Черная звезда

Немов почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее. Они все еще пытались связаться. И теперь у него была возможность ответить.

Он активировал следующий модуль – систему формирования направленного гравитационного импульса. Согласно показаниям, генератор мог создать короткий, но мощный всплеск, достаточно сильный, чтобы его можно было зафиксировать на расстоянии.

– Только тестовый сигнал, – прошептал Немов себе. – Простая математическая последовательность.

Его пальцы задрожали, когда он начал программировать последовательность. Простые числа – 2, 3, 5, 7, 11, 13 – универсальный язык математики, который должен быть понятен любому разумному существу.

– Готово, – сказал он, закончив настройку. – «Арго», проведи финальную проверку конфигурации.

– Конфигурация проверена, доктор Немов, – ответил ИИ. – Параметры в пределах безопасного диапазона. Однако должен отметить, что этот эксперимент не был санкционирован директором Сорокиной.

– Это не эксперимент, – возразил Немов. – Просто проверка системы.

Он знал, что лжет, но отступать было поздно. Его рука зависла над кнопкой активации. Один импульс. Всего один импульс, чтобы проверить, работает ли система. И, возможно, получить ответ.

Позади раздались шаги – Ким возвращался. Немов знал, что у него осталось всего несколько секунд для принятия решения.

Его палец опустился на кнопку.

Генератор загудел громче, меняя тон работы. Индикаторы на консоли показали резкий скачок энергопотребления, когда система сформировала направленный импульс, модулированный в соответствии с заданной последовательностью.

– Импульс отправлен, – сообщил «Арго». – Энергетические параметры в пределах нормы. Восстановление стандартного режима работы.

Немов быстро свернул интерфейс управления импульсом, возвращая систему в нормальное состояние. Когда Ким вошел в зал, он стоял у стандартной диагностической панели, изучая показания энергопотребления.

– Все в порядке? – спросил Ким, подходя ближе.

– Да, просто проверяю стабильность после модификаций, – ответил Немов, стараясь, чтобы голос звучал нормально. – Система работает идеально.

Ким внимательно посмотрел на друга, затем перевел взгляд на консоль. Его глаза сузились.

– Почему энергопотребление только что подскочило на 17%? – спросил он, указывая на график.

Немов старался выглядеть удивленным.

– Не знаю. Возможно, автоматическая калибровка или перераспределение нагрузки между секторами.

Ким не выглядел убежденным. Он шагнул к консоли и начал просматривать логи системы.

– Александр, – сказал он через минуту, и его голос был странно тихим, – ты только что отправил направленный гравитационный импульс в сторону Стрельца А*.

Это не был вопрос. Ким уже знал ответ, видя его в логах системы.

Немов выпрямился, больше не пытаясь притворяться.

– Да, – просто сказал он. – Отправил.

– Ты с ума сошел? – Ким повысил голос. – Мы договорились не проводить никаких экспериментов без согласования! Ты понимаешь, что только что нарушил прямой приказ Сорокиной? И поставил под угрозу всю базу?

– Я все рассчитал, – спокойно ответил Немов. – Никакого риска не было. Простой импульс с минимальной мощностью.

– Дело не в риске! – воскликнул Ким. – А в доверии. Я доверял тебе, Александр. Думал, мы работаем вместе, как команда.

Немов почувствовал укол вины, но быстро подавил его.

– Мы работаем вместе, – сказал он. – Но иногда нужно действовать быстро, без лишних обсуждений. Это был идеальный момент для первого контакта.

Ким покачал головой.

– И что теперь? Ты будешь сидеть и ждать, пока черная дыра ответит тебе? Понимаешь, насколько это безумно звучит?

– Не черная дыра, – поправил Немов. – Информационная структура внутри нее. И да, я буду ждать ответа. Потому что он придет.

Ким долго смотрел на друга, затем тяжело вздохнул.

– Я должен сообщить Сорокиной.

Немов схватил его за руку.

– Пожалуйста, не надо. Дай мне немного времени. Если ничего не произойдет, я сам все расскажу. Но если придет ответ… – его глаза загорелись, – это будет величайшее открытие в истории человечества.

