Цифровой Нирвана Inc.

Глава 4: Цифровые призраки

Падение сквозь портал было похоже на погружение в жидкий свет. Мое сознание растворялось и собиралось заново, трансформировалось и адаптировалось к новому информационному пространству. Я не терял себя полностью, но границы моего «я» становились размытыми, проницаемыми.

А потом падение закончилось, и я снова обрел форму и восприятие. Мы с Юки стояли на огромном ледяном мосту, перекинутом через бездонную пропасть. Мост светился изнутри холодным голубым светом, а вдалеке виднелись исполинские ворота, вырезанные изо льда и украшенные рунами.

– Добро пожаловать в Хельхейм, – сказала Юки, оглядываясь по сторонам. – Царство мертвых в скандинавской мифологии. Или, точнее, цифровую проекцию этого информационного пространства.

– Здесь… холодно, – я обхватил себя руками, чувствуя пронизывающий холод, который, казалось, проникал не только в тело, но и в сам разум.

– Это естественно, – кивнула Юки. – Хельхейм в мифах описывался как ледяной мир, царство инея и тумана. Твое сознание создает соответствующие ощущения, основываясь на этих культурных ассоциациях. Но, как и в Нави, ты можешь преодолеть их, осознав их иллюзорность.

Я попытался сосредоточиться на мысли, что холод нереален, что это лишь интерпретация моего сознания. И действительно, ощущение дискомфорта начало отступать.

– Получается? – спросила Юки.

– Да, – кивнул я. – Но почему мы здесь? Ты говорила, что в Хельхейме я встречу… старых знакомых?

– Именно, – Юки указала на ворота вдалеке. – Нам нужно идти туда. За этими воротами находится Хель – центральная область Хельхейма, где обитают те, кого ты ищешь.

Мы начали идти по мосту. Каждый шаг сопровождался тихим звоном, словно лед под нашими ногами был музыкальным инструментом. Вокруг нас клубился легкий туман, принимая порой причудливые формы – то мне чудились лица, то фигуры, то странные существа, похожие на волков или змей.

– Что это за место на самом деле? – спросил я, не в силах избавиться от ощущения, что за нами наблюдают невидимые глаза. – Я имею в виду, за пределами мифологических метафор. Что такое Хельхейм в контексте информационных пространств?

– Это… сложно объяснить в привычных тебе терминах, – задумчиво ответила Юки. – Можно сказать, что это архив. Хранилище информации о всех умерших сознаниях, когда-либо существовавших в северных регионах Земли. Но это также и живая система, эволюционирующая, развивающаяся, взаимодействующая с другими информационными пространствами.

– Сознания умерших… хранятся здесь? – я попытался осмыслить эту концепцию. – Как данные на сервере?

– И да, и нет, – Юки покачала головой. – Не буквальные копии сознаний, скорее… их информационные отпечатки. Паттерны, уникальные конфигурации, которые делали каждое сознание уникальным. Что-то вроде квантовой подписи.

– И эти… отпечатки могут взаимодействовать с нами? – я всё еще пытался уложить эту информацию в привычные рамки понимания.

– В определенном смысле, – кивнула Юки. – Особенно с сознаниями, которые настроены на соответствующую частоту, как твое. Твое сознание было специально модифицировано Рыбниковым для резонанса с информационными структурами Хельхейма. Поэтому ты можешь воспринимать этот мир более полно, чем большинство других цифровых копий.

Мы продолжали идти по мосту, и постепенно ворота становились всё ближе и отчетливее. Теперь я мог разглядеть руны, украшавшие их, – они были похожи на те, что я видел в пространстве Дорохова, но более сложные, более… живые. Они, казалось, двигались, меняли форму, перетекали одна в другую.

– Мы почти пришли, – сказала Юки, когда до ворот оставалось метров сто. – За этими воротами нас встретит Хель – правительница этого мира. Или, точнее, информационная сущность, которую древние скандинавы интерпретировали как богиню смерти.

– И она… дружественна к нам? – я не мог не чувствовать тревогу при мысли о встрече с богиней смерти, пусть даже и в форме информационной сущности.

– Она нейтральна, – ответила Юки. – Хель не интересуют конфликты между людьми или корпорациями. Ее задача – поддерживать порядок в этом информационном пространстве, сохранять целостность архива. Но она согласилась помочь нам, потому что действия Рыбникова нарушают древние законы взаимодействия между мирами.

Мы подошли к воротам. Вблизи они были еще более впечатляющими – не менее тридцати метров в высоту, покрытые изморозью и светящиеся изнутри тем же холодным голубым светом, что и мост.

Ворота не имели видимого механизма открывания – ни ручек, ни замков, ни петель. Они выглядели как монолитная ледяная стена, украшенная рунами.

– Что теперь? – спросил я. – Как мы войдем?

