Цепь Сознаний

– Два часа, – согласилась она. – А потом мы вернём Диану в её тело.

Она задавалась вопросом, действительно ли это так просто. С каждым переносом возвращение становилось всё сложнее. Границы между личностями, между видами размывались. Что если однажды она не сможет полностью вернуться?

Эта мысль тревожила её меньше, чем должна была бы.

Штаб-квартира BioSync возвышалась над городом, как футуристический монолит. Солнечный свет отражался от стеклянных панелей, создавая почти ослепительное сияние. Перед главным входом собралась толпа – журналисты, протестующие, просто любопытные.

Елена, в теле Дианы, приближалась к зданию, чувствуя, как сердце бьётся быстрее. Она не была здесь с того дня, когда её уволили. Дня, когда охрана вывела её из здания, а Арджун Мехта наблюдал с холодным, расчётливым выражением лица.

У входа стояли охранники в чёрной униформе с логотипом BioSync. Они проверяли приглашения и пропускали гостей через рамки детекторов.

Елена достала пресс-карту и встала в очередь. Охранник бесстрастно проверил её документы.

– Диана Чен, TechWave Blog, – прочитал он. – Проходите через сканер, мисс Чен.

Рамка детектора выглядела как обычный металлоискатель, но Елена знала лучше. BioSync использовала передовые сканеры, способные обнаруживать не только металл, но и биометрические параметры, химические соединения, даже определённые типы нейронной активности.

Она сделала глубокий вдох и прошла через рамку. Если сканер обнаружит модифицированную токсоплазму в её крови…

Сканер издал мягкий сигнал, индикатор мигнул зелёным.

– Проходите, – сказал охранник, жестом указывая на лифты. – Пресс-конференция на 50-м этаже, конференц-зал А.

Елена кивнула и двинулась к лифтам, стараясь держаться естественно. Сердце всё ещё билось слишком быстро, но первый барьер был преодолён.

Лифт бесшумно поднял её на 50-й этаж. Когда двери открылись, она увидела просторное фойе, заполненное людьми – журналистами, инвесторами, научными сотрудниками. У входа в конференц-зал стоял ещё один охранник, проверяющий бейджи.

Елена направилась к нему, но внезапно замерла. В нескольких метрах от неё, оживлённо беседуя с группой людей в лабораторных халатах, стояла Майя Окафор.

Её бывшая коллега изменилась за прошедшие годы. Более худое лицо, более жёсткие линии вокруг рта. Волосы, ранее собранные в простой хвост, теперь были коротко подстрижены и уложены в деловом стиле. Но самое заметное изменение было в её глазах – холодных, расчётливых, настороженных.

Не задумываясь, Елена изменила направление и двинулась к Майе. Она должна была рискнуть. Если кто-то и знал, что на самом деле происходит в BioSync, это была Майя.

– Доктор Окафор? – она приблизилась, стараясь звучать как заинтересованный журналист. – Диана Чен, TechWave Blog. Могла бы я задать вам несколько вопросов перед презентацией?

Майя оценивающе взглянула на неё, и на мгновение Елена испугалась, что Майя каким-то образом узнает её. Но тревога была напрасной.

– У меня мало времени, мисс Чен, – ответила Майя профессиональным тоном. – Но я могу уделить вам пару минут.

Они отошли в угол фойе, относительно уединённый от общего шума.

– Что именно вас интересует? – спросила Майя.

Елена собралась с мыслями. Ей нужно было звучать как журналист, но задать вопросы, которые могли бы дать ценную информацию.

– В пресс-релизе упоминается "истинный перенос сознания", – начала она. – Это первая публичная демонстрация такой технологии. Как долго BioSync работала над ней?

Майя слегка улыбнулась отрепетированной улыбкой.

– Проект SynapTech является кульминацией почти десятилетия исследований в области нейробиологии, квантовой коммуникации и генетически модифицированных симбиотических организмов. Последний прорыв был достигнут примерно восемнадцать месяцев назад.

Восемнадцать месяцев. Через год после увольнения Елены. Они справились без неё быстрее, чем она предполагала.

– А каковы этические рамки этой технологии? – спросила Елена. – Были ли проведены клинические испытания? Есть ли какие-то известные риски или побочные эффекты?

