Дипломаты торговли

С этими словами Нексус поднялся и, не дожидаясь ответа, направился к выходу. Торн и остальные члены зендарианской делегации последовали за ним, хотя Анна заметила, как Лира бросила на неё короткий взгляд, полный тревоги и какого-то невысказанного предупреждения.

Когда зендарианцы покинули зал, там мгновенно вспыхнули громкие обсуждения. Рамирес жестом подозвал к себе Анну, генерала Мартинес и других ключевых представителей.

– Это открытый ультиматум, – мрачно сказал он. – Они даже не пытаются скрывать свои намерения.

– Но обратите внимание на расхождение между Нексусом и Торном, – заметила Анна. – Это не единый фронт. В их делегации есть разногласия, которые мы могли бы использовать.

– Какое это имеет значение, если у них военное превосходство? – резко спросила генерал Мартинес. – Мы должны активировать "Последний рубеж" немедленно. Рассредоточить ключевой персонал, привести в готовность все системы обороны.

– Согласен, – кивнул Рамирес. – Но одновременно мы должны попытаться использовать эти шесть часов для поиска дипломатического решения. Или хотя бы для выигрыша дополнительного времени.

Он повернулся к Анне:

– Вы знаете Торна лучше всех. Есть ли шанс, что он сможет убедить Нексуса принять наше предложение? Или хотя бы его модифицированную версию?

Анна задумалась, вспоминая своё последнее неофициальное общение с зендарианским дипломатом.

– Я не уверена, – честно ответила она. – Торн определённо сомневается в правильности стандартного протокола интеграции, особенно в отношении Земли. Но Нексус, кажется, заподозрил его в этих сомнениях. Фраза о "переоценке после миссии" звучала как прямая угроза.

– То есть, Торн сам в опасности? – уточнил Рамирес.

– Вполне возможно, – кивнула Анна. – В их обществе сомнение в принципах Великого Баланса и методах интеграции рассматривается как форма ментального расстройства, требующего "коррекции".

– Это усложняет ситуацию, – вздохнул Рамирес. – Но нам нужно использовать все возможности. Попытайтесь установить неофициальный контакт с Торном или кем-то из его союзников в делегации. Может быть, в критический момент это даст нам преимущество.

Анна кивнула, но в душе сомневалась в успехе такой попытки. После открытой конфронтации с Нексусом наблюдение за членами делегации наверняка будет усилено. И всё же попытаться стоило – другие варианты выглядели ещё менее обнадёживающими.

На борту флагманского корабля Нексус стоял в центре командного зала, окружённый членами зендарианской делегации. Его поза выражала едва сдерживаемое раздражение.

– Это неприемлемо, – холодно произнёс он. – Мы предлагаем им величайшую возможность в их истории, а они отвечают… контрпредложением? Как будто у них есть право на переговоры с позиции равенства.

– С должным уважением, Верховный Архитектор, – осторожно начал Торн, – их предложение не лишено логики. Особенно учитывая их уникальную психологическую структуру.

– Их психологическая структура? – в голосе Нексуса звучал плохо скрываемый сарказм. – Вы начинаете говорить как Автономист, Дипломат Торн. Это… тревожный симптом.

Торн внутренне напрягся, но внешне сохранил спокойствие.

– Я лишь анализирую доступные данные, Верховный Архитектор. Ксенопсихолог Эйра-Син-Корр обнаружил интересные корреляции между психологическим профилем видов и их постинтеграционной продуктивностью.

Он сделал жест Эйре, который шагнул вперёд, сохраняя официальную позу, но явно нервничая под пристальным взглядом Нексуса.

– Мои исследования показывают, – начал Эйра, стараясь говорить ровно, – что виды с высокой ценностью автономии демонстрируют значительное снижение креативности, инновационной активности и общей продуктивности после принудительной интеграции. В некоторых случаях это снижение достигает 80%, что делает такие виды менее ценными для империи, чем они могли бы быть при альтернативной форме взаимодействия.

– Эти данные подтверждены? – резко спросил Нексус.

– Да, Верховный Архитектор, – подтвердил Эйра. – Я проанализировал исторические показатели более 40 интегрированных рас за последние 500 стандартных лет. Корреляция статистически значима.