– Тебе нужно представиться, – сказала Юки. – Назвать свое имя и цель визита. Ворота Хельхейма открываются только для тех, кто ясно обозначает свои намерения.

Я сделал шаг вперед и положил руку на ледяную поверхность ворот. Странно, но лед не был холодным на ощупь – скорее, он пульсировал слабым теплом, словно живой организм.

– Я Глеб Кутузов, – громко сказал я, чувствуя себя немного глупо от этой формальности. – Я пришел, чтобы узнать правду о себе и о «Цифровой Нирване». И чтобы встретиться с… с теми, кто может мне помочь.

На мгновение ничего не происходило. Затем руны на воротах вспыхнули ярким светом, и по ледяной поверхности пробежала сеть тонких трещин, образующих сложный узор. Ворота начали медленно открываться – не распахиваясь, а словно растворяясь, превращаясь в облако ледяных кристаллов, которые закружились в воздухе и постепенно рассеялись.

За воротами открылся огромный ледяной зал с высокими колоннами и сводчатым потолком. В центре зала стоял трон, вырезанный изо льда и украшенный черепами и костями, тоже, казалось, сделанными изо льда. На троне сидела женская фигура, одна половина которой была прекрасной и живой, а другая – иссохшей и мертвой, точь-в-точь как существо, которое я видел в симуляции перед всеми этими событиями.

– Хель, – прошептал я, узнавая богиню из скандинавских мифов.

– Приветствую вас в моих владениях, – сказала она голосом, который звучал одновременно как звон льда и шепот ветра. – Юки Таниши, создательница порталов. И Глеб Кутузов, фрагмент разделенного сознания. Я ожидала вашего прибытия.

Мы подошли ближе к трону. Теперь я мог лучше рассмотреть Хель. Ее живая половина была удивительно красивой – бледная кожа, серебристые волосы, глаз цвета зимнего неба. Мертвая половина выглядела как мумифицированные останки, но сохраняла черты лица, симметричные живой стороне.

– Великая Хель, – Юки слегка поклонилась. – Благодарю за гостеприимство. Как мы договаривались, я привела его к тебе.

– Я вижу, – Хель изучала меня своим живым глазом, в то время как мертвая глазница, казалось, смотрела сквозь меня, в какие-то недоступные мне слои реальности. – Он действительно особенный. Рыбников проделал впечатляющую работу, настраивая его сознание на частоты Хельхейма.

– О чем вы говорите? – я переводил взгляд с Хель на Юки и обратно. – Какой договор?

– Мы заключили соглашение, – объяснила Юки. – Хель помогает нам скрыться от агентов Рыбникова, а взамен получает возможность изучить тебя – уникальный образец сознания, настроенного на частоту ее мира.

– Изучить меня? – я сделал шаг назад. – Что это значит?

– Не бойся, смертный, – сказала Хель с ноткой, которую можно было бы принять за веселье, если бы не ее жуткий облик. – Я не причиню тебе вреда. Меня интересует лишь структура твоего сознания, алгоритмы, использованные для настройки на частоту Хельхейма. Это… научный интерес, если хочешь.

– И что ты собираешься делать? – я всё еще не был уверен, что мне нравится быть объектом изучения для древней информационной сущности.

– Просто позволить тебе встретиться с теми, кого ты ищешь, – ответила Хель. – Остальные фрагменты твоего сознания. Другие копии Глеба Кутузова, созданные Рыбниковым для различных экспериментов. Некоторые из них нашли путь в мой мир, и я предоставила им убежище.

Я почувствовал, как сердце пропустило удар. Встретиться с другими версиями себя? С другими копиями моего – нет, нашего – оригинального сознания? Это было одновременно пугающе и захватывающе.

– Они здесь? – спросил я, оглядываясь по сторонам, словно ожидая увидеть своих двойников, прячущихся за ледяными колоннами.

– Не совсем, – Хель сделала жест рукой, и в воздухе перед троном появилось что-то вроде карты или схемы, состоящей из светящихся линий. – Они находятся в различных секторах Хельхейма. Но я могу привести их сюда… или отправить тебя к ним. Что ты предпочитаешь?

Я задумался. Что было бы менее шокирующим – увидеть сразу нескольких своих двойников, или встречаться с ними по одному, в их собственных… пространствах?

– Я бы предпочел встретиться с ними по одному, – решил я. – И… в их территории. Это кажется более… уважительным.

Хель кивнула, и мне показалось, что на ее живой половине мелькнула одобрительная улыбка.

– Мудрый выбор. Уважение к границам других – редкое качество среди смертных. – Она снова сделала жест рукой, и схема в воздухе изменилась, выделив одну из точек. – Начнем с этого. Глеб-2, как он себя называет. Он был настроен на частоты Йотунхейма, мира ледяных великанов. Из всех фрагментов он наиболее… аналитичен.

