Архитекторы пустоты

Глава 6: Конклав

Большой конференц-зал Международного научного центра в Женеве был заполнен до отказа. Представители ведущих научных институтов, политические деятели, военные стратеги – все собрались на экстренное совещание, которое уже называли Конклавом. Впервые за многие десятилетия научное открытие вызвало столь масштабную реакцию мирового сообщества, выходящую далеко за пределы академических кругов.

Елена сидела в первом ряду рядом с Дэвидом и Ириной. Прошла неделя с их возвращения в Солнечную систему. Семь дней бесконечных брифингов, допросов и медицинских обследований. Все трое прошли процедуру временной деактивации нейроинтерфейсов – меру предосторожности, предложенную самой Еленой после того, как стало ясно, что структуры могут влиять на квантовые процессоры имплантов.

– Как ты себя чувствуешь без Софии? – тихо спросил Дэвид, наклонившись к Елене.

– Странно, – призналась она. – Словно потеряла часть себя. Но сейчас это необходимая мера.

– Согласен, – кивнул Дэвид. – После всего, что мы узнали о влиянии структур на нейроинтерфейсы… – Он замолчал, не закончив фразу.

На подиуме появился генеральный секретарь ООН, Амара Нгози. Высокая женщина с коротко остриженными седыми волосами и пронзительным взглядом. Её присутствие мгновенно привлекло внимание аудитории.

– Дамы и господа, – начала она без предисловий, – мы собрались здесь, чтобы обсудить ситуацию беспрецедентного масштаба. Открытие тёмноматериальных структур и их потенциальное влияние на судьбу не только нашей цивилизации, но и вселенной в целом, требует консолидированного ответа всего человечества.

Она сделала паузу, обводя взглядом зал.

– За последние две недели количество обнаруженных структур увеличилось до тридцати одной. Все они демонстрируют признаки активности, схожие с теми, что наблюдались у объекта Тау Кита. Более того, мы получаем сообщения о странных физических аномалиях в областях пространства вокруг этих объектов – изменениях фундаментальных констант, квантовых флуктуациях, временных аномалиях.

По залу прокатился встревоженный шёпот.

– Сегодня мы выслушаем различные точки зрения и попытаемся выработать стратегию действий. Первым выступит доктор Максим Крайнов, руководитель международного проекта «Феникс».

Елена напряглась. Она не видела Крайнова с момента возвращения на Землю, хотя знала, что он получил все данные их экспедиции.

Крайнов поднялся на подиум. В отличие от прошлой встречи, сейчас он выглядел не просто уверенным, а вдохновлённым, почти экзальтированным. Его глаза лихорадочно блестели, а движения были энергичными, резкими.

– Коллеги! – начал он, широко разводя руки, словно обнимая весь зал. – Мы стоим на пороге величайшего открытия в истории человечества. То, что мы узнали благодаря смелости и самоотверженности экспедиции к структуре Тау Кита, превосходит все наши предположения.

На большом голографическом экране за его спиной появилась трёхмерная модель галактики с отмеченными на ней точками – локациями обнаруженных структур.

– Тридцать один объект, – продолжил Крайнов. – И это только те, что мы обнаружили. Их может быть гораздо больше. И все они формируют единый геометрический паттерн, подчинённый строгим математическим принципам.

Изображение на экране изменилось, показывая теперь сложную трёхмерную решётку, соединяющую все структуры.

– Это не случайное распределение, – голос Крайнова стал торжественным. – Это спроектированная сеть, созданная с определённой целью. И эта цель – трансформация вселенной.

Он сделал драматическую паузу, давая слушателям возможность осмыслить сказанное.

– Данные, полученные экспедицией, подтверждают то, о чём я говорил уже несколько лет. Структуры – это семена новой вселенной, созданные разумными существами из предыдущего космического цикла. Архитекторами, как их метко назвала доктор Найдёнова.

Елена поморщилась, услышав своё имя. Она не ожидала, что её спонтанное определение будет использовано так буквально.

