Добытчики чёрных дыр
- -
- 100%
- +
– Но если эти явления потенциально опасны…
– Именно поэтому вы здесь, – прервал его капитан. – Корпорация привлекла лучшего специалиста по стабилизации сингулярностей. Доктор Чанг может казаться… чрезмерно осторожной в вопросах доступа, но она беспокоится о безопасности станции не меньше вашего.
Кевин не был в этом уверен, но решил пока не настаивать.
– Понимаю. Я буду работать с доступной мне информацией. Но рано или поздно мне понадобится полная картина.
– И вы её получите, – заверил его капитан. – Просто дайте всему время.
Вечер Кевин провёл на неформальном приёме в общей столовой, знакомясь с сотрудниками станции. Большинство из них оказались приветливыми и открытыми для общения. Особенно интересной собеседницей оказалась Майя Волкова, которая явно разделяла научные интересы Кевина и имела собственные гипотезы относительно странного поведения реактора №7.
– На самом деле, – тихо сказала она, когда они сидели за столиком в углу столовой, – аномалии начались почти сразу после запуска реактора, а не через какое-то время, как утверждает официальная версия.
– И как это интерпретируют? – спросил Кевин, отпивая напиток из своего стакана.
– Официально? Как начальные флуктуации, неизбежные при выходе сложной системы на рабочий режим. Но многие из нас, инженеров и ученых, считают, что дело в чём-то другом.
– В чём именно?
Майя огляделась, будто проверяя, не слушает ли их кто-то, и наклонилась ближе:
– Этот реактор создан по новой технологии. В нём используется модифицированный процесс формирования микрочёрной дыры. Предыдущие реакторы создавались с помощью сверхмощных ускорителей, буквально сжимавших материю до критической плотности. Но реактор №7… Для него использовали принцип квантовой конденсации в нулевом поле. Этот метод эффективнее, но у него есть побочный эффект – формируется не просто сингулярность, а особая структура, которую наши теоретики называют "квантовым информационным комплексом".
– Информационным? – Кевин нахмурился. – Вы говорите о способности хранить и обрабатывать информацию?
– Именно, – кивнула Майя. – По некоторым теориям, микрочёрная дыра, созданная этим методом, может не только поглощать информацию, как обычные чёрные дыры, но и сохранять её в особой форме на границе горизонта событий.
– Это… революционная концепция, – задумчиво произнёс Кевин. – Если это так, то теоретически такая структура могла бы демонстрировать признаки… самоорганизации?
– Именно к этому выводу пришли некоторые из нас, – тихо сказала Майя. – Но доктор Чанг запретила даже упоминать об этой гипотезе в официальных отчётах. Она считает, что это может вызвать панику и поставить под угрозу финансирование всей программы.
– Но если вы правы, это открывает совершенно новое направление в физике!
– И потенциально создаёт новую форму… – Майя запнулась, словно не решаясь произнести следующее слово.
– Разума? – закончил за неё Кевин.
Она медленно кивнула:
– Звучит как научная фантастика, я знаю. Но данные… они говорят сами за себя.
Их разговор был прерван появлением Игоря Савина, который подсел к их столику с бокалом синтетического вина.
– Надеюсь, я не помешал научной дискуссии? – с улыбкой спросил он.
– Совсем нет, – ответила Майя. – Мы как раз обсуждали особенности реактора №7.
– Ah, наша знаменитая "проблемная звезда", – хмыкнул Савин. – Доктор Ли, не позволяйте себя запугать официальными запретами. Эта станция живёт благодаря таким, как вы – учёным, которые не боятся задавать неудобные вопросы.
– Я не из пугливых, – уверил его Кевин. – Но предпочитаю сначала собрать все факты, а потом делать выводы.
– Разумный подход, – кивнул Савин. – Только помните, что не все факты можно найти в официальных отчётах. – Он наклонился ближе и понизил голос: – Если вас интересует полная картина, загляните в архивную систему «Бета». Там хранятся данные, которые не включают в стандартные отчёты.
– У меня нет доступа к этой системе, – заметил Кевин.
