Добытчики чёрных дыр

Глава 1: Горизонт событий

Транспортный шаттл «Гермес-17» вышел из гиперпространственного скачка точно по расписанию. Автоматические системы тут же скорректировали курс, направив корабль к станции «Обсидиан» – массивной конструкции, висящей на орбите Юпитера. Станция напоминала исполинское кольцо с центральным ядром, от которого во все стороны расходились технические и жилые модули. Конструкция вращалась вокруг своей оси, создавая искусственную гравитацию.

Кевин Ли стоял у иллюминатора, разглядывая приближающуюся станцию. Неяркий, но заметный голубоватый ореол окружал ускорительное кольцо – свидетельство работающих квантовых полей, удерживающих микрочёрные дыры в строго определенных позициях. Кевин почувствовал гордость – этот объект был величайшим достижением человеческой инженерии, а теперь он станет частью команды, управляющей им.

Рядом с ним остановился невысокий седовласый мужчина в форме инженера с нашивкой старшего технического специалиста.

– Впечатляет, правда? – кивнул он в сторону станции. – Даже после двадцати лет работы всё равно дух захватывает.

– Действительно впечатляет, – согласился Кевин, протягивая руку. – Кевин Ли, новый специалист по стабилизации сингулярностей.

– Игорь Савин, – мужчина крепко пожал протянутую руку. – Наслышан о вас, доктор Ли. Ваши работы по квантовой стабилизации микроскопических чёрных дыр произвели фурор в научных кругах. Особенно метод динамической перестройки граничного поля.

Кевин улыбнулся. Его исследования действительно продвинули технологию удержания сингулярностей на новый уровень, сделав процесс на 18% эффективнее и значительно безопаснее.

– Приятно встретить человека, который читал мои статьи. Обычно все интересуются только прикладными аспектами.

– На «Обсидиане» многие следят за теоретическими разработками, – Савин хмыкнул. – Когда работаешь с объектами, способными буквально разорвать пространство-время, начинаешь уважать теорию.

Корабль вошёл в финальную фазу стыковки. Мягкая вибрация прошла по корпусу, когда автоматические системы завершили процесс и активировали магнитные фиксаторы. Объявление о благополучной стыковке прозвучало по всему шаттлу.

– Добро пожаловать на «Обсидиан», доктор Ли, – Савин кивнул в сторону шлюза. – Капитан Ндиайе лично встретит вас. Это большая честь.

– Не ожидал такого приема, – честно признался Кевин.

– Ваше назначение – не рядовое событие. Мы все надеемся, что ваши методы помогут решить некоторые… проблемы со стабильностью, которые появились в последние месяцы.

Кевин внимательно посмотрел на старшего инженера:

– Проблемы? В официальных отчётах ничего не говорилось о неполадках.

– Официальные отчёты, – Савин усмехнулся, но как-то невесело. – Корпорация предпочитает называть это «естественными флуктуациями параметров в пределах допустимых значений». Но поверьте моему опыту, доктор Ли, когда имеешь дело с объектами, искривляющими саму ткань реальности, любое отклонение от нормы следует воспринимать как потенциальную угрозу.

Кевин нахмурился. В его личном деле было указано, что он патологически внимателен к вопросам безопасности. Это не было преувеличением. После гибели родителей во время аварии на исследовательской станции Ганимеда, где он родился и вырос, Кевин развил почти маниакальную приверженность протоколам безопасности. Намёк Савина на сокрытие потенциально опасных данных вызвал у него мгновенную настороженность.

– Какого рода флуктуации? – спросил он, понизив голос.

Савин покачал головой:

– Не здесь. На станции поговорим, – он оглянулся, будто проверяя, не слушает ли их кто-то. – Просто будьте внимательны. И помните – не все аномалии имеют простое объяснение.

Прежде чем Кевин успел задать ещё один вопрос, шлюзовые двери открылись, и в отсек вошёл высокий темнокожий мужчина в капитанской форме.

– Доктор Кевин Ли! – он широко улыбнулся, протягивая руку. – Капитан Сэмюэль Ндиайе, командир станции «Обсидиан». Рад приветствовать вас на борту.

Кевин пожал протянутую руку, отметив крепкое, но не демонстративно силовое рукопожатие – признак уверенного в себе человека.