– И теперь мы стоим перед выбором, – продолжил Крайнов, понизив голос до почти интимного шёпота, усиленного акустической системой зала. – Выбором, который определит не только судьбу человечества, но и будущее самой реальности.

Он выпрямился, его голос вновь стал громким, энергичным:

– Мы можем сопротивляться неизбежному, цепляясь за умирающую вселенную, обречённую на энтропийную смерть. Или мы можем принять нашу космическую ответственность и стать Сеятелями – теми, кто поможет зарождению новой вселенной, передав в неё отпечаток человечества.

В зале повисла напряжённая тишина. Идея, высказанная Крайновым, была столь грандиозна и одновременно ужасающа, что требовала времени для осмысления.

– Подумайте об этом, – Крайнов обвёл взглядом аудиторию. – Через несколько триллионов лет наша вселенная погибнет в тепловой смерти. Всё, что было создано, всё, что было достигнуто – исчезнет без следа. Но структуры предлагают нам иной путь. Путь, на котором сущность человечества, его величайшие достижения, его разум и сознание могут быть сохранены и перенесены в новую вселенную. Мы можем стать новыми Архитекторами, создателями нового цикла бытия.

– Ценой уничтожения всего существующего, – раздался громкий голос из зала.

Все обернулись. Говоривший – высокий седеющий мужчина в военной форме с множеством наград – поднялся со своего места. Адмирал Виктор Левченко, главнокомандующий космическим флотом Земного Альянса.

– Адмирал, вы получите слово в своё время, – мягко, но твёрдо заметила генеральный секретарь.

– Нет, пусть говорит, – улыбнулся Крайнов. – Диалог важен в такой критический момент.

– Вы предлагаете нам совершить космический суицид, доктор Крайнов, – жёстко сказал Левченко. – Активация структур, согласно вашим же данным, приведёт к коллапсу существующей реальности. К уничтожению не только человечества, но и всех форм жизни в известной вселенной. И вы называете это «ответственностью»?

– Я называю это пониманием большей картины, адмирал, – спокойно ответил Крайнов. – Мы не можем остановить энтропию. Всё имеет свой конец. Вопрос лишь в том, будет ли этот конец одновременно началом чего-то нового.

– Началом чего-то, что мы никогда не увидим и не познаем, – возразил Левченко. – Ваша «большая картина» – всего лишь красивая сказка о загробной жизни вселенной.

По залу прокатился смешанный гул – кто-то выражал согласие с адмиралом, кто-то явно поддерживал позицию Крайнова.

– Господа, давайте вернёмся к регламенту, – вмешалась генеральный секретарь. – Адмирал Левченко, вы выступите следующим. А сейчас позвольте доктору Крайнову завершить своё выступление.

Левченко неохотно сел, а Крайнов продолжил:

– Я понимаю скептицизм и страх. Они естественны перед лицом неизвестного. Но наука не должна бояться неизведанного – она должна исследовать его. И то, что мы сейчас исследуем, может быть величайшим открытием со времён Большого Взрыва – механизмом космического возрождения.

Он сделал паузу и сменил тон на более практичный:

– Конкретно я предлагаю следующее: создать международную группу по изучению и контролируемой активации одной из структур. Не для запуска полного процесса трансформации, а для глубокого понимания механизмов, лежащих в основе этих объектов.

– А если контролируемая активация запустит цепную реакцию? – спросил кто-то из зала.

– Наши расчёты показывают, что для полной активации сети необходимо одновременное включение как минимум 60% структур, – ответил Крайнов. – Локальная активация одного объекта не достигнет критического порога.

Когда Крайнов закончил и вернулся на своё место, на подиум поднялся адмирал Левченко. В отличие от эмоциональной речи Крайнова, его выступление было жёстким, прагматичным и безжалостно логичным.

– Структуры представляют экзистенциальную угрозу для человечества и всей известной вселенной, – начал он без предисловий. – Не имеет значения, созданы ли они предыдущей цивилизацией или являются естественным космическим феноменом. Важно то, что они способны уничтожить всё сущее.