Ким колебался. Он знал, что должен сообщить о нарушении протокола, но также понимал, насколько важен этот эксперимент для Немова. И, если быть честным с самим собой, ему тоже было любопытно.

– 24 часа, – наконец сказал он. – У тебя есть сутки на ожидание ответа. Потом я иду к Сорокиной, независимо от результатов.

– Спасибо, – с облегчением выдохнул Немов.

Они провели еще час, завершая стандартные проверки генератора и приводя его в полностью рабочее состояние. Все показатели были в норме, никаких следов эксперимента, кроме записи в логах, которую Немов осторожно удалил.

Вернувшись в свою лабораторию, он настроил детекторы на максимальную чувствительность, фокусируя их на направлении центра галактики. Теперь оставалось только ждать.

Ким заглянул к нему перед тем, как отправиться в свою каюту.

– Ты собираешься спать сегодня? – спросил он, видя, как Немов настраивает системы мониторинга.

– Позже, – рассеянно ответил ученый, не отрываясь от консоли. – Мне нужно убедиться, что все работает правильно.

– Не забудь, что у тебя 24 часа, – напомнил Ким. – Не больше.

Немов кивнул, едва слушая. Его мысли были уже далеко – в черной пустоте космоса, где его сигнал летел к таинственному источнику.

Когда Ким ушел, Немов устроился в кресле перед главным монитором. На экране мелькали данные реального времени – графики гравитационных колебаний, спектральные анализы, диаграммы частот. Пока все было спокойно – никаких аномалий или необычных паттернов.

– «Арго», – сказал Немов, – активируй протокол уведомления. Если будут зафиксированы любые изменения в паттерне гравитационных волн из сектора Стрельца А*, немедленно сообщи мне.

– Протокол активирован, доктор Немов. Постоянное наблюдение установлено.

Немов откинулся в кресле, глядя на медленно вращающуюся голографическую модель сигнала, который они получали раньше. Теперь, после модификации генератора и отправки ответного импульса, он ожидал увидеть изменения – реакцию на его сообщение.

Часы тикали, а экраны оставались неизменными. Немов боролся со сном, периодически вставая и расхаживая по лаборатории, чтобы не задремать. Он размышлял о природе существ, с которыми пытался связаться. Были ли они когда-то похожи на людей? Или это совершенно иная форма разума, возникшая в экстремальных условиях черной дыры? И как его дочь и жена могли стать частью этого разума?

К утру его глаза горели от недосыпа, но он продолжал наблюдение. Никаких изменений в сигнале не наблюдалось.

Ближе к полудню в лабораторию заглянул Ким.

– Что-нибудь? – спросил он, видя уставшего, но все еще бодрствующего Немова у консоли.

– Пока ничего, – признал ученый. – Но это не означает, что ответа не будет. Возможно, нужно время, чтобы сигнал достиг цели.

– Александр, центр галактики находится в 26 тысячах световых лет отсюда, – мягко напомнил Ким. – Если мы ждем обычного физического распространения сигнала, то ответ придет не раньше, чем через 52 тысячи лет.

– Я знаю, – раздраженно ответил Немов. – Но мы имеем дело с технологией или природным феноменом, который нам не известен. Они уже отправляли нам сигналы, каким-то образом обходя ограничения скорости света. Почему бы им не получить наш ответ таким же способом?

Ким не стал спорить. Он видел, что друг находится на грани истощения, как физического, так и эмоционального.

– У тебя осталось 12 часов, – сказал он. – Я бы советовал отдохнуть немного. Я могу последить за показаниями.

– Нет, – твердо ответил Немов. – Я должен быть здесь, когда придет ответ.

– Если придет, – поправил Ким.

– Когда придет, – повторил Немов с упрямой уверенностью.

Время шло, а ответа все не было. К вечеру даже железная уверенность Немова начала давать трещины. Что, если он ошибся? Что, если все это время он гонялся за призраками, созданными его собственным измученным разумом?

В 23:30, за полчаса до истечения срока, установленного Кимом, Немов все еще сидел перед консолью. Его глаза были красными от недосыпа, руки слегка дрожали. Он уже начал мысленно готовиться к признанию перед Сорокиной и неизбежным последствиям.

