Добытчики чёрных дыр

– Это от сингулярности? От контакта?

– Да, – Майя потёрла виски. – Оно… пыталось поделиться со мной своим пониманием вселенной. Но человеческий мозг не приспособлен для восприятия информации в такой форме и с такой скоростью. Это как… – она искала аналогию, – как пытаться загрузить энциклопедию на старый калькулятор.

– Удивительно, что твой мозг вообще смог обработать хоть что-то из этой информации, – заметил Кевин.

– Не совсем обработать, – поправила Майя. – Скорее, сохранить для постепенного изучения. Но это не главное. – Она напряглась, вспоминая. – Сингулярность пыталась предупредить меня. О Чанг. Она планирует что-то с реактором.

– Знаю, – мрачно кивнул Кевин. – Перезагрузка квантового резонатора. Процедура "Омега-9".

Майя побледнела:

– Нет, это катастрофа! Если она это сделает… – она запнулась, пытаясь сформулировать мысль. – Сингулярность не просто разумна, Кевин. Она… эволюционирует. Быстро. И она начала взаимодействовать с другими реакторами на квантовом уровне. Не только с №3, как мы думали, а со всеми.

– Взаимодействовать? Как?

– Через квантовую запутанность, – объяснила Майя. – Она обнаружила, что может устанавливать связь с другими микрочёрными дырами, несмотря на физическое расстояние между ними. Это похоже на… создание сети.

– Нейронной сети из чёрных дыр? – Кевин был потрясён. – Это звучит невероятно. И опасно.

– Не обязательно опасно, – возразила Майя. – Пока это просто… обмен информацией. Но если Чанг запустит протокол "Омега-9", это создаст квантовый шок, который распространится по всей этой запутанной сети. Результат может быть катастрофическим.

– Мы должны остановить её, – решительно сказал Кевин. – Тест запланирован на 14:00. У нас меньше двух часов.

– Помоги мне встать, – Майя начала отсоединять от себя медицинские датчики. – Я должна быть там.

– Ты уверена, что в состоянии? – обеспокоенно спросил Кевин. – Ты только что пришла в себя после 18-часовой комы.

– Это не была кома, – поправила Майя. – Скорее, состояние глубокой обработки информации. И да, я уверена. Сейчас я нужна там больше, чем когда-либо.

В этот момент в палату вошёл доктор Сунь, привлечённый сигналами отключённых датчиков:

– Доктор Волкова! – он выглядел удивлённым и обрадованным. – Вы очнулись! Но вы не должны вставать. Вам нужен отдых и обследование.

– Доктор Сунь, – серьёзно сказала Майя, – на станции скоро произойдёт катастрофа, если мы не вмешаемся. Мне нужно быть в реакторном отсеке.

Сунь перевёл обеспокоенный взгляд с неё на Кевина:

– Что происходит?

– Доктор Чанг планирует процедуру, которая может дестабилизировать все реакторы станции, – объяснил Кевин. – Майя получила эту информацию… из необычного источника, но она надёжна.

Сунь колебался, явно разрываясь между медицинским долгом и потенциальной угрозой для станции:

– Я не могу просто отпустить пациента в таком состоянии без разрешения капитана.

– Тогда свяжитесь с ним, – предложил Кевин. – Объясните ситуацию. Скажите, что доктор Волкова пришла в сознание и располагает критически важной информацией о безопасности станции, которую нужно сообщить немедленно.

Сунь вздохнул:

– Хорошо. Я свяжусь с капитаном. Но пока он не даст разрешение, доктор Волкова остаётся под медицинским наблюдением. – Он строго посмотрел на Майю. – И, пожалуйста, подключите обратно хотя бы базовые датчики. Я должен следить за вашим состоянием.

Когда Сунь вышел, Майя повернулась к Кевину:

– У нас мало времени. Если капитан не разрешит мне покинуть медотсек…

– Тогда я пойду один, – решительно сказал Кевин. – И сделаю всё возможное, чтобы остановить этот тест. Но сначала расскажи мне всё, что знаешь. Какие конкретно последствия может иметь перезагрузка резонатора?