– Спасибо, капитан. Рад наконец оказаться здесь.

– Мы давно ждали специалиста вашего уровня. Корпорация «СингуларТех» выделила значительные ресурсы, чтобы переманить вас из исследовательского центра на Марсе.

– Возможность работать с действующими сингулярными реакторами была слишком заманчива, чтобы отказаться, – ответил Кевин. – Одно дело – теоретические расчёты и лабораторные микро-модели, и совсем другое – реальные рабочие системы.

– В таком случае, вам здесь понравится, – кивнул капитан. – У нас сейчас работает семь активных сингулярных реакторов, ещё два находятся в стадии подготовки к запуску. Вы присоединитесь к проекту в самый интересный момент.

– Я читал о расширении мощностей станции, – заметил Кевин. – Амбициозный план.

– Энергетический голод человечества растёт, – пожал плечами капитан. – Колонии на Марсе, астероидный пояс, спутники газовых гигантов – всем нужна энергия. А сингулярные реакторы – самый эффективный источник, который мы изобрели за всю историю. – Он указал на коридор. – Позвольте проводить вас в жилой модуль, а затем в командный центр для формального представления команде.

Кевин кивнул и последовал за капитаном. Игорь Савин тихо попрощался и направился в техническую секцию. Взгляд, которым он наградил Кевина на прощание, был полон какого-то скрытого беспокойства, и это не укрылось от наблюдательности нового специалиста.

Жилой отсек Кевина оказался просторнее, чем он ожидал. Личная каюта включала спальную зону, рабочий кабинет с голографическими проекторами, небольшую гостиную и даже отдельную ванную комнату – редкая роскошь на космических объектах, где каждый кубический метр пространства на вес золота.

– Мы постарались создать для вас комфортные условия, – пояснил капитан Ндиайе. – Учитывая важность вашей работы, вам понадобится пространство для размышлений.

– Весьма признателен, – Кевин поставил свой багаж – один компактный чемодан – у кровати. Всю жизнь, переезжая с одной исследовательской станции на другую, он привык путешествовать налегке.

– Ваш доступ уже активирован в системе, – капитан указал на голографический интерфейс на рабочем столе. – Вы можете ознакомиться со всеми рабочими протоколами и техническими данными станции. Через час я жду вас в командном центре для официального представления команде. – Он направился к двери, но остановился. – Кстати, вечером будет небольшой приём в вашу честь в общей столовой. Ничего формального, просто возможность познакомиться с коллегами в неформальной обстановке.

Кевин кивнул, хотя подобные мероприятия не были его сильной стороной. Он предпочитал работать с данными и механизмами, а не вести светские беседы.

Как только капитан ушёл, Кевин активировал голографический интерфейс и запросил данные по всем сингулярным реакторам станции. Перед ним развернулась объёмная проекция с детальной информацией о семи активных микрочёрных дырах, удерживаемых в квантовых полях. Цифры, диаграммы, графики – вся информация была представлена в удобной для восприятия форме.

Кевин внимательно изучал данные, когда заметил то, о чем, вероятно, говорил Савин. Реактор №7 показывал незначительные, но регулярные отклонения в параметрах гравитационного поля. Колебания были настолько малы, что автоматическая система корректировки легко компенсировала их, но сам факт наличия паттерна, а не случайных флуктуаций, заинтересовал Кевина.

Он углубился в анализ, запросив исторические данные по этому реактору. За последние три месяца отклонения постепенно усиливались, хотя всё ещё оставались в пределах допустимых значений. Интересно, что периоды нестабильности имели почти регулярную структуру – они возникали каждые 37,4 часа и длились около 12 минут.

– Необычно, – пробормотал Кевин.

Он сделал запрос на данные по излучению Хокинга для реактора №7. Согласно теории, микрочёрные дыры должны излучать энергию из-за квантовых эффектов вблизи горизонта событий. Это излучение и использовалось сингулярными реакторами для получения энергии.

Данные показали ещё одну странность – в моменты гравитационных флуктуаций спектр излучения Хокинга также менялся. Некоторые частотные диапазоны усиливались, другие ослабевали, создавая своеобразный "узор" в спектральном анализе.