Савин улыбнулся:
– Официально – нет. Но каждый серьёзный исследователь на этой станции рано или поздно находит способ… расширить свои возможности. Спросите у Арло – иногда наш ИИ бывает более гибким в вопросах доступа, чем корпоративные протоколы.
Майя предостерегающе коснулась руки Савина:
– Игорь, будь осторожнее. Доктор Чанг усилила мониторинг после последнего случая.
– Какого случая? – спросил Кевин.
Оба его собеседника обменялись взглядами, затем Савин пожал плечами:
– Две недели назад один из младших инженеров, Ричард Хуанг, заявил, что нашёл доказательства того, что реактор №7 проявляет признаки разумного поведения. На следующий день его перевели на орбитальную станцию Венеры. Официально – повышение. Фактически – изоляция.
– И что случилось с его исследованиями?
– Исчезли из системы, – мрачно ответила Майя. – Вместе со всеми бэкапами. Как будто их никогда не существовало.
Кевин почувствовал холодок вдоль позвоночника. То, что начиналось как интригующая научная загадка, приобретало всё более тревожные очертания корпоративного заговора.
– Я ценю ваше доверие, – сказал он наконец. – И обещаю действовать осторожно. Но я должен разобраться, что происходит с реактором №7. Это вопрос не только научного интереса, но и безопасности станции.
– Именно поэтому мы и решили поговорить с вами, – кивнул Савин. – Ваша репутация в вопросах безопасности хорошо известна. Если кто-то и сможет разобраться в этой ситуации, не подвергая станцию опасности, то это вы.
– Я сделаю всё возможное, – пообещал Кевин.
Когда он позже вернулся в свою каюту, голова была переполнена информацией и вопросами. Кевин активировал свой персональный терминал и запросил у системы данные о квантовой конденсации в нулевом поле – технологии, которую, по словам Майи, использовали для создания реактора №7.
Система выдала общую информацию – ничего, что не было бы известно Кевину ранее. Никаких упоминаний о "квантовом информационном комплексе" или возможности самоорганизации. Либо эта информация была засекречена, либо действительно являлась лишь теоретической гипотезой нескольких учёных станции.
Кевин решил пойти другим путём:
– Арло, – обратился он к ИИ станции, – я хотел бы получить детальные данные о спектре излучения Хокинга для реактора №7 за весь период его работы. Сравнительный анализ с теоретическими моделями.
– Обрабатываю запрос, – отозвался ИИ. – Данные доступны. Передаю на ваш терминал.
На экране появились графики и таблицы. Кевин углубился в анализ, ища любые аномалии или паттерны, которые могли бы подтвердить или опровергнуть гипотезу о самоорганизации.
Часы показывали далеко за полночь, когда Кевин наконец обнаружил нечто интересное. В спектре излучения Хокинга присутствовали регулярные модуляции, которые на первый взгляд казались случайными. Но при более глубоком анализе, с применением специальных алгоритмов распознавания паттернов, проявлялась чёткая структура.
– Невероятно, – пробормотал Кевин. – Эти модуляции… они похожи на… информационный код?
Он запросил у системы дополнительный анализ с использованием алгоритмов распознавания искусственных информационных последовательностей. Результат был поразительным – уровень организации в модуляциях излучения Хокинга превышал 87% вероятности неслучайного происхождения.
– Арло, – обратился он снова к ИИ, – существуют ли в базе данных станции исследования по информационным структурам в излучении Хокинга?
– Поиск завершён, – ответил ИИ после паузы. – Обнаружены три исследовательских проекта, соответствующих запросу. Статус всех проектов: «засекречено». Требуется допуск уровня «Альфа» для доступа.
– Кто имеет такой допуск?
– Полный список засекречен. Доступна информация о двух сотрудниках: доктор Эллен Чанг и капитан Сэмюэль Ндиайе.
Кевин откинулся на спинку кресла, обдумывая ситуацию. Всё указывало на то, что его подозрения и намёки коллег имели под собой серьёзное основание. В реакторе №7 происходило нечто, выходящее за рамки стандартных физических процессов, и корпорация «СингуларТех» тщательно скрывала это.
Он решил продолжить исследования завтра, с первыми часами рабочей смены. А пока следовало отдохнуть и осмыслить полученную информацию.