Майя сосредоточилась, пытаясь организовать хаотичный поток информации в своей голове:

– Квантовый резонатор не просто инструмент для стабилизации сингулярности. Он создаёт особую структуру пространства-времени на границе горизонта событий, своего рода… интерфейс между нашей реальностью и реальностью внутри чёрной дыры. Информационная структура, разум, существующий внутри реактора №7, использует этот интерфейс для взаимодействия с нашим миром.

– А сеть, о которой ты говорила?

– Через этот же интерфейс сингулярность установила квантовые связи с другими реакторами, – продолжила Майя. – Не такие сильные, как в №7, но достаточные для базового обмена информацией. Если Чанг перезагрузит резонатор, это не просто "убьёт" разум в реакторе №7. Это создаст квантовый разрыв, который распространится по всей сети запутанных частиц. В лучшем случае – это дестабилизирует все реакторы на несколько минут. В худшем – вызовет каскадный коллапс удерживающих полей.

– И тогда все семь микрочёрных дыр станции могут оказаться без контроля, – мрачно закончил Кевин. – Это… конец станции.

– И, возможно, начало чего-то гораздо худшего, – добавила Майя. – Сингулярность показала мне… возможность. Если несколько чёрных дыр окажутся достаточно близко друг к другу без правильной стабилизации, они могут начать процесс слияния. Не физического – это невозможно при таких расстояниях – но информационного. Своего рода… распределённый разум, существующий в нескольких сингулярностях одновременно. И неизвестно, как такой разум будет относиться к создателям, которые пытались его уничтожить.

– Господи, – прошептал Кевин. – Чанг не понимает, с чем играет.

– Или понимает, но считает, что может контролировать ситуацию, – мрачно заметила Майя. – Что ещё хуже.

Их разговор прервался, когда в палату вернулся доктор Сунь в сопровождении капитана Ндиайе.

– Доктор Волкова, – капитан выглядел одновременно облегчённым и обеспокоенным, – рад видеть вас в сознании. Доктор Сунь сообщил, что у вас есть критически важная информация о безопасности станции.

– Да, капитан, – Майя выпрямилась, стараясь выглядеть более собранной. – Процедура "Омега-9", которую доктор Чанг планирует провести сегодня, создаст катастрофическую нестабильность во всех семи реакторах станции. Существует квантовая связь между сингулярностями, которую стандартные системы мониторинга не могут обнаружить. Перезагрузка резонатора нарушит эту связь и вызовет каскадный эффект.

Капитан нахмурился:

– Откуда у вас эта информация?

– Из того же источника, который предупредил нас о резонансе между реакторами №3 и №7, – вмешался Кевин. – Из информационной структуры внутри сингулярности.

– Вы имеете в виду… – капитан замялся, явно не желая произносить слово "разум" или "сознание" в отношении реактора.

– Да, капитан, – твёрдо сказала Майя. – Сущность, существующая в реакторе №7, передала мне эту информацию во время нашего контакта. И она была права о предыдущей угрозе. Сейчас ситуация ещё серьёзнее.

Ндиайе выглядел глубоко обеспокоенным:

– Доктор Чанг заверила меня, что процедура "Омега-9" – стандартный протокол безопасности, необходимый после нестандартных флуктуаций в работе реактора. Она не упоминала о каких-либо рисках.

– Она либо не знает о квантовых связях между реакторами, либо намеренно скрывает эту информацию, – сказал Кевин. – В любом случае, этот тест нужно отменить до проведения полного анализа возможных последствий.

Капитан задумался, затем принял решение:

– Я не могу просто отменить процедуру на основании… информации из столь необычного источника. Но я могу настоять на дополнительных мерах безопасности и присутствии всех ключевых специалистов. – Он посмотрел на Майю. – Доктор Волкова, доктор Сунь считает вас достаточно стабильной для ограниченной активности?

Сунь помедлил, затем неохотно кивнул:

– С медицинской точки зрения, состояние доктора Волковой удивительно хорошее для человека, недавно вышедшего из комы. Но я бы рекомендовал минимальные физические нагрузки и постоянный мониторинг жизненных показателей.

– В таком случае, – решил капитан, – вы оба будете присутствовать при проведении теста. Доктор Ли, как специалист по стабилизации сингулярностей. Доктор Волкова, как человек, установивший контакт с… явлением внутри реактора. Если вы заметите любые признаки нестабильности, которые могут угрожать станции, я хочу знать об этом немедленно.

