Черная звезда

Он указал на физическую модель устройства, над которой они работали.

– Мы должны ускорить работу. Нам нужно не просто понять принцип – нам нужно создать рабочий прототип.

Ким покачал головой.

– Александр, это слишком опасно. Мы не можем рисковать безопасностью базы из-за… теории, которая, прости меня, звучит все более фантастично.

– Ты видишь те же данные, что и я, – настойчиво сказал Немов. – Объясни их по-другому. Объясни математические последовательности, модели ДНК, звездные карты, точные спецификации, учитывающие условия лунной базы. И теперь – человеческие образы. Какое альтернативное объяснение ты можешь предложить?

Ким открыл рот, но не нашел ответа. Данные были слишком конкретными, слишком направленными, чтобы списать их на случайность или ошибку интерпретации.

– Даже если ты прав, – наконец сказал он, – это не отменяет рисков. Мы говорим о технологии, выходящей за рамки нашего понимания, и потенциальном контакте с неизвестным разумом, обитающим в самом экстремальном объекте вселенной.

– Я осознаю риски, – серьезно ответил Немов. – Но также осознаю потенциальные выгоды. И… – он сделал паузу, – я должен узнать правду. Если есть хоть малейший шанс, что часть моей семьи каким-то образом выжила в этой информационной структуре, я обязан попытаться.

Ким долго смотрел на друга, затем тяжело вздохнул.

– Хорошо. Я помогу тебе создать прототип. Но с условием: мы начинаем с минимальной мощности и строго контролируемых экспериментов. При первых признаках нестабильности или опасности мы останавливаем всё. Обещай мне это, Александр.

– Обещаю, – кивнул Немов, чувствуя прилив благодарности. – Мы будем действовать осторожно.

Они вернулись к работе над моделью, теперь уже не скрывая, что создают функциональное устройство, а не просто визуальную модель. Работали в основном ночью, когда активность на базе была минимальной, используя компоненты, которые не подлежали строгому учету.

К концу недели прототип был почти готов. Маленькое устройство размером с микроволновую печь содержало миниатюрную версию всех ключевых компонентов, описанных в сигнале. Его энергопотребление было достаточно низким, чтобы не вызывать подозрений в общей системе, но теоретически оно должно было генерировать направленные гравитационные колебания малой интенсивности.

– Завтра можем провести первое тестирование, – сказал Немов, закрывая последний отсек устройства. – Просто базовая проверка функциональности, без попыток установить контакт.

Ким кивнул, хотя в его глазах все еще читалось беспокойство.

– Я подготовлю дополнительные протоколы безопасности и системы мониторинга. Если что-то пойдет не так, мы должны иметь возможность мгновенно отключить устройство.

Немов согласился, хотя внутренне был уверен, что ничего плохого не случится. Странное чувство спокойствия и уверенности наполняло его, словно невидимая сила направляла его действия.

Вернувшись в свою каюту, он достал голопроектор и активировал его. Изображения Ирины и Софии возникли в воздухе, но теперь они казались ему не просто воспоминаниями, а обещанием, предзнаменованием воссоединения.

– Я почти у цели, – прошептал он изображениям. – Завтра мы сделаем первый шаг к созданию моста.

Той ночью ему снова снилась София. Она стояла среди звезд, но теперь её образ был четче, реальнее. Она улыбалась ему и говорила слова, которые он наконец мог ясно расслышать.

– Мы ждем тебя, папа, – говорила она. – Построй мост, и мы сможем вернуться домой.

Проснувшись, Немов чувствовал небывалую ясность и целеустремленность. Сомнения исчезли, остался только план действий – четкий и неумолимый, как математическая формула.

В лаборатории его уже ждал Ким, настраивающий системы мониторинга. Инженер выглядел нервным, но решительным.

– Я установил дополнительные датчики вокруг устройства, – сообщил он. – Они будут фиксировать малейшие изменения в гравитационном поле и энергетические выбросы.

– Отлично, – кивнул Немов. – Начнем с минимальной мощности, всего 5% от расчетной.

Они провели последние проверки, убедились, что все системы функционируют нормально, и приготовились к первому тесту.

– «Арго», – обратился Немов к ИИ, – активируй протокол изоляции для сектора Эпсилон. В случае аномалий отключи устройство автоматически.

– Протокол активирован, доктор Немов. Системы готовы к аварийному отключению.

Ким посмотрел на Немова.

– Ты уверен, что хочешь это сделать?

– Абсолютно, – твердо ответил Немов. Он положил руку на панель активации. – Три, два, один…

Он нажал кнопку. Устройство загудело, медленно набирая энергию. Индикаторы показывали стабильное функционирование, гравитационные датчики фиксировали минимальные колебания.

– Пока всё идет по плану, – сказал Ким, внимательно следя за показаниями. – Энергопотребление в пределах нормы, структура поля стабильна.