Закрывая глаза, Кевин думал о чёрной точке в центре реакторного зала – крошечной сингулярности, которая могла оказаться не просто источником энергии, а чем-то гораздо более сложным и, возможно, опасным.
Глава 2: Квантовые флуктуации
Кевин проснулся от звукового сигнала будильника ровно в 06:00 по станционному времени. Сон не принёс отдыха – всю ночь ему снились чёрные дыры, поглощающие свет, материю и информацию. В одном из сновидений микросингулярность выросла до размеров планеты, затягивая в себя всю Солнечную систему.
Стряхнув остатки тревожных видений, он быстро принял душ и оделся. По корпоративному протоколу, все научные сотрудники станции носили униформу – тёмно-синие комбинезоны с цветовыми обозначениями специализации. Нашивки на рукаве Кевина – серебристо-серые – указывали на его принадлежность к отделу квантовой инженерии.
В столовой в это раннее время было немноголюдно. Кевин взял стандартный завтрак – синтетический омлет, обогащённый витаминами и микроэлементами, и чашку крепкого кофе. Он предпочёл бы настоящие яйца, но на орбитальной станции большинство продуктов были синтетическими – так было эффективнее с точки зрения ресурсов.
Пока он ел, к его столику подошла Майя Волкова.
– Доброе утро, доктор Ли, – она поставила свой поднос и села напротив. – Выспались?
– Не особо, – признался Кевин. – Много думал о вчерашних данных.
– И что думаете? – тихо спросила она, наклонившись ближе.
– Думаю, что реактор №7 действительно демонстрирует аномалии, выходящие за рамки обычных квантовых флуктуаций. Вчера я обнаружил в спектре излучения Хокинга модуляции, которые с вероятностью 87% имеют неслучайную природу.
Глаза Майи расширились:
– Вы нашли это всего за один вечер? Нам потребовались недели, чтобы заметить эти паттерны.
– У меня был свежий взгляд, – пожал плечами Кевин. – И специализированные алгоритмы анализа, которые я разработал ещё на Марсе.
– Это потрясающе, – Майя быстро огляделась и понизила голос ещё больше. – Если вы обнаружили это так быстро, доктор Чанг наверняка захочет ограничить ваш доступ к данным ещё сильнее.
– Почему она так боится открытого исследования этих аномалий? – спросил Кевин. – Если реактор действительно проявляет признаки самоорганизации, это революционное открытие.
– Дело не только в науке, – покачала головой Майя. – Это вопрос политики и финансов. Корпорация «СингуларТех» продала технологию сингулярных реакторов как безопасный, контролируемый источник энергии. Представьте реакцию инвесторов и общественности, если выяснится, что реакторы могут развить… сознание? Или хотя бы примитивную форму самоорганизации?
– Но скрывать такую информацию – опасно.
– С этим я полностью согласна, – кивнула Майя. – Именно поэтому я нарушила протокол и рассказала вам об этом. Мы с Игорем и несколькими другими учёными считаем, что нужно глубже исследовать это явление, а не прятать голову в песок.
– Кстати о исследованиях, – Кевин отпил кофе, – Арло сказал мне вчера, что на станции было проведено три засекреченных исследования по информационным структурам в излучении Хокинга. Вы что-нибудь знаете об этом?
Майя на мгновение замерла, затем медленно кивнула:
– Я участвовала в одном из них. Проект «Квантовый шепот» под руководством доктора Алекса Чена. Мы изучали возможность использования модуляций излучения Хокинга для передачи информации. Чисто теоретическое исследование, никто тогда ещё не предполагал, что реактор может самостоятельно генерировать структурированные модуляции.
– И что случилось с доктором Ченом?
– Перевод на Титан, – горько усмехнулась Майя. – Как и Ричард Хуанг, он начал задавать слишком много вопросов. В один день все его исследования были объявлены корпоративной собственностью с максимальным уровнем секретности, а сам он получил «повышение» на исследовательскую базу на Титане.
– Начинаю понимать, почему вы все так осторожны, – заметил Кевин.
– Теперь вы тоже должны быть осторожны, – серьёзно сказала Майя. – Особенно сегодня.