– Компьютер, есть ли корреляция между отклонениями в гравитационном поле реактора №7 и внешними факторами? Солнечная активность, гравитационное влияние Юпитера, работа других систем станции?

– Анализирую, – отозвался искусственный интеллект станции. – Корреляция с астрономическими факторами отсутствует. Корреляция с работой систем станции – 0,15. Статистически незначима.

– Интересно, – Кевин потёр подбородок. – А как насчёт синхронизации с другими реакторами?

– Анализирую… Обнаружена отрицательная корреляция между флуктуациями реактора №7 и активностью реактора №3. Коэффициент корреляции: -0,72. Статистически значимо.

Это было действительно необычно. Отрицательная корреляция означала, что когда один реактор показывал повышенную нестабильность, другой, наоборот, становился сверхстабильным, словно они каким-то образом влияли друг на друга.

– Компьютер, есть ли теоретическое объяснение квантовой связи между двумя микрочёрными дырами на таком расстоянии?

– Стандартная теория не предполагает квантовой запутанности между макроскопическими сингулярностями. Существуют гипотетические модели Каракаса-Штейна и Лу-Вишневского, но они не получили экспериментального подтверждения.

Кевин задумался. Он был знаком с обеими теоретическими моделями, но они считались маргинальными в научном сообществе. Сейчас, однако, данные говорили о том, что в них могло быть рациональное зерно.

Сигнал коммуникатора прервал его размышления.

– Доктор Ли, это капитан Ндиайе. Пора для официального представления команде.

– Уже иду, – ответил Кевин, сохраняя результаты своего предварительного анализа в личной защищённой папке.

Командный центр станции «Обсидиан» представлял собой просторный круглый зал с несколькими уровнями рабочих консолей. В центре зала находилась голографическая проекция всей станции с детализацией всех систем. Вокруг проекции располагались рабочие места операторов, каждый из которых контролировал определённую систему.

Капитан Ндиайе стоял на верхнем уровне, ожидая Кевина. Рядом с ним находилась женщина средних лет с собранными в тугой пучок тёмными волосами и острым, пронизывающим взглядом. Её форма с отличительными знаками указывала на высокий научный ранг.

– Доктор Ли, – капитан жестом пригласил его подойти, – позвольте представить вам доктора Эллен Чанг, директора научного подразделения корпорации «СингуларТех» и руководителя исследовательской программы станции.

Кевин протянул руку:

– Доктор Чанг, для меня честь познакомиться с вами. Я высоко ценю ваши работы по квантовой гравитации.

Женщина пожала его руку. Её рукопожатие было сухим и крепким, взгляд – оценивающим.

– Доктор Ли, – она слегка кивнула. – Ваша репутация опережает вас. Мы рассчитываем, что ваши инновационные методы помогут нам увеличить производительность реакторов и решить некоторые… технические задачи.

В её голосе Кевин уловил те же недомолвки, что и у Савина. Похоже, на станции действительно существовали проблемы, о которых не говорилось в официальных отчётах.

– Сделаю всё возможное, – ответил он.

Капитан Ндиайе повернулся к остальным сотрудникам командного центра:

– Внимание, всем! Представляю нового члена нашей команды – доктора Кевина Ли, специалиста по стабилизации микрочёрных дыр. Доктор Ли будет отвечать за оптимизацию работы наших сингулярных реакторов и внедрение новых протоколов безопасности.

Кевин обвёл взглядом операторов и инженеров. Большинство приветливо кивали, некоторые с нескрываемым любопытством разглядывали его. Один из операторов – молодой человек с азиатской внешностью – что-то прошептал своей соседке, и они оба улыбнулись.

– А теперь, – продолжил капитан, – позвольте представить вам ключевых специалистов, с которыми вы будете работать напрямую.

Он начал по очереди называть имена и должности. Кевин старался запомнить каждого, понимая, насколько важно быстро установить рабочие отношения.

– Доктор Майя Волкова, специалист по квантовой телеметрии, – капитан указал на женщину лет тридцати пяти с короткими рыжими волосами и проницательными зелёными глазами.

Она подошла ближе и протянула руку:

– Наслышана о ваших работах, доктор Ли. Особенно впечатляет ваша теория о многоуровневой стабилизации квантовых флуктуаций. Надеюсь, мы сможем её опробовать на практике.