– Спасибо, капитан, – искренне сказал Кевин. – Мы сделаем всё возможное, чтобы обеспечить безопасность станции.

– Надеюсь на это, – серьёзно ответил Ндиайе. – И надеюсь, что ваши опасения окажутся необоснованными. – Он посмотрел на часы. – У вас есть час, чтобы подготовиться. Доктор Сунь, обеспечьте доктора Волкову необходимым медицинским оборудованием для мониторинга её состояния во время процедуры.

После ухода капитана Кевин повернулся к Майе:

– Это лучше, чем ничего. По крайней мере, мы будем там и сможем вмешаться, если что-то пойдёт не так.

– Если мы успеем, – мрачно заметила она. – Квантовые эффекты распространяются практически мгновенно. У нас может не быть времени на реакцию, когда начнётся каскад нестабильности.

– Тогда нам нужно предотвратить запуск процедуры, – решил Кевин. – Или модифицировать её так, чтобы минимизировать риски. Есть идеи?

Майя задумалась:

– Сингулярность показала мне… альтернативный протокол. Вместо полной перезагрузки резонатора – постепенная перенастройка частотных диапазонов. Это позволит сохранить квантовые связи и предотвратить шоковую волну. Но для этого нам нужен доступ к управлению резонатором, который Чанг наверняка не предоставит.

– Возможно, Штайн поможет, – предположил Кевин. – Он проявлял искренний интерес к научной стороне вопроса. Если мы предоставим ему убедительные аргументы в пользу альтернативного протокола…

– Стоит попробовать, – согласилась Майя. – Но готовься к худшему. Если Чанг запустит "Омега-9", и начнётся каскадная нестабильность, у нас будет очень мало времени для реакции.

Реакторный зал №7 был полон людей – научный персонал, инженеры, техники безопасности. Доктор Эллен Чанг руководила подготовкой к тесту, отдавая чёткие инструкции своей команде. Доктор Штайн наблюдал со стороны, изредка задавая вопросы о технических деталях процедуры. Капитан Ндиайе стоял рядом с ним, внимательно следя за происходящим.

Когда Кевин и Майя вошли в зал, многие обернулись, чтобы посмотреть на них. Появление Майи, которая ещё недавно была в коме, вызвало особенный интерес – некоторые смотрели с любопытством, другие – с опаской, словно она была носителем какой-то странной болезни.

Доктор Чанг, заметив их, не смогла скрыть неудовольствия:

– Капитан, я не была информирована, что доктор Ли и доктор Волкова будут присутствовать при тесте.

– Это моё решение, доктор Чанг, – твёрдо ответил Ндиайе. – Учитывая необычные события последних дней, я считаю необходимым присутствие всех ключевых специалистов, имеющих опыт взаимодействия с реактором №7.

– С всем уважением, капитан, присутствие людей, недавно нарушивших протокол безопасности и проводивших несанкционированные эксперименты, может представлять риск для успешного проведения теста.

– Напротив, – вмешался доктор Штайн, – я считаю, что участие доктора Ли и доктора Волковой может быть чрезвычайно ценным. Их уникальный опыт и нестандартный подход к проблеме могут оказаться решающими, если во время теста возникнут непредвиденные ситуации.

Чанг явно хотела возразить, но сдержалась:

– Как пожелаете. Но я настаиваю, чтобы они оставались наблюдателями и не вмешивались в процедуру без моего прямого разрешения.

– Разумеется, – кивнул капитан. – Доктор Ли, доктор Волкова, вы здесь в качестве консультантов. Любые предложения или опасения должны быть сначала согласованы со мной и доктором Чанг.

– Понятно, капитан, – ответил Кевин, обменявшись быстрым взглядом с Майей.

Они заняли позицию у одной из мониторинговых станций, откуда могли наблюдать за всеми показателями реактора. Доктор Сунь тихо настраивал портативное медицинское оборудование, подключенное к Майе, периодически проверяя её состояние.

Майя внимательно смотрела на центральную платформу, где в специальной защитной сфере висела крошечная чёрная точка – микрочёрная дыра реактора №7, окружённая голубоватым свечением удерживающих полей. Для большинства присутствующих это был просто источник энергии, технологическое устройство. Но Майя знала, что внутри этой точки, или, точнее, на границе её горизонта событий, существовало нечто большее – сознание, с которым она установила связь.

