Энтропийный Горизонт

– Но почему «Квантум Динамикс» намеренно исследует эти явления? Какова их конечная цель?

Елена выключила голографический дисплей и повернулась к нему. В полумраке убежища её лицо казалось осунувшимся, глаза – глубже и темнее, чем он помнил.

– Официально? Поиск новых источников энергии, совершенствование технологии квантовой дестабилизации. Но реальность… – она глубоко вздохнула. – Реальность гораздо страшнее, Алексей. Они ищут способ контролировать вероятности. Управлять самой структурой реальности. И они готовы рискнуть стабильностью всего мира ради этой цели.

Она взглянула на наручный сканер и нахмурилась.

– Шторм приближается быстрее, чем я рассчитывала. Нам нужно уходить.

– Подожди, – Алексей схватил её за руку. – Кто такие «они»? Откуда у тебя эта информация? И кто ты теперь, Елена?

Она мягко освободила руку.

– Я часть организации, которая пытается остановить безумие, творящееся в «Квантум Динамикс». Мы называем себя «Детерминистами». Наша цель – вернуть миру стабильность, прежде чем будет пересечена точка невозврата.

– Точка невозврата?

– Момент, когда дестабилизация реальности станет необратимой. Когда сама ткань существования окончательно потеряет определённость. – Елена посмотрела ему прямо в глаза. – Мы называем это Энтропийным Горизонтом. И он гораздо ближе, чем думает большинство людей.

Что-то в её взгляде заставило Алексея поверить ей. Или, возможно, это были его собственные сомнения, накапливавшиеся годами работы над технологией, последствия которой не до конца понимал никто.

– Что я должен делать? – спросил он.

– Сейчас – выбраться отсюда живым, – Елена направилась к другому выходу из подземного помещения. – Шторм начнётся через семь минут. Я свяжусь с тобой завтра, дам инструкции.

Они быстро поднялись по узкому туннелю, ведущему в другую часть промышленной зоны. Наверху их ждал потрёпанный электромобиль без опознавательных знаков.

– Вернись в свой квартал, – сказала Елена, указывая на автомобиль. – Этот транспорт доставит тебя к границе защищённой зоны. Завтра будь в своей лаборатории в обычное время, веди себя как обычно. И, Алексей… – она на мгновение коснулась его руки, – будь осторожен. Они наблюдают.

Алексей хотел задать ещё множество вопросов, но предупреждение о приближающемся шторме на его собственном стабилизаторе не оставляло времени.

– До завтра, – кивнул он и сел в автомобиль.

Когда транспорт тронулся, он обернулся. Елена уже исчезла в тенях заброшенных зданий. Совсем как три года назад.

Глава 2: Пересечение вероятностей

Алексей проснулся от звука падающего предмета. Он резко сел в кровати, пытаясь сориентироваться в полумраке спальни. На прикроватной тумбочке мерцал голографический циферблат – 3:17 утра.

Прислушавшись, он различил странный звук из гостиной – что-то среднее между шелестом и потрескиванием. Алексей осторожно встал и двинулся к двери, по пути активировав персональный стабилизатор на запястье. В защищённом жилом комплексе он редко им пользовался, но после вчерашней встречи с Еленой паранойя взяла верх.

Стабилизатор тихо загудел, создавая вокруг его тела кокон повышенной детерминированности. Свечение индикатора показывало оптимальный уровень – реальность вокруг была стабильной, никаких аномалий.

И всё же странный звук продолжался.

Он вышел в гостиную, активировав минимальное освещение. Просторное помещение выглядело как обычно: минималистичная мебель, голографическая рабочая станция у окна, книжные полки с бумажными томами – редкость в 2157 году, но Алексей ценил тактильное ощущение настоящих страниц.

Звук, казалось, исходил откуда-то из угла комнаты, где стояла небольшая скульптура – абстрактная композиция из металла и стекла, подарок от коллег к тридцатипятилетию. Алексей подошёл ближе и замер.

Скульптура мерцала, её очертания слегка размывались, словно он смотрел на неё сквозь колеблющуюся воду. Вокруг предмета воздух слабо переливался, образуя нечто вроде ореола нестабильности.