Нексус молчал некоторое время, затем медленно произнёс:

– Интересно, что эти данные не были представлены Торговому Совету ранее. Такая информация могла бы иметь… значительное влияние на политику интеграции.

– Исследование было завершено недавно, – пояснил Эйра. – Контакт с человечеством стал катализатором для более глубокого анализа исторических данных.

– Я вижу, – Нексус сделал неопределённый жест. – Тем не менее, эти данные не меняют фундаментальной необходимости интеграции. Они лишь указывают на возможную необходимость адаптации методов для определённых типов видов.

Он повернулся к Торну:

– Вы предлагаете принять их контрпредложение?

– Я предлагаю рассмотреть модифицированную версию их предложения, – осторожно ответил Торн. – Принять концепцию постепенной интеграции, начиная с научно-исследовательских центров вместо торговых аванпостов. Это позволит им адаптироваться к идее интеграции без резкого сопротивления, максимизируя их долгосрочную ценность для империи.

– А если они воспримут это как слабость и продолжат настаивать на полной автономии? – вмешался Кресс, до этого молчавший. – Уступка примитивной расе может создать опасный прецедент для других миров на границах империи.

– Если они отвергнут компромиссное предложение, мы всегда можем вернуться к стандартному протоколу, – ответил Торн. – Но принудительная интеграция Земли будет иметь высокие издержки и низкую эффективность, судя по исследованиям Эйры.

Нексус задумчиво перебирал пальцами, очевидно взвешивая аргументы.

– В ваших словах есть логика, Дипломат, – наконец произнёс он. – И всё же, я обеспокоен вашей… эмоциональной вовлечённостью в этот вопрос. Ваша мантия выдаёт внутренний конфликт, несвойственный зендарианцу вашего ранга и опыта.

Торн осознал, что его мантия действительно пульсировала тревожными оттенками, и сделал усилие, чтобы стабилизировать свое эмоциональное состояние.

– Длительное взаимодействие с иной психологической парадигмой может вызывать временные флуктуации, – объяснил он. – Это не влияет на мою преданность принципам Великого Баланса.

– Надеюсь на это, – холодно ответил Нексус. – Потому что альтернатива… неприятна.

Он сделал паузу, затем принял решение:

– Я рассмотрю модифицированный вариант интеграции, как вы предлагаете. Но с добавлением обязательных условий: признание верховенства Торгового Совета в стратегических вопросах и согласие на постепенное расширение зендарианского присутствия на Земле и в Солнечной системе согласно графику, который мы определим.

– Это разумный компромисс, – согласился Торн, хотя внутренне сомневался, что люди примут такие условия. Тем не менее, это было лучше, чем прямая угроза силового решения.

– Кресс, – обратился Нексус к военному атташе, – несмотря на возможность дипломатического решения, поддерживайте флот в состоянии полной боевой готовности. Если переговоры зайдут в тупик, мы должны быть готовы действовать решительно.

– Флот готов, Верховный Архитектор, – подтвердил Кресс. – План силовой интеграции разработан до мельчайших деталей. По вашему приказу мы можем нейтрализовать их основные оборонительные системы за 17 минут и установить контроль над ключевыми объектами планеты за 2,3 часа.

Нексус кивнул с удовлетворением.

– Превосходно. Подготовьте детализированную версию компромиссного предложения для представления землянам. Но помните – это наше последнее предложение. Если они отвергнут его, мы переходим к силовому сценарию без дальнейших промедлений.

Когда совещание завершилось, и большая часть делегации покинула командный зал, Нексус жестом подозвал к себе Кресса.

– Военный атташе, у меня есть дополнительные инструкции для вас, – тихо сказал он. – Касательно Дипломата Торна.

Кресс приблизился, внимательно слушая.

– Я обеспокоен его ментальным состоянием, – продолжил Нексус. – Его аргументация слишком близка к еретическим идеям Автономистов. Возможно, длительный контакт с человеческой концепцией свободы вызвал когнитивный дисбаланс, требующий коррекции.

– Каковы ваши распоряжения, Верховный Архитектор? – спросил Кресс.

