которые не могут объясняться известными нам законами физики.

По залу прокатился шепот. Ева заметила, как переглянулись два седовласых академика в первом ряду.

– Доктор Романова, – поднялся один из них, – вы же понимаете, что любое крупное скопление антиматерии должно мгновенно аннигилировать при контакте с обычной материей? Как такое образование может существовать стабильно?

– Именно этот вопрос привел меня к единственно возможному выводу, – Ева активировала следующий слайд. – Антиматерия удерживается искусственно созданным магнитным полем невероятной сложности.

Зал взорвался возгласами. Директор Ламанов поднял руку, призывая к тишине.

– Вы хотите сказать, что мы столкнулись с искусственным объектом?

– Да. Более того, – Ева сделала глубокий вдох, готовясь произнести самую противоречивую часть своего доклада, – динамика изменений в структуре говорит о том, что этот объект… реагирует на присутствие нашего зонда.

Тишина, наступившая после этих слов, была оглушительной. Ева видела, как за одним из дальних столов прямой военный человек с седыми висками и холодным взглядом что-то быстро записывал на своем планшете. Командующий Алексей Драгов, представитель Объединенных Военных Сил Земли. Его присутствие на научном совете было необычным, но объяснимым: любое открытие такого масштаба автоматически становилось вопросом планетарной безопасности.

– Я считаю необходимым, – продолжила Ева, – немедленно организовать полномасштабную исследовательскую экспедицию к аномалии. У нас есть все технические возможности для безопасного изучения объекта.

– И подвергнуть людей смертельной опасности? – раздался голос с задних рядов. – Мы все помним, чем закончилась ваша последняя экспедиция, доктор Романова.

Ева сжала зубы, но сохранила профессиональное спокойствие.

– Технологические протоколы существенно изменились с тех пор. Многослойная магнитная защита нового поколения делает наши корабли практически непроницаемыми для высокоэнергетических частиц.

– Если позволите, – поднялся Драгов, и его тяжелый взгляд остановился на Еве. – Объединенные Военные Силы Земли считают необходимым сопровождение научной миссии военным контингентом с соответствующими полномочиями. Мы не можем исключать потенциальной угрозы.

«Началось», – подумала Ева. Военные немедленно учуяли возможность получить доступ к антиматерии – самому мощному известному источнику энергии и, соответственно, самому разрушительному потенциальному оружию.

– При всем уважении, командующий, – ответила она, – присутствие военного корабля может быть воспринято как угроза, если мы действительно имеем дело с искусственным объектом, способным к реакциям.

Драгов усмехнулся.

– Вы уже говорите о нем как о живом существе, доктор. Но вашу озабоченность я услышал. Речь идет не о военном корабле, а о смешанной экспедиции под общим научным руководством, но с необходимыми мерами безопасности. В конце концов, мы не знаем, с чем столкнулись.

Директор Ламанов задумчиво постукивал пальцами по столу.

– Предлагаю голосовать по двум вопросам. Первый: необходимость экспедиции к аномалии. Второй: состав и структура этой экспедиции.

Мягкий свет настенных панелей в лаборатории подсвечивал схемы и диаграммы, висевшие в воздухе. Ева сидела за рабочим столом, просматривая отчеты о подготовке экспедиционного корабля. Голосование закончилось ожидаемо – экспедиция была одобрена, но с обязательным военным компонентом. Теперь предстояло определить конкретные параметры миссии.

– Компьютер, оптимальный состав научной группы, – скомандовала она.

«Анализирую требования миссии и доступных специалистов», – отозвался ИИ.

Ева потерла уставшие глаза. Три дня без сна давали о себе знать, но мысль о том, что где-то там, в глубинах космоса, их ждет потенциально величайшее открытие в истории человечества, не давала расслабиться.

В дверь лаборатории постучали, и на пороге появился высокий мужчина с аккуратной бородой и проницательным взглядом.

– Не помешаю? – спросил Михаил Кронов, главный инженер двигательных систем ОКА.

– Заходи, – кивнула Ева. – Как раз собиралась с тобой связаться.

Михаил прошел внутрь, с интересом разглядывая проекции.

– Полагаю, ты уже думаешь о составе экспедиции?

– Да, и надеюсь, что ты будешь ее частью.

Михаил усмехнулся.

– Мне льстит твое предложение, но я не уверен, что готов снова отправиться в дальний космос. После того случая на орбите Сатурна…

Ева кивнула. Три года назад Михаил едва не погиб, когда экспериментальная двигательная установка вышла из-под контроля. С тех пор он предпочитал оставаться в пределах Солнечной системы.