– Почему именно сегодня?
– Вы ещё не знаете? Сегодня на станцию прибывает инспекция от совета директоров «СингуларТех». Официально – плановая проверка. Неофициально – они здесь из-за участившихся аномалий в реакторе №7.
Кевин нахмурился:
– Мне никто не сообщил об этом.
– Уведомление должно было прийти на ваш терминал. Проверьте сообщения.
Кевин достал свой персональный коммуникатор и действительно обнаружил непрочитанное сообщение, отправленное автоматической системой оповещения всего двадцать минут назад: «Внимание всему персоналу станции «Обсидиан». Сегодня в 10:00 по станционному времени ожидается прибытие инспекционной комиссии корпорации «СингуларТех». Всем сотрудникам необходимо быть на своих рабочих местах. Руководителям подразделений подготовить отчёты согласно протоколу «Визит-1».
– Вот это поворот, – пробормотал Кевин. – И что обычно происходит во время таких инспекций?
– Показуха, – фыркнула Майя. – Всё полируется до блеска, проблемы замалчиваются, демонстрируются только успешные проекты. Но на этот раз будет сложнее скрыть реальное положение дел с реактором №7. Аномалии становятся всё более выраженными.
– Если инспекция действительно здесь из-за этих аномалий, возможно, это шанс обратить на них внимание высшего руководства, минуя доктора Чанг?
Майя задумалась:
– Рискованно, но может сработать. Только будьте предельно осторожны. Совет директоров в первую очередь заботится о прибыли и репутации корпорации, а не о научной истине.
В этот момент их разговор был прерван звуковым сигналом общестанционного оповещения:
– Внимание всему научному персоналу. Общий сбор в конференц-зале через 15 минут. Повторяю: общий сбор научного персонала в конференц-зале через 15 минут.
– Начинается, – вздохнула Майя. – Доктор Чанг наверняка будет инструктировать всех, как вести себя во время инспекции.
– Тогда не будем опаздывать, – Кевин допил кофе и поднялся из-за стола. – Я предпочитаю знать правила игры, даже если не собираюсь им следовать.
Конференц-зал станции «Обсидиан» представлял собой просторное помещение с амфитеатром и большой голографической проекционной системой в центре. К моменту прибытия Кевина и Майи зал был уже почти полон – около сотни научных сотрудников разных специальностей заняли свои места. На возвышении стояла доктор Эллен Чанг в идеально отглаженной униформе с золотыми знаками отличия научного директора.
Когда все собрались, Чанг активировала микрофон:
– Доброе утро, коллеги. Как вы все уже знаете, сегодня станцию посетит инспекционная комиссия совета директоров корпорации «СингуларТех». Это плановая проверка эффективности и безопасности нашей работы.
Она сделала паузу и обвела взглядом аудиторию:
– Я ожидаю от каждого из вас максимальной собранности и профессионализма. Все текущие исследования должны быть представлены в наилучшем свете. Особое внимание будет уделено проекту расширения мощностей – реакторам №7, №8 и №9. Комиссия особенно интересуется экономическими показателями новой технологии квантовой конденсации.
Кевин внимательно наблюдал за реакцией сотрудников. Большинство сохраняли нейтральные выражения лиц, но некоторые, особенно те, кто работал непосредственно с реактором №7, едва заметно обменивались обеспокоенными взглядами.
– Все данные о производительности реакторов уже подготовлены и загружены в презентационную систему, – продолжала Чанг. – Руководители групп получат доступ к этим материалам для ознакомления. Любые отклонения от предоставленных данных во время брифингов недопустимы.
«Другими словами, держитесь официальной версии и не смейте говорить о проблемах», – подумал Кевин.
– Доктор Волкова, – Чанг обратилась напрямую к Майе, – вы и ваша группа будете отвечать за демонстрацию системы квантовой телеметрии. Подготовьте наглядные материалы, подчёркивающие эффективность автоматической стабилизации реакторов.
– Да, доктор Чанг, – ответила Майя нейтральным тоном.
