Чёрная жатва

– Каких целей? – спросила Ясмина, хотя уже знала ответ.

– Сбор энергии, – без колебаний ответил Хадид. – Черная дыра – идеальный источник. Материя, падающая на неё, высвобождает колоссальное количество энергии в процессе аккреции. А если научиться извлекать энергию из самого горизонта событий или из-за него… это буквально бесконечный ресурс.

Ясмина вспомнила Фабрику – гигантский механизм, перерабатывающий материю. Теория Хадида всё больше совпадала с тем, что она видела собственными глазами.

– И вы думаете, что вчерашняя гравитационная аномалия как-то связана с этой гипотетической структурой?

– Более чем уверен, – кивнул Самир. – Это была реакция. Когда мы приблизились на определённое расстояние, структура "почувствовала" нас и отреагировала. Возможно, это что-то вроде защитного механизма или… способ коммуникации.

Он подошёл ближе к Ясмине, его глаза горели научным энтузиазмом:

– Капитан, я знаю, что вы видели нечто большее во время своего инцидента. Что-то, что не вошло в официальные отчёты. Если бы вы поделились этой информацией, мы могли бы значительно продвинуться в понимании…

– Доктор Хадид! Капитан Аль-Фахри! Какой чудесный сюрприз!

Звонкий голос Эмилии Ван прервал их разговор. Главный научный консультант "ЭвентХорайзон" вплыла в обзорную галерею с грацией человека, привыкшего к невесомости, хотя на "Хароне" поддерживалась стандартная гравитация. Её серебристые волосы были элегантно уложены, а на губах играла профессиональная улыбка, не достигавшая глаз.

– Обсуждаете наш вчерашний гравитационный сюрприз? – спросила она, подходя ближе и бросив критический взгляд на голографические модели Самира.

– Доктор Хадид делился своей… интересной теорией, – дипломатично ответила Ясмина.

– О, я уверена, – улыбка Эмилии стала ещё шире, но в голосе появились стальные нотки. – Самир славится своими экстравагантными идеями о разумных черных дырах и инопланетных мегаструктурах. Весьма занимательно для научно-фантастического романа, не так ли?

Хадид заметно напрягся:

– Моя теория основана на реальных данных, доктор Ван. Периодичность излучения Лебедя X-1 статистически значима и не может быть объяснена в рамках стандартной модели.

– Статистические аномалии случаются, дорогой, – снисходительно произнесла Эмилия. – Наука строится не на поиске самых экзотических объяснений, а на применении принципа бритвы Оккама. И самое простое объяснение редких гравитационных всплесков – неравномерное распределение материи в аккреционном диске.

– Которое случайно совпадает с нашим приближением к черной дыре? – парировал Самир. – И с точно такими же аномалиями во время инцидента капитана Аль-Фахри двухлетней давности?

Ясмина заметила, как глаза Эмилии на мгновение сузились, а потом снова приняли выражение дружелюбного превосходства:

– Капитан, надеюсь, молодой коллега не утомил вас своими фантазиями. У вас, должно быть, есть более важные дела, чем слушать о несуществующих инопланетных конструкциях.

Прежде чем Ясмина успела ответить, в обзорную галерею вошёл Виктор Рейн. Миллиардер выглядел безупречно, несмотря на ранний час, – идеально сидящий костюм, уверенная осанка, внимательный взгляд голубых глаз, оценивающих ситуацию.

– Не прерываю ли я научную дискуссию? – спросил он с лёгкой улыбкой.

– Нисколько, мистер Рейн, – ответила Эмилия, прежде чем Самир или Ясмина успели произнести хоть слово. – Доктор Хадид как раз делился своей теорией об искусственном происхождении черных дыр. Весьма оригинально, не правда ли?

К удивлению Ясмины, Рейн не выразил ни насмешки, ни скептицизма.

– Напротив, я нахожу теорию доктора Хадида крайне интригующей, – сказал он, подходя к голографической проекции. – Идея о том, что сверхразвитая цивилизация могла бы использовать черные дыры как источник энергии или даже модифицировать их для собственных нужд… это открывает захватывающие перспективы.

Эмилия выглядела удивлённой:

– Но, мистер Рейн, это противоречит всем установленным научным принципам! Ничто не может вырваться из-за горизонта событий, это фундаментальное свойство черных дыр.