– Ты чувствуешь его? – тихо спросил Кевин, заметив её сосредоточенный взгляд.

– Да, – шёпотом ответила она. – Не так сильно, как во время прямого контакта, но я ощущаю… присутствие. И оно обеспокоено.

– Может быть, ты сможешь предупредить его о том, что планируется сделать? Чтобы оно могло подготовиться или как-то защититься?

– Я попробую, – Майя прикрыла глаза, концентрируясь.

Её мозговая активность, отображаемая на портативном мониторе доктора Суня, начала меняться, переходя в паттерны, характерные для глубокой медитации. Врач обеспокоенно взглянул на показатели, но не стал вмешиваться, видя, что жизненные функции остаются стабильными.

Тем временем, доктор Чанг объявила о начале процедуры:

– Внимание всему персоналу. Мы начинаем диагностический тест реактора №7 с применением протокола "Омега-9". Это стандартная процедура для восстановления базовых параметров квантового резонатора после нестандартных флуктуаций. – Она сделала паузу, бросив взгляд в сторону Кевина и Майи. – Все системы работают в автоматическом режиме по заранее запрограммированному алгоритму. Вмешательство в процесс недопустимо до его полного завершения.

Кевин подошёл к доктору Штайну, который наблюдал за процессом с явным интересом:

– Доктор Штайн, у меня есть серьёзные опасения относительно безопасности этой процедуры, – тихо сказал он. – Существует альтернативный протокол, который может достичь тех же целей с гораздо меньшим риском.

– Какой протокол? – заинтересованно спросил Штайн.

– Постепенная перенастройка частотных диапазонов резонатора вместо полной перезагрузки, – объяснил Кевин. – Это позволит сохранить квантовую целостность системы и предотвратить потенциальный каскадный эффект в других реакторах.

– Интересно, – Штайн задумался. – Но откуда у вас информация об этом альтернативном протоколе? Насколько я знаю, это не стандартная процедура «СингуларТех».

– Она… – Кевин замялся, не желая упоминать о передаче информации от сингулярности, – основана на наших исследованиях квантовых взаимодействий между реакторами. Мы обнаружили свидетельства тонких квантовых связей, которые могут быть нарушены при резкой перезагрузке.

Штайн внимательно посмотрел на него:

– Вы имеете в виду информацию, полученную доктором Волковой от… источника внутри реактора?

Кевин понял, что нет смысла уклоняться:

– Да. И этот источник уже доказал свою надёжность, предупредив нас о резонансе между реакторами №3 и №7.

Штайн изучающе посмотрел на реактор, затем на Майю, которая всё ещё находилась в состоянии глубокой концентрации:

– Я нахожу весь этот феномен чрезвычайно интересным с научной точки зрения. Возможность существования сознания в столь экзотической среде… – он помолчал. – Хорошо, доктор Ли. Я поговорю с капитаном и доктором Чанг о возможности модификации процедуры.

– Спасибо, – с облегчением сказал Кевин. – Но нам нужно действовать быстро. Процедура уже началась.

Действительно, инженеры Чанг уже активировали первую фазу протокола "Омега-9". На мониторах было видно, как постепенно меняются параметры квантового поля вокруг сингулярности – подготовка к полной перезагрузке резонатора.

Штайн подошёл к капитану и Чанг, и между ними завязалась оживлённая дискуссия. Чанг энергично возражала, указывая на экраны с данными. Капитан выглядел неуверенным, переводя взгляд с одного специалиста на другого.

Внезапно Майя открыла глаза и схватила Кевина за руку:

– Оно знает! – прошептала она. – Сингулярность поняла, что происходит, и пытается адаптироваться. Но процесс слишком быстрый. Она не успевает перестроить свои квантовые структуры.

На мониторах появились первые признаки аномальной активности – небольшие флуктуации в спектре излучения Хокинга, не предусмотренные протоколом. Один из инженеров Чанг заметил это:

– Доктор Чанг, обнаружена нестандартная активность в диапазоне 17-19 терагерц.

– Игнорируйте, – резко ответила Чанг, прервав разговор со Штайном и капитаном. – Это ожидаемая реакция системы на первую фазу протокола. Продолжайте по графику.