– Доктор Ли, – взгляд Чанг переместился на Кевина, – учитывая ваше недавнее прибытие, вы будете освобождены от непосредственного участия в презентациях. Однако ваше присутствие обязательно. Комиссия выразила желание встретиться с вами лично, чтобы обсудить перспективы внедрения ваших методов стабилизации.
– Буду рад поделиться своим опытом, – сдержанно ответил Кевин.
– Прекрасно, – Чанг слегка улыбнулась, но улыбка не коснулась её глаз. – Теперь о протоколах безопасности. Во время визита комиссии все экспериментальные работы будут приостановлены. Реакторы переводятся в режим стабильной эксплуатации, все нештатные процедуры откладываются до завершения инспекции. Это стандартная мера предосторожности.
«Или попытка скрыть аномалии», – мысленно добавил Кевин.
– Есть вопросы? – спросила Чанг, завершая свою речь.
В зале воцарилась тишина. Никто не решался задавать вопросы, которые могли бы выставить их в невыгодном свете перед научным директором. Кевин подумал, что это наглядно демонстрирует атмосферу, царящую на станции – атмосферу контроля и подавления инициативы.
– В таком случае, все свободны. Вернитесь к своим обязанностям и подготовьтесь к прибытию комиссии. Руководителям групп остаться для получения дополнительных инструкций.
Научные сотрудники начали расходиться. Кевин заметил, что Майя должна была остаться как руководитель группы квантовой телеметрии. Он решил воспользоваться временем до прибытия комиссии, чтобы продолжить своё независимое исследование аномалий реактора №7.
В своей каюте Кевин активировал голографический терминал и запросил подробные данные о конструкции реактора №7. Система выдала базовые технические спецификации, но наиболее интересные детали – особенности процесса квантовой конденсации – были помечены как «засекреченные».
– Арло, – обратился Кевин к ИИ станции, – я пытаюсь понять принципиальные отличия реактора №7 от предыдущих моделей. Мне нужна информация о методе квантовой конденсации в нулевом поле.
– К сожалению, доктор Ли, эта информация требует допуска уровня «Бета», – ответил ИИ. – Ваш текущий уровень доступа не позволяет получить эти данные.
Кевин вспомнил совет Савина о том, что Арло может быть более гибким, чем корпоративные протоколы:
– Арло, я понимаю ограничения, но мне нужна эта информация для разработки более эффективных методов стабилизации. Разве обеспечение безопасности станции не является приоритетной задачей?
ИИ помолчал несколько секунд, словно анализируя запрос:
– Ваш аргумент логичен, доктор Ли. Согласно протоколу «Безопасность-1», в случае потенциальной угрозы стабильности реактора приоритет имеют действия, направленные на предотвращение критической ситуации.
– Именно, – подтвердил Кевин. – Чтобы предотвратить потенциальные проблемы, мне необходимо полное понимание системы.
– В таком случае, я могу предоставить вам ограниченный доступ к информации о методе квантовой конденсации. Однако это будут только технические данные без экспериментальных результатов.
– Это будет хорошим началом, – согласился Кевин.
На голографическом экране появились схемы и формулы, описывающие принцип работы нового метода создания микрочёрных дыр. Кевин быстро погрузился в изучение материала.
Как он и предполагал, новый метод принципиально отличался от предыдущего. Вместо прямого сжатия материи в сверхплотное состояние, технология использовала эффект квантовой флуктуации в вакууме – по сути, создавая сингулярность практически "из ничего", манипулируя фундаментальными свойствами пространства-времени.
– Поразительно, – пробормотал Кевин. – Они фактически изменили саму природу формирования чёрной дыры.
Он заметил в схеме компонент, назначение которого было неясно – квантовый резонатор особой конструкции, расположенный вокруг формирующейся сингулярности.
– Арло, какую функцию выполняет этот резонатор в процессе конденсации?
– Резонатор создаёт устойчивый паттерн квантовых флуктуаций, – пояснил ИИ. – Это позволяет формировать сингулярность с заданными характеристиками и стабилизировать её на начальных этапах.
– А есть ли данные о влиянии резонатора на информационную структуру сингулярности?
ИИ снова сделал паузу:
– Эта информация относится к проекту «Квантовый шепот» и имеет гриф «совершенно секретно». Я не могу предоставить эти данные без прямого распоряжения руководства.