– Ничто, согласно нашим ограниченным знаниям, – мягко поправил её Рейн. – История науки – это история преодоления так называемых "фундаментальных ограничений". Ещё сто лет назад перелёт к другим звёздам считался невозможным из-за ограничения скорости света. А сейчас у нас есть корабли, использующие пространственные искажения для преодоления этого барьера.

Он повернулся к Самиру:

– Доктор Хадид, я был бы признателен, если бы вы более подробно изложили вашу теорию. Возможно, за ужином сегодня вечером? Лила тоже будет рада послушать. Её состояние сегодня значительно лучше.

Самир просиял:

– С удовольствием, мистер Рейн. Я могу подготовить более детальную презентацию.

– Превосходно, – кивнул Рейн. – А сейчас, если вы не возражаете, мне хотелось бы переговорить с капитаном Аль-Фахри наедине. Вопросы безопасности перед завтрашним "Танцем Харона".

Эмилия и Самир удалились, оставив Ясмину наедине с Рейном. Миллиардер дождался, пока звук их шагов стихнет, и только тогда заговорил:

– Вы предупредили Кая Ньемана и блокировали доступ к спасательным шаттлам, – это было утверждение, а не вопрос.

Ясмина не видела смысла отрицать очевидное:

– Да. И не собираюсь менять своё решение.

– Я и не прошу, – спокойно ответил Рейн, чем немало удивил её. – Напротив, я пришёл сообщить, что мы с дочерью пересмотрели наш план.

Ясмина напряглась ещё больше:

– Что вы имеете в виду?

– После вчерашней аномалии, – Рейн сделал паузу, словно тщательно подбирая слова, – мы получили подтверждение, что внутри черной дыры действительно находится нечто, способное реагировать на внешние стимулы. Это полностью соответствует теории доктора Хадида и… вашему опыту.

Он посмотрел ей прямо в глаза:

– Мы отказываемся от идеи использовать спасательный шаттл. Вместо этого я хочу предложить сотрудничество.

– Сотрудничество? – недоверчиво переспросила Ясмина.

– Именно, – кивнул Рейн. – Мы с Лилой и доктором Хадидом разработали теорию о том, как можно установить контакт с тем, что находится за горизонтом. Не проникая туда физически, а используя модулированные гравитационные импульсы.

Ясмина почувствовала, как по спине пробежал холодок:

– Вы хотите сознательно привлечь внимание Фабрики?

– Так вы её называете, – задумчиво произнёс Рейн. – Интересный термин. Да, я хочу установить контакт с этой "Фабрикой". И попросить её о помощи.

– Помощи? – Ясмина не верила своим ушам. – Мистер Рейн, то, что находится там, не благотворительная организация. Это механизм, перерабатывающий материю. Он не заинтересован в помощи людям.

– Он вернул вас, – возразил Рейн. – Почему? Может быть, он изучал вас? Или провёл какое-то сканирование? Возможно, он обладает технологией, которая может анализировать биологическую материю на уровне, недоступном нашей науке.

Ясмина вспомнила то странное ощущение, когда нечто сканировало её, проникая сквозь скафандр и само тело, словно изучая каждую клетку.

– Даже если так, – сказала она, – нет никаких гарантий, что оно будет "помогать" Лиле. И огромный риск, что попытка привлечь его внимание обернётся катастрофой для всего корабля.

– Поэтому я и говорю о сотрудничестве, – настаивал Рейн. – Вы – единственный человек, который контактировал с этим существом или механизмом и вернулся. Ваш опыт бесценен. Если мы объединим ваши знания с моими технологиями и теорией доктора Хадида, мы сможем установить безопасный контакт.

Ясмина покачала головой:

– Слишком опасно. И что именно вы предлагаете?

– Во время "Танца Харона", когда мы будем максимально близко к горизонту событий, испустить серию направленных гравитационных импульсов, – Рейн говорил с энтузиазмом человека, увлечённого своей идеей. – Мои инженеры создали устройство, способное генерировать такие импульсы в определённых частотных паттернах. Мы уже наблюдали реакцию вчера, при тестовом включении на минимальной мощности.

– Значит, вчерашняя аномалия – это действительно были вы, – констатировала Ясмина.

– Мой эксперимент, да, – не стал отрицать Рейн. – И он сработал лучше, чем мы ожидали. "Фабрика" отреагировала. Она "услышала" нас.