Улыбка Майи стала натянутой.

– BioSync придерживается самых высоких этических стандартов. Технология прошла все необходимые испытания и получила предварительное одобрение FDA для ограниченного применения. Сегодняшняя демонстрация покажет первое разрешённое применение для терминального пациента.

Терминальный пациент. Это было прикрытием, которое Елена сама предложила, когда ещё работала в BioSync. Начать с самых безнадёжных случаев, где любой риск оправдан перед лицом неминуемой смерти.

– А что насчёт долгосрочных планов? – продолжила Елена. – Есть ли у BioSync видение того, как эта технология может быть использована за пределами медицинских приложений?

Что-то промелькнуло в глазах Майи – настороженность, подозрение?

– Наш фокус сейчас полностью сосредоточен на медицинских применениях, – ответила она официальным тоном. – Мы видим потенциал для пациентов с нейродегенеративными заболеваниями, тяжёлыми травмами спинного мозга и другими состояниями, которые сегодня считаются неизлечимыми.

Она лгала. Елена знала это. BioSync никогда не ограничивалась только медицинскими приложениями. Даже в её время компания вела переговоры с военными, исследовала возможности для спецслужб.

– А как насчёт доктора Елены Рейес? – Елена задала вопрос, наблюдая за реакцией Майи. – Её имя часто упоминается в ранних исследованиях по нейронной интеграции. Она участвует в проекте SynapTech?

Майя застыла на мгновение, её лицо стало непроницаемой маской.

– Доктор Рейес больше не работает в BioSync, – ответила она ровным голосом. – Её вклад в ранние исследования был значительным, но текущая версия технологии существенно отличается от её первоначальных разработок.

Ложь. Снова ложь. Елена чувствовала, как внутри нарастает гнев.

– И всё же, – настаивала она, – не кажется ли странным, что ведущий исследователь в этой области отсутствует на такой значимой презентации?

Майя пристально посмотрела на неё.

– Вы, кажется, особенно интересуетесь доктором Рейес, мисс Чен. Могу я спросить, почему?

Опасная территория. Елена заставила себя улыбнуться.

– Просто журналистское любопытство. Я пишу о технологиях и этике, и история доктора Рейес представляет интерес. Талантливый учёный, покинувший проект на пике его развития? Это наводит на вопросы.

– Тогда позвольте мне прояснить ситуацию, – Майя перешла на более тихий, жёсткий тон. – Доктор Рейес была уволена за нарушение протоколов безопасности и попытку саботажа корпоративной собственности. Если бы не великодушие мистера Мехты, она могла бы сейчас находиться в тюрьме. Я бы посоветовала вам сосредоточиться на достижениях BioSync, а не на дискредитированных бывших сотрудниках.

Майя начала отворачиваться, но Елена сделала последнюю попытку.

– Я слышала, – сказала она тихо, – что есть военные применения этой технологии. Проект под названием "Аватар".

Майя резко повернулась, её глаза расширились. На мгновение её маска соскользнула, и Елена увидела страх.

– Я не знаю, откуда вы получили эту информацию, – сказала Майя, понизив голос до шёпота, – но если вы дорожите своей карьерой и свободой, я бы настоятельно рекомендовала вам забыть это название.

Она наклонилась ближе, почти касаясь уха Елены.

– И держитесь подальше от верхних этажей. Некоторые вещи лучше не видеть, мисс Чен.

С этими словами Майя быстро удалилась, оставив Елену с гораздо большим количеством вопросов, чем было до их встречи.

Объявление по громкоговорителю прервало её размышления:

– Дамы и господа, пресс-конференция начнётся через пять минут. Пожалуйста, займите свои места в конференц-зале А.

Елена направилась к дверям зала, её мысли вихрем кружились в голове. Майя подтвердила существование проекта "Аватар". И её предупреждение о верхних этажах… что там происходило? Какие эксперименты проводила BioSync за пределами официальной демонстрации?

Она прошла в конференц-зал и заняла место в ряду, отведённом для прессы. На сцене стоял подиум с логотипом BioSync и большой экран за ним. По обе стороны от сцены стояли охранники в тёмных костюмах.