– Послушай, Миша, мне нужен лучший специалист по двигателям. Если мы действительно столкнулись с тем, о чем я думаю, нам потребуется способ быстро маневрировать вблизи антиматерии. Я никому другому не доверю эту задачу.

Михаил задумчиво потер подбородок.

– Что думаешь о прототипе «Ноябрь-7»? Он прошел все испытания, и его магнитная защита теоретически должна справиться с близостью антиматерии.

– Ты читаешь мои мысли, – улыбнулась Ева. – Я уже запросила технические спецификации.

– Хорошо. Я рассмотрю твое предложение, – он перевел взгляд на трехмерную модель аномалии. – Ты действительно считаешь, что это искусственный объект?

Ева помолчала, формулируя мысль.

– Знаешь, после всех симуляций, которые мы провели, вероятность того, что это естественное образование, стремится к нулю. И если это так, то… – она не закончила фразу.

Михаил понимающе кивнул.

– То мы не одни. И они владеют технологиями, которые мы даже не можем себе представить.

– Именно, – тихо сказала Ева. – И это меня одновременно восхищает и пугает.

На подготовку экспедиции ушло три месяца. За это время Ева ежедневно получала новые данные от «Пионера-387», продолжавшего свои наблюдения. Аномалия демонстрировала все более странные свойства: периодическое изменение структуры, пульсации магнитного поля, направленные выбросы позитронов.

Особенно интригующим было поведение аномалии, когда зонд приблизился на минимально допустимое расстояние. Внешний слой антиматерии сформировал структуру, отдаленно напоминающую схематическое изображение самого зонда.

«Словно оно пытается нам что-то сказать», – думала Ева, просматривая записи в своем кабинете на орбитальной станции «Циолковский», откуда должен был стартовать экспедиционный корабль.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Драгов. Его военная форма с нашивками Объединенных Военных Сил контрастировала с гражданской обстановкой научной станции.

– Доктор Романова, – он кивнул в знак приветствия. – Я хотел обсудить с вами некоторые аспекты безопасности миссии.

Ева жестом предложила ему сесть. Они никогда не были друзьями, но профессионализм требовал конструктивного взаимодействия.

– Слушаю вас, командующий.

Драгов активировал свой планшет и развернул голографический экран между ними.

– Мои аналитики считают, что мы должны быть готовы к нескольким сценариям, – он переключил изображение на первую схему. – Первый: аномалия действительно является искусственным объектом, но не проявляет признаков разума или агрессии.

Ева кивнула. Это был оптимальный сценарий.

– Второй, – продолжил Драгов, – мы имеем дело с разумной, но враждебной формой существования.

– На основании чего вы делаете такой вывод?

– Чистая предосторожность, доктор. История исследования космоса учит нас быть готовыми ко всему.

Он переключил изображение на следующую схему, демонстрирующую план боевых действий.

– В случае агрессии мы должны иметь возможность быстро отступить и, при необходимости, нейтрализовать угрозу.

Ева нахмурилась.

– Как вы предлагаете «нейтрализовать» облако антиматерии?

Драгов помолчал, явно взвешивая, сколько информации ей раскрыть.

– У нас есть экспериментальные системы воздействия на магнитные поля. Теоретически они могут дестабилизировать структуру аномалии.

– И вызвать неконтролируемую аннигиляцию? – Ева смотрела на него с недоверием. – Это безумие, командующий. Мы говорим о потенциальном взрыве мощностью в несколько терратонн!

– Который произойдет в безлюдном космосе, на безопасном расстоянии от населенных систем, – невозмутимо ответил Драгов. – Я не говорю, что мы планируем такой исход. Но мы должны иметь план на крайний случай.

Ева откинулась на спинку кресла, пытаясь скрыть раздражение.

– Ваша осторожность понятна, но преждевременна. Мы еще не знаем, с чем имеем дело.

– Именно поэтому мы должны быть готовы ко всему, – Драгов выключил голопроектор. – У нас общая цель, доктор Романова. Безопасность человечества.

– И продвижение науки, – добавила Ева.

– Разумеется, – кивнул Драгов, но в его глазах Ева не увидела интереса к научной стороне вопроса. – Я подготовил для вас досье на военных специалистов, которые войдут в состав экспедиции. Думаю, вам будет полезно ознакомиться с их квалификацией.

Он передал ей кристалл данных и поднялся.

– Еще один момент, доктор. Я буду лично возглавлять военный контингент. Надеюсь на плодотворное сотрудничество.

Когда Драгов ушел, Ева вставила кристалл в считывающее устройство. Информация развернулась перед ней в виде серии личных дел. Десять человек – все с богатым боевым опытом, в основном из космического спецназа. Никаких ученых степеней или научного бэкграунда.