– Установите за ним постоянное наблюдение. Записывайте все его коммуникации, особенно неофициальные контакты с землянами. И подготовьте отделение гармонизаторов. Если его поведение продолжит демонстрировать признаки дисбаланса… будет необходима немедленная коррекция.

– Понимаю, – кивнул Кресс. – А что насчёт младшего дипломата Лиры-Ве-Зонт и ксенопсихолога Эйры-Син-Корра? Они тоже проявляют признаки… нестандартного мышления.

– Их также следует наблюдать, – согласился Нексус. – Ментальная инфекция может распространяться быстро, особенно среди тех, кто находится в тесном контакте с носителем.

– Будет выполнено, Верховный Архитектор, – подтвердил Кресс. – Великий Баланс направляет нас.

– Великий Баланс требует очищения от дисбаланса, – холодно ответил Нексус. – Любой ценой.

Лира-Ве-Зонт осторожно двигалась по служебным коридорам флагманского корабля, стараясь не привлекать внимания. После прямой конфронтации между Торном и Нексусом она понимала, что за всеми членами основной дипломатической группы наверняка установлено наблюдение. Но у неё был опыт обхода систем безопасности – навык, приобретённый во время изучения запрещённых исторических архивов об Автономистах.

Её целью была техническая секция корабля, где располагался один из вспомогательных коммуникационных узлов. В отличие от основных систем связи, этот узел не имел автоматической регистрации всех трансмиссий, что делало его идеальным для неофициальных контактов.

Проскользнув в небольшое техническое помещение, Лира быстро активировала терминал и ввела последовательность команд, временно отключающих локальную систему наблюдения. У неё было не больше пяти минут, прежде чем автоматическая диагностика обнаружит аномалию.

Используя защищенный канал связи, предоставленный ей Торном, она отправила короткое зашифрованное сообщение на личный коммуникатор Анны Ковальски:

"Переговоры на грани срыва. Нексус рассматривает модифицированное предложение, но с неприемлемыми условиями. Торн под подозрением. Готовится силовой сценарий. Боевой флот в полной готовности. Нейтрализация защитных систем – первый этап. Время исполнения – 17 минут. Возможно, есть техническая уязвимость в их сенсорных системах. Ищите высокочастотные импульсы определённой модуляции. Подробности – когда будет безопасно. Будьте готовы."

Отправив сообщение, Лира немедленно стёрла все следы трансмиссии и восстановила стандартные настройки терминала. Она успела покинуть помещение за 30 секунд до автоматического перезапуска системы наблюдения.

Возвращаясь к жилому сектору, Лира размышляла о рисках, которые она на себя взяла. Передача информации о военных планах потенциальному противнику считалась тяжелейшим преступлением в империи. Но чем больше она узнавала о человечестве, чем глубже проникала в их концепцию свободы, тем сильнее становились её сомнения в справедливости стандартного протокола интеграции.

Возможно, Автономисты были правы. Возможно, истинный Великий Баланс требовал не подчинения всех единой структуре, а гармоничного сосуществования различных форм организации, уважающих уникальность каждого вида. Если так, то её действия не были предательством – они были служением более глубокому пониманию космической гармонии.

Достигнув своей каюты, Лира обнаружила, что дверь не реагирует на её биометрические данные. Это могло означать только одно – её доступ был ограничен. Возможно, её подозревали или даже уже выявили её неофициальные контакты.

В этот момент за спиной Лиры послышались тяжелые шаги. Она медленно обернулась и увидела двух зендарианских охранников в церемониальных доспехах, приближающихся к ней.

– Младший дипломат Лира-Ве-Зонт, – официально произнес один из них. – Вас требуют в командный центр. Немедленно.

Лира сохранила внешнее спокойствие, хотя внутренне готовилась к худшему.

– Разумеется, – ответила она. – Для консультации по дипломатическим вопросам?

– Информация не предоставлена, – сухо ответил охранник. – Следуйте за нами.

Пока они шли по коридорам корабля, Лира лихорадочно анализировала ситуацию. Её каюта заблокирована, её сопровождают под конвоем – явные признаки того, что её подозревают в нелояльности. Вопрос был лишь в том, насколько много они знали. Обнаружили ли они её сообщение Анне? Или это было связано с её поддержкой Торна на совещании?