Когда все заняли свои места, в зале погас свет, и на экране появилась эмблема BioSync. Из динамиков полилась торжественная музыка, и на сцену вышел Арджун Мехта – высокий, безупречно одетый, с уверенной улыбкой на лице.

– Дамы и господа, – его голос был глубоким, резонирующим, идеально подходящим для публичных выступлений. – Добро пожаловать на историческое событие. Сегодня BioSync представит технологию, которая навсегда изменит будущее человечества.

Елена смотрела на него с нарастающим гневом. Человек, укравший её работу, её мечту, теперь стоял перед миром, готовый пожинать лавры.

– Веками люди мечтали о бессмертии, – продолжал Мехта. – О победе над ограничениями нашей физической формы. Сегодня я с гордостью объявляю, что эта мечта становится реальностью.

На экране за ним появились изображения человеческого мозга, нейронов, синаптических связей.

– Технология SynapTech представляет собой кульминацию многолетних исследований в области нейробиологии, квантовой коммуникации и симбиотических организмов. Она позволяет полностью картировать человеческое сознание и переносить его в новый носитель.

Шёпот прокатился по залу. Мехта поднял руку, призывая к тишине.

– Я понимаю ваш скептицизм. Такие заявления звучали и раньше. Но сегодня мы не просто расскажем вам о нашей технологии – мы продемонстрируем её в действии.

Он сделал паузу для драматического эффекта.

– Дамы и господа, я представляю вам доктора Алана Бишопа, выдающегося нейрохирурга, чья блестящая карьера была трагически прервана четыре года назад диагнозом боковой амиотрофический склероз. Сегодня его тело практически полностью парализовано. Но его разум остаётся таким же острым, как всегда.

На сцену медленно выкатили кресло с пожилым мужчиной. Его истощённое тело было подключено к системе жизнеобеспечения, а взгляд остекленевших глаз был направлен в никуда.

Елена почувствовала, как у неё сжимается сердце. Использовать страдающего человека для такой демонстрации было жестоко. Но ещё хуже было то, что она знала: Мехта никогда бы не рискнул публично показать технологию, если бы не был абсолютно уверен в её надёжности. Что означало десятки, если не сотни предварительных экспериментов. Сколько подопытных было до доктора Бишопа? И что с ними случилось?

– А теперь, – Мехта повернулся к другой стороне сцены, – позвольте представить Алекса Рамиреса, добровольца, который согласился стать частью этого исторического эксперимента.

На сцену вышел молодой человек, атлетически сложенный, с военной выправкой. Доброволец? Елена в этом сомневалась. Скорее, тщательно отобранный и проверенный сотрудник службы безопасности BioSync.

– В течение следующих пятнадцати минут, – продолжил Мехта, – сознание доктора Бишопа будет временно перенесено в тело мистера Рамиреса. Впервые в истории человечества мы станем свидетелями того, как сознание одного человека обретает новое тело.

На сцену вынесли два медицинских кресла. Бишопа и Рамиреса усадили в них, медицинский персонал начал прикреплять электроды к их головам.

Елена наблюдала, её пальцы сжимали ручку так сильно, что та грозила сломаться. Она знала, что будет дальше. Модифицированная токсоплазма, точно такая же, как та, что сейчас текла в её венах, будет введена обоим субъектам. Паразит построит карту сознания каждого из них, а затем, с помощью квантовой запутанности, информация будет передана от одного носителя к другому.

– Процедура абсолютно безопасна, – уверял Мехта аудиторию. – Она была протестирована в течение многих месяцев и одобрена для этой демонстрации специальным комитетом FDA.

Ещё одна ложь. FDA никогда бы не одобрила такую процедуру для публичной демонстрации. Мехта, должно быть, подкупил кого-то или использовал какую-то юридическую лазейку.

Медицинский персонал ввёл инъекции обоим субъектам. На большом экране появилась диаграмма мозговой активности обоих мужчин, показывающая в реальном времени, что происходит в их нейронных сетях.

– Фаза картирования завершена, – объявил один из медиков. – Приступаем к переносу.

Мехта повернулся к аудитории с триумфальной улыбкой.

– То, что вы сейчас увидите, изменит ваше представление о том, что значит быть человеком.