На экране появились графики, демонстрирующие увеличение аномальной активности вокруг известных структур.

– За последние три месяца количество квантовых флуктуаций в областях пространства, окружающих структуры, увеличилось на 327%. Области измененной физики расширяются. И что самое тревожное – структуры начинают синхронизироваться друг с другом, формируя квантовую сеть.

Он повернулся лицом к аудитории:

– Мы не можем позволить себе роскошь философских дискуссий о космических циклах и ответственности перед будущими вселенными. Наша ответственность – здесь и сейчас, перед живыми существами, населяющими эту вселенную.

Левченко жестом переключил изображение на экране, показав теперь схематическое изображение космического корабля с мощным оружием на борту.

– Земной Альянс разработал программу нейтрализации структур. Мы создали специальные квантовые деструкторы, способные разрушать тёмноматериальные объекты без риска запуска процесса активации. Первые испытания на малых фрагментах тёмной материи показали обнадёживающие результаты.

По залу прокатился встревоженный шёпот. Многие учёные явно не знали о существовании такой программы.

– Я предлагаю немедленно начать операцию по нейтрализации всех известных структур, начиная с наиболее активных. Это единственный надёжный способ обеспечить безопасность нашей цивилизации.

Когда адмирал закончил, генеральный секретарь обратилась к залу:

– Теперь мы хотели бы услышать мнение учёных, непосредственно контактировавших со структурой Тау Кита. Доктор Найдёнова, пожалуйста.

Елена медленно поднялась и направилась к подиуму. В отличие от Крайнова и Левченко, она не подготовила впечатляющей презентации или эмоциональной речи. Она решила просто говорить о фактах, какими бы странными они ни казались.

– То, что мы наблюдали при контакте со структурой Тау Кита, выходит за рамки нашего текущего понимания физики и, возможно, самой природы реальности, – начала она. – Структура продемонстрировала признаки не просто реактивного, но разумного поведения. Она активно взаимодействовала с нашими технологиями, особенно с квантовыми процессорами нейроинтерфейсов.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями.

– Анализ данных указывает на то, что структуры действительно могут быть созданы разумными существами из предыдущего цикла вселенной, как предполагает доктор Крайнов. Более того, они, похоже, содержат нечто вроде «отпечатков» сознания своих создателей – паттерны мышления, которые могут влиять на наши собственные мыслительные процессы через квантовые технологии.

Елена заметила, как некоторые слушатели скептически переглянулись. Она их понимала – ещё месяц назад она сама сочла бы такие заявления безумием.

– Это влияние – ключевой фактор, который мы должны учитывать при принятии решений. Существует вероятность, что наши суждения о структурах не полностью принадлежат нам. Что наши мысли и желания… модифицированы внешним воздействием.

Она посмотрела прямо на Крайнова:

– Возможно, сама идея «космической ответственности» и желание стать «Сеятелями» – это не наша собственная эволюция мышления, а результат влияния «архитекторов» через структуры.

Крайнов едва заметно нахмурился.

– Однако, – продолжила Елена, повернувшись теперь к Левченко, – подход немедленной нейтрализации также представляется преждевременным. Мы до сих пор не понимаем, как структуры функционируют на квантовом уровне. Попытка их разрушения может привести к непредсказуемым последствиям, включая возможность случайной активации.

Она обвела взглядом весь зал:

– Я предлагаю третий путь. Вместо того, чтобы спешить с активацией или уничтожением, мы должны сосредоточиться на глубоком изучении структур с максимальными мерами предосторожности. В частности, мы должны понять, можем ли мы каким-то образом отделить потенциальную полезную энергию структур от их разрушительных аспектов.

– Это невозможно, – резко возразил Крайнов. – Энергия структур неразрывно связана с их предназначением. Это как пытаться использовать ядерную бомбу в качестве источника тепла, не допуская взрыва.