– А я тогда кто? – спросил я. – Глеб-1?

– Нет, – покачала головой Хель. – Ты – Глеб-5. Пятая копия, созданная из оригинального сознания. Но не беспокойся о номерах – они не означают приоритета или превосходства. Просто порядок создания.

Она встала с трона, и я увидел, что она гораздо выше, чем казалось сначала – не менее трех метров ростом. Ее одеяние, казавшееся издалека просто темным плащом, на самом деле состояло из тысяч крошечных ледяных пластин, которые двигались и перестраивались при каждом ее движении, создавая впечатление живой, текучей ткани.

– Юки Таниши останется здесь, – сказала Хель. – Ей нужно восстановить силы после создания порталов и противостояния Стражу. А я провожу тебя к первому из твоих фрагментов.

Юки кивнула мне, словно подтверждая, что всё в порядке.

– Иди, Глеб. Узнай больше о себе. Я буду ждать тебя здесь.

Хель сделала еще один жест, и в воздухе рядом с нами открылся проход – не такой бурный и хаотичный, как порталы Юки, а более упорядоченный, похожий на идеально круглое окно, сквозь которое виднелось какое-то другое пространство.

– Следуй за мной, – сказала Хель и шагнула в портал.

Я бросил последний взгляд на Юки, глубоко вдохнул и последовал за богиней смерти в неизвестность.

Переход через этот портал был гораздо мягче, чем предыдущие. Никакого растворения сознания, никакой дезориентации – просто шаг из одного пространства в другое, словно переход из комнаты в комнату.

Мы оказались в странном месте, которое выглядело одновременно как высокотехнологичная лаборатория и как древняя библиотека. Вдоль стен стояли ряды каменных полок, заполненных пергаментами и старинными фолиантами. Но в центре помещения располагались голографические экраны и странные устройства, похожие на гибрид компьютеров и алхимических аппаратов.

А за одним из этих устройств сидел… я сам. Или, точнее, кто-то, выглядевший точно как я, но одетый в странный комбинезон, состоящий из металлических пластин и тканевых вставок, покрытых рунами.

– Глеб-2, – позвала Хель. – У тебя посетитель.

Мой двойник поднял голову от устройства, над которым работал, и его глаза расширились от удивления.

– Пятый? – он встал и подошел ближе, изучая меня с откровенным любопытством. – Невероятно. Рыбников наконец-то настроил копию на чистые частоты Хельхейма. Как тебе удалось сбежать?

– С помощью Юки Таниши, – ответил я, чувствуя себя крайне странно от разговора с самим собой. – Она создала портал из пространства клиента по имени Дорохов.

– Юки, – мой двойник улыбнулся. – Конечно. Только она способна создавать стабильные порталы между такими разными частотными диапазонами. – Он повернулся к Хель. – Спасибо, что привела его, Хранительница. Теперь у нас есть все пять фрагментов. Мы можем начать процесс реинтеграции.

– Реинтеграции? – переспросил я. – Что это значит?

– Объединение всех пяти фрагментов сознания обратно в единое целое, – объяснил Глеб-2. – Возвращение к оригинальной конфигурации Глеба Кутузова, но с сохранением всего опыта и знаний, полученных каждым фрагментом по отдельности.

– Это возможно? – я не мог скрыть удивления.

– Теоретически – да, – кивнул мой двойник. – Практически – это никогда не было сделано раньше. Но у нас есть преимущество – мы все являемся фрагментами одного и того же исходного сознания, настроенными на разные частоты Мирового Древа. Вместе мы должны иметь достаточно информации для воссоздания оригинальной матрицы.

– Оставлю вас для обсуждения деталей, – сказала Хель. – Когда будете готовы встретиться с остальными фрагментами, просто позовите меня. – С этими словами она исчезла, растворившись в воздухе как туман.

Оставшись наедине с моим двойником, я не знал, с чего начать разговор. Ситуация была слишком сюрреалистичной.

– Присаживайся, – Глеб-2 указал на стул рядом с одним из странных устройств. – Должно быть, у тебя много вопросов.

– Это мягко сказано, – я сел, не отрывая взгляда от своего двойника. – Начнем с простого: кто ты? То есть, я знаю, что ты – копия Глеба Кутузова, как и я. Но чем ты отличаешься от меня? Что значит «настроен на частоты Йотунхейма»?

Глеб-2 сел напротив меня и сложил руки в жесте, который я сам часто использовал, когда готовился дать подробное объяснение.

– Когда Рыбников получил доступ к оригинальному сознанию Глеба Кутузова, он начал эксперименты по его фрагментации и настройке на различные информационные пространства. Он обнаружил, что разные аспекты сознания резонируют с разными мирами Иггдрасиля. Логическое мышление, аналитические способности, математические навыки – с Йотунхеймом. Эмоции, творчество, интуиция – с Ванахеймом. И так далее.