«Похоже, они готовятся к войне, а не к исследованию», – мрачно подумала она.

Космодром «Королев», расположенный на околоземной орбите, гудел от активности. Массивные роботизированные манипуляторы завершали последние приготовления к запуску исследовательского судна «Пульсар». Его огромный корпус, напоминавший вытянутую каплю, сверкал в лучах солнца.

Ева наблюдала за приготовлениями через иллюминатор транспортного шаттла, который доставлял последнюю группу специалистов на борт корабля. Рядом с ней сидела Анна Лей, ведущий ксенобиолог ОКА, азиатка с короткими черными волосами и живыми темными глазами.

– Впечатляет, правда? – сказала Анна, разглядывая «Пульсар». – Самый современный исследовательский корабль, и мы будем первыми, кто отправится на нем к звездам.

Ева кивнула. «Пульсар» действительно был шедевром инженерной мысли – 1,2 километра высокотехнологичных систем, предназначенных для исследования глубокого космоса. Его гибридный двигатель мог разогнать корабль до трети скорости света, а система искривления пространства теоретически позволяла совершать короткие сверхсветовые прыжки.

– Надеюсь, он оправдает возложенные на него ожидания, – ответила Ева. – Восемь месяцев полета – это серьезное испытание для экипажа и оборудования.

– Не говоря уже о том, что нас ждет в конце пути, – Анна поежилась. – Антиматерия. До сих пор не могу поверить, что мы собираемся изучать ее вблизи.

– Под защитой лучших магнитных экранов, – уточнила Ева. – Теоретически мы должны быть в безопасности.

– Теоретически, – эхом отозвалась Анна. – Знаешь, я перечитала все твои работы по экзотической материи. Впечатляет. Особенно твоя гипотеза о возможности существования экзотических форм жизни.

– Это была просто теоретическая статья, – смутилась Ева.

– Но что, если ты была права? Что, если то, с чем мы столкнулись, – это действительно форма жизни, существующая на основе антиматерии?

Ева задумалась. Эта мысль не давала ей покоя с момента обнаружения аномалии.

– Тогда это будет величайшим открытием в истории человечества. И самым опасным контактом, который можно представить.

Шаттл мягко пристыковался к «Пульсару», и двери шлюза открылись. Ева и Анна, вместе с другими специалистами, перешли на борт исследовательского судна. Их встретил высокий мужчина в форме космического флота с капитанскими знаками отличия.

– Доктор Романова, доктор Лей, – кивнул Игорь Вельский, капитан «Пульсара». – Добро пожаловать на борт. Ваши каюты готовы, как и лаборатории. Предстартовый брифинг через два часа в главном конференц-зале.

– Спасибо, капитан, – ответила Ева. – Как продвигается загрузка оборудования?

– По графику. Последние модули будут установлены через шесть часов. Запуск, как и планировалось, завтра в 08:00 по станционному времени.

Ева и Анна направились к своим каютам. Внутреннее пространство «Пульсара» впечатляло – широкие коридоры, современный дизайн, все продумано для долгого пребывания в космосе.

– Тебе не кажется странным, – тихо спросила Анна, когда они остались одни в транспортном лифте, – что военные проявляют такой интерес к этой миссии?

– Не странно, а предсказуемо, – ответила Ева. – Антиматерия – идеальное оружие. Один грамм при аннигиляции выделяет энергию эквивалентную взрыву сорока килотонн тротила.

– И ты думаешь, что они…

– Я думаю, что нам нужно сосредоточиться на научной части миссии, – прервала ее Ева. – А политические игры оставим политикам.

Лифт остановился на жилой палубе. Когда двери открылись, они увидели группу людей в военной форме, проверяющих какое-то оборудование. Драгов стоял среди них, отдавая короткие распоряжения.

– Доктор Романова, – он кивнул, заметив ее. – Рад, что вы благополучно прибыли. Как вам «Пульсар»?

– Впечатляет, – ответила Ева сдержанно. – Хотя меня несколько удивляет количество военного персонала на борту научного судна.

– Стандартные меры предосторожности, – отмахнулся Драгов. – В конце концов, мы отправляемся в неизведанные области космоса. Лучше быть готовыми ко всему.

Ева не стала развивать тему и двинулась дальше по коридору. Анна последовала за ней.

– Он мне не нравится, – прошептала она, когда они отошли на достаточное расстояние.

– Мне тоже, – согласилась Ева. – Но нам придется с ним работать. Восемь месяцев пути туда, плюс неопределенное время на исследования, плюс восемь месяцев обратно. Длительный срок для сохранения напряженных отношений.