Когда они прибыли в командный центр, Лира увидела Кресса-Да-Мура, стоящего с несколькими офицерами службы безопасности. Торн и Нексус отсутствовали.

– Младший дипломат Лира-Ве-Зонт, – холодно произнёс Кресс. – У нас возникли вопросы касательно ваших недавних действий.

– Я открыта для любых вопросов, военный атташе, – спокойно ответила Лира.

– Наши системы зафиксировали несанкционированный доступ к коммуникационному узлу в техническом секторе, – сказал Кресс, внимательно наблюдая за её реакцией. – В то же время вы отсутствовали в дипломатическом секторе без официального разрешения.

Лира понимала, что прямое отрицание бесполезно – у них наверняка была запись её биометрических данных в техническом секторе. Но, возможно, они не знали содержания сообщения.

– Я проводила анализ коммуникационной инфраструктуры для оптимизации дипломатических каналов связи, – ответила она. – Это входит в мои обязанности младшего дипломата.

– Без официальной регистрации этой задачи? – скептически спросил Кресс. – И с временным отключением систем наблюдения?

Ситуация ухудшалась. Они знали больше, чем она надеялась.

– Я действовала по прямым указаниям Дипломата Торна, – решила рискнуть Лира. – Конфиденциальный аспект дипломатической миссии требовал дополнительных мер безопасности.

Кресс смотрел на неё всеми четырьмя глазами, его взгляд был холодным и оценивающим.

– Интересно, – медленно произнёс он. – Потому что Дипломат Торн отрицает, что давал вам такие указания.

Сердце Лиры упало. Если Торн отрицал свою причастность, значит, его положение было ещё более шатким, чем она предполагала. Он пытался дистанцироваться от неё, чтобы спасти себя. Или, что более вероятно, его уже допрашивали и вынудили отречься от неё.

– Возможно, произошло недопонимание, – осторожно сказала она. – Я интерпретировала общие указания о поиске альтернативных каналов коммуникации как…

– Достаточно, – резко прервал её Кресс. – Ваши действия указывают на серьёзный когнитивный дисбаланс, потенциально опасный для миссии. Согласно протоколу безопасности, вы будете изолированы до прибытия гармонизаторов для проведения диагностики и коррекции.

"Гармонизаторы". Лира с трудом сдержала дрожь. Эти специалисты по "ментальной гармонизации" использовали технологии прямого воздействия на мозг для "коррекции" нежелательных идей и убеждений. После их вмешательства личность часто необратимо менялась.

– Это превышение ваших полномочий, военный атташе, – попыталась возразить она. – Только Верховный Архитектор может санкционировать процедуру гармонизации для члена дипломатической миссии.

– Верховный Архитектор уже одобрил эту меру, – холодно ответил Кресс. – Для вас и для всех, кто проявляет признаки автономистского мышления.

Двое охранников приблизились к Лире, готовые сопроводить её в изоляционный отсек.

– Сопротивление бесполезно, – добавил Кресс. – И будет рассматриваться как дополнительное свидетельство дисбаланса.

Лира понимала, что у неё нет выбора. Если она окажет сопротивление сейчас, это только подтвердит подозрения и, возможно, приведёт к ещё более суровым мерам. Её единственный шанс – найти способ связаться с Торном или Эйрой, если они ещё не арестованы.

– Я подчиняюсь протоколу безопасности, – официально ответила она. – Но оставляю за собой право на апелляцию к Торговому Совету после завершения миссии.

– Разумеется, – с едва заметной усмешкой ответил Кресс. – Если вы всё ещё будете считать это необходимым после… гармонизации.

Когда охранники увели Лиру, Кресс повернулся к одному из офицеров безопасности.

– Усильте наблюдение за Дипломатом Торном. Если он попытается установить контакт с землянами без санкции Верховного Архитектора, немедленно сообщите мне.

– Будет выполнено, – кивнул офицер.

– И ещё, – добавил Кресс. – Подготовьте отряд для возможной миссии на поверхности планеты. Если переговоры провалятся, нам может потребоваться… нейтрализовать ключевые фигуры земного сопротивления до начала полномасштабной операции.