Техник активировал какое-то устройство, и на экране две нейронные диаграммы начали сближаться, перетекая друг в друга. Тела Бишопа и Рамиреса одновременно напряглись, затем расслабились.

Наступила тишина. Секунды тянулись мучительно долго.

Затем Рамирес – или теперь это был Бишоп в теле Рамиреса? – медленно поднял руку. Пальцы дрожали, двигались неуверенно. Он поднёс руку к лицу, рассматривая её, как будто видел впервые.

– Я… – голос был голосом Рамиреса, но интонации, манера речи принадлежали кому-то другому. – Я чувствую… я могу двигаться.

Зал взорвался аплодисментами. Мехта поднял руки, принимая овацию, как будто это был его личный триумф.

Елена наблюдала, не в силах оторвать взгляд. Они действительно сделали это. Публично продемонстрировали успешный перенос сознания. Дверь была открыта, и не было способа закрыть её снова.

Бишоп в теле Рамиреса неуверенно встал, поддерживаемый медицинским персоналом. Его движения были неуклюжими, как у новорождённого жеребёнка, делающего первые шаги.

– Это… невероятно, – сказал он, и на его лице появилась улыбка. – Я забыл, каково это – стоять на собственных ногах. Чувствовать силу в мышцах.

Аудитория была в экстазе. Журналисты строчили заметки, камеры щёлкали, в социальных сетях, несомненно, уже распространялась новость.

Мехта подошёл к нему, положил руку на плечо.

– Как вы себя чувствуете, доктор Бишоп?

– Как будто родился заново, – ответил тот, делая неуверенный шаг вперёд. – Как будто получил второй шанс на жизнь.

Елена видела, как Мехта улыбается – не тёплой, человечной улыбкой, а улыбкой хищника, почуявшего добычу. Она знала, о чём он думает. О богачах, готовых заплатить миллиарды за возможность продлить свою жизнь в молодых, здоровых телах. О правительствах, готовых отдать целые состояния за шпионов, способных менять тела. О возможностях, открывающихся для тех, кто контролирует эту технологию.

Демонстрация продолжилась. Бишоп прошёлся по сцене, выпил стакан воды, даже ответил на несколько вопросов из зала. Всё это время его настоящее тело оставалось в кресле, неподвижное, пустое, как заброшенный дом.

Через пятнадцать минут Мехта объявил:

– Мы приближаемся к концу нашей демонстрации. Сейчас сознание доктора Бишопа будет возвращено в его собственное тело.

Техники активировали процесс обратного переноса. На экране две нейронные диаграммы снова начали сближаться, меняясь местами.

Тело Рамиреса застыло, затем обмякло. Через несколько секунд веки Бишопа в его собственном теле дрогнули, и он медленно моргнул.

Микрофон был поднесён к его губам.

– Я… вернулся, – прошептал он хриплым, слабым голосом. – Я снова в ловушке.

Эти слова, сказанные с такой горечью, пронзили Елену. В них была вся трагедия ситуации. Человек, испытавший свободу движения, здоровое тело, был вынужден вернуться в свою сломанную оболочку.

Мехта быстро вмешался, отстраняя микрофон.

– Дамы и господа, вы только что стали свидетелями исторического момента. Первого публичного переноса сознания человека. Это только начало. Технология SynapTech будет развиваться, совершенствоваться. И BioSync гордится тем, что находится в авангарде этой революции.

Пока он продолжал свою речь, Елена смотрела на доктора Бишопа. На его лице застыло выражение абсолютного отчаяния. Он заглянул в рай и был вынужден вернуться в ад своего разрушенного тела.

В этот момент Елена поняла, что её худшие опасения подтвердились. Технология, которую она разработала как инструмент исцеления, стала инструментом манипуляции и контроля. Мехта показал миру проблеск возможного будущего, а затем жестоко отобрал его у Бишопа. Создал надежду, только чтобы разбить её.

И это был только один, тщательно подготовленный эксперимент. Что происходило в тени, за закрытыми дверями лабораторий BioSync? Что за эксперименты проводились на верхних этажах, о которых предупреждала Майя?