В его глазах горел огонь фанатика. Ясмина поняла, что переубедить его невозможно.

– Что вы хотите от меня? – спросила она прямо.

– Вашего согласия на проведение эксперимента во время "Танца Харона". И вашей помощи в настройке сигнала. Вы единственная, кто знает, как "говорить" с Фабрикой.

Ясмина подавила желание рассмеяться:

– Я не говорила с ней, мистер Рейн. Она анализировала меня, как образец для исследования, а потом отбраковала.

– Но вы выжили, – настаивал Рейн. – Она отпустила вас. Почему? Что делало вас особенной?

Это был тот же вопрос, который Ясмина задавала себе два года. Почему Фабрика не переработала её, как все остальные объекты, попадавшие в черную дыру? Что она искала? И что будет, если Фабрика сочтёт Лилу Рейн с её генетической аномалией… интересной?

– Мне нужно время, чтобы подумать, – наконец сказала Ясмина. – И мне нужны все детали вашего устройства и эксперимента. Если я соглашусь помочь, то только при условии полного контроля с моей стороны.

Рейн кивнул:

– Разумеется. Алекс Мартинес предоставит вам все спецификации. И капитан… спасибо. Я знаю, что вы не верите в успех, но для меня это единственная надежда спасти Лилу.

Когда Рейн ушёл, Ясмина осталась стоять у иллюминатора, глядя на приближающуюся черную дыру. Согласиться на план Рейна означало сознательно привлечь внимание Фабрики – существа или механизма, настолько чуждого человеческому пониманию, что даже попытка контакта могла закончиться катастрофой.

Но был и другой аспект: если Рейн решит действовать без её согласия – а она не сомневалась, что он на это способен, – последствия могут быть ещё хуже. По крайней мере, контролируя эксперимент, она сможет минимизировать риски.

Тихие шаги за спиной заставили её обернуться. В дверях обзорной галереи стоял Кай Ньеман с обеспокоенным выражением лица.

– Яс, у нас проблема, – сказал он без предисловий. – Я обнаружил несанкционированные модификации в системе мониторинга гравитационных щитов.

– Что за модификации?

– Кто-то встроил дополнительный контур управления. Он не активен, но подключён к основным системам. По сути, это байпас, позволяющий перехватить контроль над щитами в обход стандартного интерфейса.

Ясмина выругалась:

– Мартинес. Должно быть, это его работа. Ты можешь отключить этот байпас?

– В том-то и дело, что нет, – покачал головой Кай. – Он интегрирован в основные системы слишком глубоко. Если я попытаюсь его удалить, это может дестабилизировать всю систему щитов. А с "Танцем Харона" через двадцать четыре часа…

– Мы не можем рисковать щитами, – закончила за него Ясмина. – Чёрт возьми! Он шаг за шагом загоняет нас в угол.

– Есть ещё кое-что, – Кай заметно нервничал. – Я заметил странную активность в каюте Алекса Мартинеса. Он получает какие-то зашифрованные передачи. Не со станции "Лимбо", а… извне. Из глубокого космоса.

– Что? – Ясмина была ошеломлена. – Ты уверен?

– Абсолютно. Сигналы маскируются под стандартный фоновый шум, но я засёк характерные признаки шифрования. Кто-то связывается с Мартинесом, и это не "ЭвентХорайзон".

Ситуация становилась всё более запутанной. Кто такой Алекс Мартинес на самом деле? Он работал на Рейна – это было очевидно. Но если он получал сигналы извне, возможно, у него была и другая повестка.

– Я собираюсь проверить его каюту, – решительно сказала Ясмина. – Возможно, там есть что-то, что поможет нам понять его истинные намерения.

– Это рискованно, – предупредил Кай. – Если он тебя поймает…

– У нас нет выбора, – отрезала Ясмина. – "Танец Харона" через сутки. Если к тому времени мы не выясним, что задумал Рейн с этими модификациями и гравитационными импульсами, мы все можем оказаться в серьёзной опасности.

Кай кивнул:

– Я устрою отвлекающий маневр. Организую диагностику систем жизнеобеспечения, это заставит Мартинеса покинуть каюту.

– Сработает, – согласилась Ясмина. – Он слишком одержим контролем, чтобы доверить проверку кому-то другому.