Анна Ковальски стояла у окна в своем кабинете в штаб-квартире ООН, глядя на ночной Нью-Йорк. Город жил своей обычной жизнью – миллионы людей, не подозревающих, что судьба всего человечества решается в эти часы.

Её коммуникатор подал сигнал о входящем сообщении по защищённому каналу. Она быстро активировала устройство и прочитала короткий текст от Лиры. Информация была тревожной, но потенциально бесценной. Если зендарианские сенсорные системы действительно имели уязвимость к высокочастотным импульсам определённой модуляции, это могло дать Земле хотя бы небольшое преимущество в случае конфликта.

Анна немедленно связалась с генералом Мартинес.

– Елена, у меня есть информация из зендарианского источника, – сказала она, когда на экране появилось лицо генерала. – Их боевой флот в полной готовности. План силовой интеграции предполагает нейтрализацию наших защитных систем в первые 17 минут операции.

– Этого следовало ожидать, – мрачно ответила Мартинес. – Что ещё?

– Возможная техническая уязвимость. Их сенсорные системы могут быть чувствительны к высокочастотным импульсам определённой модуляции. Мой источник обещал подробности позже, но… я не уверена, что это "позже" наступит. Есть признаки того, что их внутренняя безопасность активизировалась.

– Передай эту информацию нашим техническим специалистам, – сказала Мартинес. – Это может быть ключом к нашей стратегии "Последний рубеж". Если мы сможем временно ослепить их системы наведения, у нас появится шанс на успешное рассредоточение и возможное контрдействие.

– Что с подготовкой населения? – спросила Анна.

– Мы не можем объявить открытую эвакуацию без риска паники, – ответила Мартинес. – Но экстренные службы приведены в состояние повышенной готовности под предлогом масштабных учений. Ключевые правительственные объекты эвакуируются в защищённые подземные комплексы.

Анна кивнула. Это было лучшее, что они могли сделать в текущих обстоятельствах.

– Я возвращаюсь в бункер Совета Безопасности, – сказала она. – Через три часа мы должны представить наш ответ Нексусу. Если он отвергнет наше предложение…

– Мы будем готовы, – твёрдо сказала Мартинес. – Насколько это возможно против технологически превосходящего противника.

После окончания разговора Анна глубоко вздохнула, пытаясь справиться с нарастающим напряжением. Ситуация казалась почти безнадёжной. И всё же она не могла отделаться от ощущения, что внутри зендарианской делегации происходило что-то значимое. Торн сомневался. Лира активно помогала. Даже ксенопсихолог Эйра, похоже, был не полностью согласен с политикой империи.

Если бы только у них было больше времени… Если бы они могли развить эти трещины в монолитном фасаде Зендарианской империи…

Её размышления прервал новый сигнал коммуникатора. На этот раз это был Джеймс Чен.

– Анна, ты нужна в исследовательском центре немедленно, – взволнованно сказал он, как только она ответила на вызов. – Мы нашли кое-что в данных, полученных во время визита на их корабль. Это может изменить всё.

– Что именно? – напряжённо спросила Анна.

– Не по незащищённому каналу, – ответил Чен. – Но поверь мне, ты захочешь увидеть это лично.

Торн сидел в своей каюте, погружённый в глубокую медитацию. Он пытался восстановить внутреннее равновесие, нарушенное событиями последних дней. Но мысли о предстоящей судьбе Земли и о его собственной роли в её определении не давали ему сосредоточиться.

Всю свою жизнь он служил Великому Балансу, веря, что интеграция новых миров в торговую сеть империи – благо для всех участников процесса. Никогда прежде он не сомневался в мудрости Торгового Совета и правильности стандартного протокола интеграции.

Но общение с людьми, особенно с Анной Ковальски, заставило его увидеть вещи в новом свете. Их концепция свободы и автономии, которую он поначалу считал примитивной и неэффективной, начала обретать для него новый смысл. Что если индивидуальная свобода была не препятствием на пути к оптимальному функционированию, а необходимым условием для настоящего творчества, инноваций и развития?