Пресс-конференция завершилась. Журналисты устремились к подиуму, пытаясь задать вопросы Мехте. Елена осталась на своём месте, наблюдая, как медицинский персонал увозит доктора Бишопа со сцены. Выражение его лица было выразительнее любых слов.

Она достала телефон и отправила зашифрованное сообщение Карлосу:

"Они сделали это публично. Работает именно так, как мы опасались. Собираю дополнительную информацию."

Карлос ответил почти мгновенно:

"Возвращайся. Слишком опасно. Диана начинает проявлять нестабильность."

Елена проигнорировала сообщение. Она не могла уйти сейчас. Не когда у неё появился шанс узнать больше.

Толпа начала расходиться. Елена смешалась с группой журналистов, двигающихся к выходу. Но когда они повернули к лифтам, ведущим вниз, она незаметно отделилась от группы и направилась к другому коридору.

Верхние этажи. Майя упомянула их не просто так. Что-то происходило там, что-то, что BioSync не хотела показывать публике. И Елена была полна решимости выяснить, что именно.

Глава 2: Архитектор

Сервисный лифт находился в дальнем конце коридора, скрытый от глаз обычных посетителей. Елена обнаружила его благодаря своему прежнему знанию планировки здания BioSync. Дверь требовала сканирования сотрудника, но у Дианы на шее висела пресс-карта – достаточно примитивная для подделки с правильным оборудованием.

Елена достала из кармана миниатюрный сканер – одно из устройств, предоставленных Скорпионом. Она провела им над пресс-картой, затем направила на сканер у двери лифта. Устройство мигнуло, имитируя сигнатуру служебного пропуска.

Через три секунды дверь лифта открылась.

Она шагнула внутрь, осматривая панель управления. Верхние этажи – с 70-го по 78-й – требовали специального ключа-карты. Но Скорпион предусмотрел и это. Елена вытащила из нагрудного кармана маленькое устройство, похожее на кредитную карту, и провела им над сканером.

– Система безопасности деактивирована, – прошептала она, когда загорелись кнопки верхних этажей.

Она нажала кнопку 75-го этажа – интуитивное решение, основанное на старых воспоминаниях. Когда она работала в BioSync, самые секретные лаборатории располагались именно там.

Лифт бесшумно двинулся вверх. Сердце Елены билось быстрее с каждым пройденным этажом. Она проверила время – прошло сорок минут с начала пресс-конференции. У неё оставалось чуть больше часа до того, как Карлос начнёт паниковать.

Двери лифта открылись, и Елена замерла.

Перед ней был не офисный коридор и не лаборатории, как она ожидала. Это был… зверинец. Длинный коридор с прозрачными стенами, за которыми находились различные животные. Но не обычные животные. Их глаза… были слишком осмысленными. Слишком человеческими.

Она осторожно вышла из лифта, убедившись, что в коридоре никого нет. Первая камера содержала крупную горную львицу. Хищник медленно ходил по периметру, но движения были неестественными – не плавными, как у настоящего хищника, а неуклюжими, словно кто-то только учился управлять этим телом.

На мониторе рядом с камерой Елена увидела надпись: "Субъект A-17. День 47. Стабильная интеграция."

Следующая камера содержала орла. Птица сидела на насесте, но её глаза двигались методично, изучая окружение с нехарактерным для животного интеллектом. Монитор показывал: "Субъект A-28. День 12. Проблемы с моторным контролем. Повышенная агрессия."

Елена почувствовала, как холод пробегает по спине. Они использовали её технологию для долгосрочного переноса человеческого сознания в животных. Каждая камера содержала живое существо с человеческим разумом, запертым внутри.

В конце коридора она увидела дверь с надписью "Лаборатория расширенной нейроинтеграции". Дверь была приоткрыта, и из неё доносились голоса. Елена прижалась к стене, прислушиваясь.

– Субъект A-17 показывает устойчивую интеграцию на протяжении шести недель, – говорил женский голос, который Елена не узнала. – Мозговые паттерны стабилизировались, нет признаков нейронной дегенерации или когнитивных нарушений.

– А что с эмоциональными последствиями? – этот голос Елена знала слишком хорошо. Арджун Мехта.

– Неоднозначно. Субъект сообщает о сильных хищнических инстинктах, которые иногда перекрывают человеческие когнитивные функции. Особенно во время кормления или в стрессовых ситуациях.