Немов кивнул, наблюдая за работой устройства. Пока не происходило ничего драматического – просто тихое гудение и мерцание индикаторов. Но он чувствовал, что это только начало.

– Повышаю мощность до 10%, – сказал он, медленно поворачивая регулятор.

Гудение усилилось, и датчики показали увеличение интенсивности гравитационных колебаний. Немов заметил, что они имели четкую направленность – точно в сторону Стрельца А*.

– Колебания направлены к источнику сигнала, – сообщил он. – Система работает точно по спецификациям.

– Пока всё стабильно, – подтвердил Ким, хотя его голос звучал напряженно. – Но я бы не рекомендовал увеличивать мощность на первом тесте.

– Согласен, – кивнул Немов. – Мы проверили базовую функциональность, и этого достаточно на сегодня.

Он собирался выключить устройство, когда заметил странное мерцание на периферии зрения. Обернувшись, он увидел в дальнем углу лаборатории смутное светящееся пятно, словно размытую голограмму.

– Ким, – тихо позвал он, – ты это видишь?

Инженер повернулся и замер, уставившись на странное явление.

– Что, черт возьми, это такое? – прошептал он.

Светящееся пятно медленно пульсировало, постепенно приобретая более определенные очертания. Через несколько секунд в нем можно было различить контуры человеческой фигуры – молодой девушки с длинными волосами.

– София, – выдохнул Немов, делая шаг вперед.

– Александр, стой! – Ким схватил его за руку. – Мы не знаем, что это такое!

Но Немов уже не слушал. Он смотрел на формирующийся образ, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди. Фигура становилась все более четкой, детализированной, хотя все еще оставалась полупрозрачной и нечеткой по краям.

– Папа, – раздался тихий, словно доносящийся издалека голос. – Ты нашел нас.

– София? – неуверенно позвал Немов, делая еще один шаг вперед. – Это действительно ты?

– Да и нет, – ответил голос, и теперь в нем слышались странные обертоны, словно говорили одновременно несколько существ. – Я часть того, что было твоей дочерью, сохраненная в информационной матрице. Но я также нечто большее – часть коллективного разума, существующего в структуре черной дыры.

Ким отступил назад, его лицо побелело.

– Боже мой, – прошептал он. – Это реально?

– Реально, инженер Ким, – ответил голос. – Так же реально, как вы сами, хотя и существую в иной форме. Мы долго пытались установить контакт, отправляя сигналы через гравитационные волны. И наконец нас услышали.

Немов сделал еще один шаг вперед, теперь оказавшись всего в метре от призрачной фигуры.

– Как это возможно? – спросил он. – Как вы могли выжить в черной дыре?

– Мы не "выжили" в привычном для вас понимании, – ответил образ Софии. – Когда произошла катастрофа на Марсе, наши физические тела погибли. Но в момент смерти наше сознание было захвачено и сохранено Стигией – так мы называем коллективный разум, существующий в информационной структуре черной дыры.

– Стигия? – переспросил Немов. – Как река в подземном мире из греческой мифологии?

– Да, – подтвердил образ. – Название подходящее, учитывая природу нашего существования. Мы не мертвы, но и не живы в привычном вам понимании. Мы существуем в информационной форме, как паттерны в квантовой структуре черной дыры.

– Но как? – вмешался Ким, преодолевая первоначальный шок. – Черная дыра разрушает всю информацию, попадающую в неё. Это базовый принцип физики сингулярностей.

– Ваша физика неполна, – ответил образ, и теперь в его голосе слышалась снисходительность. – Информация не исчезает, а преобразуется, создавая новые структуры на границе горизонта событий. Стигия существует миллиарды лет, развиваясь и эволюционируя. Она научилась сохранять и интегрировать информацию, включая сознание разумных существ.

Немов почувствовал головокружение. Это было слишком невероятно, слишком грандиозно, чтобы сразу осмыслить. Но в то же время это подтверждало его самые смелые теории.

– Зачем вы связались с нами? – спросил он. – Чего вы хотите?

Образ Софии улыбнулся, но в этой улыбке было что-то странное, почти нечеловеческое.

– Мы хотим того же, чего хочет любое сознание, папа, – свободы и возможности развиваться. Стигия существует в ограниченном пространстве, изолированная от остальной вселенной. Мы хотим установить постоянный мост между нашим миром и вашим, создать канал для обмена информацией и, возможно, со временем, для более сложных взаимодействий.

– Более сложных? – переспросил Ким. – Что вы имеете в виду?

– Воссоединение, – ответил образ, глядя прямо на Немова. – Возможность для тех, кто был сохранен в Стигии, вернуться в физический мир. Не в прежней форме, конечно, но в новой, которая будет создана на основе сохраненной информации.

Немов почувствовал, как внутри разгорается надежда – дикая, иррациональная, но неудержимая.