– Буду рад сотрудничеству, – искренне ответил Кевин. Он читал работы Волковой и высоко оценивал её подход к анализу квантовых явлений.

– И, наконец, – капитан указал на голографическую проекцию в центре зала, – познакомьтесь с Арло, искусственным интеллектом станции. Арло координирует работу всех систем и обрабатывает данные от сенсоров.

Голограмма в центре зала изменилась, сформировав человекоподобную фигуру без чётких половых признаков – типичный дизайн для ИИ, призванный не создавать гендерных стереотипов.

– Приветствую вас, доктор Ли, – голос ИИ был приятным, с лёгким акцентом, который нельзя было отнести ни к одной конкретной земной культуре. – Все системы станции в вашем распоряжении. Я готов ассистировать в любых исследованиях и экспериментах.

– Спасибо, Арло, – кивнул Кевин. – Думаю, мы будем много работать вместе.

После представления капитан предложил Кевину осмотреть станцию, начиная с инженерных секций, где размещались сингулярные реакторы. Это было именно то, что хотел Кевин – увидеть своими глазами технологии, с которыми ему предстояло работать.

Инженерный отсек станции «Обсидиан» поражал своими масштабами. Огромный кольцевой коридор опоясывал весь объект, соединяя семь активных реакторных залов. Каждый зал представлял собой сферическую камеру с центральной платформой, где в специальном силовом поле удерживалась микрочёрная дыра – сердце сингулярного реактора.

– Вот реактор №1, наш первенец, – с гордостью произнёс капитан Ндиайе, когда они вошли в первый зал. – Работает без перебоев уже пять лет.

Кевин внимательно осмотрел конструкцию. В центре зала, на антигравитационной платформе, висела прозрачная сфера диаметром около трёх метров. Внутри сферы, окружённая голубоватым свечением силовых полей, находилась чёрная точка, едва различимая невооружённым глазом – микрочёрная дыра размером меньше миллиметра.

Вокруг сферы располагались многочисленные сенсоры и эмиттеры, создающие и поддерживающие сложную структуру удерживающих полей. По периметру зала размещались энергетические конверторы, преобразующие излучение Хокинга в электричество.

– Впечатляет, – искренне признал Кевин. – Читать о технологии – одно, а видеть её в действии – совсем другое.

– Это ещё не всё, – капитан указал на мониторы, отображающие данные в реальном времени. – Каждая сингулярность вырабатывает энергию, эквивалентную термоядерной электростанции, но при этом занимает в тысячи раз меньше места и не требует топлива. Всё, что нужно – поддерживать стабильность удерживающих полей.

– А как насчёт долговечности? – спросил Кевин. – По теории, микрочёрные дыры должны терять массу из-за излучения Хокинга.

– Верно, – кивнул капитан. – Но мы компенсируем эту потерю, периодически "подкармливая" их. Небольшие порции сверхплотного материала вводятся непосредственно в горизонт событий, восстанавливая исходную массу. Процесс полностью автоматизирован.

Они последовательно осмотрели все реакторы, и Кевин отмечал для себя небольшие различия в конфигурации каждого из них. Особенно его интересовал реактор №7, показывавший необычные флуктуации.

Когда они достигли седьмого зала, Кевин сразу заметил, что здесь работало больше техников, чем в других реакторных отсеках. Несколько инженеров настраивали сенсоры, другие анализировали данные на мониторах.

– Повышенная активность? – спросил Кевин, указывая на суетящихся специалистов.

Капитан слегка нахмурился:

– Плановые калибровки. Реактор №7 – наш новейший, запущен всего три месяца назад. Ещё проходит период настройки.

Кевин понимающе кивнул, но про себя отметил, что капитан не сказал всей правды. Судя по данным, которые он видел ранее, этот реактор демонстрировал аномалии, далеко выходящие за рамки обычного периода настройки.

В этот момент к ним подошла Майя Волкова, специалист по квантовой телеметрии, с которой его познакомили ранее.

– Капитан, доктор Ли, – она кивнула обоим. – Простите, что прерываю экскурсию, но у нас только что зафиксирована необычная активность в спектре излучения.