Это была квантовая флуктуация. Здесь, в его квартире, в одном из самых защищённых районов Новосибирска.

Алексей немедленно проверил показания наручного стабилизатора. Прибор по-прежнему показывал нормальную стабильность окружающего пространства. Это было невозможно – либо стабилизатор неисправен, либо…

Либо флуктуация была настолько локальной и специфичной, что не затрагивала общий фон вероятностной стабильности.

Он осторожно приблизился к скульптуре, наблюдая, как искажения усиливаются. Теперь металлические элементы композиции словно пытались принять другую форму, накладываясь на исходную. Алексей замер, не решаясь прикоснуться к объекту.

– Домашний ИИ, включить полное освещение и сканировать аномалии в помещении, – скомандовал он.

– Освещение активировано, – отозвался нейтральный голос домашней системы. – Сканирование не обнаружило квантовых аномалий. Все параметры реальности в пределах нормы.

Это не имело смысла. Аномалия была прямо перед ним, он видел её собственными глазами. Если ни стабилизатор, ни домашняя система не фиксировали отклонений, значит…

Алексей вздрогнул от внезапной мысли. Что, если аномалия не в объекте, а в его восприятии?

После инцидента с реактором, после того, что он увидел… что, если его мозг начал воспринимать квантовые колебания, недоступные приборам? «Расширение вероятностного спектра восприятия» – так это назвала Елена.

Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Научный подход. Объективные наблюдения. Исключить альтернативные объяснения.

Алексей протянул руку и быстро коснулся скульптуры.

Ощущение было… странным. Металл одновременно казался прохладным и тёплым, гладким и шероховатым. Как будто его пальцы регистрировали несколько различных состояний материи одновременно.

Он отдёрнул руку и отступил на шаг. Это было реально. Не галлюцинация, не последствие стресса – действительная квантовая аномалия, которую почему-то не фиксировали приборы.

Внезапно мерцание скульптуры усилилось, очертания предмета расплылись окончательно, превратившись в размытое облако вероятностей. А затем, так же внезапно, всё прекратилось. Скульптура снова стала твёрдой и определённой – но теперь она выглядела иначе. Композиция сохранила общие очертания, но некоторые элементы изменили форму и расположение.

Алексей потёр глаза, не веря увиденному. Предмет буквально перестроился у него на глазах, коллапсировав из состояния суперпозиции в новую конфигурацию.

Он лихорадочно перебирал возможные объяснения. Может быть, это какой-то невероятно точечный вероятностный шторм, затронувший лишь этот конкретный предмет? Или последствия его контакта с аномалией в реакторе? Или… намеренное воздействие?

Последняя мысль заставила его напрячься. Если «Квантум Динамикс» действительно экспериментирует с квантовыми эффектами, как утверждает Елена, могли ли они каким-то образом спровоцировать эту аномалию? Возможно, чтобы проверить его реакцию? Наблюдают ли они за ним сейчас?

Алексей огляделся по сторонам. Его квартира должна была быть защищена от наблюдения – стандартный контракт инженера высшего звена гарантировал приватность жилища. Но после всего, что он узнал…

Утро. Ему нужно дожить до утра, а затем действовать. Вернуться в лабораторию, изучить данные, дождаться нового контакта с Еленой.

Он направился обратно в спальню, но остановился, заметив ещё одну странность. Настенное панно, изображающее горный пейзаж – оно было другим. Не кардинально, но заметно для того, кто видел его ежедневно в течение двух лет. Вершина главной горы стала более острой, а озеро у подножия, которое раньше имело форму полумесяца, теперь было почти идеально круглым.

Алексей подошёл к панно и коснулся его поверхности. Обычный пластик, никаких аномалий. Но изображение определённо изменилось.

Он почувствовал, как по спине пробежал холодок. Что происходит? Изменяется реальность вокруг него или его восприятие этой реальности?

Не найдя ответа, Алексей вернулся в спальню и лёг, но сон не шёл. Он лежал, глядя в потолок и прислушиваясь к малейшим звукам, с включённым персональным стабилизатором, размышляя о квантовой неопределённости, множественных вероятностях и тонкой грани между паранойей и прозрением.