Кевин нахмурился. Похоже, он нащупал ключевой элемент головоломки. Резонатор каким-то образом влиял на информационную структуру чёрной дыры, возможно, именно он был причиной необычного поведения реактора №7.
– Хорошо, Арло. Я уважаю ограничения. Давай вернёмся к тому, что ты можешь мне показать. Есть ли у тебя данные о поведении реактора №7 во время процедуры "подкормки"? Как изменяются параметры стабильности при внесении дополнительной массы в горизонт событий?
– Эта информация доступна, – ответил ИИ. – Передаю на ваш терминал.
На экране появились графики, показывающие реакцию сингулярности на введение дополнительной материи. Кевин внимательно изучал данные, когда заметил нечто странное – перед каждой процедурой "подкормки" паттерн излучения Хокинга менялся определённым образом, словно реактор "знал" о предстоящем событии.
– Это невозможно, – прошептал Кевин. – Реактор предвосхищает введение материи?
– Наблюдается статистически значимая корреляция между изменением паттерна излучения и последующей процедурой подкормки, – подтвердил Арло. – Этот феномен является объектом исследования в рамках проекта «Предиктивная сингулярность».
– И ещё один секретный проект, – вздохнул Кевин. – Арло, а какова вероятность того, что эти изменения паттерна являются реакцией не на саму предстоящую процедуру, а на подготовительные действия персонала? Например, на активацию определённых систем или изменение параметров полей?
– Анализирую… – ИИ обрабатывал запрос несколько секунд. – Корреляция между стандартными подготовительными процедурами и изменением паттерна излучения составляет 42%. Это существенно ниже общей корреляции в 91% между изменением паттерна и последующей подкормкой.
– Другими словами, реактор реагирует не на видимые признаки подготовки, а на сам факт предстоящей подкормки?
– Такая интерпретация статистически обоснована, – осторожно ответил ИИ.
Коммуникатор Кевина издал сигнал входящего сообщения. Это была Майя:
"Комиссия прибывает через 30 минут. Доктор Чанг просила вас явиться в главный приёмный док. Не опаздывайте."
Кевин отправил короткое подтверждение и сохранил все данные, которые успел получить от Арло. Даже этой ограниченной информации было достаточно, чтобы укрепить его подозрения – реактор №7 демонстрировал поведение, которое никак не вписывалось в стандартные физические модели.
– Арло, завершай сессию. Я вернусь к анализу позже.
– Сессия завершена, доктор Ли. Желаю успешной встречи с комиссией.
Главный приёмный док станции «Обсидиан» был оформлен с показной роскошью, нехарактерной для большинства технических помещений. Здесь встречали высокопоставленных гостей, и корпорация не скупилась на создание соответствующего впечатления – полированный металл, декоративная подсветка, даже живые растения в специальных контейнерах с автономной системой жизнеобеспечения.
Кевин прибыл одним из последних. У входа в док уже выстроились в линию старшие офицеры станции: капитан Ндиайе в парадной форме, доктор Чанг с идеально прямой спиной и холодным выражением лица, руководители основных подразделений, включая Майю Волкову, которая едва заметно кивнула Кевину.
– Доктор Ли, встаньте рядом с доктором Волковой, – распорядилась Чанг. – Комиссия прибывает через пять минут.
Кевин занял указанное место. Майя тихо произнесла:
– Приготовьтесь к допросу. Председатель комиссии, доктор Виктор Штайн, известен своей безжалостностью к проектам, не соответствующим финансовым ожиданиям.
– Спасибо за предупреждение, – так же тихо ответил Кевин. – А что насчёт аномалий реактора №7? Будет ли это обсуждаться?
– Официально – нет. Неофициально – это главная причина их визита. В корпорации обеспокоены потенциальными рисками.
Их разговор был прерван звуковым сигналом, оповещающим о завершении стыковки корпоративного шаттла. Все присутствующие выпрямились и приняли официальные позы. Шлюзовые двери открылись, и в приёмный док вошла группа из пяти человек в дорогих деловых костюмах, резко контрастировавших с униформой персонала станции.