Алекс Мартинес действительно покинул свою каюту, когда Кай объявил о плановой диагностике систем жизнеобеспечения, требующей участия офицера безопасности. Ясмина дождалась его ухода и, используя свой капитанский доступ, быстро проникла внутрь.

Каюта Мартинеса была аскетично обставлена, почти по-военному – минимум личных вещей, идеальный порядок. Ни фотографий, ни сувениров, ничего, что могло бы рассказать о личности владельца.

Ясмина быстро осмотрелась. У неё было не больше десяти минут, прежде чем Мартинес обнаружит, что диагностика – всего лишь предлог.

Она активировала свой портативный сканер – устройство, которое обычно использовалось для проверки обшивки корабля на микроповреждения, но могло также обнаруживать электронные сигнатуры.

Сканер почти сразу отреагировал на что-то, скрытое в стене у изголовья кровати. Ясмина нажала на едва заметный выступ, и панель отъехала, обнажив небольшое устройство, явно не являющееся стандартным оборудованием "ЭвентХорайзон".

Это был компактный квантовый передатчик, гораздо более мощный, чем стандартные коммуникаторы корабля. Такие устройства использовались для связи на сверхдальние дистанции, в обход обычных каналов.

Ясмина осторожно подключила к нему свой планшет через защищённый интерфейс, пытаясь извлечь данные, не оставляя следов. Передатчик был хорошо защищён, но некоторую информацию удалось получить – координаты последнего передатчика, с которым устройство обменивалось данными.

Она отметила эти координаты – они указывали не на станцию "Лимбо" и не на какую-либо из известных колоний. Это была точка в пустом космосе, вдали от обычных маршрутов.

Тихий звук в коридоре заставил её действовать быстрее. Она закрыла тайник и переключилась на поиск других улик. В личном сейфе Мартинеса, который она вскрыла, используя капитанский аварийный код, обнаружились документы с грифом "Совершенно секретно" и логотипом, которого она не узнала – стилизованное изображение планеты с прямоугольной рамкой вокруг.

Времени на детальное изучение не было. Ясмина быстро сфотографировала наиболее важные страницы, закрыла сейф и направилась к выходу. Но в последний момент заметила ещё одну странность – неприметный медальон, висевший на спинке кресла. Она взяла его в руки, чувствуя необычную тяжесть.

Это был не просто сувенир. Внутри что-то явно скрывалось. Она осторожно надавила на центр медальона, и тот раскрылся, обнажив миниатюрный голопроектор.

Ясмина активировала его, и в воздухе появилась трёхмерная модель… Фабрики. Или того, что, по мнению создателя модели, скрывалось внутри черной дыры. Гигантская конструкция, напоминающая промышленный комплекс, точно соответствовала тому, что видела Ясмина во время своего "инцидента".

Откуда у Мартинеса могла быть такая модель? Даже Рейн не имел представления о точном облике Фабрики – только теоретические предположения.

Звук открывающейся двери застал её врасплох. Ясмина едва успела выключить голопроектор и спрятать медальон в карман, когда в каюту вошёл Алекс Мартинес.

Он замер на пороге, его лицо не выражало удивления – только холодную оценку ситуации:

– Капитан Аль-Фахри. Чем обязан такой… неожиданной инспекции?

Ясмина решила действовать напрямик – отрицать очевидное было бессмысленно:

– Проверяю безопасность, офицер Мартинес. Или кто бы вы ни были на самом деле.

Мартинес медленно прикрыл за собой дверь:

– Что вы имеете в виду, капитан?

– Тайные передатчики, секретные документы, модели инопланетных структур, – перечислила Ясмина. – Не совсем стандартное оборудование для офицера безопасности частной корпорации, не так ли?

Мартинес некоторое время изучал её лицо, затем вздохнул:

– Вы проделали большую работу, капитан. Но вы не понимаете всей картины.

– Тогда просветите меня.

Мартинес подошёл к столу и активировал систему блокировки – внутренние датчики каюты отключились, обеспечивая полную приватность разговора:

– Я действительно работаю на Виктора Рейна. Но не только на него.

– А на кого ещё? – спросила Ясмина. – Что это за организация с эмблемой планеты в рамке?

– Департамент Планетарной Безопасности, – ответил Мартинес. – Секретное подразделение Солнечного Альянса, о котором знают немногие.