– Что именно? – сразу насторожился Кевин.

Майя протянула ему планшет с графиками.

– Смотрите, – она указала на всплеск в определённом частотном диапазоне. – Это началось десять минут назад. Никогда раньше не видела такого паттерна.

Кевин внимательно изучил данные. Это было именно то отклонение, которое он заметил в исторических записях, но сейчас оно происходило в реальном времени и с большей амплитудой.

– Активность нарастает? – спросил он.

– Да, медленно, но стабильно, – подтвердила Майя. – И что самое странное, флуктуации имеют чётко выраженную периодичность. Это не похоже на случайный шум.

Кевин посмотрел на микрочёрную дыру в центре зала. Невооружённым глазом никаких изменений видно не было, но сенсоры не лгали – что-то необычное происходило в самом сердце реактора.

– Нужно провести полный спектральный анализ, – решительно произнёс он. – И сравнить данные со всеми известными моделями квантовых флуктуаций.

– Я как раз этим занимаюсь, – кивнула Майя. – Но пока ни одна известная модель не соответствует наблюдаемым данным.

Капитан Ндиайе обеспокоенно посмотрел на них:

– Есть угроза стабильности реактора?

– Пока нет, – ответил Кевин, анализируя данные. – Удерживающие поля компенсируют флуктуации. Но мне не нравится этот паттерн – слишком регулярный для естественного явления.

В этот момент в зал вошла доктор Эллен Чанг. Её взгляд был сосредоточен и жёсткий.

– Доктор Волкова, что у вас? – спросила она без предисловий.

– Аномальная активность в реакторе №7, – ответила Майя. – Похоже на те же флуктуации, что мы наблюдали ранее, но с большей амплитудой.

Доктор Чанг бросила быстрый взгляд на Кевина, затем снова обратилась к Майе:

– Запустите протокол «Омега-3». Увеличьте мощность удерживающих полей на 15% и активируйте дополнительные сенсоры в диапазоне К-М.

– Есть, – Майя немедленно приступила к выполнению указаний.

Кевин нахмурился. Протокол «Омега-3» не был упомянут в документации, к которой он получил доступ. Очевидно, на станции существовали процедуры, о которых не сообщалось новым сотрудникам, даже таким высокопоставленным, как он.

– Доктор Чанг, – обратился он к руководителю научного подразделения, – я бы хотел ознакомиться с протоколом «Омега-3» и другими специальными процедурами, которые могут применяться к реакторам.

Эллен Чанг смерила его холодным взглядом:

– Разумеется, доктор Ли. Вам будет предоставлен доступ ко всем протоколам после прохождения стандартной процедуры допуска. Это займёт около недели.

Кевин заметил быстрый обмен взглядами между Майей и капитаном. Очевидно, неделя ожидания для доступа к протоколам не была стандартной процедурой.

– Доктор Чанг, – настойчиво продолжил Кевин, – учитывая мою роль в оптимизации работы реакторов и обеспечении их безопасности, было бы логично предоставить мне полный доступ немедленно.

Эллен улыбнулась, но улыбка не коснулась её глаз:

– Я ценю ваш энтузиазм, доктор Ли, но правила корпорации «СингуларТех» неизменны даже для специалистов вашего уровня. Безопасность превыше всего, вы ведь согласны?

Кевин понял, что спорить бесполезно. Что-то в холодном взгляде доктора Чанг подсказывало ему, что лучше не настаивать – пока.

– Конечно, безопасность превыше всего, – согласился он. – Именно поэтому я хотел бы быть максимально информирован.

– И вы будете, – заверила его Эллен. – В своё время.

На одном из мониторов отобразился новый всплеск активности. Майя немедленно отреагировала, корректируя параметры удерживающих полей.

– Странно, – пробормотала она. – Реактор реагирует на усиление полей, но не так, как должен. Вместо подавления флуктуаций, мы наблюдаем… адаптацию? Словно он учится обходить наши ограничения.

Это замечание привлекло внимание всех присутствующих. Кевин подошёл к монитору и внимательно изучил новые данные.

– Действительно, похоже на адаптивную реакцию, – согласился он. – Но это невозможно… если только…

Он замолчал, не желая озвучивать мысль, показавшуюся ему абсурдной. Но Майя, казалось, поняла его недосказанность.