Исследования Эйры подтверждали эту гипотезу. Виды, лишённые автономии через принудительную интеграцию, теряли именно те качества, которые делали их ценными для империи. Это противоречило самой сути Великого Баланса – оптимальному распределению ресурсов и ценностей во вселенной.

Но если стандартный протокол интеграции противоречил принципам Великого Баланса, то что это говорило о Торговом Совете? Могло ли быть, что высшее руководство империи отклонилось от истинного понимания космической гармонии, превратив её в инструмент контроля и доминирования?

Эта мысль была почти кощунственной для зендарианца его положения. И всё же, она не отпускала его.

Звуковой сигнал прервал его медитацию. Дверь в каюту открылась, и вошел Эйра-Син-Корр. Его обычно спокойное лицо выражало тревогу.

– Дипломат Торн, – тихо произнёс он, бросив взгляд на систему наблюдения. – У нас мало времени. Лира-Ве-Зонт арестована и готовится к гармонизации.

Торн резко поднялся.

– Это приказ Нексуса?

– Да, – подтвердил Эйра. – И не только для неё. Кресс получил санкцию на наблюдение за всеми, кто проявляет признаки "автономистского мышления". Включая вас.

– Включая меня, – эхом отозвался Торн. Не вопрос – констатация факта.

– Я рискую, приходя сюда, – продолжил Эйра. – Но вы должны знать: мои последние исследования показывают, что силовая интеграция человечества приведёт к катастрофическим последствиям не только для Земли, но и для самой империи. Их сопротивление будет не просто упорным – оно будет трансформативным. Они скорее уничтожат себя, чем подчинятся.

– Нексус не примет эти данные во внимание, – мрачно заметил Торн. – Он уже принял решение.

– Именно, – кивнул Эйра. – Но есть кое-что ещё. Я обнаружил в исторических архивах упоминания о подобных случаях. Не все интеграции проходили гладко. Были… скрытые неудачи. Катастрофы, о которых официальная история империи умалчивает.

– Что ты предлагаешь? – прямо спросил Торн.

Эйра колебался, затем решился:

– Предупредить их. Дать им шанс подготовиться. И, возможно… найти другой путь. Путь, который не требует ни полного подчинения, ни взаимного уничтожения.

Торн долго смотрел на ксенопсихолога, затем медленно кивнул.

– Я уже размышлял об этом. Но действовать нужно осторожно. За нами наблюдают.

– У меня есть план, – тихо сказал Эйра. – Моя лаборатория меньше контролируется, чем дипломатический сектор. Я могу создать временное окно для безопасной коммуникации под предлогом заключительных тестов на психологическую совместимость.

– Это рискованно, – заметил Торн. – Но, возможно, это наш единственный шанс предотвратить катастрофу.

Эйра сделал жест согласия.

– Я подготовлю всё необходимое. Но действовать нужно быстро. Нексус ожидает ответа землян через три часа, и я сомневаюсь, что он примет любые условия, кроме полной капитуляции.

– Я понимаю, – кивнул Торн. – Действуй. А я тем временем попытаюсь убедить Нексуса хотя бы рассмотреть компромиссный вариант. Это маловероятно, но я должен попытаться.

Когда Эйра ушёл, Торн вернулся к медитации, но теперь с новой целью. Он готовился к самому трудному разговору в своей жизни – попытке убедить Верховного Архитектора Нексуса-Тай-Валя в том, что тысячелетняя практика интеграции нуждается в пересмотре. Задача казалась почти невыполнимой. И всё же, ради Земли, ради будущего самой империи, он должен был попытаться.

Исследовательский центр ООН кипел активностью, несмотря на поздний час. Десятки ученых и технических специалистов работали над анализом данных, полученных в результате контактов с зендарианцами.

Анна быстро прошла через несколько уровней безопасности и нашла Джеймса Чена в главной лаборатории, склонившегося над голографическим дисплеем вместе с Сарой Ндиайе и несколькими инженерами.

– Что у вас? – без предисловий спросила она, подходя к ним.

Чен выглядел одновременно взволнованным и озадаченным.

– Мы анализировали данные, собранные нашими сенсорами во время визита на их корабль, – начал он. – И обнаружили нечто странное в их квантовых коммуникационных системах.