Ясмина слышала смутные упоминания об этой организации – структуре, работающей в тени, занимающейся угрозами глобального и межпланетного масштаба.

– Вы следите за Рейном? – догадалась она. – Почему?

– Потому что он не первый, кто пытается использовать черную дыру Лебедь X-1 для своих целей, – ответил Мартинес. – За последние десять лет было минимум три экспедиции, спонсируемые различными организациями или частными лицами, которые закончились катастрофами. И все они интересовались тем же, что и Рейн – тем, что скрывается за горизонтом событий.

Ясмина замерла:

– Вы знаете о Фабрике.

– Мы знаем, что внутри Лебедя X-1 находится нечто, не соответствующее нашим представлениям о черных дырах, – осторожно сформулировал Мартинес. – И мы знаем, что вы – единственный человек, который побывал там и вернулся, капитан.

– И что, ДПБ хочет использовать эту информацию для военных целей? – спросила Ясмина. – Создать оружие на основе технологий Фабрики?

Мартинес покачал головой:

– Наша цель – защита. Мы не знаем, что представляет собой эта "Фабрика". Является ли она остатками давно исчезнувшей цивилизации? Действующим механизмом, контролируемым разумными существами? Или автоматической системой, функционирующей по заложенным миллиарды лет назад алгоритмам? Но мы знаем, что она активна. И что она реагирует на определённые стимулы.

– Как вчерашний эксперимент Рейна, – поняла Ясмина.

– Именно, – кивнул Мартинес. – Он разбудил то, что лучше было оставить в покое. Теперь "Фабрика" знает о нашем присутствии. Она наблюдает за нами. И кто знает, что она решит делать дальше?

Ясмина почувствовала холодок вдоль позвоночника:

– Так вы не поддерживаете план Рейна с гравитационными импульсами?

– Я поддерживаю его ровно в той мере, в какой это необходимо для моей миссии, – уклончиво ответил Мартинес. – Которая заключается в сборе информации о Фабрике и оценке потенциальной угрозы.

Он подошёл ближе:

– Капитан, мне нужна ваша помощь. То, что вы видели внутри черной дыры… эта информация может быть критически важной для защиты человечества.

– А как насчёт защиты людей на этом корабле? – возразила Ясмина. – План Рейна подвергает всех огромному риску!

– Риск уже существует, – серьёзно сказал Мартинес. – С момента, как "Харон" отправился к Лебедю X-1, мы все находимся под наблюдением Фабрики. Вопрос лишь в том, сможем ли мы понять её намерения прежде, чем она решит действовать.

Ясмина не знала, можно ли доверять Мартинесу. Он явно многое скрывал. Но некоторые его слова звучали правдоподобно.

– Что вы предлагаете? – спросила она.

– Позвольте эксперименту Рейна состояться, – сказал Мартинес. – Но под вашим и моим контролем. Мы можем модифицировать параметры сигнала так, чтобы минимизировать риск агрессивной реакции со стороны Фабрики.

– А если Фабрика всё равно отреагирует? Если она решит, что мы угроза?

– Тогда, – мрачно сказал Мартинес, – мы будем первыми, кто увидит, на что способна эта сущность. И, возможно, последними, кто сможет предупредить остальное человечество.

Этот разговор не успокоил Ясмину. Напротив, теперь она оказалась между двух огней – Виктором Рейном, одержимым спасением дочери, и таинственной организацией, использующей ситуацию для своих целей.

И обе стороны хотели того, чего Ясмина боялась больше всего – контакта с Фабрикой.

Вернувшись в свою каюту, Ясмина связалась с Каем Ньеманом через защищённый канал:

– Кай, мне нужно, чтобы ты подготовил резервную навигационную систему, не связанную с основной. Что-то, что позволит нам экстренно изменить курс, если потребуется.

– Предчувствуешь неприятности? – спросил Кай.

– Не просто предчувствую, – мрачно ответила Ясмина. – Я практически уверена, что они нас ждут. Мартинес не тот, за кого себя выдаёт. Он работает на какую-то правительственную организацию, следящую за Рейном и… Фабрикой.

– Фабрикой? – переспросил Кай. – Ты о черной дыре?

– О том, что внутри неё, – сказала Ясмина. – Я… видела это во время инцидента, Кай. Там нечто огромное, искусственное. Нечто, перерабатывающее материю и энергию.