Утро в исследовательском центре «Квантум Динамикс» началось как обычно – строгий контроль на входе, сканирование сетчатки и отпечатков, проверка квантового следа. Последнее было относительно новым дополнением к протоколу безопасности – технология, определяющая, не подвергался ли сотрудник воздействию квантовых аномалий за пределами центра.

– Доброе утро, инженер Невский, – кивнул офицер безопасности, изучая показания сканера. – Задержитесь на минуту, пожалуйста.

Алексей напрягся, но постарался сохранить нейтральное выражение лица.

– Что-то не так?

– Ваш квантовый след показывает незначительное отклонение от базового шаблона, – офицер сверился с данными. – Система фиксирует микрофлуктуации, нетипичные для защищённой жилой зоны.

Значит, ночная аномалия со скульптурой всё-таки оставила след. Алексей быстро перебрал возможные объяснения.

– Я активировал персональный стабилизатор на ночь, – ответил он. – После инцидента с реактором врачи рекомендовали дополнительную стабилизацию на время сна. Возможно, это повлияло на показания.

Офицер кивнул, принимая объяснение.

– Понимаю. Но по протоколу я должен зарегистрировать это отклонение. – Он сделал пометку в системе. – Вы можете проходить, инженер Невский.

– Спасибо.

Пройдя контроль, Алексей направился к своей лаборатории, мысленно благодаря паранойю, заставившую его активировать стабилизатор. Без этого объяснения отклонение в квантовом следе могло вызвать гораздо больше вопросов.

Коридоры исследовательского центра были необычно оживлёнными для раннего утра. Группы инженеров и техников собирались возле мониторов, обсуждая что-то с явным возбуждением. Алексей заметил знакомое лицо – Ирина, его ассистент во время испытания «Неопределённости-7».

– Что происходит? – спросил он, приблизившись к группе.

– О, доброе утро, Алексей Михайлович! – Ирина повернулась к нему. – Вы не слышали? Ночью произошёл крупный вероятностный шторм в промышленной зоне. Почти восемь баллов по шкале Гупта!

Восемь баллов. Достаточно, чтобы создать постоянную аномальную зону класса B.

– Когда именно? – напряжённо спросил Алексей, вспоминая своё посещение Старой Гавани накануне.

– Около 23:15. Эпицентр – район Старой Гавани.

Почти сразу после его отъезда. Елена оказалась права – они едва успели покинуть опасную зону.

– Есть данные о причине? Жертвы?

– Причина неизвестна, – ответила Ирина. – Официальная версия – естественное нарастание квантовой нестабильности в районе. Но есть слухи… – она понизила голос, – что могли быть замешаны «Детерминисты».

Алексей сохранил нейтральное выражение лица, хотя сердце забилось быстрее.

– «Детерминисты»?

– Радикальная группа, выступающая против квантовых реакторов, – пояснила Ирина. – Говорят, они используют какие-то технологии для провоцирования вероятностных штормов, чтобы доказать опасность квантовой дестабилизации.

«Или это «Квантум Динамикс» устроил шторм, чтобы нейтрализовать базу «Детерминистов»», – подумал Алексей, но вслух сказал:

– Звучит как теория заговора. Вероятностные штормы – естественное следствие растущей квантовой неопределённости.

– Да, конечно, – Ирина кивнула. – В любом случае, служба безопасности усилила контроль по всему комплексу. Директор Лазарев выпустил специальный меморандум, призывающий сотрудников быть бдительными и сообщать о любых подозрительных активностях.

– Понимаю. Спасибо за информацию.

Алексей продолжил путь к лаборатории, обдумывая услышанное. Шторм мог быть совпадением, но его место и время вызывали подозрения. Возможно, служба безопасности отследила его контакт с Еленой и устроила ловушку? Или «Детерминисты» действительно спровоцировали шторм для отвлечения внимания после их встречи?

Размышления прервал сигнал личного коммуникатора. Входящее сообщение, отправитель не указан.