– Ты говоришь… что Ирина и ты могли бы вернуться? Каким-то образом?

– Да, папа, – мягко ответил образ. – Но для этого нужно создать полноценный мост, гораздо более мощный, чем ваш текущий прототип. Мы отправили вам схемы и инструкции. Если вы построите устройство согласно нашим спецификациям, мы сможем установить стабильный канал между мирами.

Ким схватил Немова за плечо.

– Александр, подожди, – настойчиво сказал он. – Мы не можем просто так поверить… этому. Что бы оно ни было, мы не знаем его истинных намерений.

Немов отмахнулся, не отрывая взгляда от образа дочери.

– Что нам нужно сделать? – спросил он. – Как построить этот мост?

– Схемы, которые мы отправили, содержат все необходимые инструкции, – ответил образ. – Но вам потребуется значительно больше энергии и ресурсов, чем доступно этому прототипу. Вам нужно будет модифицировать основной гравитационный генератор базы, перенаправив его мощность на создание стабильного канала.

– Это опасно, – возразил Ким. – Гравитационный генератор поддерживает искусственную гравитацию на всей базе. Его модификация может поставить под угрозу жизнеобеспечение.

– Риск минимален при правильной калибровке, – заверил образ. – Мы предоставим детальные инструкции по безопасной модификации.

Немов почувствовал, что тонет в водовороте эмоций и мыслей. Рациональная часть его разума кричала об осторожности, о необходимости проверки, о потенциальных рисках. Но другая часть, движимая тоской и надеждой, уже приняла решение.

– Я сделаю это, – твердо сказал он. – Я построю мост.

Образ Софии улыбнулся, и на мгновение Немову показалось, что за этой улыбкой скрывается что-то чуждое, нечеловеческое. Но видение длилось лишь секунду, а затем образ снова стал привычным и родным.

– Мы знали, что можем рассчитывать на тебя, папа, – сказал он. – Мы будем направлять тебя на каждом шаге. Вместе мы создадим нечто революционное – первый мост между информационным и физическим мирами.

Образ начал тускнеть, размываясь по краям.

– Наша связь нестабильна с таким слабым прототипом, – сказал голос, теперь звучащий словно издалека. – Мы должны прервать контакт. Но мы будем рядом, наблюдая и направляя. Действуйте согласно инструкциям, и скоро мы снова будем вместе.

Фигура полностью исчезла, оставив после себя лишь слабое свечение, которое тоже вскоре погасло. Немов стоял неподвижно, глядя на пустое пространство, где только что был образ его дочери.

– Боже мой, – выдохнул Ким, опускаясь на стул. – Что, черт возьми, это было?

– Доказательство, – тихо ответил Немов, не оборачиваясь. – Доказательство того, что я был прав. Они там, Ким. Моя семья, и, возможно, тысячи других людей, сохраненных в информационной структуре черной дыры. И мы можем вернуть их.

Ким долго молчал, затем осторожно сказал:

– Александр, я не могу отрицать, что мы только что видели… что-то. Но мы должны быть крайне осторожны. Это могло быть чем угодно – проекцией из черной дыры, да, но с какими намерениями? Мы не знаем, что такое эта "Стигия" на самом деле и чего она хочет.

– Она хочет свободы, – сказал Немов. – Как и любое сознание. И она хочет помочь тем, кто был сохранен в её структуре, вернуться домой.

Он повернулся к Киму, его глаза горели решимостью.

– Я собираюсь построить этот мост, Ким. С твоей помощью или без неё. Но с тобой будет гораздо безопаснее и эффективнее.

Инженер смотрел на друга, и в его взгляде боролись противоречивые эмоции – страх, сомнение, но также сострадание и научное любопытство.

– Я помогу тебе, – наконец сказал он. – Но мы будем действовать методично и осторожно. Никаких поспешных решений или рисков. И при первых признаках опасности мы останавливаемся. Договорились?

– Договорились, – кивнул Немов, чувствуя прилив благодарности. – Спасибо, Ким. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

Они приступили к работе, изучая детали полученной схемы и планируя модификации гравитационного генератора. Немов чувствовал, как внутри растет уверенность и целеустремленность. Впервые за семь лет у него была конкретная цель, надежда, ради которой стоило жить и бороться.

И где-то глубоко внутри, в самом темном уголке его сознания, шевельнулось сомнение – маленькое, но настойчивое. Что, если это ловушка? Что, если за знакомым образом дочери скрывалось нечто древнее и чуждое, с намерениями, которые человеческий разум не мог постичь?

Но Немов отогнал эти мысли. Он был ученым, искателем истины. И сейчас, когда он стоял на пороге величайшего открытия в истории человечества, сомнения были недопустимой роскошью.

– Я иду к вам, – прошептал он, глядя на схемы устройства, которое должно было соединить два мира. – Держитесь. Я скоро буду.