– Я справлюсь, – улыбнулась Анна. – Кстати, ты слышала, что Михаил Кронов согласился присоединиться к экспедиции? Это настоящий прорыв. Никто не понимает двигательные системы лучше него.

– Я знаю. Я лично его пригласила.

– О, вы знакомы?

– Мы работали вместе в проекте «Гермес». Там же я познакомилась с капитаном Вельским. Хорошая команда… была. – Ева слегка помрачнела, вспомнив погибших коллег.

Они дошли до своих кают, расположенных рядом.

– Увидимся на брифинге, – сказала Ева, прикладывая ладонь к сканеру.

Дверь мягко отъехала в сторону, открывая небольшое, но функциональное помещение. Стандартная каюта корабля дальнего следования – кровать, рабочий стол, компактная ванная комната, минимум личных вещей. Ева бросила сумку на кровать и подошла к иллюминатору.

За прозрачным материалом, способным выдержать чудовищные нагрузки, раскинулась Земля – голубой шар, окутанный белыми облаками. Где-то там, внизу, Генеральный Секретарь Объединенного Правительства подписывал официальное разрешение на начало экспедиции «Омега». Миссия, которая могла изменить все представления человечества о Вселенной.

Ева прижала ладонь к холодной поверхности иллюминатора.

– Что ты такое? – прошептала она, думая о далекой аномалии. – Чудо природы или первый контакт?

Земля медленно вращалась под станцией, и Ева наблюдала, как ночная сторона планеты усеяна огнями городов – миллиарды людей, живущих своей обычной жизнью, не подозревающих, что через несколько часов группа ученых и военных отправится навстречу возможно величайшей тайне космоса.

Глава 2: Экспедиция «Омега»

Предстартовый брифинг собрал в главном конференц-зале «Пульсара» весь ключевой персонал – научную группу, технических специалистов, медиков и военный контингент. Огромная голопроекция в центре зала демонстрировала маршрут экспедиции и предварительные данные об аномалии.

Ева стояла у голограммы, наблюдая, как собираются участники миссии. Каждый отсек находил своих представителей. Ученые в темно-синих комбинезонах ОКА группировались у дальнего стола, переговариваясь вполголоса. Военные в серо-зеленой форме ОВСЗ держались обособленно, демонстрируя отточенную дисциплину и сдержанность.

Капитан Вельский первым взял слово:

– Дамы и господа, через четырнадцать часов исследовательское судно «Пульсар» отправится к точке назначения – аномалии «Омега». Наша миссия официально одобрена Объединенным Правительством и получила высший приоритет. Прошу доктора Романову представить научные аспекты экспедиции.

Ева вышла к голограмме и активировала первый слайд презентации.

– Восемь месяцев назад автоматический зонд «Пионер-387» обнаружил необычное скопление антиматерии на расстоянии 214 световых лет от Земли. Последующие наблюдения показали, что это скопление обладает признаками искусственного происхождения. Впервые в истории мы можем столкнуться с технологией, способной управлять антиматерией в масштабах, которые мы считали теоретически невозможными.

Она сделала паузу и переключила изображение на детальную схему аномалии.

– За прошедшие месяцы мы наблюдали постоянные изменения в структуре аномалии. Эти изменения имеют слишком сложный характер, чтобы объясняться случайными процессами. Есть основания полагать, что «Омега» реагирует на внешние раздражители, включая наш зонд.

По залу прокатился шепот. Михаил Кронов, сидевший в первом ряду, поднял руку.

– Доктор Романова, какова природа удерживающего механизма? Как антиматерия сохраняет стабильность в обычном пространстве?

– Предположительно, речь идет о сверхмощном магнитном поле с модуляциями, которые мы пока не можем полностью расшифровать. Наши сенсоры фиксируют непрерывные изменения в напряженности и конфигурации этого поля.

– То есть кто-то или что-то активно контролирует это поле? – уточнил Михаил.

– Такая гипотеза не может быть исключена, – осторожно ответила Ева, заметив, как напряглись представители военного контингента. – Именно поэтому наша миссия имеет такое значение. Мы должны установить истинную природу аномалии.

Драгов поднялся со своего места.

– Доктор Романова упомянула о реакции аномалии на наш зонд. Позвольте задать прямой вопрос: вы считаете, что мы имеем дело с проявлением разумной деятельности?

Ева выдержала его тяжелый взгляд.

– На данном этапе я не могу дать однозначный ответ. Но поведение аномалии указывает на наличие сложных алгоритмов, управляющих ее структурой. Будь то искусственный интеллект, автоматическая система или действительно разумное существо – выяснить это и является нашей задачей.