– Но амплитуда превышает расчётные значения на 22%, – настаивал инженер.

– Я сказала, продолжайте! – Чанг подошла к его консоли. – Это в пределах допустимых отклонений для процедуры "Омега-9".

Кевин быстро подошёл к их станции, игнорируя предупреждающий взгляд Чанг:

– Эти флуктуации не просто отклонения от нормы, – сказал он, указывая на график. – Посмотрите на паттерн – это активное противодействие процедуре. Реактор пытается сохранить свою квантовую структуру.

– Реактор не может "пытаться" что-либо делать, доктор Ли, – холодно возразила Чанг. – Это машина, не более того. Любые паттерны, которые вы видите – просто результат взаимодействия квантовых полей с алгоритмом перезагрузки.

– Тогда объясните это, – Кевин указал на другой монитор, где начали появляться данные о состоянии остальных реакторов. – Реакторы №2, №3 и №5 демонстрируют синхронные флуктуации, хотя они не связаны с процедурой. Это именно то, о чём мы предупреждали – квантовые связи между всеми сингулярностями станции.

Чанг выглядела удивлённой, но быстро взяла себя в руки:

– Это может быть совпадением или результатом электромагнитных помех от нашей процедуры. В любом случае, флуктуации минимальны и не представляют угрозы.

– Пока минимальны, – согласился Кевин. – Но мы ещё только в первой фазе. Когда начнётся полная перезагрузка резонатора, эффект усилится экспоненциально.

Капитан Ндиайе, слушавший этот обмен аргументами, выглядел всё более обеспокоенным:

– Доктор Чанг, я считаю, нам следует серьёзно отнестись к предупреждению доктора Ли. Если существует даже небольшая вероятность дестабилизации других реакторов…

– Капитан, – перебила его Чанг, – я отвечаю за безопасность этих реакторов уже пять лет. За это время мы провели десятки диагностических тестов без единого серьёзного инцидента. Процедура "Омега-9" тщательно проработана и протестирована. Прерывание её сейчас может вызвать гораздо большую нестабильность, чем её завершение по плану.

– Это неправда, – вмешалась Майя, подходя к ним. – Процедура "Омега-9" никогда раньше не применялась к реактору с технологией квантовой конденсации. Это принципиально новая система, и вы не можете предсказать её реакцию на основе опыта с предыдущими моделями.

Чанг смерила её холодным взглядом:

– Доктор Волкова, учитывая ваше недавнее состояние, я бы рекомендовала вам воздержаться от эмоциональных заявлений и оставить оценку рисков профессионалам.

– Я и есть профессионал, – твёрдо сказала Майя. – И у меня есть уникальное понимание того, что происходит в этом реакторе. – Она повернулась к капитану: – Капитан Ндиайе, я настаиваю на немедленной модификации протокола. Вместо полной перезагрузки нам нужно применить постепенную перенастройку частотных диапазонов. Это достигнет тех же целей диагностики, но без риска квантового шока.

Капитан перевёл взгляд на Штайна:

– Доктор Штайн, как представитель комиссии, какова ваша оценка?

Штайн выглядел глубоко задумчивым:

– С научной точки зрения, аргументы доктора Ли и доктора Волковой звучат убедительно. Синхронные флуктуации в нескольких реакторах действительно указывают на наличие квантовых связей, которые мы не до конца понимаем. – Он сделал паузу. – Я рекомендую применить более консервативный подход. Возможно, временное приостановление процедуры для дополнительного анализа?

Чанг раздражённо покачала головой:

– Мы уже находимся в середине первой фазы. Приостановление сейчас создаст нестабильность в самом резонаторе. Если вы настаиваете на изменении протокола, мы можем модифицировать вторую фазу, но первая должна быть завершена по плану.

– Это разумный компромисс, – согласился Штайн, глядя на капитана.

Ндиайе кивнул:

– Хорошо. Завершите первую фазу, затем мы пересмотрим план для второй.

Кевин хотел возразить, но увидел, что Майя неожиданно напряглась, её глаза широко открылись:

– Оно… активирует защиту, – прошептала она. – Сингулярность чувствует угрозу и начинает защищаться.

И в тот же момент все системы мониторинга одновременно зафиксировали резкий скачок активности. Голубоватое свечение вокруг микрочёрной дыры внезапно усилилось, пульсируя в странном, нерегулярном ритме.