– Если только реактор не обладает какой-то формой… самоорганизации? – тихо закончила она.

Доктор Чанг резко повернулась к ним:

– Это всего лишь сложный физический процесс, который мы ещё не до конца понимаем. Давайте не будем делать поспешных выводов.

– Разумеется, – согласился Кевин. – Но эти данные… они не соответствуют стандартным моделям.

– Именно поэтому корпорация и пригласила вас, доктор Ли, – Эллен слегка смягчила тон. – Мы рассчитываем, что вы поможете нам разработать новые модели, более точно описывающие поведение микрочёрных дыр в квантовых полях.

В этот момент системы станции издали предупреждающий сигнал. Все мониторы в зале одновременно отобразили сообщение: «Внимание! Обнаружено гравитационное возмущение. Уровень опасности: низкий.»

– Арло, отчёт! – приказал капитан Ндиайе.

Голографическая проекция ИИ появилась над центральной консолью:

– Зафиксирован краткосрочный всплеск гравитационного поля в реакторе №7. Амплитуда превысила допустимые параметры на 0,3%. Автоматические системы скорректировали отклонение. Текущее состояние: стабильное.

– Причина возмущения? – спросил Кевин.

– Анализирую, – ответил ИИ. – Наиболее вероятная гипотеза: квантовая флуктуация в структуре удерживающего поля. Вероятность: 67%. Альтернативная гипотеза: неизвестный эффект взаимодействия между микрочёрной дырой и квантовым полем. Вероятность: 33%.

– 33% для неизвестного эффекта – это довольно высокий показатель, – заметил Кевин. – Обычно системы ИИ оценивают вероятность неизвестных факторов значительно ниже.

– Это результат накопленных данных о предыдущих аномалиях, – пояснил Арло. – Статистический анализ показывает, что стандартные модели не полностью описывают поведение реактора №7.

Доктор Чанг прервала диалог:

– Благодарю за информацию, Арло. Продолжайте мониторинг. Доктор Волкова, установите дополнительные сенсоры квантового спектра и активируйте протокол «Омега-7».

– Есть, – ответила Майя и приступила к выполнению.

Кевин заметил, что при упоминании протокола «Омега-7» лицо капитана Ндиайе слегка напряглось. Что бы ни скрывалось за этим кодовым названием, оно явно вызывало беспокойство у командира станции.

– Капитан, – обратился Кевин к Ндиайе, – я хотел бы начать работу с историческими данными по всем аномалиям реактора №7. Это поможет мне быстрее разобраться в ситуации.

Капитан взглянул на доктора Чанг, словно спрашивая разрешения. Она едва заметно кивнула.

– Конечно, доктор Ли, – ответил капитан. – Доктор Волкова подготовит для вас полный архив данных. Кроме того, я назначу её вашим основным контактным лицом на станции. Она лучше всех знает особенности наших реакторов.

– Спасибо, – Кевин кивнул Майе. – Буду рад сотрудничеству.

– Взаимно, – улыбнулась она. – Предлагаю начать завтра с утра. А сегодня вам стоит отдохнуть после перелёта и привыкнуть к местному распорядку.

– Согласен, – вмешалась доктор Чанг. – Отдыхайте, доктор Ли. Завтра вас ждёт много работы.

Когда Кевин вместе с капитаном покинули реакторный зал, он заметил, что Эллен Чанг осталась внутри и о чём-то тихо беседовала с одним из старших инженеров. Их лица были серьёзны, и даже на расстоянии Кевин ощущал напряжённость этого разговора.

– Капитан, – тихо обратился Кевин к Ндиайе, когда они отошли на достаточное расстояние, – я не могу отделаться от ощущения, что мне не говорят всей правды о ситуации с реактором №7.

Капитан какое-то время молчал, словно взвешивая, что можно сказать.

– Доктор Ли, – наконец произнёс он, – станция «Обсидиан» – сложный объект, как в техническом, так и в политическом смысле. Корпорация «СингуларТех» вложила триллионы в разработку технологии сингулярных реакторов. Любые… необычные явления тщательно изучаются, прежде чем информация о них выходит за пределы узкого круга специалистов.