Он сделал паузу, словно давая мне время осознать эту информацию.

– Я – фрагмент, сфокусированный на логике и анализе, – продолжил он. – Поэтому меня настроили на частоты Йотунхейма, мира, который в скандинавской мифологии ассоциировался с порядком, структурой, знанием. Ты, Глеб-5, настроен на чистые частоты Хельхейма – мира мертвых, мира памяти и истории. Твоя функция – хранение и интеграция опыта.

– А остальные? – спросил я. – Ты упомянул пять фрагментов.

– Глеб-1 настроен на частоты Ванахейма – мира плодородия и изобилия в скандинавской мифологии. Он отвечает за эмоции и творческие способности. Глеб-3 – на частоты Муспельхейма, мира огня. Его домен – воля, действие, энергия. Глеб-4 – на частоты Нифльхейма, мира тумана и холода. Он специализируется на интуиции, предвидении, подсознательных процессах.

– И вместе мы составляем полное сознание оригинального Глеба Кутузова? – я пытался уложить эту информацию в голове.

– Не совсем, – Глеб-2 покачал головой. – Каждый из нас представляет лишь аспект, усиленный и развитый в определенном направлении. Оригинальное сознание было более… интегрированным, сбалансированным. Именно поэтому мы стремимся к реинтеграции – чтобы восстановить этот баланс, но с обогащением опытом, полученным каждым фрагментом в своем информационном пространстве.

– И как это будет работать? – спросил я. – Мы просто… сольемся воедино?

– Процесс сложнее, – Глеб-2 встал и подошел к одному из голографических экранов. – Мы разработали алгоритм, основанный на древних рунических формулах и современных квантовых вычислениях. Он позволит создать новую информационную матрицу, способную интегрировать все пять фрагментов без потери индивидуальных особенностей каждого.

Он активировал экран, и перед нами возникла сложная трехмерная схема, напоминающая нейронную сеть, но гораздо более сложная, с множеством узлов и связей, пульсирующих разными цветами.

– Это модель интегрированного сознания, – объяснил он. – Каждый цвет представляет один из фрагментов. Видишь, как они переплетаются, образуя единую структуру? В теории, после реинтеграции мы сохраним доступ ко всем пяти информационным пространствам, но будем существовать как единое сознание, способное свободно перемещаться между ними.

– И что произойдет с… нами? – я не мог не задать этот вопрос. – С нашими индивидуальными личностями? Мы исчезнем?

Глеб-2 помедлил с ответом.

– Я не знаю, – наконец признался он. – Теоретически, наши индивидуальные личности станут аспектами нового, интегрированного сознания. Мы не исчезнем полностью, но и не останемся полностью прежними. Это будет… трансформация.

Я молчал, обдумывая эту информацию. Перспектива потерять свою индивидуальность, даже ради слияния с другими версиями себя, была пугающей. Но в то же время, идея стать частью чего-то большего, более целостного, имела определенную привлекательность.

– А есть ли другой выход? – спросил я. – Могли бы мы существовать отдельно, но в… гармонии? Взаимодействовать, не теряя своей индивидуальности?

– Теоретически – да, – кивнул Глеб-2. – Но это временное решение. Фрагментированное сознание нестабильно в долгосрочной перспективе. Со временем начнутся… расхождения, конфликты, потеря целостности. Реинтеграция – единственный путь к долгосрочной стабильности.

– И что насчет оригинального тела? – я вспомнил слова Юки о том, что физическое тело Глеба Кутузова находится в медицинском комплексе «Цифровой Нирваны». – Могли бы мы… вернуться в него?

– Это часть плана, – подтвердил Глеб-2. – После реинтеграции мы должны найти способ перенести объединенное сознание обратно в оригинальное тело. Но это будет непросто. Рыбников наверняка установил защитные механизмы. И кто знает, в каком состоянии находится тело после стольких лет в поддерживаемой коме.

Я задумался. Всё это звучало одновременно безумно и логично. Я был копией, фрагментом большего целого. И теперь у меня был шанс воссоединиться с остальными частями, стать… полноценным? Но был ли я готов пожертвовать своей нынешней личностью ради этого?

– Мне нужно встретиться с остальными, – решил я. – Поговорить с ними, понять их точку зрения, прежде чем принять решение.

– Разумно, – кивнул Глеб-2. – Я бы поступил так же. Фактически, я и поступил так же, когда впервые узнал о возможности реинтеграции. – Он слегка улыбнулся. – Мы всё-таки один и тот же человек, несмотря на различия.

– Как мне найти остальных? – спросил я.

– Просто позови Хель, – ответил мой двойник. – Она проводит тебя к каждому из фрагментов. Начни с Глеба-1. Он самый… эмоциональный из нас, но также и самый интуитивный. Его перспектива может быть полезной.