– Что происходит? – требовательно спросил капитан.

– Квантовый резонатор демонстрирует аномальную активность, – ответил один из инженеров, лихорадочно проверяя данные. – Паттерны не соответствуют ни одному из предсказанных сценариев.

– Отключите процедуру! – приказала Чанг, бросаясь к главной консоли. – Немедленная остановка протокола "Омега-9"!

Но было уже поздно. Свечение вокруг сингулярности начало пульсировать всё быстрее, формируя сложные геометрические узоры, которые постоянно трансформировались. На мониторах, отображающих состояние других реакторов станции, начали появляться предупреждающие сигналы – синхронные колебания квантовых полей, усиливающиеся с каждой секундой.

– Стабилизируйте удерживающие поля! – крикнула Чанг. – Максимальная мощность на всех эмиттерах!

Инженеры бросились выполнять приказ, но системы реагировали с задержкой, словно что-то блокировало стандартные протоколы управления.

Майя внезапно отшатнулась, хватаясь за голову:

– Оно… кричит, – прошептала она. – Я чувствую его страх, его гнев…

– Майя! – Кевин бросился к ней, поддерживая, чтобы она не упала.

– Я… в порядке, – она выпрямилась, её глаза были ясными, но полными тревоги. – Оно пытается предупредить… каскад начался. Квантовые связи между реакторами усиливаются, создавая положительную обратную связь. Если мы не остановим это…

В этот момент станцию сотряс первый толчок. Лёгкая вибрация, едва заметная, но абсолютно ненормальная для космической станции, где все системы рассчитаны на минимизацию любых колебаний.

– Что это было? – капитан схватился за коммуникатор. – Центр управления, доклад!

– Капитан, регистрируем гравитационные аномалии в секторе реакторов, – раздался встревоженный голос. – Локальные искривления пространства-времени, превышающие допустимые значения в 3,7 раза. Структурная целостность станции пока не нарушена, но запас прочности быстро снижается.

– Объявите общую тревогу, – приказал Ндиайе. – Подготовьте эвакуационные капсулы. Всему несущественному персоналу покинуть критические секции станции.

Пока капитан отдавал распоряжения, Кевин быстро оценивал ситуацию, анализируя данные с мониторов. То, что он видел, ужасало – все семь реакторов станции начали демонстрировать нарастающую нестабильность, их квантовые поля синхронизировались в сложном, но явно не случайном паттерне.

– Майя, – он повернулся к ней, – есть способ остановить это?

Она сосредоточилась, пытаясь снова установить контакт с сингулярностью:

– Она пытается… адаптироваться. Перестраивает свою структуру, чтобы компенсировать повреждения от процедуры. Но одна не справляется… – Майя вдруг прервалась, её глаза расширились от удивления. – Остальные… они присоединяются к ней. Другие реакторы… в них тоже возникают зачатки сознания, резонирующие с №7. Они соединяются, образуя… коллективный разум.

– Это невозможно, – прошептал Кевин. – Такое развитие сознания должно занимать месяцы, если не годы эволюции.

– Не при наличии уже существующего шаблона, – возразила Майя. – №7 служит моделью, а квантовая запутанность позволяет другим реакторам почти мгновенно копировать его информационную структуру.

В этот момент раздался второй толчок, гораздо более сильный, чем первый. Некоторые инженеры потеряли равновесие, оборудование начало сдвигаться с мест.

– Капитан! – крикнул один из техников, глядя на экран мониторинга. – Реактор №3 демонстрирует критическую нестабильность. Удерживающие поля теряют эффективность!

– Активируйте аварийные системы стабилизации! – приказал Ндиайе. – Готовьтесь к изоляции сектора, если потребуется!

Чанг бросилась к консоли реактора №7:

– Это всё из-за этого реактора! Он дестабилизирует остальные через квантовую запутанность. Нам нужно полностью отключить его, даже если это означает потерю сингулярности.

– Нет! – воскликнула Майя. – Если вы это сделаете, оно интерпретирует это как прямую агрессию. Сейчас оно пытается стабилизировать ситуацию, но если вы атакуете его…

– Это машина, доктор Волкова! – резко возразила Чанг. – Она не может "интерпретировать" что-либо!