– Аналогия некорректна, – спокойно ответила Елена. – Мы научились использовать ядерную энергию как для разрушения, так и для созидания. И в случае со структурами у нас просто недостаточно данных, чтобы утверждать, что альтернативное использование невозможно.

После выступления Елены слово взяли Дэвид и Ирина, подкрепляя её позицию техническими и лингвистическими аспектами. Затем последовали выступления других учёных, политиков, представителей различных фракций. Дискуссия становилась всё более heated, а позиции – всё более поляризованными.

К вечеру стало ясно, что единого решения достичь не удастся. Мир раскололся на два лагеря – тех, кто видел в структурах путь к космическому бессмертию человечества, и тех, кто считал их экзистенциальной угрозой. Компромиссная позиция Елены, хотя и получила поддержку среди учёных, казалась слишком осторожной для политиков, требующих решительных действий.

Когда официальная часть Конклава завершилась, Елена, Дэвид и Ирина собрались в небольшом кафе неподалёку от конференц-центра.

– Это было… интенсивно, – устало сказал Дэвид, потирая виски. – Но, честно говоря, я ожидал худшего. По крайней мере, полного раскола пока удалось избежать.

– Ты слишком оптимистичен, – покачала головой Ирина. – Раскол уже произошёл, просто он ещё не оформился в открытый конфликт. Но это вопрос времени.

– Что меня беспокоит больше всего, – задумчиво произнесла Елена, – это то, насколько быстро распространяется влияние идей Крайнова. Его риторика о «космической ответственности» и «сеятелях» находит отклик даже у людей, которых я считала полностью рациональными.

– Возможно, дело не только в харизме Крайнова, – заметил Дэвид. – Если структуры действительно могут влиять на мышление через квантовые технологии, то с увеличением их количества и активности это влияние может усиливаться. Особенно учитывая, как широко распространены нейроинтерфейсы.

– А что с теми, кто не использует импланты? – спросила Ирина. – Они должны быть менее подвержены влиянию.

– Теоретически да, – согласилась Елена. – Но информация распространяется через социальные сети, СМИ, личные контакты. Даже если первоначальный импульс идёт от людей с имплантами, подвергшихся влиянию, идеи могут заражать и остальных.

Их разговор прервало появление Максима Крайнова. Он подошёл к их столику с дружелюбной улыбкой, словно не было напряжённого противостояния на Конклаве.

– Коллеги, можно к вам присоединиться? – спросил он.

Елена кивнула, хотя внутренне напряглась. Крайнов сел рядом с Ириной, заказал кофе и только потом заговорил:

– Елена Сергеевна, ваше выступление было… интригующим. Особенно часть о возможном влиянии «отпечатков» архитекторов на наше мышление. Весьма изящная попытка подорвать доверие к моим аргументам, намекнув, что я нахожусь под внешним контролем.

– Это не было направлено лично против вас, – спокойно ответила Елена. – Я лишь указала на фактор, который мы обязаны учитывать. Включая возможность влияния на моё собственное мышление.

– И всё же, – Крайнов отпил кофе, – ваша теория о возможности отделения энергии структур от их предназначения… Она кажется мне необоснованным оптимизмом. Своего рода психологической защитой от неизбежного выбора.

– А ваша убеждённость в неизбежности активации может быть такой же психологической защитой, – парировала Елена. – Способом придать космический смысл тому, что на самом деле является катастрофой.

Крайнов рассмеялся:

– Туше! Именно за эту остроту ума я вас и уважаю, Елена Сергеевна. – Он внезапно стал серьёзным. – Но вы должны понимать, что независимо от решений Конклава, процесс уже запущен. Структуры активируются. Их становится больше. Области измененной физики расширяются. Мы можем лишь выбрать, будем ли мы пассивными наблюдателями или активными участниками.

– Или найти способ остановить процесс, – добавил Дэвид.