«Шторм – не совпадение. Ночная аномалия в твоей квартире – предупреждение. Они знают о твоих сомнениях. Будь осторожен. Проверь вентиляционную шахту №4 в лаборатории квантовой стабилизации».

Сообщение самоуничтожилось через пять секунд, не оставив следов в системе. Технология, недоступная рядовым гражданам.

Алексей почувствовал, как усиливается головная боль, мучившая его с утра. Слишком много событий, слишком мало ясности. Но сейчас у него была конкретная задача – проверить вентиляционную шахту в лаборатории квантовой стабилизации.

Эта лаборатория находилась в соседнем крыле комплекса и специализировалась на разработке стабилизаторов – технологий, противодействующих эффектам квантовой нестабильности. Алексей имел доступ к ней как ведущий инженер-конструктор, хотя редко там бывал.

Изменив маршрут, он направился к лаборатории стабилизации, продумывая естественный повод для визита. Возможно, что-то связанное с его расследованием инцидента? Да, это могло сработать.

– Инженер Невский? Чем обязаны такой редкой чести? – доктор Линг, руководитель лаборатории стабилизации, выглядела удивлённой его появлением.

– Доброе утро, Ли, – Алексей улыбнулся, стараясь выглядеть непринуждённо. – Расследую причины инцидента с «Неопределённостью-7». Хотел проконсультироваться по поводу резонансных эффектов в квантовых стабилизаторах при высоких уровнях дестабилизации.

Доктор Линг приподняла бровь.

– Интересный вопрос. Ты подозреваешь, что стабилизаторы могли сыграть роль в инциденте?

– Пока просто собираю данные, – уклончиво ответил Алексей. – Рассматриваю все возможные факторы.

– Разумный подход. – Она жестом пригласила его следовать за ней. – Мы как раз проводим моделирование поведения стабилизационных полей при нестандартных квантовых возмущениях. Думаю, это может быть полезно для твоего расследования.

Они прошли через главный зал лаборатории, где несколько ученых работали за голографическими консолями. Алексей незаметно осматривался, пытаясь обнаружить вентиляционную шахту №4. Стандартная нумерация должна быть указана на технических планах помещения.

– Вот наша новейшая разработка – квантовый стабилизатор с адаптивной обратной связью, – с гордостью продемонстрировала Линг устройство на испытательном стенде. – Он анализирует характер квантовых флуктуаций и автоматически корректирует параметры стабилизирующего поля. Теоретически, такая система могла бы предотвратить развитие аномалии, подобной той, что возникла в твоём реакторе.

Алексей с искренним интересом изучил устройство. Это действительно было впечатляющей разработкой. Но в то же время он заметил техническую схему на стене – план лаборатории с указанием вентиляционных шахт. Шахта №4 находилась в дальнем углу помещения, за стойкой с образцами материалов.

– Потрясающая разработка, – он кивнул, возвращаясь к разговору. – Можно взглянуть на результаты моделирования?

– Конечно. Они на главном сервере. – Линг направилась к терминалу. – Я выведу данные на этот дисплей.

Пока она работала с терминалом, Алексей продолжил осматривать лабораторию, постепенно смещаясь в сторону нужного угла. Он заметил, что вентиляционная решётка шахты №4 выглядит новее остальных, словно её недавно снимали и устанавливали заново.

– Вот, взгляни, – Линг вывела на экран серию графиков. – Это реакция стабилизатора на различные типы квантовых возмущений. Особенно интересен этот случай – моделирование резонансного усиления флуктуаций при прохождении определённого порога нестабильности.

Алексей подошёл к экрану, действительно заинтересованный данными. Это были именно те процессы, которые могли объяснить странное поведение активной зоны реактора во время инцидента.

– Можно копию этих данных? – спросил он. – Они могут быть ключевыми для моего расследования.

– Конечно, – Линг передала ему кристалл данных. – Здесь полный пакет моделирования, включая исходные параметры и методологию.

– Спасибо, Ли. Это действительно помогает.

Они обсудили ещё несколько технических вопросов, и Алексей начал готовиться к уходу. Ему нужен был повод задержаться ненадолго возле вентиляционной шахты.