– Это ожидаемо, – ответил Мехта. – Лимбическая система хищника сильно отличается от человеческой. Интересует меня другое – насколько стабильно сознание субъекта при обратном переносе?

Пауза. Елена напряглась, стараясь не упустить ни слова.

– У нас были… осложнения, – наконец сказала женщина. – При последнем обратном переносе субъект проявил крайнюю агрессию. Пришлось применить седацию.

– Это проблема, – голос Мехты стал жёстче. – Министерство обороны ожидает солдат, которые могут свободно перемещаться между человеческой формой и животными-аватарами. Если при обратном переносе возникают поведенческие нарушения…

– Мы работаем над этим, сэр. Новый штамм паразита с модифицированным блокатором гиппокампа должен решить проблему. Он будет готов к тестированию через неделю.

– Хорошо, – ответил Мехта. – Держите меня в курсе. И подготовьте полный отчёт для генерала Эллисона. Я не хочу, чтобы были сюрпризы во время их визита на следующей неделе.

Шаги приближались к двери. Елена быстро огляделась, ища укрытие. В нескольких метрах от неё находилась дверь, помеченная как "Хранилище образцов". Она бросилась к ней, молясь, чтобы та была открыта.

Дверь поддалась, и Елена скользнула внутрь за секунду до того, как Мехта и неизвестная женщина-ученый вышли в коридор. Через узкую щель она наблюдала, как они проходят мимо, продолжая обсуждение.

Когда их шаги стихли, Елена повернулась, чтобы осмотреть комнату, в которую попала. И затаила дыхание.

Комната представляла собой хранилище биологических образцов. Вдоль стен стояли холодильные установки с сотнями контейнеров. Каждый был промаркирован и содержал образец генетически модифицированной токсоплазмы – ключевого компонента технологии переноса.

Елена быстро подошла к ближайшему терминалу и активировала его. Ввела несколько команд, вызывая список образцов. То, что она увидела, заставило её сердце биться быстрее.

TR-9. Улучшенная нейронная интеграция с эффективностью 97%. TR-15. Долговременная стабилизация с подавлением иммунного ответа. TR-23. Модифицированный для межвидового переноса высшего порядка.

И самое шокирующее:

TR-X. Прототип для постоянного переноса.

Постоянный перенос. Не временное заимствование тела, а полная и необратимая замена. Технология, которую Елена всегда считала теоретически возможной, но этически неприемлемой.

Её руки двигались быстро. Она достала из кармана миниатюрный накопитель и подключила его к терминалу. Копирование защищённых данных заняло бы слишком много времени, но она могла получить основную информацию.

Пока данные копировались, Елена открыла холодильник, помеченный "TR-X", и извлекла один из образцов – маленький стеклянный контейнер с мутновато-белой жидкостью внутри. Она аккуратно поместила его в специальный карман своей одежды, защищенный от детекторов.

Звук открывающейся двери заставил её замереть.

– Кто здесь? – резкий женский голос.

Елена медленно повернулась. В дверях стояла Майя Окафор, её бывшая коллега. Её глаза расширились, когда она увидела Елену у открытого холодильника.

– Мисс Чен? Вам не положено быть здесь.

Елена быстро вытащила накопитель из терминала и спрятала его в кармане.

– Я заблудилась, – сказала она, стараясь звучать смущенно и испуганно. – Искала уборную, а потом двери лифта закрылись, и…

– Хранилище образцов находится на 75-м этаже, – холодно прервала её Майя. – Вы не могли попасть сюда случайно. Что вы делаете с нашими образцами?

Елена поняла, что отрицать бессмысленно. Она решила сменить тактику.

– Хорошо, – сказала она, выпрямляясь. – Я журналист. Я исследую военные применения технологии SynapTech, о которых BioSync не упоминала на пресс-конференции. И судя по тому, что я только что увидела в коридоре, мои источники были правы.

Майя побледнела, но её глаза оставались твёрдыми.

– Вы нарушили как минимум пять федеральных законов, проникнув сюда. Ваша карьера закончена, мисс Чен. Если, конечно, вы не проведёте следующие годы в тюрьме.