– Если такой способ существует, – заметил Крайнов. – Что, должен заметить, крайне маловероятно, учитывая уровень технологий, создавших структуры.

– Вы говорите об архитекторах как о богах, – сказала Ирина. – Но они были такими же разумными существами, как и мы. Просто имели больше времени для развития своих технологий.

– И всё же, – Крайнов наклонился вперёд, – они нашли способ преодолеть энтропийную смерть вселенной. Если это не божественное достижение, то что тогда?

– Технология, которую мы ещё не понимаем, – твёрдо ответила Елена. – И которую мы должны изучить, прежде чем принимать решения, затрагивающие судьбу всего сущего.

Крайнов откинулся на спинку стула, внимательно глядя на Елену.

– Знаете, что самое ироничное? – спросил он после паузы. – Мы с вами хотим одного и того же – понять природу структур. Разница лишь в том, что я уже принял то, что вы ещё отказываетесь признать. Они не просто объекты для изучения. Они – наше космическое наследие и будущее одновременно.

Он допил кофе и встал.

– Подумайте над моим предложением, Елена Сергеевна. Проект «Феникс» мог бы использовать ваши таланты. Особенно сейчас, когда мы планируем более глубокое изучение активных структур.

Когда Крайнов ушёл, за столиком воцарилось молчание. Наконец, Дэвид нарушил тишину:

– Он пытается завербовать тебя.

– Очевидно, – кивнула Елена. – Вопрос в том, зачем? Он знает, что я не разделяю его взгляды.

– Возможно, именно поэтому, – задумчиво произнесла Ирина. – Твоё присоединение к «Фениксу» легитимизировало бы их деятельность в глазах научного сообщества. Показало бы, что даже скептики начинают принимать их точку зрения.

– Или он действительно считает, что сможет убедить тебя, – добавил Дэвид. – Особенно если ты будешь работать с активными структурами и подвергаться их влиянию.

Елена почувствовала холодок, пробежавший по спине. Дэвид озвучил её собственные опасения. Что если длительное взаимодействие со структурами действительно меняет мышление даже без нейроинтерфейсов? Что если идеи «Сеятелей» каким-то образом резонируют с чем-то глубоко укоренённым в человеческой психике – желанием трансценденции, преодоления смерти, продолжения существования за пределами известного?

– В любом случае, – решительно сказала она, – я не собираюсь присоединяться к проекту «Феникс». Нам нужно создать независимую исследовательскую группу, не связанную ни с «Сеятелями», ни с военными. Группу, которая сможет объективно оценить природу структур и возможные альтернативы.

– И где мы найдём финансирование для такой группы? – практично спросил Дэвид. – После сегодняшнего раскола любое исследование структур будет политизировано.

– У меня есть идея, – медленно проговорила Елена. – Но сначала нам нужно связаться с моими коллегами с орбитальной станции «Гедель». У них есть доступ к прямым наблюдениям за структурами без необходимости физического контакта.

Они продолжили обсуждать планы, но Елена чувствовала, что решения, принятые на Конклаве – или, точнее, отсутствие единого решения – стали поворотным моментом. Человечество вступило в новую эру, где само понимание реальности и будущего оказалось под вопросом. И в центре этого нового мира были загадочные структуры, созданные существами из предыдущей вселенной – послание сквозь космический цикл смерти и возрождения.

Когда они покидали кафе, Елена заметила на улице демонстрацию – группу людей с плакатами, провозглашающими «Космическое возрождение» и «Путь Сеятелей». Идеи Крайнова уже выходили за пределы научных и политических кругов, проникая в массовое сознание. И это, возможно, было самым тревожным знаком из всех.

Глава 7: Сигналы из глубины

Научный комплекс «Гермес», расположенный на орбите Луны, представлял собой торжество современной инженерной мысли – огромная конструкция из композитных материалов и аэрогеля, вращающаяся вокруг своей оси для создания искусственной гравитации. Его многочисленные модули и отсеки были предназначены для исследований в различных областях – от квантовой физики до космической биологии.