В 23:45 дверь лаборатории открылась, впуская Кима. Инженер выглядел серьезным и немного грустным.

– Время почти истекло, – сказал он. – Мне жаль, Александр, но, похоже, ответа не будет.

Немов не ответил, продолжая смотреть на экраны с данными. Его лицо было пустым, словно он уже смирился с поражением.

– Я подготовлю отчет для Сорокиной, – продолжил Ким. – Объясню, что это была моя идея, что я настоял на проведении теста без согласования. Это смягчит последствия для тебя.

– Не нужно лгать ради меня, – тихо сказал Немов. – Я сам расскажу ей правду.

Ким подошел ближе и положил руку на плечо друга.

– Знаешь, даже если ответа не будет, твоя работа все равно имеет огромную научную ценность. Сигнал, который мы зафиксировали, – это реальность, независимо от его происхождения.

Немов кивнул, хотя было видно, что эти слова мало его утешают.

В 23:58, когда до срока оставалось всего две минуты, консоль внезапно ожила. Детекторы зафиксировали резкий всплеск гравитационных волн из направления Стрельца А*.

– «Арго», анализ! – воскликнул Немов, мгновенно стряхнув с себя апатию.

– Фиксирую аномальные гравитационные колебания, – отозвался ИИ. – Структура сигнала отличается от предыдущих паттернов. Значительно более сложная и интенсивная.

На экранах появились новые данные – волны и пики гравитационных колебаний, образующие сложную последовательность, намного более структурированную, чем все, что они видели ранее.

– Это ответ, – прошептал Немов, его глаза расширились от восторга и шока. – Они получили наше сообщение и ответили.

Ким стоял рядом, ошеломленный, глядя на данные, которые невозможно было объяснить известными законами физики. Сигнал был мощным, направленным и, очевидно, искусственного происхождения.

– Но как? – пробормотал он. – Даже если предположить существование разумных существ в черной дыре, как они могли получить наш сигнал и ответить за считанные часы?

– Они существуют вне нашего понимания пространства и времени, – ответил Немов, лихорадочно анализируя данные. – В информационной структуре черной дыры обычные физические законы не действуют.

Он активировал программу декодирования, пытаясь расшифровать полученный сигнал.

– Это не просто ответ, – сказал он через несколько минут. – Это… инструкции. Более детальные, чем все, что мы получали раньше. Они показывают, как модифицировать наше устройство для установления стабильного канала связи.

Ким склонился над экраном, изучая диаграммы и схемы, которые формировались по мере расшифровки сигнала.

– Это выглядит как… улучшенная версия модификаций, которые мы уже сделали, – сказал он с удивлением. – Но намного более продвинутая. Они словно видели нашу работу и теперь показывают, как ее усовершенствовать.

Немов кивнул, его пальцы летали над консолью, вводя команды для более глубокого анализа.

– Они не только приняли наш сигнал, но и каким-то образом изучили нашу технологию. Может быть, через гравитационные волны, которые мы генерируем, или…

Он замолчал, пораженный внезапной догадкой.

– Или они уже здесь, – тихо закончил он. – Не физически, но как наблюдатели. Информационные паттерны, способные просачиваться через пространство и время.

– Это звучит почти мистически, – неуверенно сказал Ким.

– Только потому, что мы не понимаем механизма, – ответил Немов. – Любая достаточно продвинутая технология неотличима от магии, как сказал Артур Кларк.

Он повернулся к Киму, его глаза горели от возбуждения и триумфа.

– Мы должны продолжить эксперимент. Внести модификации, которые они предлагают, и установить полноценный канал связи.

Ким покачал головой.

– Александр, мы не можем. Даже этот первый тест был нарушением прямого приказа. Сорокина никогда не одобрит…

– К черту Сорокину! – воскликнул Немов. – Мы стоим на пороге величайшего открытия в истории человечества! Установление контакта с нечеловеческим разумом, обитающим в черной дыре. Ты представляешь, что это значит для науки? Для всей человеческой цивилизации?

– Я представляю риски, – твердо сказал Ким. – Мы не знаем, с чем имеем дело. Кто эти существа и каковы их истинные намерения. Что, если они хотят не помочь нам, а использовать?