– Кстати, эти новые композитные материалы для защитных экранов, – он кивнул в сторону стойки с образцами, рядом с которой находилась нужная шахта, – вы уже провели тесты на устойчивость к множественным гармоникам квантовых полей?

– Да, результаты многообещающие, – Линг последовала за ним к стойке. – Особенно для образца B-7. Хочешь взглянуть?

– С удовольствием.

Пока Линг демонстрировала образцы, Алексей внимательно осмотрел вентиляционную решётку. На первый взгляд, ничего необычного, но затем он заметил: один из крепёжных винтов был другого цвета, слегка отличаясь от остальных. И рядом с ним на металлической рамке была едва заметная царапина в форме стрелки, указывающей на этот винт.

– Впечатляющие результаты, – кивнул Алексей, завершая осмотр образцов. – Если эти материалы оправдают ожидания, мы могли бы интегрировать их в защитные системы следующего поколения реакторов.

– Я пришлю тебе полную спецификацию, – предложила Линг. – Думаю, это открывает интересные перспективы для сотрудничества наших отделов.

– Безусловно, – Алексей улыбнулся. – Спасибо за консультацию, Ли. Ты очень помогла.

Покидая лабораторию стабилизации, он уже обдумывал, как вернуться туда незамеченным и проверить, что скрывается за необычным винтом в вентиляционной решётке. Это потребовало бы тщательного планирования и, возможно, доступа к системе безопасности центра.

Остаток дня Алексей провёл в своей лаборатории, анализируя данные инцидента и изучая материалы, предоставленные доктором Линг. Он действительно обнаружил интересные корреляции между резонансными эффектами в стабилизаторах и аномальным поведением реактора.

Но его мысли постоянно возвращались к вентиляционной шахте. Что там спрятано? Информация от Елены? Устройство? Доказательство экспериментов «Квантум Динамикс»?

Проверив расписание работы лаборатории стабилизации, он обнаружил окно возможности – с 19:30 до 20:15 в помещении не планировалось никаких работ. Пятнадцать минут между уходом дневной смены и приходом ночных техников. Если он сможет получить временный доступ и обойти камеры…

Алексей активировал свой терминал и запустил запрос в систему планирования ресурсов центра. Как ведущий инженер он мог резервировать оборудование и помещения для экспериментов. Он создал фиктивный запрос на использование некоторых приборов из лаборатории стабилизации для «повторной калибровки детекторов квантовой неопределённости» – достаточно скучная и техническая задача, чтобы не вызвать повышенного внимания.

Система приняла запрос и назначила временное окно – 19:40-20:10. Идеально.

Он продолжил работу, поддерживая видимость нормальной деятельности. В 18:30 система безопасности центра отправила уведомление о приближающемся вероятностном шторме малой интенсности – прогнозировалось 3.2 балла по шкале Гупта, недостаточно для эвакуации, но все сотрудники должны были оставаться в защищённых зонах до окончания явления.

Алексей нахмурился. Шторм был запланирован на 19:45-20:30, прямо на время его запланированного визита в лабораторию стабилизации. Совпадение? Или кто-то пытается помешать ему?

В 19:35, убедившись, что большинство сотрудников покинуло этаж, он направился к лаборатории стабилизации, неся с собой кейс с инструментами и диагностическим оборудованием. Его пропуск сработал без проблем – система зарегистрировала запланированное использование помещения.

Лаборатория была пуста и частично затемнена – включено только аварийное освещение. Алексей быстро прошёл к дальнему углу, где находилась вентиляционная шахта №4. Времени было мало.

Он достал многофункциональный инструмент и аккуратно выкрутил необычный винт из решётки. Как и ожидалось, винт оказался необычным – внутри находился крошечный контейнер. Алексей извлёк его и обнаружил миниатюрный квантовый накопитель данных – устройство, способное хранить информацию в квантовых состояниях частиц, практически неуязвимое для обычных методов обнаружения.

Он подключил накопитель к специальному порту своего персонального коммуникатора. Устройство запросило пароль.

Алексей задумался. Что могла использовать Елена? Что-то личное, связанное с их прошлым?