В канале связи повисла тишина. Затем Кай спросил:

– Почему ты не рассказала мне раньше?

– Потому что это звучит безумно, – горько усмехнулась Ясмина. – Потому что никто бы не поверил. Но теперь и Рейн, и Мартинес знают об этом. И они планируют установить контакт с этой сущностью во время "Танца Харона".

– Чёрт возьми, Яс! – воскликнул Кай. – Это же самоубийство! Мы должны отменить маневр, вернуться на станцию…

– Мы не можем, – перебила его Ясмина. – Рейн – основной инвестор этой экспедиции. Без его одобрения "ЭвентХорайзон" никогда не согласится на отмену. К тому же… что-то подсказывает мне, что Фабрика уже знает о нас. Она может отреагировать, даже если мы попытаемся уйти.

– Так что нам делать? – голос Кая звучал напряжённо.

– Готовиться к худшему, – ответила Ясмина. – И надеяться на лучшее. Я согласилась на эксперимент Рейна, но под моим контролем. Возможно, если мы правильно настроим сигналы, Фабрика не воспримет нас как угрозу.

– А если воспримет?

– Тогда нам понадобится твоя резервная навигация и очень быстрые двигатели, – мрачно пошутила Ясмина. – Готовь системы, Кай. "Танец Харона" начнётся через восемнадцать часов.

Последние часы перед "Танцем Харона" прошли в лихорадочной подготовке. Ясмина лично проверяла каждую систему корабля, от гравитационных щитов до аварийных протоколов. Кай Ньеман тайно настроил резервную навигационную систему, не подключённую к основной сети, которую можно было активировать в случае критической ситуации.

Рейн и его команда завершали подготовку устройства для генерации гравитационных импульсов. Ясмина настояла на том, чтобы лично контролировать этот процесс, и была удивлена уровнем технологий, использованных в конструкции. Это явно было нечто, выходящее далеко за пределы современной науки – экспериментальное оборудование, основанное на принципах, которые большинству учёных показались бы фантастикой.

Самир Хадид был в восторге от устройства и теории, лежащей в его основе. Он постоянно консультировался с Рейном и его инженерами, предлагая свои идеи по модуляции сигналов. Его энтузиазм был почти заразителен, если бы не мрачное предчувствие, которое Ясмина не могла отогнать.

Эмилия Ван держалась в стороне, её первоначальный скептицизм относительно теорий Хадида, казалось, только усилился. Она наблюдала за подготовкой эксперимента с выражением научного неодобрения, но не вмешивалась – возможно, понимая, что против воли Рейна, главного инвестора "ЭвентХорайзон", она ничего не могла сделать.

Лила Рейн покинула медицинский отсек и теперь помогала в подготовке, несмотря на слабость. Её бледное лицо оживлялось только когда она работала с расчётами или обсуждала теорию с Самиром. Ясмина поймала себя на мысли, что в другой ситуации эти двое могли бы стать прекрасной научной командой – молодые, блестящие умы, дополняющие друг друга.

Алекс Мартинес наблюдал за всем с профессиональной невозмутимостью, время от времени переговариваясь с Ясминой о деталях безопасности. После их разговора он больше не скрывал своего истинного статуса, хотя и не афишировал его перед остальными.

К вечеру корабельного времени "Харон" уже находился на предварительной орбите вокруг Лебедя X-1, в миллионе километров от точки начала "Танца Харона". Черная дыра выглядела зловеще красивой – абсолютная тьма, окружённая искривлённым звёздным светом и тонким аккреционным диском, светящимся всеми оттенками красного и оранжевого.

Пассажиры и большинство членов экипажа собрались в обзорной галерее для последнего инструктажа перед маневром. Виктор Рейн, Лила, Самир Хадид, Эмилия Ван, Чжао Вэнь, который, казалось, был единственным, кого интересовала только туристическая составляющая экспедиции, не подозревающим о скрытых планах и конфликтах.

Ясмина обвела взглядом собравшихся:

– Через восемь часов мы начнём "Танец Харона" – маневр, который позволит нам приблизиться к горизонту событий на безопасное, но впечатляющее расстояние. Это сложная навигационная операция, требующая абсолютной концентрации от всего экипажа и строгого соблюдения протоколов безопасности от пассажиров.