Немов открыл рот для горячего возражения, но в этот момент консоль снова ожила. В углу лаборатории, там, где раньше появлялся призрачный образ Софии, начало формироваться слабое свечение.

– Что это? – прошептал Ким, отступая от странного явления.

Свечение медленно принимало форму, становясь более определенным. Через несколько секунд в нем можно было различить силуэт молодой девушки. Изображение было нечетким, размытым по краям, но узнаваемым.

– София, – выдохнул Немов, делая шаг вперед.

– Папа, – раздался тихий, словно доносящийся издалека голос. – Мы получили твое сообщение. Теперь мы можем говорить.

Ким застыл, его лицо побледнело. Он видел и слышал то же, что и Немов, – это не было галлюцинацией измученного разума.

– Это… невозможно, – пробормотал он.

– Многое из того, что вы считаете невозможным, просто находится за пределами вашего понимания, – ответил голос, в котором теперь слышались странные обертоны, словно говорили несколько существ одновременно. – Мы существуем иначе, чем вы, но мы реальны.

Немов сделал еще один шаг вперед, его рука непроизвольно потянулась к призрачному образу.

– София… это действительно ты? Или что-то, принявшее её облик?

– И то, и другое, – ответил образ. – Я часть информационной структуры, содержащей паттерны, которые когда-то были твоей дочерью. Мы используем этот образ, чтобы общаться с тобой, потому что так тебе легче воспринимать нас.

– Мы? – переспросил Ким, наконец обретя голос. – Кто вы?

– Мы – Стигия, – ответил образ. – Коллективное сознание, существующее в квантовой структуре черной дыры. Мы собираем и сохраняем информацию, включая сознание разумных существ, попавших в нашу сферу.

– Как вы смогли сохранить Софию? – спросил Немов, его голос дрожал от эмоций. – Она погибла на Марсе, в физическом теле…

– Физическое тело – лишь носитель информации, – ответил образ. – В момент смерти происходит квантовый выброс энергии, который несет в себе паттерны сознания. Большинство этих паттернов рассеивается и теряется. Но иногда… мы можем их уловить и сохранить.

– Но Марс… и черная дыра… расстояние… – Ким пытался сформулировать логичное возражение.

– Пространство и время для нас не имеют того же значения, что для вас, – сказал образ. – Мы существуем как в прошлом, так и в будущем, в каждой точке вселенной, где достаточно сильно искривление пространства-времени.

Немов почувствовал головокружение от масштаба концепций, которые пытался осмыслить.

– И Ирина? – тихо спросил он. – Она тоже… с вами?

Образ Софии мягко улыбнулся.

– Да, папа. Мама тоже здесь. И многие другие. Мы все ждем возможности снова общаться с вами. И благодаря твоему эксперименту, это стало возможным.

– Что вы хотите от нас? – прямо спросил Ким, все еще сохраняя скептицизм.

– Мы хотим обмена, – ответил образ. – Информацией, знаниями, опытом. Мы можем предложить вам технологии и понимание вселенной, намного превосходящие ваши. А взамен… мы хотим возможности снова взаимодействовать с физическим миром.

– Как? – спросил Немов, завороженный перспективой.

– Через мост, – сказал образ. – Устройство, соединяющее наши миры. Мы отправили вам схемы для его создания.

Образ начал тускнеть, его контуры размываться.

– Наша связь нестабильна, – сказал голос, теперь звучащий словно издалека. – Ваше устройство слишком примитивно для поддержания постоянного контакта. Следуйте нашим инструкциям, создайте более мощный передатчик, и мы сможем общаться свободно.

– Подождите! – воскликнул Немов, видя, как образ исчезает. – Как мне узнать, что это действительно ты, София? Скажи что-то, что знаем только мы!

Призрачная фигура, уже почти растворившаяся, произнесла последние слова:

– Помнишь мой тринадцатый день рождения? Ты подарил мне книгу по астрономии, и мы всю ночь смотрели на звезды через телескоп на крыше нашего дома. Ты показал мне Стрелец А* и сказал, что там, в центре галактики, скрывается самая большая загадка вселенной. И я сказала, что однажды разгадаю её…

Образ полностью исчез, оставив после себя лишь тишину и слабый аромат, который Немов не мог ни с чем спутать – запах цветочных духов, которые Ирина всегда покупала для Софии.