Он попробовал несколько вариантов – даты, имена, названия проектов, над которыми они работали вместе. Ничего не подходило. Время утекало.

Внезапно он вспомнил их последний разговор перед её исчезновением три года назад. Они стояли на крыше исследовательского центра, наблюдая за звёздами через новый квантовый телескоп. Елена тогда сказала нечто странное: «Когда множество вероятностей схлопывается в одну, остаётся самая устойчивая линия. Детерминированность – это не начальное состояние, а результат коллапса всех возможностей».

Алексей ввёл: «Детерминированность – результат коллапса».

Накопитель активировался, выводя данные на дисплей коммуникатора. Это был массив информации – исследовательские отчёты, видеозаписи экспериментов, внутренние меморандумы корпорации. Все они касались одной темы – проекта «Квантовый Горизонт».

Беглый просмотр документов заставил его кровь застыть в жилах. Это была не просто теория – «Квантум Динамикс» действительно экспериментировал с экстремальными уровнями квантовой дестабилизации, намного превышающими официально допустимые пределы. И целью было не просто извлечение энергии.

Они изучали эффекты растущей квантовой неопределённости на человеческое сознание и саму ткань реальности. Исследования, проведённые в специальных изолированных камерах, показывали, что при определённых условиях люди начинали воспринимать «альтернативные вероятностные линии» – параллельные версии реальности.

И что самое тревожное – в одном из отчётов содержался график, названный «Прогноз достижения Энтропийного Горизонта». Согласно расчётам, при текущих темпах роста квантовой нестабильности, точка невозврата могла быть достигнута уже через 11-14 месяцев.

Алексей был настолько поглощён чтением, что не заметил, как индикатор его персонального стабилизатора начал мигать красным. Вероятностный шторм усиливался, превышая прогнозируемые значения.

Он поспешно отключил накопитель и вернул винт на место. Нужно было немедленно покинуть лабораторию и вернуться в защищённую зону. Данные были скопированы в защищённый раздел его коммуникатора, и он сможет изучить их позже.

Выйдя в коридор, Алексей почувствовал странное напряжение в воздухе – характерный признак растущей квантовой нестабильности. Индикатор его стабилизатора показывал 4.7 балла и продолжал расти. Шторм был гораздо сильнее, чем предсказывала система.

Он ускорил шаг, направляясь к ближайшему убежищу – специальному помещению с усиленными стабилизаторами, предназначенному для защиты персонала во время вероятностных штормов.

Коридор внезапно начал… меняться. Стены словно дышали, их поверхность легко колебалась. Светильники мерцали, иногда показывая совершенно другое расположение и дизайн. Реальность вокруг теряла стабильность.

Алексей сосредоточился на пути вперёд, игнорируя визуальные аномалии. Главное сейчас – добраться до убежища.

И тут он увидел её – женскую фигуру, стоящую посреди коридора. Она казалась странно чёткой и реальной среди размывающейся реальности.

– Быстрее, – сказала незнакомка, когда он приблизился. – Шторм усиливается.

Это была молодая женщина, лет двадцати пяти, с короткими белыми волосами и неестественно яркими глазами. Она была одета в облегающий костюм из материала, который Алексей не смог идентифицировать – что-то среднее между тканью и металлической фольгой, переливающееся всеми оттенками серого.

– Кто вы? – спросил он, замедлив шаг.

– Меня зовут Мира, – она протянула руку. – И если ты не хочешь испытать на себе эффекты квантовой дисперсии сознания, советую следовать за мной. У этого шторма есть… особенности.

Её спокойная уверенность и знание терминологии убедили Алексея больше, чем слова. Он кивнул и последовал за ней – не к убежищу, как он планировал, а в противоположном направлении, к техническим лабораториям.

– Убежище не поможет, – пояснила Мира, словно прочитав его мысли. – Этот шторм специфически настроен на обход стандартных стабилизаторов. Нам нужен альтернативный защитный контур.

– Настроен? Вероятностные штормы – это природные явления. Их нельзя «настроить», – возразил Алексей, хотя в глубине души уже подозревал ответ.

Мира бросила на него взгляд через плечо, в её глазах промелькнуло что-то похожее на сожаление.