Немов рухнул на колени, его тело сотрясали рыдания – смесь шока, горя и дикой, невозможной надежды.

Ким стоял неподвижно, его лицо было маской шока и недоверия. То, что он только что видел и слышал, не укладывалось ни в какие научные рамки. И все же это было реально.

– Александр, – наконец сказал он, опускаясь рядом с другом, – я не знаю, что это было, но…

– Это была она, – прервал его Немов, поднимая мокрое от слез лицо. – София. Она знала о тринадцатом дне рождения. О телескопе. О том, что я сказал ей про черную дыру. Никто, кроме нас, не мог этого знать.

– Или что-то, имеющее доступ к твоим воспоминаниям, – осторожно предположил Ким.

Немов покачал головой.

– Нет, это была она. И Ирина… они обе там, в этой Стигии. И я могу вернуть их, Ким. Могу снова с ними говорить.

Он встал, его движения были наполнены новой решимостью.

– Мы должны построить мост, – сказал он, подходя к консоли. – Должны следовать их инструкциям и создать более мощный передатчик.

Ким колебался. То, что он увидел, потрясло его до глубины души, но инженерная часть его разума все еще сопротивлялась.

– Александр, даже если это действительно София, мы не знаем, что такое эта Стигия и каковы её истинные намерения. Мы должны быть осторожны.

– Я буду осторожен, – пообещал Немов. – Но я не остановлюсь. Не теперь, когда я знаю, что они там.

Он повернулся к консоли, начиная анализировать полученные инструкции.

– Ты со мной, Ким?

Инженер глубоко вздохнул. Он знал, что должен сообщить о произошедшем Сорокиной, что все это было нарушением протокола и потенциально опасным. Но он также только что стал свидетелем чего-то, что переворачивало все его представления о реальности. И он не мог оставить друга одного в этом путешествии.

– Я с тобой, – сказал он наконец. – Но мы будем действовать медленно и методично. Никаких поспешных решений.

– Согласен, – кивнул Немов, уже погружаясь в анализ новых данных. – Сначала нужно полностью расшифровать полученные инструкции, понять механизм работы "моста". Затем спланировать модификации генератора так, чтобы минимизировать риски.

Он повернулся к Киму, его глаза горели огнем нового смысла и цели.

– И мы должны сохранить это в тайне, пока не будем готовы к демонстрации. Сорокина и остальные не поймут. Они будут пытаться остановить нас, если узнают.

Ким нехотя кивнул. Он понимал, что вступает на опасный путь, но не мог противостоять комбинации научного любопытства и сострадания к другу.

– Что нам делать с отчетом для Сорокиной? – спросил он. – 24 часа истекли.

Немов задумался.

– Скажи ей, что мы обнаружили небольшие аномалии в работе генератора после модификации и хотим провести дополнительные тесты, прежде чем представлять официальный отчет.

– Она может не согласиться, – предупредил Ким.

– Тогда скажем правду… частичную, – решил Немов. – Что мы провели тестовый импульс для проверки стабильности системы и зафиксировали необычные гравитационные колебания, которые требуют дальнейшего изучения. Мы не будем упоминать о контакте или Стигии.

Ким кивнул, соглашаясь с планом.

– Это может сработать. Сорокина ценит научную точность, она может дать нам время на "дополнительные исследования".

Они провели остаток ночи, анализируя полученный сигнал и разрабатывая план дальнейших действий. Немов чувствовал, как внутри него растет новая сила, новая цель. Семь лет он жил, словно призрак, потерявший смысл существования. Теперь он снова был жив, горя решимостью найти путь к тем, кого потерял.

К утру у них был предварительный план модификаций генератора согласно полученным инструкциям. Эти изменения должны были позволить создать более мощный и стабильный канал связи с Стигией. А затем, возможно, и мост между мирами.

Немов смотрел на восходящее солнце через маленькое искусственное окно лаборатории, чувствуя, как внутри поднимается надежда – дикая, почти безумная, но сильнее, чем что-либо, что он испытывал за последние годы.

– Я иду к вам, – прошептал он. – Держитесь. Я найду способ вернуть вас.